Kitobni o'qish: «Средь бесконечной череды созвездий. Книга 2. Гатилайя»
Пролог
Девочка лежала на прозрачно-белом, светящемся изнутри полу, прямо напротив панорамного иллюминатора, за которым простиралась кажущаяся одинокой в своей бесконечности темно-синяя бездна, мерцающая миллиардами звезд.
Она спала, вытянувшись во весь рост, трогательно подложив под щеку худенькую руку с крепко сжатым кулачком. Коротко стриженные волосы непослушными кудряшками топорщились в разные стороны. Ее складная, с прозрачной, светло-коричневой кожей фигурка контрастировала с белизной стен и несколько терялась на фоне звездного неба, одновременно создавая впечатление чего-то общего с ним. Как будто бы девочка была чем-то связующим, этаким мостиком между звездным омутом, простирающимся за окном корабля, как проявлением космических сил стихий, сотворивших это бесконечное звездное небо, и звездолетом, созданным руками цивилизации, для того, чтобы присутствовать среди бескрайних просторов этого самого неба, пересекая его звездную пропасть ради своих интересов.
На корабле же, как и в космосе, царила почти абсолютная тишина, нарушаемая лишь сопением ребенка.
Казалось, что и на звездолете, и в этой звездной бездне из живых есть только она.
Но это было не так. И два ярких, василькового цвета глаза, внимательно наблюдающие за ней, были тому подтверждением. Пусть даже их обладатель и отсутствовал сейчас в этой каюте.
Глава 1. Сосед
Любое разумное существо во Вселенной задается примерно одинаковыми вопросами миру и самому себе, конечно, если у него есть время и силы их задавать.
Да, так или иначе, в той или иной интерпретации они известны всем, присущи любому сообществу или индивидууму: «Что наша жизнь», «Быть или не быть?», «Что делать?», «Тварь ли я дрожащая или право имею?», «Кому выгодно?».
Вот и я задалась примерно этими же вопросами.
Ну, начнем с того, что мне было непонятно: обитаем ли корабль? Или на нем из живых, есть только я? И если на нем присутствую не только я, то где этот кто-то? Почему прячется? А сама-то я тут как: на карантине? Заложница? Все вместе? И что и кому от меня, в принципе, надо?
А то, что кому-то и что-то надо от моей скромной персоны, в этом я совершенно не сомневалась.
Ко всему прочему меня, раздев в самом начале этого путешествия, в дальнейшем так и оставили в чем мать родила. И теперь в этой закрытой каюте я обитала в задуманном природой виде, без всякого налета цивилизации, в виде тех же трусов хотя бы. Но ни тебе одежды, ни простынки мне не выдали.
Ни-чего.
Так что и спала я на голом полу. Используя собственный кулак как подушку. Пол, правда, как и воздух в комнате, был теплым. Но будучи раздетой, чувствовала я себя слегка беззащитной, да и спать, ничем не укрытой, мне было неуютно.
Впрочем, сильно по этому поводу переживать я не стала. Решив, что незачем вырабатывать у себя какие бы то ни было комплексы. Голой так голой. В конце-то концов, здесь ведь не холодно.
Но тут, правда, возникал другой вопрос: если на корабле обитают только киборги, то оно ладно. Им без разницы, в чем я тут рассекаю по каюте. А если не только? Хозяин этого звездолета, что – извращенец? Любитель малолеток? О, тогда это меняло дело. Тогда у меня были проблемы. Впрочем, они у меня и так явно были. Но наличие на борту педофила сильно их усложняло. Впрочем, пока я решила о них не думать, аккурат до момента их проявления. Ну а там поглядим…
И посему свободно разгуливала по каюте раздетой. Любовалась звездами и не забивала себе голову лишними мыслями. В конце-то концов, туалет с ванной тут были, стоило лишь надавить ладошкой на выемку в стене. Роботы несколько раз в день приносили еду. У меня были зубная щетка и расческа. Ну и что еще надо? Да ничего. Оставалось только ждать. А ждать-то я умела.
Так что все ничего.
Из неприятного была бесцеремонность роботов при заборе у меня образцов: крови, волос и кожи. Висеть, беспомощно болтаясь в их объятьях, мне не нравилось. Впрочем, тут дело было даже не в неприятно – приятно. Дело было в ощущении беспомощности. Это злило, давя на самолюбие и пугая.
Но акцентироваться на том, с чем ничего не могу поделать, я не стала. Посему тренировалась в актерском мастерстве, изображая на физиономии испуг и удивление. Надеюсь, что изображала это я достаточно убедительно, загоняя мысль о разгроме этой посудины и о расправе над извращенцем, если он тут есть, поглубже в подсознание. Ибо неразумно с моей стороны было бы все это демонстрировать посреди глубокого космоса, ничего не зная ни о корабле, на котором лечу, ни о тех мирах, куда мы летим. А мы ведь куда-то летели. Вопрос: куда? И что там со мной собираются делать? Рабство? Эксперименты? Разберут на органы? А может, кто-то любит экзотические блюда, приготовленные из мяса аборигенок из дальних миров? Или меня ожидает, чтобы убить, родня отца?
Вопросов было много, и все нерадостные. Только вот ответов у меня на них не было. Но это пока…
Поэтому в ожидании наступления этого «пока» я с удовольствием плескалась по нескольку часов кряду под душем, ела и любовалась звездами.
Затаившись. Выжидая.
* * *
Я легонько провела расческой по волосам, нежно улыбнувшись своему отражению. Взгляд больших, темно-зеленых, раскосых глаз, опушенных черными, длинными, густыми, чуть загнутыми вверх ресницами, был добр и чуточку испуган.
* * *
Если бы девочка могла видеть сидящего в высоком удобном кресле мужчину, она бы приняла его за человека. И ошиблась бы. При всем внешнем сходстве человеком он не был. Несомненно, гуманоидом. Да. Несомненно, sapiens. Да. Но не человеком.
Его цивилизация звалась имбанг и обитала на одной из планет Содружества, называемой Гатилайя по Таблице Классификаций Миров Содружества. Была она развита, но входя в Миры… держалась все же несколько особняком от остальных его членов, будучи, однако, в курсе всех событий, происходящих на планетах Содружества, в том числе и закулисных.
Мужчина был красив. Высокий, мускулистый. С правильными чертами ухоженного лица. Со смугловато-голубоватой кожей. Густые иссиня-черные волосы были коротко подстрижены. Элегантный костюм из светло-голубой перламутровой ткани был идеально подогнан по мускулистой, пропорционально сложенной фигуре. Длинные, чуткие пальцы изящных рук с небольшими ладонями украшало множество перстней.
Он вольготно расположился в кресле, потягивая через прозрачную трубочку сок из высокого узкого бокала, играющего на белом, льющемся отовсюду свету всеми гранями хрусталя, и внимательно вглядываясь в экран расположенного прямо напротив него монитора.
Там, на экране, на полу карантинного бокса спала, беззащитно подложив руку под щечку, маленькая девочка.
Сидящий в кресле нахмурился. Он не верил в беззащитность катанианки. Конечно, она грязнокровка. Чистокровную он бы и не вывез. Но все же, все же… Ему следует быть осторожным.
Мужчина приподнял свой бокал и, вертя его в сильных, холеных руках, принялся разглядывать спящую сквозь его сверкающие грани.
Уж слишком много всего завертелось вокруг этой дикарки. И только ли эльфарские крови и гордыня ее эльфарской родни тому причиной? Это ему и следовало понять. И остаться в стороне, не разгадав эту интригу, он просто не мог. Иначе не был бы он имбангом. А разгадать ее можно было, только вывезя девчонку с ее планеты. И там, у себя дома, не торопясь…
Мужчина самодовольно усмехнулся. Случай привел его в этот сектор, а чутье заставило насторожиться, едва он уловил беспокойную активность в этом секторе. А когда уловил, то смог отследить транспортные потоки военных кораблей, сумел незаметно пробраться на Кату, вися на хвосте у Стражей, изловчился проследить за ними. И ухитрился вытащить оттуда дикарку, исхитрясь обойти патрули Стражей. После чего незаметно пересек границу Содружества, минуя радары Пограничных Станций. Да, несомненно – он был молодец!
Высокомерная усмешка искривила его рот.
И презрительно глядя в экран монитора на спящего ребенка, он холодно произнес резким, отрывистым тоном:
– Что ж, карантин заканчивается. А это значит, что скоро я пообщаюсь с тобой поближе, дитя двух Миров.
* * *
Катанианский детеныш сладко потянулся во сне, переворачиваясь на другой бок.
Глава 2. Карантин
Я прикрыла глаза и расслабилась. Мне предстояло познакомиться с кораблем. Тихо и ненавязчиво. Иначе он решит, что я представляю для него угрозу. Нет. Конечно же, нет. Я – друг. И мы с ним «одной крови». Я чуть улыбнулась, как бы засыпая, как бы в полусне.
Дыхание ровное. Животом. Я расслабленно лежу на полу каюты. Просто лежу, ни о чем не думая, ни о чем не волнуясь. Да и о чем волноваться? Задача поставлена. Мысли отключены. А вектор любопытства направлен внутрь звездолета.
Все. Полетели… Цель определена.
Словно легкое дуновение ветерка пронеслось по многочисленным каналам и узлам звездолета, невесомым облачком оседая внутри нейронов его сети. Чужая энергия наполнила каждый атом его оболочки, теплыми каплями скользя в пустоте между соединениями узлов и схем, заполняющих его нутро, являющихся как его частью, так и им самим. Другая энергия была словно отражением и частью его энергии. Теплой и дружелюбной. Она не несла угрозы или разрушения. Она была самостоятельной частичкой его самого. Теплой. Ласковой. С ним дружили, им восхищались.
Для звездолета эти ощущения были чем-то новым. Он не ощущал чужеродности или враждебности от них. Они были своими. Только какими-то более любящими, более открытыми. Как будто внутри него поселился маленький ребенок. И этот ребенок хотел с ним подружиться.
И корабль раскрылся, распахнулся навстречу этому чему-то теплому и нежному. Пусть и не совсем части себя, но самостоятельной частичке самое себя в ком-то, таком же как он, это уж точно.
Энергия потекла по его каналам, обволакивая, чуть зависая на перекрестках его схем и узлов и легко скользя дальше. А затем, пролетев легким бризом через каждый атом, его составляющий, легко испарилась прочь, оставив звездолет выполнять поставленные перед ним задачи и далее.
На корабле царили тишина и покой. Ни разу не моргнул свет, не перегрелся ни один блок, бортовой компьютер работал четко и быстро, просчитывая варианты маршрута и анализируя возможные опасности на пути следования по нему.
Так что сидящий в кресле мужчина мог спокойно подремать.
Что он и сделал, откинувшись и вытянув ноги поудобней.
Лишь один раз он беспокойно дернулся во сне, когда ему показалось, что его звездолет внимательно посмотрел на него.
Но открыв глаза и проверив показания приборов, сидящий в кресле успокоился. И списав все на нервное напряжение последних дней, вновь задремал, вольготно откинувшись в кресле.
* * *
«Значит, состав звездолета и маршрут мне понятны. Осталось разобраться с его хозяином», – решила я, вновь расслабляясь.
Залезть в мозги капитана было не сложнее, чем в бортовой компьютер.
И глубоко вздохнув, я не полетела, нет. Легкой змейкой скользнула туда, где белесое марево сна незнакомца было не таким плотным. А проникнув в его шар внимания, не полезла дальше, а просто растеклась энергией по его оболочке. Не тревожа ни самого хозяина, ни сигнальную систему его сновидений.
Через полчаса я знала о нем все. Вытянув из его сознания и подсознания всю информацию, словно скопировав ее с жесткого диска на флешку. Нет, я не взламывала систему. Просто впитала ее в свое поле, как губка воду, и, убравшись прочь из защитной оболочки шара сновидений, аккуратно оттянула одну из своих энергетических оболочек на расстояние вытянутой руки от плотного тела, рассматривая скопированную информацию на предмет вирусов, ловушек и дезы. А убедившись, что все чисто, вновь стала одним целым со всеми своими тонкими телами, просматривая и анализируя полученные сведения внутри собственного поля.
«Значится, карантин. А то вдруг заражу чем-нибудь. Вирусы там всякие начихаю… Ну, ну», – ехидно ухмыльнулась я про себя, переворачиваясь на другой бок и зевая.
Ночь выдалась энергозатратной и весьма плодотворной. Надо было и поспать. Ведь судя по тому, что я узнала, завтра заканчивается срок моего карантина. А значит, предстоит знакомство с хозяином этого корабля. Мне точно стоит быть в форме.
Так что спать, спа-а-ать…
Глава 3. Капитан
Проснулась я от того, что пол подо мной начал проваливаться. Я попыталась вскочить, но не успела. Мою грудь перехлестнули два широких и крепких ремня, не давая возможности пошевелиться.
Испуганная, я чуть приподняла голову, разглядывая себя. Оказалось, что лежу в какой-то эллипсоидного вида, неглубокой нише, образовавшейся в полу, по рукам и ногам спеленатая ремнями, словно лялька пеленками.
А подняв глаза вверх, я обнаружила бесшумно вошедшего в каюту и теперь стоящего прямо надо мной капитана этого звездолета, который, чуть наклонившись вперед, весьма пристально меня разглядывал.
Должна заметить, что моя нынешняя поза и моя же беспомощность были для меня еще более унизительны, чем болтание в лапах роботов в подвешенном состоянии. Впрочем, сосредотачиваться на этих чувствах я не стала. А начала пристально разглядывать незнакомца.
Нет, никакой похотью от него и не пахло. Презреньем, высокомерием – это да. Хоть он и пытался их скрыть. Но сжатые в тонкую линию губы то и дело кривила брезгливая усмешка, непроизвольно показывающаяся на холеной физиономии. Взгляд ярко-синих глаз был холоден и жесток. Да что там холоден. Об эти две льдины можно было порезаться.
Ну а то, что он меня связал, говорило о его страхе перед моей скромной персоной.
Одним словом, начало было многообещающим. И повествовало мне о том, что мое будущее существование что с ним здесь и сейчас, что на его планетке, в общем, будет весьма непростым.
Но свои выводы я оставила при себе, как и свое отношение к такого рода тварям. Так что моя физиономия выражала лишь испуг, недоумение и интерес, что не являлось такой уж актерской игрой. Эти чувства я действительно испытывала. Вот и выдвинула их на передний план, чуть преувеличив с помощью эмоций. Что было нетрудно, зато позволяло скрыть остальные чувства, которые я испытывала к вошедшему в мою каюту самцу.
А вошедший, должна признать, был красив и импозантен. Что добавляло мне разочарования в отношении к нему. Я почему-то от красивых людей ожидала и благородства души и красивых поступков. Тем более от мужчин. Но в данном случае все было явно в точности до наоборот. И от этого на душе становилось как-то мерзко. Наверное, это называется предвиденьем.
Незнакомец тем временем приблизился еще на полшага. Незаметное движение пальцами, и под ним словно выросло кресло, поднявшись из пола светящимся белым цилиндром и распустившись, словно огромный цветок, под пятой точкой хозяина корабля.
Усевшись в него, мужчина вальяжно закинул ногу на ногу, отчего ступня его ботинка нависла над моей физиономией.
Что ж, уважение к моей персоне было просто налицо. Ни убавить, ни прибавить, что называется.
Но свое фе ему я демонстрировать не стала, с интересом рассматривая черную подошву его серебристых ботинок. А она была рифленая, с какими-то металлическими вставками из темно-серого металла.
Вообще, глядя на него, у меня создалось стойкое ощущение того, что он с превеликим удовольствием был готов впечатать эту самую подошву мне в физиономию.
Мужчина тем временем, перестав покачивать ногой, наклонился ко мне и холодно произнес, приложив ладонь к груди:
– Грх.
«Имя», – подумала я.
И в ответ произнесла как можно более доброжелательно, с искренним любопытством глядя на незнакомца:
– Рафика.
Ноздри прямого тонкого носа презрительно дернулись.
«Вид такой, как будто бы его сейчас на меня вырвет», – насмешливо подумала я, опасливо рисуя себе последствия этого действа представителя высшей аристократии.
Но слава Высшему, все обошлось. И капитан сдержал свои позывы. Так что мыться после нашей беседы долго и старательно мне не пришлось.
А пришлось облачаться в привезенную роботом одежду под изучающее-пренебрежительный взгляд Грх(а), а затем в сопровождении двух роботов следовать за ним.
Отправились мы первым делом в лингафонный класс, где меня усадили в высокое кресло, нацепили наушники, обвешали какими-то датчиками голову и шею, установили прямо напротив глаз какие-то две белые трубки, после чего свет погас, а перед моими глазами поплыли какие-то картинки, сопровождаемые звуком и легкой вибрацией прицепленных ко мне датчиков.
Так началось мое изучение языка. Сначала имбангов. А точнее, мбнг, в их языке не было гласных звуков. А потом и эсперанто Содружества.
По три часа на каждый.
Вышла я из этого кабинета ошалевшая, чуть покачиваясь от усталости. Голова казалась раздувшейся от вложенных в нее знаний.
А затем была экскурсия по кораблю. С произнесением названий кают, предметов капитаном и моим повторением за ним их наименований.
После чего меня отвели обратно в каюту и покормили (наконец-то!).
Чуть позже, еле-еле приняв душ, я завалилась спать.
И сил даже на сновидения у меня просто не было.
Глава 4. На корабле
Как выяснилось, это была яхта. Небольшая такая. Всего-то пятьдесят метров. Скромная, судя по наличию на ней удобств. Зато хорошо вооруженная, в рамках дозволенного Уставом Содружества Планет для частных лиц. С хорошими ходовыми качествами, тоже на предельных показателях, указанных в разрешительных сводах Устава для частников. Так что, с одной стороны, не придерешься, а с другой – эта машина при умелом пилоте была способна на многое.
На яхте, кроме карантинного отсека, имелось две каюты, машинный отсек, капитанская рубка, она же кубрик, медотсек, кладовая-кухня, спортзал, он же зал релаксации и лингофонный кабинет в одном флаконе, и машинный отсек. А также наличествовал инженерный, он же и оружейный, отсек и ниши для роботов и дронов, встроенные в стены корабля. Туда же были встроены и орудия для защиты от непредвиденных угроз. Имелось также пара шлюзов.
Кроме того, во встроенных в стены по всему кораблю и хорошо освещенных нишах росло множество самых разнообразных растений, нашедших себе местечко буквально в каждом отсеке корабля, кроме карантинного и шлюзов.
Одним словом, на корабле все было устроено довольно продумано, компактно и удобно. Ничего лишнего, и все под рукой, что называется.
Как я узнала, звездолет был рассчитан на двоих: пилота и штурмана, совмещающего эти два направления с инженерной и оружейной специализацией, а также со специальностями врача и повара. Правда, учитывая уровень автоматизации яхты, это было совсем несложно.
Кроме того, на борту имелась замечательная видеотека, аудиотека и множество обучающих программ, кои я теперь и постигала по многу часов кряду, после чего шла сбрасывать напряжение в спортзал. Где имелись: небольшой бассейн на пять метров с одной дорожкой, несколько тренажеров и массажная кровать.
Как говорится – все, что надо, чтобы сбросить накопившееся напряжение, возникшее после усиленной работы головой.
Ходила я везде в сопровождении двух дронов. Впрочем, и без них за мной наблюдало множество камер. Так что особо никуда не сунешься, если доступ тебе закрыт. Да, учитывая электронно-биометрические замки повсюду, я и так никуда бы не залезла без разрешения. Что меня совершенно не волновало. Слишком много сил и времени занимала учеба.
Языки, письменность, история, этикет, обычаи, литература, искусство, кулинария, анатомия, все виды биологии, математики, химии и физики, информатика, юриспруденция, психология, география, экономика, техническое моделирование.
Да у меня голова пухла от объема тех знаний, которые я должна была в нее вместить. Плюс практические занятия по танцам, этикету, языкам, музыке, пению, живописи и пр., и пр.
А ведь изучала я все это не по одной планете. Нет, ну по одной-то тоже, но и в целом по планетам Содружества, с уходом в частности по каждой из них.
Одним словом, скучать мне не приходилось, благо и память не подводила, и модуляторы были на высоте. Так что через несколько месяцев полета я изучила и оружейное дело, и инженерное, и программирование, с работой на модуляторах, естественно. Хотя «изучила» – это сильно сказано, конечно. Так, приобрела некоторые базовые знания, умения и навыки. Нет, не по желанию капитана. Ему хватало и математики с песнями и танцами народов Содружества.
Сама. Ночью, естественно, когда хозяин этого звездолета спал. Благо этот кораблю давно был под моим контролем, так что никаких следов моих занятий утром и в помине не было.
Единственное, чего я не понимала до конца, так это того, почему мы не используем «кротовые норы». Ну, вначале понятно – Патрули Содружества могли засечь направление нашего скачка и связать его с Катой, тем более что там стоял тот еще шорох. Потом я объясняла это себе моим карантином и обучением, хотя последнее можно было бы произвести и уже на месте, честно говоря. А вот дальше… Прошло три месяца. Карантин пройден. Язык подучен. Направление не отследить. Да и кто будет досматривать яхту без особых причин? Или могут? И нам надо опять же миновать блокпосты и патрули космической полиции и военных?
Этот блок размышлений капитана я взламывать не стала. Слишком велик был шанс спалиться. Поскольку эти знания он подсознательно охранял сильнее прочих. Соответственно мог заподозрить попытку чужака их хакнуть. Поэтому я удовлетворилась общим эмоциональным фоном, возникающим при мысли о подлете к его планете. Фон был тревожным, в нем сквозила неуверенность.
А из этого следовало, что опасался он не только патрулей, но и своих земляков, после того как они обнаружат мое присутствие на корабле. Впрочем, сие следовало не только из эмоционального фона мбнг(-а), но и из тех сведений, что я о них почерпнула из различных статей.
Однако время шло. Пора ему было и определяться. Существовал, конечно, риск того, что окончательно струсив, он просто-напросто выкинет меня за борт звездолета. Полетать в открытом космосе, так сказать. И это был не самый желательный для меня вариант. Но учитывая, что я, хоть и имела некоторую возможность передвигаться по кораблю, оставалась жить в карантинной каюте, он был вполне возможен.
Я тяжело вздохнула от этих нерадостных мыслей, потягиваясь и усаживаясь напротив иллюминатора поудобнее.
Наступало время звезд…
* * *
А звезды, как всегда, были великолепны. Хотя рисунок созвездий несколько изменился. Теперь я знала названия каждого из них. Я помнила характеристики большинства из них. Почти физически ощущала движение газовых облаков в межзвездном пространстве и скопление пыли в поясе астероидов, окружающих ближайшую к нам систему.
Я плыла, купаясь в этих ощущениях. Расслабившись и будучи начеку одновременно. Мало ли чего там приспичит соседу?
А душа просто пела и сжималась в тихом экстазе от заполнившего все мое существо восторга при виде этой звездной бесконечности, когда за бортом корабля мелькнула легкая тень. Вздрогнув от неожиданности, я распахнула зажмуренные от удовольствия глаза и прислушалась.
Все было спокойно. Ни воя сирены, ни форсирования двигателей. Ни-чего. Но что-то же там мелькнуло… Там, где ничего быть не может. Или может?
Я наморщила лоб, вспоминая. Что-то там было такое о некой цивилизации, нейтральной всем силам. Вроде как они, изменяя форму, могут летать меж звезд.
Но я-то отнесла это к мифам. А не надо было?
Мои брови удивленно поползли вверх. Я почти прилипла к окну, вглядываясь в окружающее яхту пространство.
И вовремя. В темно-синей дали, словно за опущенным занавесом, я уловила какое-то шевеление. Будто кто-то двигался за кулисами этой сцены. Двигался, осторожно перебирая драпировку дорогой ткани. Крался, выискивая разрыв между занавесками. Приближался, чтобы, порвав ткань этого Мира, выскочить наружу, как чертик из табакерки, сея смерть и разрушения, поедая энергию этой Вселенной.
Я одновременно вздрогнула, отскочила от иллюминатора, вскочила на ноги и всей ладонью, с силой начала колотить по кнопке вызова капитана, испуганно ругаясь не самыми литературными словами.
Мне казалось, что эти несколько секунд, что происходило соединение карантинной каюты с капитанским мостиком, длились вечно. Наконец рядом со мной возникла голограмма нужного мне лица.
– Ты чего? – непонимающе поинтересовался он, подозрительно глядя на меня.
Голос соседа был чуть заспанный и раздраженный. Он настороженно и недоверчиво изучал мое лицо. Высокий лоб прорезала пара морщин. Взгляд, и без того не лучившийся добротой и заботой, заледенел окончательно. Корпус напрягся, выдавая напряжение.
Но мне было все равно. Я резко полуобернулась к окну и, тыкнув в сторону обнаруженной мною аномалии длинным тонким пальцем с аккуратно подстриженным, пурпурного цвета, блестящим ногтем, резко выдохнула из себя:
– Там. Иные. Ищут нору. Я чувствую.
Теперь уже настала очередь бровей на лице моего соседа взлететь вверх.
К его чести, он не стал ничего уточнять или манерничать, изображая недоверие. Просто резко и коротко рявкнул:
– На пол! Легла! Быстро!
И я шлепнулась на пол прямо там, где стояла.
В полу вновь возникло углубление. Вновь два ремня крепко обхватили мое тело. А сверху над моим лежбищем возник прозрачный, переливающийся серебром купол. Створка иллюминатора закрылась. И судя по тому, как меня впечатало в пол, мы рванули…
