Kitobni o'qish: «Красные Орлы»
Глава 1
– Вот и приехала. Давай помогу с поклажей твоей. – Приятная проводница ухватила чемодан и помогла девушке спустить его на платформу с невысокой подножки. – Спасибо тебе, Машуля. Вот не думала что фифа московская такой рукастой окажется. И замок починила, и окно у меня теперь открывается. Удачи на новом месте!
– Спасибо, Раиса Захаровна. И вам доброго пути.
Маша вытащила второй свой громоздкий чемодан и огляделась. Обычная станция. Никаких излишеств. Окрашено все свежей краской, рытвин на ступенях нет, а значит, следят за ней. Отрадно, но все равно не впечатляет. После московской техногенной роскоши кажется все древним и немного смешным. Простеньким.
Постройка характерная для РЖД, скамейки, стенд с расписанием электричек и поездов дальнего следования. За полустанком лес сосновый зеленый, рощи, пока еще без листьев, и тишина. Апрельское утро без ветра и дождя приятно грело ласковым уже солнышком и дарило некую надежду на хорошее начало новой Машиной жизни.
– Девонька, тут мужичка столичного не видала? С поклажей должон быть. – Дедок-грибок подошел тихо.
– Нет, дедушка. Никакого мужичка. Я одна только и сошла с поезда. – Машка улыбалась широко, опознав в дедульке того самого типа, который знает много баек и частенько потешает ими народ.
– Вот и накрылось все самбрерой. И чё теперича? Ждать опять? Все московские такие. Пока кофею не тяпнут, никуды не двинутся.
– Деда, а кого ждете? – Машу должны были встречать, а она никого кроме деда не увидела, с того и решила поболтать. Компания ей не помешает это уж точно.
– Да инженера или мастера. Мне не докладают так-то. Фамилия у него чудная – Кан. Японец? Или китаец. А можа с Вьетнаму? Как думаешь?
А Маша думала, что ее фамилия – Кан – имеет венгерские корни.
– Дедуль, так это я и есть. Кан.
Дед сдвинул вязанную кепочку на затылок и оглядел Машулю с ног до головы: очень стройная барышня среднего роста с красивыми ножками и длинными черными волосами, собранными в высокий хвост. Черноглазая. Джинсы черные в «облипочку», на ногах высокие ботинки со шнуровкой, предположительно, военного образца. Курточка короткая модная. И девушка вся модная. Одни ногти чего стоили: красные, блестящие, яркие.
– Теперь точно, накрылось самбрерой. Мне Волохов ухи к дышлу прилепит. Нам мастер позарез нужон, а тут девка хвостатая!
Маша ожидала чего-то такого, потому и засмеялась весело.
Мария Сергеевна Кан была десятка не робкого, а иногда и вовсе отважного. Про «хвостатую» дедок прав был. Так с чего ей на правдивые слова обиду затаивать?
– Чем же, дедуля, вам хвост мой не угодил?
Дедок вроде и улыбнулся в ответ на девичью белозубую улыбку, но скис.
– Чем, чем… По мне ты справная деваха, а вот что Михал Андреич скажет, это еще послухать надо. Где видано, чтобы девка и мастером была, а?
– Вот и посмотрите. – В себе Маша была уверена, как ни в ком, если не сказать – самоуверенна.
– Вижу уже, чё глаза протирать. Идем нето? Там за кустами телега моя.
Вот тебе и на…
Не так уж и от Москвы далеко, каких-то триста пятьдесят километров, а машины не нашлось? Будь на месте Маши другая девица, та бы и носик сморщила и лобик насупила, вероятно. А Маша задала вопрос, прежде чем делать выводы:
– А почему телега, дедушка? Бензин кончился или машин нет?
Дед подхватил ловко один из двух огромных чемоданов и повез его прочь от платформы. Второй катила Маша.
– Волохов затеял мост через Краснуху менять. Старый-то совсем тощий. Машину страшно через него пускать. Пока на опорах стоить. Вот и гоняют меня, как комара. Тудем, сюдем. Да ты не опасайся, телега у меня справная и Петручо мерин смирный.
А вот и Петручо, и телега.
Мерин спокойный, даже флегматичный местами. Телега нарядная с рисуночком на правом борту. Чемоданы устроили, устроилась и Машуля, правда, пришлось ехать спиной по ходу движения, свесив ноги с задка телеги.
– Ну, погнали? – дедок присвистнул, и затряслись, загромыхали телега и копыта мерина Петручо по асфальту, как выразился колоритный дед: «Скрозь головную усадьбу».
Маша по причине удобного сидения смогла обозреть ту усадьбу. Обычный поселок городского типа. Очень чистый, нарядный. Наверно летом красиво! Много деревьев, невысоких домиков этажа в два, либо три. Магазинчики, парикмахерские и даже один тату-салон. Потом, когда «скрозь» проехали, затрясло по грунтовке. Поля, леса сосновые и речка-петлюшка. Кренделями она изворачивалась среди овражков, блестела и будто посмеивалась.
– Деда, это и есть Краснуха?
– Она самая. Ты не гляди, что плюгавенькая. В ней рыбы знаешь сколь? У-у-у и не переловить. Правда, все плотва больше. Но жирная. Хотя, тебе зачем знать? Ты, можа, и дня тут не посидишь.
Странное заявление, если учесть, что ее приняли на работу в село «Красные Орлы» в качестве специалиста по технологическим операциям, специалиста в сфере электроэнергетики на селе и смежно, как специалиста в области компьютерных технологий.
По-факту можно и главным инженером назвать, но в вакансии был довольно длинный перечень предлагаемых обязанностей. Маша знакома была со всеми этими сферами, потому и согласилась. Почти не глядя…
Почему продвинутая москвичка поехала в затрапезные Красные Орлы? Была на то причина, но горькая, болезненная. Считайте, что ее переезд из столицы и прощание с неплохой должностью на большом производственном предприятии был лекарством. Спасением от ломки, благо не наркотической.
– А как вас зовут? – опомнилась Маша уже половину часа спустя.
– Так-то Василий Иваныч. На селе Самбрерой погоняют. А тебя как? Кан, что ль? Так и звать?
– Меня, Василий Иванович, Машей зовут. Мария Сергеевна Кан. А фамилия моя совсем не азиатская, а венгерская. А почему конь Петручо?
Дед хохотнул.
– А петрушку любит. Что грохочешь? – это он так Машин смех обозвал. – Вот вылазит первая из земли, надо ему нарвать и дать. Харя довольная, хвост раскрылетит.
– А вас почему Самбрерой? – Маша видела, что дед болтает в охотку и стала вопросами закидывать.
Ну, интересно же, какие они тут все? Чем живут и как встречают?
– Дык, прилипло, Мань.
Маше стало любопытно, она и подстегнула дедка:
– Дык, понятно, что прилипло. А с чего? С чего началось-то?
– Да по молодости. На танцах были, я и принял лишка на дышло. Упал в траву, пою: «Ай, яй, яй кампанья». Ну, будет грохотать-то! Песня мексиканская в моде была, а Витька Бекасов возьми и нацепи мне на голову лопух метровый, и говорит так гаденько: «Вот тебе самбрера, Васёк». Ну и пошло, поехало… Сам-то Витька года два как помер. А ты чьих будешь?
Вопрос глубокий, кстати. «Чьих будешь» касается не фамилии, а дома, семьи, профессии и …короче, полная анкета. Тут хочешь, не хочешь, а докладывать придется подробно. Машуля и доложила подробно.
– Папа мой инженер. Мама работала в Министерстве экономического развития делопроизводителем. Я одна у них. На этот год мне исполнится двадцать шесть лет.
На этом моменте повествования, дедок удивился.
– Мань, а на погляд тебе лет двадцать. У нас то, в Красных Орлах в двадцать шесть ужо детей нянчат по двое, а то и по трое. Ты мужатая?
– Нет, что вы. Мужа нет. Одна я.
– А дети?
– Так откуда дети, если мужа нет? – Хитрая Машуля знала, что сейчас от ехидного дедка грянет лекция, что муж в этом деле совсем не обязателен, но чувствовала, что нужно ему свое превосходство показать приезжей. Если все село величает обидной кличкой, так, где же и чем ему погордиться, а?
– Мань, ты как не московская, ей богу! Не знаешь, откуль дети берутся? У нас почитай полдеревни без мужей, а детей гроздьями по лавкам, – и хохочет.
– Василий Иванович, не хочу безотцовщиной ребенка делать. Да и папа с мамой заругают, – Тут захохотали оба.
– Самбрера тебе в дышло. А ты, Мань, ничего, свойская деваха. Одна беда, дюже симпатичная. Очень вся гладкая и ладная.
– Отчего беда-то, деда?
– Так ить бабы заклюют. А мужики таскаться будут почем зря. Глядишь, и у тебя гроздьями детишки посядут, – а ведь прав дед.
Машка симпатичная. Что еще хуже, бесовщинка в глазах. Было время, когда подруги на нее обижались. Как в компании куда-то идти, так вечно у Маши самые лучшие парни и в большом избытке, а на них никто и не «косит лиловым глазом». Правда, много счастья эта завлекательная внешность Маше Кан не принесла. Потому и ехала сейчас она в неведомые Красные Орлы, в не понятно какую жизнь.
– Ничего, это не страшно, дедушка. Подруг заводить – пустые хлопоты. А мужики… Если что, я их монтировочкой. Или к вам побегу. Спасёте?
Дед прищурился, сверкнул мудрым взглядом из под пегой брови, да промолчал. Потом, правда, заговорил:
– Ну, про папку с мамкой обсказала. А сама чё?
– Сама я закончила Бауманский. Ну, институт такой технический. Работала на производстве, но недолго. Два года всего. Правда, много успела.
– А к нам с чего?
– Василий Иванович, врать не хочу, но и рассказывать не стану. Простите. Будем считать, что жизнь повернулась вот таким боком.
Дед важно кивнул.
– Хлипкая ты, Мань. Откуль сил возьмешь тягать сельские дела? Подкормиться тебе надоть. Картохи там, мяска, яиц куриных. Таких в Москве не найдешь.
– Я сильная, деда! Но, лёгкая, – запустила Машуля шутку древнюю, но попала в настроение и снова Самбрера и она смеялись.
Погодка "шептала", Петручо трусил, телега поскрипывала. Машу и разморило.
– Поспи малёха, девка. Тебе исчо с Андреичем воевать. Эх ты, черноглазая… – Жалел ее дед Васёк, а Маша откинулась на чемодан и уснула.
Проснулась уже в Красных Орлах, видимо. Телега стояла посреди улицы, мерин Петручо помахивал хвостом, Самбрера что-то объяснял здоровому мужику, а на Машу внимательно смотрели три пары глаз. Две пары карие с рыжинкой, а третья – голубенькая, ну, вот как небо над головой. Близнецы, кареглазые крепкие ребята, лет так двадцати трех, и девушка возраста Машули с приятным круглым лицом и взглядом голубки.
– Дед, пил с утра? – жесткий, управленческий баритон «наезжал» на Самбреру. – Это вот кто?
Повернулся к Маше, которая успела уже и сесть в расписной тележке, и волосы пригладить. Ну, да. Мужик дородный, крепкий. Светлые волосы и серые глаза. Лицо внушительное. Как бы так сказать-то…Внушало уважение. А брови сердито сведены к переносице, взгляд нешуточный ни разу, подбородок напряженный.
Маня поняла, что это тот самый тип мужика, которого она более всего не любила. Барин! Вот кол на голове ему теши, не проймет. Если уверен в своем решении, не отступит никогда и ни за что. Да и пусть! И не таких видала наша Мария Сергеевна Кан. Потому и проговорила ласково:
– День добрый, – обвела взглядом всех присутствующих, мол, здороваюсь со всеми. – Василий Иванович, спасибо, что довезли так скоро и приятно.
Дала понять здоровому злому барину, чтобы отпустил «холопа» и говорил с ней напрямую. Барин наградил Машу злобноватым прищуром, но намек понял.
– Ты, – пальцем на деда, – к фабрике езжай. Отвезти кое-что нужно. Вы трое на выход.
Молодежь, что рассматривала Марусю, сгинула моментально, показав московской гостье, что степень страха у «дворни» на должном уровне.
– А вы, барышня, за мной, – и пошел, высокий, здоровый, уверенно и стабильненько так.
Маша не удивилась, что мужик уверен в том, что пойдет она за ним, едва ли не побежит. Соскочила с телеги Самбреры – дед уже катил ее чемоданы к приятному светлому домику с надписью «Администрация» – и пошла за грозным хозяином.
– Спасибо, Василий Иванович, еще раз. Увидимся.
Дед только головой покачал.
– Мань, ты давай там, держись. Андреич мужик сурьезный, – козырнул сморщенной рукой, дотронувшись до вязаной кепочки и умчался на фабрику, видимо.
Глава 2
– Михал Андреич! Михал Андреич! Там Самбрера девку везет! То ли мертвая, то ли спит! Я на мосту видел сам!
Волохов припомнил, что сегодня должен приехать московский профи, мастер на все руки, согласно резюме.
Село Красные Орлы было его вотчиной, его детищем и гордостью! Сам Михаил Андреевич Волохов, тридцати одного года от роду, местным жителем не являлся вовсе. Приезжий. Родился в Санкт-Петербурге, там же воспитался и обучился. В данный момент являлся сиротой круглым и, пожалуй, владельцем вот этого райского местечка с грозным и гордым названием.
– Кутя, не кричи. – Кутя, затрапезного вида мужичок, примолк после таких слов. – Какая девка? Что ты мелешь?
– Девка? Ну, красивая. Ботинки на ней дюже смачные. Такие… со шнуровкой. Типа военных. И ноги, вроде, ничего. Ровные. Сама чернявенькая.
Кутя – Валентин Кузьмичев – воспринимал все буквально. С одной стороны его словам можно было верить, поскольку что видел, то и говорил. С другой – был глуповат. Не от природы, а по инвалидности. Вот теперь Кутя топтался в рабочем кабинете Волохова и всем своим видом готов был «докладать» о «девке» столько, сколько мог. Волохов с тоской посмотрел на неработающий компьютер, кулер и прочее то, что работает от электричества. Потом глянул на Кутю.
– Ясно. Иди, Валь. Разберусь, – подумал и добавил, – спасибо.
Кутя разулыбался и ушел.
Село с приездом Волохова пять лет тому назад – расцвело. Затеплилась в нем жизнь трудовая, и как следствие, денежная. Селяне получили работу на мебельной фабрике, которую открыл Волохов, стали зарабатывать, и село поднялось. Дома стали ставить новые. Заборы крепкие. Машины купились и мотороллеры. А у кого и лодки моторные завелись. Молодежь перестала рваться на заработки во все стороны. Дети понародились. В общем, можно сказать, что мебельная фабрика стала предприятием жизненно важным для Красных Орлов, а Волохов, умело управляя (согласно полученному диплому) возглавил администрацию данного населенного пункта. Одна беда – рабочих много, а специалистов нет. От слова «совсем». Учиться ехать – дорого. Заочно – лень, вот и сидела молодежь дома, работала на местном предприятии и радовалась жизни.
А света почти нет, об интернете можно только мечтать, о новом оборудовании для фабрики тоже! Нет, оно есть, закуплено уже, а наладить его никто не взялся. Ясно, что дураков мало переться в Красные Орлы и работать там даже за приличные деньги. Года два искал Волохов специалиста пока неделю тому назад не получил отклик одного М.С. Кан. Молодой специалист. После Бауманки. Опыт работы два года, но это вдохновляло. Ответ Волохов получил по факсу, в тот момент снова сбоило электричество, и факс получился смазанным. Однако перечень умений и послужной список прочесть Мишке удалось. Он не раздумывая позвал на работу М.С. Кана с щедрым предложением об отдельном доме, продуктовом обеспечении в части «картофеля и овощного пайка». Оклад дал приличный, хотя, по меркам Москвы обычный.
Мишка не мог не понимать риски такого вот приема на работу. С фига ли специалист такого уровня пожелал находиться в Красных Орлах, а? И вот оно, объяснение. Лежит в телеге деда Самбреры, сладко спит со слов Кути.
После ухода Кутиного Миша двинулся на улицу. Административное здание – новенькое, свеженькое – располагалось прямо по центру улицы Свияжской. Сады, дома и хорошая асфальтированная дорога. Левее, через дома Гусановых и Черединцевых, за ними церковь, отстроенная самими орловцами. Правее – после домов Замятиных и Самбреры – супермаркет сельского назначения и медицинский пункт. Уютно и тенисто. Ну, тенисто летом, разумеется. Листвы по апрельскому времени еще не было. Через дорогу жилые дома. Там и Петуховы, и Рябинины, и Пронины… А напортив администрации домик, который и выделил разумный Волохов для нового московского специалиста, рассудив что нужен ему будет этот профи частенько. Так что самое простое – поселить рядом со своим местом работы. Много всего намечтал Волохов на счет нового мастера, а тут облом жесточайший.
Уже у телеги Волохов опечалился, а потом и озлобился, увидев картину неутешительную. Девица спала сладко. Длинные стройные ноги свешивались с задка телеги, густой черный хвост волос живописно распластался по громоздкому чемодану. Руки раскинуты, как крылья птицы в полете. Сама стройная, подтянутая, но даже при всем этом, никак не могла подойти для работы, которой ждал Мишка. Баба? Мастер? Дурь и блажь!
Пока отчитывал ни в чем не повинного Самбреру, пока молодежь отогнал, дамочка та тележная проснулась. Сидит, черными глазами сияет и улыбается, как не в себя. И как тут не рассердиться?
– А вы, барышня, за мной, – и пошел в администрацию, готовясь отказать от места этой фифочке в модном прикиде с ярким лаком на ногтях.
***
Машуля ступила на порог «Администрации», оставив поклажу свою прямо на крылечке. Огляделась, приметив разом множество вещей, а точнее недочетов. В свежеокрашенном коридорчике у стен стояли банкетки добротного вида. Оконные рамы крепкие, приличные. В целом, ощущение почти московское, если не считать, что за окнами сельский пейзаж. Но было и «но». Абсолютная тишина в административном здании как-то покоробила Машу, заставила прислушаться. Мысль мастера заработала, сравнивая виденные ею доселе помещения такого плана с вот этим красноорловским. Вывод пришел сам собою – электричество в администрации отсутствовало. Кулер, что в углу, не сиял кнопочкой нагрева. Не было привычного жужжания офисной техники, и мониторы компьютеров были погашены. По полу змеились в хаотичном порядке провода-«сопли». У кого-то не хватило времени или сил уложить их правильно? Мастер в Маше возмутился, и на ум пришли слова ее папочки:
– Маська, «сопли» подбирай всегда. Иначе мастер из тебя никакой.
Маша и подбирала.
Еще заметила кривизну розеток и куски проводки. Соединения компов оставляли желать лучшего и так далее.
Здание небольшое – коридор и четыре двери. Три кабинета заняты, один пустой с неподключенной оргтехникой и голыми стеллажами для бумаг, папок и прочего. Проходя мимо окна, заметила Маша столб уличный. На нем щиток электрический новомодный, но вот разводка проводная шла вкривь и вкось. Забавно, что никто этого не видел и не понимал, что отсутствие электричества как раз и есть следствие вот этого безалаберного соединения.
А Волохов уже вошел в кабинет, уселся за стол и принял вид деловой, серьезный и слегка угрожающий.
– Проходите, садитесь, – уставился на Кан, дождался, пока она сядет и продолжил. – Я – Волохов Михаил Андреевич, глава администрации села, владелец и генеральный директор местной мебельной фабрики. Вы дали свой отклик на вакансию, которую разместил я. Однако, несмотря на согласие принять вас в качестве специалиста технологических процессов населенного пункта, я вынужден отказать вам от места.
У Маши сердце ёкнуло. Как так? Она приехала в Красные Орлы ради собственного спасения, а тут от ворот поворот? Нет! Она не вернется в Москву. По крайней мере, прямо сегодня. Что делать? Что ему сказать? Стоп. Почему отказ-то?
– Я – Мария Сергеевна Кан, специалист. Думаю, вы ознакомились с перечнем моих навыков, опыта работы и дипломом. Пять дней тому назад вы прислали приглашение, так, что произошло? Наняли другого специалиста? В таком случае, прошу пояснить, почему вы не предупредили меня об этом заранее? – Маруся приготовилась к бою и препирательствам.
То, что это неизбежно было четко написано на лице могучего Волохова. А еще на лице его было нарисовано раздумье и довольно глубокое.
Мишка думал о том, в какой форме преподнести информацию московской фифочке, что она, как представительница слабого пола, совершенно не подходит для работы в Красных Орлах. Это могло стать проблемой. Почему? Да потому, что Волохов сразу заметил и ее набыченность и сверкание черных огромных глаз. Плюс ко всему, всё ее стройное тело напряглось, подобралось и, реально, подготовилось к бою. Мишке стало любопытно за что так собралась хлестаться модная барышня? Так сильно нужна работа в селе? Не смешите. Может, от кредитов сбежала? От коллекторов? Мутная тема, кстати. Если на секундочку сойти с ума, и представить, что взял он ее на работу, где гарантии, что завтра или через месяц за ней не явятся бородатые абреки?
Госпожа Кан буравила его жарким взором, и Мишка решил разом пресечь все ее выпады, не дожидаясь залпов и возможных истерик.
– Вы – женщина.
– А вы не знали об этом? В моем резюме черным по белому написано, что пол женский. Простите, но на фотографии также была я и никакой не мужчина. Проверьте свою электронную почту. Специалист с сайта по подбору персонала должен был переслать вам мое резюме.
Резюме-то переслали, но факсом, по причине отсутствия интернета и в момент отключения электричества. По этому поводу Мишка слегка психанул. Ему еще оправдываться нужно перед этой столичной штучкой? Перебьется. Однако приличное воспитание не позволило ему оставить без ответа ее реплику.
– Информация, которая дошла до меня по определённым причинам была неполной. Приношу извинения от лица администрации сельского населенного пункта и готов компенсировать вам стоимость проезда от Москвы и обратно, равно как и обязуюсь предоставить вам транспорт до железнодорожной платформы. – Он уже, было, счел вопрос исчерпанным, но он, увы, не знал Машу Кан.
Маша рассердилась, но успешно скрыла сей факт. Она откинулась на спинку стула, на котором сидела, вызывающе перекинула ногу на ногу и спросила так ядовитенько, покачивая стильным ботинком, предположительно военного образца:
– А это потому, что нет света и сообщения к вам приходят с голубиной почтой? По дороге птичка загадила мое резюме, и прочли вы только то, что осталось читабельным? Печальная история. Как же так вышло, что из всех мужчин села вашего ни один не смог грамотно провода развести, а? Так, может, пришла пора возложить это на женщину? Кстати, имею право подать жалобу, что отказано в работе по половому признаку. Мужской шовинизм и все такое.
Голос ее был спокоен, ехиден, и Мишка начал психовать. Она была абсолютно права, но чёрт, бесила вот этим страшно!
– Вы имеете право жаловаться. Более не задерживаю. Можете дождаться транспорта до железки в коридоре.
– Серьезно? Выкидываете меня? Интересно, сколько еще веков вы будете искать подходящего специалиста, а? Я смотрю тут прямо очередь из желающих. И все сплошь мужики. Прямо богатыри и профи.
Машка ехидничала, но начала закипать, а Мишка впадал в раздражение со всеми вытекающими.
– Вас это не касается. Это мои проблемы и заботы. Покиньте кабинет, – и серьезненько так припугнул фифочку злым взглядом.
– Я сорвалась с предыдущей работы, оставила родной коллектив и друзей ради этого места, а вы предлагаете мне уехать? Вряд ли я вас послушаюсь.
– Я не намекаю, а говорю прямо, не покинете кабинет, я вас отсюда выставлю, – и приподнялся чуток из кресла, желая скорее напугать, чем приступить к заявленному выставлению.
– Пф… – Маша даже глазом не моргнула. – Когда заканчиваются аргументы в ход идет грубая физическая сила. Мужской подход.
– Верно. Вот я и воспользуюсь своим превосходством, – Мишка окрысился не на шутку, и двинулся к фифочке.
– Это угроза? Предупреждаю, на меня подобные вещи не действуют, – Маша поднялась навстречу здоровому Волохову и смело так подбоченилась.
– Я так понимаю, у вас тяга к саморазрушению? Последний раз спрашиваю, вы уйдете? – Волохов сдерживался, но еще одно такое ее высказывание и его выдержке конец.
– Не уйду. Я приехала работать и буду работать. Все, точка, – Машуля решительно тряхнула головой, отчего хвост ее болтанулся за спиной, напомнив Мишке картинку о валькириях.
Сам подумал, что валькирия из нее никакая. Стройная, женственная, даже утонченная. Но характер, простите, дерьмо. Мишка злился и удивлялся, что настолько сильно.
Эх, не в тот момент затеяла Машулька спорить с Волоховым. Настроение его, обычно ровное деловое, нынешним днем испоганилось, и было близко к отметке «полная шляпа».
– Точки тут расставляю я. Это понятно? – выдал Волохов жутким голосом.
Этого голоса и взгляда опасались все мужики Красных Орлов, женщины, завидя вот такое выражение его лица, старались отойти подальше или сбежать. Тут в зависимости от степени развития инстинкта самосохранения.
Поразительно, но фифа Кан изогнула красивую черную бровь, мол, плевать я хотела на твои точки, я и сама умею их ставить.
– Даю последний шанс уйти из кабинета цивилизованно.
Волохов не был ни психом, ни «быком», но сейчас его принакрыло. Разочарование от того, что специалиста нет и, вероятно, никогда не будет. Перебои с электричеством. Отсутствие интернета. Апгрейд фабрики откладывается на неопределенный срок. Спрос на красноорловскую мебель есть и немалый, а они не справляются с объемом, потому как оборудование некому настроить. Мишка честно пытался сделать это сам, но, ожидаемо, не получилось. Строительство нового моста застопорилось, потому, что бетоназаливка с рукавом высокого давления заглохла, и никто не знал почему. А специалист из сервиса обещал быть не ранее, чем через две недели. А как вывозить готовую мебель заказчику? Волохов горел по срокам, терял деньги и прочее, прочее… А тут еще эта чернявая!
Жаль, но так уж вышло, что стала Маша Кан последней каплей разочарования в черной полосе Мишкиной жизни.
Сам не ожидая от себя такого взрыва, Волохов рванул к Кан, закинул ее на плечо и вытащил в коридор. Пока нес, слушал ее ругательства, далеко не приличного содержания, ощутил царапающие его спину ногти и прочие трепыхания удивительно смелой фифочки. Возле банкеток он скинул ее с себя, отчего девушка не удержалась на ногах и плюхнулась на кожаное сидение. Правда, вскочила резво и огласила коридор ругательствами! Не визжала, не истерила, а выговаривала громко, чем слегка удивила Волохова. Вот ведь характер!
– Серьезно?! Так? Тогда сиди тут с «соплями» вместо проводов и мечтай об электричестве и интернете, его, уверена, тут тоже нет! И мост свой не достроишь! «Законопатили» форсунки у бетонозаливки! Строители хреновы! Кто так работает, а? Как вы тут все еще живы-то? Дичь какая! Людей вышвыривают!
– Захлопнись! И скажи спасибо, что оставил в помещении! Надо будет, выкину прямо на улицу и не посмотрю, что ты девушка! – Волохов тоже перешел на громкий звук, чем и спровоцировал своего помощника и трех девушек, кадровых работниц, выглянуть из своих кабинетов.
Зазулин, помощник Волохова по коммерческой части и девочки никогда не слышали такого рёва своего начальника. Он, бывало, сердился, но не до такой степени. Обычно красноорловцам хватало его злого взгляда для понимания неправоты и дальнейшего прекращения споров, возражений и прочих проявлений неповиновения.
Волохов и Кан стояли друг напротив друга и играли в гляделки «на смерть». Как? А это кто кого быстрее испепелит взглядом. Оба понимали, кстати, идиотизм ситуации, но злость и адреналин мешали им трезво мыслить. Выглядели довольно странно, так-то. Здоровый Волохов и тростинка Кан.
Маше было страшно, ей богу. Волохов не тот мужчина, с которым можно было вести себя так, как вела она, но у нее просто не было иного выхода. Ей очень нужна эта работа, иначе всем ее намерениям и планам придет конец. Возможно, и ей самой…
Не отводя черных бархатных глаз от его серых и злых, произнесла, стараясь не дрогнуть голосом и не впасть в отчаянную истерику:
– Мне очень нужна эта работа. Неужели так принципиально, кто будет специалистом в Красных Орлах? Вы видели рекомендации с моего прежнего места работы? – Волохов не видел, эти листки факс просто «зажевал». – Если есть в том необходимость, дайте испытательный срок и вы сможете убедиться в моей профпригодности.
Он уже готов был отказать Кан в ее просьбе, но как-то понял, что она будет настаивать, не исключено, что ее боевые действия доведут его до смертоубийства фифочки. Хотя, чего он теряет, а? Ну, пусть попытается, дурочка, наладить «техническую» жизнь в Красных Орлах. Интересно, какой срок она попросит?
– На какой срок?
– Две недели.
– Слишком много. Дам два дня. Но предупреждаю, вздумаете снова орать на меня, вылетите как пробка из бутылки! – и взглядом припечатал грозным.
А в ответ знаете что? Три раза "ХА".
– Этого обещать не могу. Мириться с самодурством не намерена. Я всегда отстаиваю свою точку зрения, если считаю, что права.
Вот это гордость, глупость или природная честность?
– Ясно. Испытательный срок не прошла. Можешь быть свободна! – снова психанул Волохов и снова удивился своей реакции.
– Через половину часа в твоем кабинете будет работать все. А вот этот кулер забулькает, – Маша пропустила мимо ушей заявление Волохова о полной своей свободе и теперь соблазняла грозного барина цивилизацией, электрификацией и фирменной белозубой улыбкой.
Мишка усомнился в ее умственных способностях, но отвечать не спешил. Если у него заработает комп, то это…это… Чёрт, вот ведь, сирена сладкоречивая! Если бы не крайние обстоятельства, Волохов выкинул Кан мгновенно, но теперь…
– Не только в моем. Во всех.
– Полтора часа, – улыбнулась чернявенькая, и Волохову оставалось только одно – оставить последнее слово за собой.
– Окосячишься, пойдешь до станции пешком!
– Когда все заработает, ты сам оттащишь мои чемоданы в мой дом и выделишь овощной паек, как и было указано в вакансии.
Мишка отметил слово «когда», а не «если» и удивился фифочкиной самоуверенности.
– Бегу и падаю. Максимум, покажу пальцем, где дом.
– Идёт, барин, – улыбнулась Маруська, подумав, что и так достаточно «подёргала тигра за усы» и , вероятно, чудом осталась жива.
Потом Маша Кан исполнила то, чего ну никак не ожидал Мишка. Она не стала задавать вопросов, требовать показать ей что-то или выдать инструмент, что было бы вполне уместно. Вместо всего этого разумного и нормального, Машу унесло вон из коридора администрации и швырнуло на колени перед одним из ее двух больших чемоданов. Разумеется, Волохов любопытничая, потащился за ней.
Кан открыла свой чемоданище, и Мишка увидел то, на что вовсе не рассчитывал. Дрели, наборы инструментов, пилочки, зажимы, связка проводов, кусачки, обжимное и так далее! Все это в изумительном порядке было разложено по своим местам. Венчал все это мужчинское великолепие кожаный пояс для инструментов с полной начинкой.
Маша споро нацепила его на себя и стала похожа на маленького ковбоя. Потом резво перескочила через низенький заборчик палисадника и скрылась за углом здания. Конечно, Мишка поскакал за ней. Пока бежал, выискивая проворную фифочку, та уже успела скинуть свою модную курточку на землю и осталась в лонгсливе черного (вероятно, любимого) цвета с белой надписью на спине – «Не идеал, но лучше многих!». На руках столичной штучки красовались интересные перчатки: черные, с прорезями для подушечек пальцев. Смотрелись стильно, но явно были рабочими, необходимыми.
Пока Волохов залипал на надписи, перчатках и симпатичной попке Кан, туго обтянутой черными джинсами, она успела осмотреть щиток распределения электричества и провода, натянутые на столбе и опорах.
