Kitobni o'qish: «Кровавая графиня»

Сентябрь 1830 года

Именно в этот год, когда во Франции произошли потрясшие мир события Июльской Революции, свергнувшей династию Бурбонов, благодаря которым на престол взошел Луи-Филипп I Орлеанский, а опальный король Карл X, изгнанный и приниженный, отбыл из Шербура в нашу славную Англию, со мной произошла невероятная история. Мое имя – Морис Ламберт, двадцати восьми лет от роду, в тот год я был послан в качестве поверенного сэра Джона Уортхолла уладить дела его сына в Германию. Путешествие обещало быть очень приятным, погода радовала, осеннее солнце щедро одаривало землю своими лучами и так как дело-то по сути было пустяковое, и справился я с ним весьма быстро, у меня оставалось достаточно времени обозреть красоты Европы и совершить небольшое путешествие по городам Старого света. Молодой мистер Уортхолл, который оказался весьма приятным человеком, любезно вызвался составить мне компанию. Мы надеялись испытать все радости жизни в культурной и просвещенной столице Австрии, однако, в Вене состояние здоровья моего спутника ухудшилось, и мы вынуждены были прервать наше путешествие. Признаться, я был немного огорчен, так как рассчитывал на обратном пути подольше остановиться в Чехии, эта страна, с моей тягой ко всему мистическому, таинственному и неизведанному, невообразимым образом привлекала меня, ходившие о ее замках легенды и мистические верования жителей, ее мрачные пейзажи и сырой туманный климат заставляли мое сердце трепетать в предвкушении чего-то чудесного, и неизведанного, хотя порой жуткого и даже зловещего. Сэр Лесли Уортхолл, несмотря на свою лихорадку, и тут не хотел оставлять меня одного, предупреждая меня о ловушках, которые могут поджидать неопытного путешественника на дорогах Богемии, но климат Чехии не пощадил его здоровья, и он почувствовал себя совсем скверно. Приступ случился с ним ночью, когда мы как раз проезжали Богемский лес, до знакомых мест было еще далеко, ни я, ни слуга не могли ничем облегчить страданий больного, а доктора он отказался брать с собой, заявив, что превосходно себя чувствует. Когда я уже вконец отчаялся вернуть родине одного из достойнейших ее джентльменов в целости и сохранности, на горизонте показались огни какой- то деревеньки. Я велел кучеру править туда, и едва мы достигли места, я выскочил из повозки и постучался в первый же дом, в надежде на помощь, однако мужчина, отворивший дверь, испуганно огляделся по сторонам и отказался пустить меня, бормоча что-то бессвязное, он захлопнул дверь перед моим носом. Мы с кучером пробовали стучать в другие дома, но в них нам даже не открыли. Наконец, какой-то бедный старик окликнул нас, высунувшись из своей лачуги. – Тут можете даже не пытать счастья. Никто вам не поможет, вы уж извините. Люди боятся.

– Кого? Почему? Что за глупые суеверия в наш прогрессивный век!

– Эээ, молодой человек, прогрессивный – не прогрессивный, – старик говорил довольно грамотно и не походил на сумасшедшего, – а помирать-то кому охота? Если уж очень вам нужна помощь…

– Да очень! – перебил я его. – Тогда поезжайте-ка прямо, там, на холме замок: вот, может, там Вас примут, однако я бы Вам не советовал.

– Большое спасибо за помощь, мы немедленно отправляемся! А далеко ли до замка?

– Не слишком до него, окаянного, далеко, за полчаса домчите, коли лошадей, да себя не пожалеете. На вашем месте я бы туда не сунулся, если вам жизнь дорога.

– А что такое? И почему, скажите, наконец, никто не открыл нам?

– Видите ли, странные у нас тут вещи творятся, и слухи ходят.

– И из-за этого благородным господам не могут оказать должный прием? – я был возмущен, однако, вспомнил, что в народе приметы и поверья приживаются очень скоро, но требуется большое количество времени, чтобы искоренить их.

– А может, вы вовсе и не благородные господа, всяко бывает, – философски развел руками старик.

– Да не разбойники же мы, право слово!

– Может не разбойники, а что похуже.

– А вы-то почему не боитесь?

– А я старый уже, мне помирать не страшно, и нет у меня никого. Да ко мне и нечисть никакая не пристанет.

Я догадался, что, должно быть, в этой местности ходят легенды о вампирах или оборотнях и из-за этого у жителей такое странное отношение к странникам.

– В таком случае почему же Вы нам не поможете? Там в карете мой друг, возможно, он умирает.

– Не могу, – старик развел руками, – если я вас пущу, мне потом самому несдобровать.

– В конце концов, хоть в двух словах скажите, что у вас тут такое творится, – взмолился я, – и почему вы не советуете нам ехать туда?

– Да место нехорошее, как прежний хозяин замка покинул наш грешный мир, с тех пор и пошла у нас молва о том, что черные силы завладели землей нашей. От этих слов у меня по коже пошли мурашки. Я ужасно любил всякие мистические истории, в духе готических романов Анны Рэдклиф, байроновского Манфреда или Франкенштейна Мэри Шелли, я бы весьма заинтересовался расследованием этих таинственных и зловещих событий, если бы события моего собственного пребывания здесь не были столь трагическими, и моему другу сэру Лесли Уортхоллу не угрожала опасность.

– И что же? Кто-то пропал?

– Да вроде бы из наших-то жителей все на месте, но поговаривают, что ежели в замок кто заедет из благородных, то уж назад не воротится. Наша деревенька вроде бы собственность покойного графа, и мы должны обслуживать нужды замка и его теперешних обитателей, но все наши, кто там побывал, приходят и рассказывают жуткие вещи. Что вроде бы из подвалов доносятся стоны и крики страшные, а уж ночью там вообще со страху Богу душу отдашь. А на горе местные храбрецы да парочки, из тех, кто допоздна гулял раньше – сейчас-то уж никого ни за какие коврижки из дому как солнце сядет, не выгонишь – видели белый призрак!

Я подумал про себя, что история до ужаса банальна, легенды о существовании призраков – всего лишь легенды, и не имеют научных обоснований, но высказывать это вслух старику не стал.

– А кто же, по-вашему, стонет в подвалах?

Он посмотрел на меня как на умалишенного.

– Да Вы, видно, молодой человек, совсем ничего не боитесь, раз о таких вещах задумываетесь. Кто его знает, может души неупокоенные, а может и еще что…

– А кто теперь является хозяином замка? Были ли у Вашего графа наследники? – Да нет, граф наш батюшка Яромир Ружек был человек злой и жестокосердный. Грех, конечно, о покойном так, да чего уж тут таить, помер он без наследников, а в замке вдова его хозяйкой осталась.

– Как же нам можно будет беспокоить почтенную женщину? Удобно ли это будет?

– Да нет, граф наш на молодой женился, только ее мало кто видел-то, он вообще до женской красоты охотник был, женился уже в возрасте весьма почтенном. Да что Вы меня расспрашиваете, проваливайте себе подобру-поздорову.

Я поблагодарил старика за информацию и хотел подкрепить свою благодарность несколькими серебряными талерами. Но он отказался. Когда я развернулся и был уже далеко, он вдруг крикнул мне. – Молодой человек! Тысячу раз подумайте, стоит ли вам туда соваться. Вижу, что не доведет это до добра. Но мне было все равно. Даже если в замке обитал вампир, грозящий выпить до капли мою кровь, если бы это помогло мне спасти Лесли, я все равно пошел бы на это.

***

Замок и впрямь выглядел очень зловеще: на холме на фоне ночного неба он возвышался неотвратимо, напоминая о неизбежности и судьбе. Когда я увидел серые изъеденные временем камни крепостной стены, ледяная рука сжала мое сердце, и в душу охватило странное неприятное предчувствие. Нас встретила благообразная пожилая дама, которая представилась компаньонкой вдовствующей графини. Несколько слуг тут же занялись моим другом, кучер отправился приводить в порядок лошадей, так как мы безбожно их загнали, а нас с Чарли компаньонка, которую звали Блажена Вашичек, проводила в огромную гостиную. Я рассматривал старинную обстановку, которая красноречиво говорила о том, что замок был построен еще на заре средневековья, и как более поздние его владельцы ни пытались изменить стиль, они не могли полностью изменить его архитектуру: высоченные потолки, колонны, узкие стрельчатые окна – слишком красноречиво говорили, даже кричали о прошлом. Я представил себе древних владык Чехии, в тяжелых шитых золотом одеждах, пирующих за длинным столом, мрачный антураж тех лет, орудия пыток в подвалах… да, действительно разговор со стариком произвел на меня должное впечатление. В гостиной царил полумрак, количество свечей было явно недостаточным, чтобы осветить такое громадное пространство, их огоньки выхватывали из темноты фрагменты обстановки, и отбрасывали на стены причудливые тени, а в углах и под сводами мохнатым чудовищем клубилась черная темнота.

– Простите, должно быть Вам, молодому англичанину все покажется здесь мрачным и старомодным, – улыбнулась она, – но чем богаты.

– Что Вы, в этом есть что-то романтическое, – в свою очередь улыбнулся я, ступая по бордовому ковру, – в наших душных ярко освещенных залах этого не найдешь. А у Вас водятся привидения?