Kitobni o'qish: «Дивный мир братьев наших»
Заповедник динозавров
Водная гладь заволновалась, забурлила, и над поверхностью озера показалась змееподобная голова рептилии на длинной чешуйчатой шее.
– Теперь ты веришь? – шепотом осведомился Чабан у своего спутника.
– Могу ли я, представитель современной науки, верить в то, что наука отрицает? – не без укора ответил Аналитик.
Они сидели на каменистом склоне лысой горы. Из расщелины выбивалась жухлая, до хруста высохшая трава. Такие же вершины образовывали замкнутую цепочку. Внизу, словно в чаше, лежало большое продолговатое озеро, обрамленное каемкой высокого, густого камыша. Сейчас в озере резвился огромный динозавр.
Вот чудище взбрыкнуло энергичнее и на миг показалось над водой во всей своей красе. Зрелище было не для слабонервных, но Аналитик и ухом не повел, хотя попал сюда впервые.
– А почему твоя наука отрицает то, что существует на самом деле? – простодушно поинтересовался Чабан.
– С чего ты решил, что это существует на самом деле? – усмехнулся Аналитик.
– Да вот же! – Чабан вытянул перед собой руку.
– Эх, дорогой друг… – с мудрой, всепрощающей улыбкой отозвался Аналитик. – Ты не стал бы так утверждать, если бы занял строго научную платформу. Ну, посуди сам. Какова должна быть минимальная численность стада, чтобы продолжить род?
– Баран да овца.
– Вот и ошибаешься: несколько тысяч особей! А разве это озеро в состоянии прокормить такую уйму динозавров?
– Насчет тысяч врать не стану, а двух-трех прокормит, это точно, – упрямо стоял на своем Чабан.
– Не могут две-три особи продолжить род! – в сердцах воскликнул Аналитик. – Не могут, понимаешь?! Вымрут! Они уже давным-давно вымерли бы!
– Но ведь живут!
Между тем, загадочный гигант, будто дразня, принялся молотить по воде мощным хвостом.
– Сейчас я тебе объясню популярно, – переменил тактику Аналитик. – Дело в том, что в озере ничего нет. Да-да, ничего и никого! Ты спросишь, почему же в таком случае мы вроде бы видим это существо? Отвечаю: оптический обман! Мираж! Вероятно, по склону соседней горы ползет маленькая ящерка, но в результате преломления солнечных лучей в нагретом воздухе она представляется нам огромным чудовищем. Науке известны подобные парадоксы.
– Да ведь я вижу его каждый день!
– Так что же? Главное – твердо стоять на научной почве. Тогда тебя не смутят никакие лже-видения. Не исключено также, что на этом склоне растет дурман-трава, действующая на наше подсознание. По озеру плавает какая-нибудь головешка, а воспаленное воображение рисует образ страшной рептилии. Могу поспорить, что если каждый из нас начнет описывать это видение, то результаты будут существенно разниться, ибо у каждого из нас свое, сугубо индивидуальное воображение. Я, например, вроде бы ясно вижу, что у этого, как ты его называешь, водяного змея вдоль спины идут два ряда гигантских шиповатых плавников, хвост заканчивается двумя рогатинами, шея напоминает утолщенный живой шланг, а голова вытянута и приплюснута. Странно, конечно, что мое сознание породило именно такой образ, абсолютно неизвестный специалистам.
– Так оно и есть, – охотно согласился Чабан. – И голова, и шея, и хвост, и плавники – всё так, как ты говоришь. Я тоже это вижу.
Аналитик был весьма раздосадован этим ответом.
– Совпадение наших впечатлений не делает мираж действительностью, но означает, что дурман действует весьма коварно. Берегись, мой друг, и бывай здесь реже, не то станешь пленником этого проклятого зелья!
– Нет здесь никакого зелья! – Чабан сорвал пучок сухой травы. – Знаешь, сколько лет я пасу овец на этих склонах?
– Ну и упрямец же ты! – покачал головой Аналитик. – Собственные предрассудки тебе дороже истины! Ну, пусть не дурман, пусть что-то другое… Например, ультрафиолетовое излучение солнца. Слыхал легенду о Летучем Голландце? Морякам тоже чудились разные ужасы, вроде гигантского осьминога, они в панике бросались за борт и гибли в пучине, хотя на самом деле это был пучок водорослей. Ультрафиолетовые лучи способны вызывать сильнейшие галлюцинации, мой друг! А летающие тарелки? Сколько раз мы слышали…
В этот момент рядом с первым чудовищем из глубины вынырнуло второе, и они вдвоем подняли такую кутерьму, что, казалось, сейчас расплещут всё озеро.
– Ишь, как действует дьявольское излучение! – пробормотал Аналитик, энергично массируя виски. – Не будь я так закален в дискуссиях, глядишь, и сам поверил бы… Но я же знаю, знаю, – твердил он, как заклинание, – что всё это происходит лишь в моем подсознании…
– Глазам ты не веришь, – заключил Чабан. – Ну, а рукам? Если хочешь, можешь погладить водяных змеев, когда они выберутся на бережок погреться. Не бойся, людей они не трогают, смирные.
– Осязание, как и зрение, всего лишь одно из наших чувств, – объяснил Аналитик. – Если могут обмануть глаза, то руки обманут еще вернее.
– Что нужно для того, чтобы ты поверил?
– Ну, во-первых, строгая научная теория.
– Значит, теории ты веришь больше, чем глазам и рукам?
– Разумеется! Иначе легко впасть в мистику.
– Так придумай теорию! Вот про них… – Чабан кивнул в сторону озера.
– Придумай… – усмехнулся Аналитик. – Нет, мой друг! Я человек практичный. И гробить свою жизнь на создание сомнительных теорий не намерен.
Чабан вздохнул:
– Кто же из нас упрямец? Ладно, уходим.
Поднявшись с камня, оба двинулись по слону вверх. На самом гребне Аналитик остановился и обернулся. Водная гладь была совершенно пустынна.
– Я же говорил! – торжествующе воскликнул он. – Обман зрения!
Чабан потянул его за рукав:
– Погляди-ка лучше туда…
На соседней вершине мирно паслось диковинное животное, похожее на трехглавого дракона.
– Мираж! Ультрафиолет! Наваждение! – мотнул головой Аналитик и быстро зашагал прочь.
Больше он не оглядывался.
А в последующем никогда не возвращался сюда – в заповедник динозавров.
По следам людоеда
Леопард, ставший людоедом, еще более опасен, чем даже тигр-людоед, ибо обладает поистине мистической способностью подкрадываться к жертве и убивать ее совершенно бесшумно. В северной Индии, там, где сливаются воды Мандакини и Алакнанды, образуя священный Ганг, до сих пор помнят о так называемом “Рудрапраягском леопарде”. Этот хищник за период с 9 июня 1918 года по 14 апреля 1926 года только по официальной статистике загрыз 125 человек. Пятнистый монстр избегал самых хитроумных ловушек и нередко охотился за теми, кто пытался уничтожить его.
Но однажды по следам леопарда-людоеда отправился истинный профессионал…
В сельской администрации Индии существует уникальная должность – патвари. Так называют чиновника, который регистрирует в подведомственных ему деревнях случаи гибели людей от нападений диких животных или укусов ядовитых змей и насекомых. Именно патвари проводит осмотр места происшествия и дает заключение о причине смерти жертвы.
С лета 1918 года патвари ряда населенных пунктов Гарвала сообщили своему начальству о появлении страшного леопарда-людоеда. Останки первых жертв хищника были обнаружены вблизи Рудрапраяга – места слияния двух рек. Молва быстро окрестили пятнистого убийцу “Радрапраягским леопардом-людоедом”. Под таким названием зверь вскоре попал в рубрику происшествий ведущих газет всех пяти континентов, привлекая к себе внимание читателей на протяжении почти восьми лет.
Гарвал – гористая, покрытая густыми джунглями территория, по которой разбросаны уединенные деревеньки, нередко связанные между собой лишь лесными тропами да висячими мостами. Здесь, на площади в 500 квадратных миль во времена описываемых событий проживало порядка 50 тысяч жителей. Кроме того, через Гарвал проходили маршруты паломников, которые направлялись к священным для каждого индуса истокам Ганга. Паломники обычно передвигались группами, непременно босиком, нередко устраивая ночлег на открытом воздухе. За год дорогами Гарвала проходило свыше 60 тысяч паломников.
У леопарда были неограниченные возможности выбирать себе жертву, что называется, по вкусу…
…Два приятеля-соседа, собравшись вместе, курили кальян, передавая его друг другу. В комнате было темно, и лишь уголек кальяна слегка рассеивал мрак. В помещение с улицы вела единственная дверь, которая была притворена, но не заперта, поскольку раньше в этой деревне леопард-убийца не появлялся.
Беседа друзей текла по-восточному неторопливо, но вот при передаче кальяна, из того выпал уголек. Собирая тлеющую золу, хозяин дома наклонился, а когда снова поднял голову, то увидел, что дверь в комнату распахнута настежь. На улице взошла луна, и в ее свете мужчина различил силуэт леопарда, который УЖЕ тащил на себе тело его друга.
“Клянусь вам, я не слышал даже легкого вскрика, хотя мой друг сидел от меня на расстоянии вытянутой руки, – рассказывал позднее этот человек. – Я не слышал, как вошел леопард, как он напал на моего друга, а затем понес его. Ничем нельзя уже было помочь, и, подождав немного, я подполз к двери, быстро закрыл ее и запер”.
В другой деревне у больной женщины остались на ночь две ее подруги. В одной из комнат имелась узкая и высоко расположенная прорезь, служившая окном. Ее почти целиком закрывал большой медный сосуд с питьевой водой для больной. Все наружные двери в доме были не только надежно заперты, но и дополнительно укреплены.
Ночью раздался шум от падения с окна медного сосуда.
Зажгли лампу.
Больная лежала на полу у стены, а на ее горле зияли глубокие раны от клыков.
Дознание, проведенное утром патвари, показало, что леопард проник ночью в дом через узкое окно, даже не задев медного сосуда. Хищник неспешно обошел весь дом, выбрал жертву, убил ее и дотащил до стены, и всё это настолько бесшумно, что никто в доме не проснулся. И лишь при попытке протащить тело через узкое окно, леопард сбил тяжелый сосуд, после чего скрылся.
…Приближался вечер, когда группа паломников достигла небольшой, одиноко стоявшей торговой лавки. Лавочник принялся горячо убеждать путников, что его лавка слишком мала для всех, и предложил им пройти еще четыре мили до места, где имелось достаточно просторное убежище. Но люди слишком устали и намеревались переночевать именно здесь.
Во время их спора к лавке подошел некий садху (аскет, отшельник, часто в значении “святой”). Он предложил лавочнику предоставить убежище женщинам, заявив, что будет спать на помосте вместе с мужчинами-паломниками, а если, мол, поблизости появится леопард, то он, садху, схватит его за разверстую пасть и разорвет пополам.
Волей-неволей лавочнику пришлось уступить. Женщины ушли в дом, а десять мужчин улеглись в ряд на помосте, причем садху расположился в середине.
Утром садху не оказалось на месте. Его постель была смята и покрыта пятнами крови. Кровавые следы вели через поля к меже, на которой лежал наполовину съеденный труп несчастного.
Никто из паломников ночью не слышал ни звука. Зато сейчас все вспомнили хвастливые речи садху и пришли к выводу, что леопард выбрал его не случайно.
Слухи о подобных происшествиях разлетались мгновенно и приводили к тому, что ужас воцарился по всему Гарвалу. Едва солнце приближалось к горизонту, как люди заканчивали свои дела и спешили укрыться за крепко запертыми дверьми. Многие поставили у себя вторые двери и дополнительные засовы. Но и за крепкими запорами многие дрожали от страха, опасаясь даже мысленно привлечь внимание ужасного монстра.
Нельзя сказать, что колониальные власти тогдашней Индии не принимали мер по ликвидации опасного зверя-людоеда. За его уничтожение была объявлена весьма значительная награда: десять тысяч рупий плюс доходы с двух деревень. Приглашались лучшие местные охотники – шикари, которым на период охоты устанавливалось высокое жалованье. В прессе появилось обращение ко всем спортсменам Индии с просьбой включиться в охоту на людоеда. На подходах к деревням и вдоль дорог было расставлено множество хитроумных ловушек, а патвари были снабжены сильнодействующими ядами для закладки в человеческие трупы, к которым леопард имел обыкновение возвращаться.
Летом 1921 года к большой охоте подключились два молодых британских офицера. Они устроили засаду возле рудрапраягского подвесного моста. Два месяца офицеры подстерегали добычу. И вот зверь появился на мосту. Охотники открыли по нему стрельбу. Зверь, однако, убежал, оставляя за собой кровавые следы. Предполагалось, что он смертельно ранен. И вправду, наступило шестимесячное затишье. Но надежды оказались тщетными. Вскоре людоед снова начал убивать. (Уже позднее выяснилось, что лишь одна пуля слегка задела подушечку левой задней лапы леопарда, а все остальные пролетели мимо.)
В другой раз леопард попался в клетку-ловушку. Но поймавшие его индусы не отважились прикончить хищника, опасаясь, что души убитых им людей станут являться им по ночам. Послали за индийцем-христианином, который жил в дальней деревне. Тем временем леопард раскопал землю под ловушкой, выскочил на волю и убежал.
В третий раз охотники обнаружили, что леопард скрылся в пещере. Люди быстро завалили вход камнями и колючим кустарником. Постепенно к пещере начали сходиться любопытные. На пятый день толпа возросла до пятисот человек. Зверь ничем не выдавал своего присутствия. Тогда какой-то важный деревенский чиновник презрительно изрек: “В этой пещере нет никакого леопарда! Это выдумки!” С этими словами он разбросал камни и растащил кустарник. Едва образовался проход, как из пещеры выскочил леопард. Люди с ужасом бросились врассыпную. Леопард же без помех скрылся в густых зарослях.
Это был поистине неуловимый зверь.
Летом 1925 года по просьбе У.Ибботсона, советника губернатора Соединенных провинций, к охоте на людоеда подключился известный в Индии следопыт Джим Корбетт.
К этому времени на счету леопарда было 110 жертв, причем пик нападений приходился на предыдущие четыре года. Фактически матерый хищник совершал по убийству в каждые две недели.
Уже было известно, что это очень крупный самец, далеко не первой молодости, но обладающий громадной силой. Однажды он убил взрослого мужчину в его собственном доме, а затем легко пронес свою жертву две мили вверх по очень крутому склону и далее две мили вниз через густые заросли. Был свидетель, видевший, как в другой раз леопард прыгнул с трехметровой высоты, удерживая на себе тело убитой им женщины, и, приземлившись после прыжка, даже не выпустил свою добычу из пасти!
Прибыв на место, Корбетт побеседовал со свидетелями и родственниками погибших, изучил окрестности, выискивая тропы людоеда.
Вскоре охотник приметил, что ареал обитания леопарда делится примерно пополам рекой Алакнандой. Леопард словно следовал некоему графику: поохотившись на одной стороне реки, он вскоре перебирался на другую. Местные жители были уверены, что леопард преодолевает реку вплавь. Однако Корбетт пришел к выводу, что зверь не отважился бы броситься в холодные, как лед, воды реки, текущей с гор. Скорее всего, людоед пересекал водный поток по ночам по одному из висячих мостов.
Это предположение навело охотника на мысль устроить засаду у реки. На тридцатимильном отрезке реки, где хозяйничал леопард, имелось всего два моста. Корбетт договорился, что проходы через дальний мост будут закрывать на ночь колючим кустарником. Сам же он дежурил с ружьем на башне левого берега Рудрапраягского моста. Фактически это была высокая скала с крохотной плоской площадкой наверху, куда вела шаткая бамбуковая лестница. Подъем на площадку требовал поистине акробатической ловкости. Но и наверху было тревожно. По ночам дул яростный ветер, грозя сбросить со скалы в ледяные воды Алакнанды. Вдобавок, ни минуты покоя не давали целые полчища маленьких кусачих муравьев.
Двадцать ночей подряд провел на неуютной скале терпеливый охотник, но тщетно. Леопард так и не появился. Он словно чуял источник опасности.
Вскоре Корбетт получил известие, что в одной из ближайших деревень леопард убил корову. Охотник тотчас отправился на место. Патвари провел его по деревне, показав следы когтей леопарда на многих дверях и окнах. Зверь, несомненно, намеревался добраться до человечины, но, не найдя ни одной лазейки, напал на корову. Не сумев, однако, протащить массивную тушу через дверь, хищник до отвала насытился на месте и ушел. Была надежда, что он вернется к добыче и на вторую ночь.
Устроили засаду, но леопард так и не появился.
Зато через несколько дней пришло известие, что корова убита в другой деревне. Судя по “почерку”, это был всё тот же леопард-людоед.
Как раз в этот период на помощь к Корбетту приехал Ибботсон и привез с собой капкан особой конструкции. Это были огромные стальные челюсти с острыми зубьями, приводившиеся в действие двумя мощными пружинами. Чтобы раскрыть этот капкан, требовались усилия двух человек.
Охотники замаскировали капкан на леопардовой тропе, закрепив его цепью и крепким колом, вбитым в землю, а сами влезли на высокий стог сена неподалеку.
Спустя час после наступления темноты, с тропы раздался бешеный рев раненого зверя. Корбетт зажег фонарь, и в его свете охотники увидали крупного леопарда, вставшего на дыбы. Капкан висел на его передних лапах. Не теряя времени, Корбетт выстрелил. По злой иронии судьбы, пуля попала в звено цепи и разорвала его.
Леопард огромными прыжками помчался в заросли, таща капкан перед собой.
Охотники бросились за ним, так как были уверены, что с капканом ему далеко не уйти.
И точно, за выступом скалы они увидели лежавшего зверя, который злобно рычал. Корбетт прицелился и выстрелил. Пуля крупного калибра сразила хищника наповал.
С утра все окрестные деревни охватило радостное ликование. Люди смеялись и радовались обретенной свободе.
Один Корбетт выглядел озабоченным. В нем крепла уверенность, что убит другой леопард, а не людоед. Он попросил патвари передать сельчанам, чтобы те не снижали мер безопасности. Но к этому предостережению никто так и не прислушался. В эту ночь люди опять спали с открытой дверью, беспечно выходили с наступлением темноты во двор.
А на следующее утро пришло сообщение, что на той стороне реки людоед загрыз женщину.
Убита была молодая, красивая женщина. Вечером она вышла во двор, где ее уже караулил леопард. Как всегда, нападение было беззвучным. Несчастная даже вскрикнуть не успела. В доме обеспокоились ее длительным отсутствием, но выйти побоялись, напротив, закрылись на все засовы.
Леопард оттащил жертву далеко в джунгли и там совершил свой людоедский ритуал. Он сорвал с жертвы все одежды, затем вылизал тело с головы до ног, после чего приступил к пиршеству. Но под утро шум в деревне и барабанный бой, видимо, вспугнули его, и зверь ушел, не наевшись. Можно было предположить, что в ближайшую ночь хищник захочет продолжить трапезу.
Невдалеке от этого места, у подножья холма, рос невысокий дуб. В его развилках и расположились на ночь Корбетт и Ибботсон.
Леопард появился неожиданно. Он буквально крался к своей добыче, словно чуя поблизости вооруженных людей. Уже стемнело, изображения сделались нечеткими. В этих условиях даже от ружья с оптическим прицелом было немного толку. Но охотники запаслись источниками света. Однако чтобы воспользоваться ими, требовалось приблизиться к хищнику.
Вот тут-то людей ожидал неприятный сюрприз: электрический фонарь не горел. Зажгли керосиновую лампу “петромакс” и, спустившись с дерева, двинулись вверх по склону. Внезапно Ибботсон споткнулся, лампа при этом ударилась о камень, калильная сетка с нее слетела. Теперь лампа могла разорваться в любой момент, оставив людей в полной темноте.
У Корбетта возникло стойкое ощущение, что этот дьявол-леопард крадется где-то рядом, выжидая, когда лампа погаснет, чтобы расправиться с ненавистными преследователями.
По счастью, лампа выдержала до самой деревни.
Наутро осмотр показал, что хищник действительно крался по пятам за людьми, таясь за кустами, а затем долго кружил вокруг дома, где скрылись охотники.
Еще не раз матерый зверь избегал самых хитроумных ловушек и сам, в свою очередь, пытался застать врасплох охотившихся на него следопытов.
Можно сказать, что первый раунд остался за людоедом.
Корбетт находился в состоянии нервного напряжения двадцать четыре часа в сутки на протяжении многих недель. Снова и снова после бессонницы ночных засад он проходил несчетное количество миль, посещая отдаленные деревушки, откуда приходили новые сообщения о нападениях людоеда. Долгие часы подряд охотник проводил в засадах, просиживая в крайне неудобных позах. Он уже не мог держать глаза открытыми, его физические силы были исчерпаны, и людоед мог бы без труда расправиться с охотником.
Поздней осенью Корбетт покинул Гарвал.
Возвращение состоялось ранней весной 1926 года. В течение трехмесячного отсутствия Корбетта людоед пополнил трагический список еще десятью жертвами.
И снова начались бесконечные походы по деревням, выслеживания и засады. Дело осложнялось тем, что в большом количестве поступала и ложная информация, проверка которой отнимала впустую массу сил и времени. Однако теперь Корбетт был твердо настроен на победу.
В последние дни марта приехал Ибботсон.
Известие об очередном нападении леопарда не заставило себя ждать. Убитым оказался мужчина, обитавший с матерью, женой и тремя детьми в уединенной хижине. Этот человек, как показал осмотр, сидел во дворе, когда подкравшийся хищник вонзил ему в горло клыки (оттого-то несчастный не мог издать ни звука). Леопард оттащил труп в поле, но попировать вволю опять не получилось, очевидно, зверя вспугнули крики, доносившиеся из дома.
Вечером охотники положили в труп яд в трех местах и вернулись в свое бунгало. Утром оказалось, что за ночь леопард успел оттащить тело далеко в кусты, где плотно поужинал, не коснувшись, однако, при этом ни одного из тех органов, где находился яд.
Охотники решили рискнуть еще раз. Буквально нашпиговав останки ядом, они устроились в засаде среди ветвей рододендрона.
Леопард появился бесшумно среди ночи и провел возле трупа два часа. У людей затеплилась надежда, что теперь-то хищник получил смертельную дозу отравы.
Уже на рассвете патвари организовал около двухсот местных жителей для поисков предполагаемого трупа леопарда. Следы привели к пещере с узким лазом. Судя по всему, подземная полость тянулась далеко вглубь горы. На камнях перед лазом были найдены клочки шерсти леопарда. Здесь же хищник изрыгнул пальцы своей жертвы. Сомнений не было ни малейших: отравившийся ядом людоед находится в пещере!
Лаз заделали железными кольями и проволочной сеткой. Здесь постоянно дежурили вооруженные люди.
Постепенно в районе снова возобладала беспечность. День проходил за днем: всё было спокойно.
А на десятое утро пришло трагическое известие: в одной миле от дороги паломников леопардом убита женщина. Поистине, дьявол вырвался из заточения!
Сам Корбетт считал, что из пещеры существовал второй выход, а яд не оказал должного эффекта из-за слишком большой дозы, которая вызвала у хищника рвоту.
Еще не раз казалось, что леопард угодил в надежную ловушку, но непостижимым образом этот дьявол во плоти снова и снова уходил от возмездия. Казалось, были испытаны все мыслимые способы охоты и приманки, но людоед, словно насмехаясь, уходил от опасности и нередко сам шел по следу охотника.
Однако теперь Корбетт имел ясное представление об основных маршрутах хищника. Охотник предположил, что в течение ближайших десяти дней зверь пройдет по дороге паломников между двумя деревушками. Здесь следопыт и решил устроить засаду.
В ста ярдах от убежища паломников росло одинокое манговое дерево. Под этим деревом Корбетт вбил в землю крепкий кол, привязав к нему козу с небольшим колокольчиком. Сам же устроился на ночь в ветвях дерева, надеясь, что леопард явится на рандеву.
Так прошло десять ночей. Леопард бродил где-то поблизости. Из одного дома он утащил овцу, из другого – козу. Он словно выжидал чего-то…
Наступил одиннадцатый день. Неужели снова придется уезжать, не выполнив своей миссии?
Днем к убежищу подошла группа из пятидесяти паломников. Из разговоров следовало, что эти люди пришли из дальних мест. Их предупредили, конечно, об опасности, но все ли отнеслись к этому серьезно?
Корбетт понял, что не может оставить этих людей без защиты, и решил провести в засаде еще одну ночь, последнюю.
Когда совсем уже стемнело, он увидел со своего места человека с фонарем, что шел к убежищу. Подойдя к двери, тот погасил фонарь. Тотчас раздался бешеный лай собак. Сомнений не оставалось, собаки учуяли леопарда. А хищник, скорее всего, собирался подстеречь одного из неосторожных паломников.
Было так темно, что нельзя было рассмотреть даже мушки ружья. Однако, наученный горьким опытом, охотник прикрепил к стволу маленький электрический фонарик.
Внезапно до его слуха донесся шорох у подножья дерева. Жалобно заблеяла коза, отчаянно задергался колокольчик.
Корбетт нажал кнопку фонарика и прямо под собой увидел леопарда. Без раздумий нажал на курок и… В тот же миг фонарик погас.
Выстрел прозвучал в десять часов вечера. Колокольчик козы продолжал позвякивать. Следовательно, коза осталась невредимой. Но где же леопард?
Лишь в шестом часу утра, когда начало светать, обессиленный охотник спустился с дерева. Коза встретила его дружеским блеянием. Кровавый след вел к скальному выступу. Там, раскинув лапы, лежал леопард. Он был мертв.
Несомненно, это был он, ужас Гарвала. Старый, матерый зверюга с седой мордой и безусыми губами. Язык и пасть у него были черные – очевидно, результат действия цианида. Его старые зарубцевавшиеся раны полностью соответствовали информации о предыдущих схватках и выстрелах.
Утром тело хищника обмеряли. Его длина от морды до кончика хвоста составляла 7 футов 10 дюймов (т.е. почти 2м 40см).
Коза, отделавшаяся незначительным ранением, была возвращена хозяину, начав приносить ему баснословные доходы. Ведь взглянуть на нее – за плату – приходили многие тысячи людей, даже из дальних мест. Хозяин купил ей красивый медный ошейник, на который повесил тот самый колокольчик.
Джим Корбетт родился в 1875 году в Индии, в предгорьях Гималаев. С детства проводил много времени в джунглях, изучая повадки зверей и птиц, их язык. Став профессиональным следопытом, занимался охотой на крупных хищников-людоедов. В период Второй мировой войны обучал союзные войска действиям в условиях джунглей. В 1947 году отставной полковник Корбетт поселился в Кении, где скончался в 1955 году.
Джим Корбетт написал несколько увлекательных книг, в которых рассказал о своих невыдуманных приключениях при выслеживании свирепых зверей-людоедов, а также дал красочную картину природы и быта населения Северной Индии.
Еще в середине 30-х он стал инициатором создания в Индии первого национального парка, который и поныне носит его имя.
История кошки-домоседки и кота-гуляки
Городской кошке совсем непросто реализовать свое природное право гулять где вздумается. Для этого требуется характер…
Был период, когда в нашей квартире, расположенной на верхнем этаже четырехэтажки, обитали два домашних любимца – кошка Буля и кот Борис, брат и сестра.
Очень быстро Борис определил своим кошачьим нюхом входную дверь и начал проявлять к ней повышенный интерес. Он внимательно наблюдал, как она открывается, впуская или выпуская людей, а затем, став чуть взрослее, принялся настойчиво скрестись в дверь, принюхиваясь и попискивая, явно просясь на прогулку.
Но беда в том, что Борис – очень подвижный, крупный и сильный котенок – родился слепым. Правда, этот дефект компенсировался в нем тончайшим осязанием. Изучив в квартире каждый угол, Борис вскоре носился по комнатам как угорелый, играя со своей сестрицей. Нам оставалось лишь следить, чтобы на его пути случайно не оказался какой-либо посторонний предмет.
По мере взросления, кот всё настойчивее просился на улицу.
В конце концов, пришлось ему уступить.
Поначалу мы старались держать его прогулки под контролем, но затем, видя, что он вполне освоился во дворе, стали выпускать его одного.
Порой наблюдая из окна, с какой уверенностью и важностью Борис пересекает двор, мы склонялись к заключению, что он отвоевал у других котов некую территорию, на которой чувствует себя полным хозяином. Теперь он пропадал ночи напролет. Иногда являлся со свежими ранками на мордочке и покусанным ухом. Но даже в этих случаях в нем чувствовался победитель. Отоспавшись на своей подстилке, он снова подходил к двери и призывно требовал выпустить его на волю.
Другой характер – кошка Буля. К входной двери она даже не приближалась, словно та наводила на нее ужас. Несколько раз мы пытались устроить Буле прогулки на свежем воздухе, держа ее на руках. Кошку била нервная дрожь, она выпускала когти, цепляясь за одежду, и жалобно мяукала. Это была прирожденная домоседка.
В отсутствии брата она тосковала. Но стоило Борису войти в прихожую, как Буля стремглав подбегала к нему. Усевшись нос к носу, они какое-то время обнюхивали друг дружку. Возникало ощущение, что Борис рассказывает ей о своих уличных похождениях и амурных подвигах, о тайнах того огромного мира, который раскинулся за пределами квартиры, Буля же жадно внимает его рассказам. Когда Борис засыпал, она садилась рядом, сторожа его сон и осторожно вылизывая его шерстку.
Однажды Борис легкомысленно решил завести с Булей любовную интрижку. Вот тут-то наша тихая скромница преобразилась вдруг в разъяренную пантеру. Выпустив когти и оскалив клыки, она задала братцу такую трепку, что тот навсегда зарекся от подобных попыток, удовлетворившись, видимо, уличными «романами».
Но едва Борис в очередной раз вышел на прогулку, как Буля тут же вскочила на подоконник, наблюдая с высоты за братцем, который хозяйской походкой вышагивал через двор.
Слепота всё же погубила Бориса.
Похоже, в какой-то момент территория двора показалась ему тесной, и кот решил разведать окрестности. Но для этого ему пришлось бы пересечь улицу с весьма оживленным движением, правил которого он, увы, не знал. Борис погиб под колесами.
Буля долго ждала его. Часами недвижно сидела на подоконнике, прыжками неслась в прихожую, едва кто-то открывал входную дверь…
После того, как Борис исчез из ее жизни, страх Були перед улицей сделался еще неодолимее. Нам стоило немалых трудов справиться с ней, когда кошка заболела, и пришлось нести ее в ветеринарную клинику.
Буля прожила с нами еще несколько лет.
Сложилось так, что вскоре мы взяли в дом нового кота. Буля по-свойски общалась с ним, но к себе близко не подпускала. Она так и умерла девственницей.
Зверь
Одна из самых известных загадок в истории Франции – это так называемый "Жеводанский зверь". Это волкоподобное существо держало в страхе юг Франции целых три года, за которые умудрилось убить 119 человек, всего совершив 250 нападений. История Жеводанского зверя считается одной из самых известных загадок Франции, наряду, например, с легендой о Железной маске…Жеводанский зверь обычно игнорировал скот и предпочитал отобедать именно людьми, чем и промышлял безо всякой устали. Он не попадался в капканы, никогда не трогал отравленные приманки, в ритме танца уходил от облав и был чрезвычайно живуч. Испуганные люди шептались вечерами, закрыв дверь на засов – это оборотень! И крестились в мистическом ужасе… Шёл 1764 год.Первой его жертвой стала четырнадцатилетняя пастушка Жанна Буле. Казалось бы – съешь овечку и исчезни, но нет. За одно лето того года Зверь загрыз пятерых детей. Ну, дети – понятно, с ними, при удачном стечении обстоятельств, справится и одичавший пес. Но дальше – больше. Зверь начал нападать сначала на старушек, а потом и вовсе на женщин в самом расцвете лет. Причем делал это не как обычный хищник, вцепляясь клыками в ноги, руки, или хотя бы шею. Нет! У него была очень странная тактика – стремительно бросившись на человека, он валил его на спину, после чего откусывал лицо. Да, в буквальном смысле этого слова. Выедал щеки, пил кровь из горла и лишь затем разрывал желудок, разбрасывая вокруг неинтересные внутренности.В то лето спастись удалось лишь одной крестьянке – тридцатилетнюю женщину защитили ее собственные быки. Наставив на монстра рога, они прогнали Зверя. Думаете, его это остановило? Отнюдь! В сентябре Зверь объявился прямо посреди деревеньки Эстре и вновь напал на крестьянку. На ее истошные вопли из домов повыскакивали люди с топорами и вилами, но все, что им удалось увидеть – некое животное, неспешно доедающее свою жертву в саду под яблоней. Взглянув на селян, оно нехотя оторвалось от ужина и отправилось (не убежало!) в сторону леса. Вот тогда-то его впервые и описали очевидцы.Выжившие после атаки зверя описывали его странно: вроде волк, но размером гораздо больше, хвост гибкий и с кисточкой, морда напоминает борзую, уши заострены и из пасти выдаются клыки, шерсть – рыжая, но с темной полосой посередине. Думали, может это гиена, если бы не огромные размеры. Тактика у этого чудо-волка тоже была непохожая на хищников, обитавших во Франции: он вцеплялся в лицо, а не в конечности, как все прочие. Плюс он любил, стоя на задних лапах, устроить оппоненту бокс передними лапами, круша всех хуками и апперкотами.Это убедило общественность в том, что они имеют дело не с волком, но оборотнем. Местный священник, не будь дурак, в ближайшей же проповеди окрестил зверя «Бичом Божьим», посланным на несчастные крестьянские головы за грехи короля и дворянства.В общем, месяца через три после активизации зверя, эта ситуация сильно надоела властям, и генерал-губернатор Лангедока отправил на поимку негодяя 56 драгун. Драгуны очень весело провели время: устроили кучу засад, набили сотню волков, но Жеводанский зверь временно отлучался по важным делам и в этом веселье участия, увы, не принял. Драгуны вернулись без трофея.
