Kitobni o'qish: «Измена. Новая жизнь»
Пролог
Я достала из гардеробной «командировочный» чемодан Антона. Хмыкнула и отнесла его к двери в коридор.
А сама вернулась, чтобы собрать в большой дорожный чемодан его вещи.
На первое время.
Руки тряслись, и обида захлёстывала, не давая ясно мыслить.
Да что там мыслить – обида не давала дышать, сдавливая горло. Молотом билось сердце в висках.
У подъезда сидит его любовница. Ждёт.
Как велено.
Тварь.
За что он так со мной? Зачем тайно? Мы ведь договорились, что не будем скрывать друг от друга, если случится разлюбить. Мы же семь долгих лет уже вместе! Разве так бывает?
Все эти вопросы, как надоевшая жвачка крутились в моей голове последние месяцы. Ставшие привычно-омерзительными, они опять выплыли, вызывая тошноту.
Стоп.
Мне нельзя волноваться и нельзя изводить себя.
Проживём и без Антона. Не инвалид, не нищая и не сирота. Как-нибудь уладится всё. Сейчас важнее моё спокойствие, по возможности, и моё здоровье.
Хорошо, что пятилетняя дочка сейчас у свекрови в гостях. Будь она здесь, мне бы было сложнее выставить своего мужа за дверь. Своими руками. К любовнице.
Я складывала костюмы и сорочки Антона, нервно сдёргивая их с плечиков, и не совсем понимая, что именно я запихиваю в чемодан.
Слёз не было. Была муть перед глазами. Да какая разница что за барахло? Всё равно. Наживёт себе нового с молодой женой!
В отдельную сумку смахнула его часы и парфюм.
Вроде всё. Остальное вышлю почтой!
Ноги внезапно ослабли, и я сползла на пуф в коридоре. Что я делаю? Зачем? Может вначале поговорить с ним? Опять?
Чтобы услышать его очередную ложь? Унизится ещё раз, чтобы увидеть жалость и вину в его глазах? Ради чего?
Для чего жить с человеком, который не любит меня? Терпеть его жалость? Его пренебрежение? С каждым днём замечать всё больше свидетельств, следов другой женщины на нём?
Жизнь ради долга?
Перед кем?
Нет уж. Эта манера резать хвост по кусочкам каждый день – не на мой характер.
Я надеялась в глубине души, что вся история с любовницей это недоразумение. Надеялась в течение целого месяца. Тридцать один день.
Муки и ревности. Унижения и разочарования. Почти семьсот пятьдесят часов.
С каждым днём Антон становился всё мрачнее. Появилось раздражение. Участились вспышки злости. Вчера сорвался на крик со мной.
Мне тридцать три года. Не наивная девочка и понимаю, что к чему.
Если его увлечение за это время не развеялось, то мне не стоит стоять на его пути.
Как бы ни было больно…
Я затолкала чемоданы в лифт и спустилась на первый этаж. Докатила багаж до двери подъезда и швырнула сумку с плеча на колени ожидающей на скамейке девице.
– По утрам ровно в шесть тридцать овсяная каша. Кофе после обеда под запретом. Вечером после восьми никакой еды. Кормить по часам. Выгуливать регулярно. – отчеканила я и, развернувшись на пятках, промаршировала обратно в подъезд, выбивая искры из асфальта.
Закрыла входную дверь в квартиру на задвижку и набрала мужу СМС:
«Прощай! Живи счастливо со своей Оксаной! Домой не возвращайся. Не пущу!»
Я заблокировала его номер в чёрный список. Хватит. Наговорились за месяц на всю жизнь вперёд.
Всё.
Накапала себе пустырника, разбавила его валерьянкой и трясущимися ледяными руками запила эту горечь целым стаканом прохладной воды. Заткнула уши берушами и ушла в дальнюю комнату, лечь на диван, закутавшись с головой в тяжёлое одеяло, отгораживаясь от всего мира.
Как я дошла до такой жизни?
Первая глава
Я сегодня еду сдавать экзамен на аудиторских курсах. Можно было выбрать вариант сдачи по удалёнке, но я за пять лет, что сижу с ребёнком дома, уже немного одичала, и при малейшей возможности рвалась в люди.
Поэтому, подхватив малышку, нашу Машеньку, и не дожидаясь, когда Антон закончит завтрак, я полетела вниз на парковку прогревать машину и усаживать нашу принцессу в автокресло. Тот ещё квест. С ритуалами.
Машеньку сегодня на полдня ждёт к себе моя свекровь, Наталья Вячеславовна. Женщина крайне деловая и занятая.
Вот у кого следует поучиться организации своего времени. Всегда восхищалась её умением так распределить нагрузку, чтобы успевать всё и везде: и на занятия физкультурой, и на походы в музеи, и на хобби, и на работу.
Наталья Вячеславовна, несмотря на почтенный возраст шестидесяти восьми лет, до сих пор работала. Она вела секцию при академии наук. Это организация тематических конференций, выпуск альманаха, поддержание контактов с почётными членами, напоминания и организация статей просто членов и продвижение адъюнктов. В общем, довольно кропотливая и многопрофильная работа с людьми.
Со сложными людьми.
При этом Наталья Вячеславовна всегда была доброжелательна и деятельна. Бодра и приветлива.
Есть чему поучиться.
И обязательно моя свекровь два раза в месяц проводила с Машенькой. Чтобы ребёнок не забывал бабушку.
Мы живём в трёхкомнатной квартире в доме на улице Льва Толстого, на третьем этаже восьмиэтажного дома. Охраняемый дом с парковкой недалеко от усадьбы графа.
А свекровь моя обитает на Ленинском в одном из сталинских домов, что стоят кварталами вдоль проспекта.
Дом-крепость с полуметровыми стенами.
Её муж умер до моего появления в семье, и с ним, к сожалению, я не была знакома. По рассказам, очень незаурядный и интересный человек был. Военный в чинах.
Я довезла Манюню. Вручила баул с «очень важными игрушками, без которых никак нельзя ехать к бабушке», и поскакала на экзамен, клятвенно пообещав получить наивысшие оценки!
До рождения Машки я успела четыре с лишком года, сразу после универа, проработать по специальности. Экономистом под руководством Ивана Андреевича, в соответствующем отделе крупной корпорации.
И как бы я ни хотела вернуться на работу, но с ребёнком, да на полный день, у меня не получится. Манюню мы, конечно, водим на развивашки и в сад к детям на полдня для социализации и развития коммуникативных навыков. Но по большому счёту она почти всё время со мной.
У меня есть помощница на три дня в неделю. Она возит Манюню в бассейн и на танцы.
Полноценная няня решила бы нашу проблему, если бы мы не собирались рожать второго ребёнка.
Я перестала предохраняться уже три месяца назад, и не то чтобы переживала по этому поводу, но понимала, что не стоит не учитывать такую возможность в своих планах.
Но и не работать я больше не могла. Хотелось хоть иногда вырываться из круга домашних забот.
Приехала чуть раньше по указанному адресу и усмехнулась, оглядывая унылое помещение в недрах бывшей Плехановки.
Экзамен тем не менее принимала очень ухоженная дама, как принято говорить, «неопределённого возраста». Принимала строго и взвешенно, и я получила наслаждение от беседы с ней. Причём вначале мы не очень поняли друг друга, но недоразумение развеялось, и полтора часа пролетели незаметно к обоюдному удовольствию.
Меня поздравили с получением диплома и присвоением квалификации. А также любезно попросили подождать, пока напечатают и подпишут корочку, чтобы я не утруждалась и не приезжала ещё раз.
Устроившись поудобнее, я погрузилась в чат, который создала секретарша моего мужа.
Лизавета, барышня двадцати лет и студентка вечернего факультета, была девушкой общительной и экстравагантной. Любила юбки и платья в пол, африканские косички и фенечки. Но настоящей страстью для неё были сплетни!
Любовь к сплетням и сподвигла её создать чатик исключительно для своих, в котором упоительно обсуждались сотрудники и, главное, сотрудницы моего мужа.
Я попала в категорию «свои» у Лизаветы после того, как помогла ей с несколькими рефератами и отдала пару своих конспектов.
Язычок у Лизаветы был острый, глаз меткий и, если уж назовёт она кого, так это прозвище прилипнет надолго.
Например, главного бухгалтера моего мужа, красавицу-брюнетку сорока пяти лет, женщину строгую и стильную, но жёсткую, словно стальной клинок, Лизавета окрестила Мизерикордия, так за ней и прикрепилось.
Оружие милосердия последнего удара.
Сегодня к мужу на работу в один из отделов устроилась очередная студентка-вечерница на должность подай-принеси.
Мой муж юрист. У него и его друга со времён службы в армии Бориса своё юридическое агентство. Они занимаются, в основном, экономическими делами. Редко попадается что-то по гражданскому праву.
В общем, людей, которые будут носить в суд бумаги и отслеживать их там движение, набирают с удовольствием. Идеально для этого подходят студенты юридических факультетов.
И практика, и деньги.
В этот раз приняли такую явно провинциальную девочку Оксану. Фигуристая и наглая. В короткой обтягивающей юбке и блузке, снятой с младшей сестры, судя по не сходящимся полочкам.
Вид, конечно, никак не вяжется с образом студентки юридического факультета.
– Глянь, какая лярвочка! – восхитилась Лизавета.
– Звезда секонд-хенда, – окрестила девчонку Лена из бухгалтерии.
– Чувствую, хлебнём мы с ней проблем, – поставила свой вердикт Оля из отдела кадров.
Вторая глава
Обычно девочки-студентки к третьему курсу уже достаточно «обтёсывались» в столице. Находили свой стиль. Во всяком случае, подростковое желание самовыражаться обретало более зрелый вид. Вырастало в возможность проявить себя в карьере.
Обычно эти первокурсницы, вырвавшись из-под опеки родителей, бросались во все тяжкие. Начинали эксперименты с одеждой, макияжем и со стрижками. Эпатировали цветом волос и длиной юбок.
Тем более странно и смешно выглядела эта Оксана, окончившая третий курс. Ну да фиг с ней. Проблемная девочка. Странно, что её взяли в агентство.
Меня сразу резануло, как хищно она смотрела на всех вокруг. Будто намечая цель.
Права Лизавета – лярвочка эта новенькая.
Пока я читала чатик, смакуя новости и улыбаясь реакциям девчонок, мне напечатали и подписали диплом. Можно было ехать за Манюней.
Машка с бабушкой резвились – строили из подушек и пледов под столом свой маленький дом, с парковкой для авто и верандой для чаепития.
Я застала их за вырезанием из бумаги ажурных салфеток маникюрными ножницами.
Всё вокруг было засыпано обрезками бумаги, а Манюня с восторгом показывала свои творения.
Мой диплом был одобрен.
Даму, что принимала мой экзамен, Наталья Вячеславовна заочно знала и уважала. То, что я не ударила в грязь лицом перед столь заслуженным специалистом, мою свекровь весьма впечатлило.
Мы с Натальей Вячеславовной никогда не ругались. Так повелось, что она очень тепло приняла меня в семью. Старалась помогать по возможности и никогда не лезла ко мне с критикой. Ни разу не упрекнула ни в чём.
Если ей не нравилось что-то в том, как я веду хозяйство, то она молчала, не донимая прямыми указаниями и советами.
Только могла невзначай рассказать историю, как она или её знакомые справляются с подобными проблемами.
Причём уже после я понимала, что это было рассказано мне как совет.
Часто в конфликтах между нами с Антоном Наталья Вячеславовна становилась на мою сторону. Потому что я тоже мать.
К примеру, при строительстве дачи я настаивала на том, что бассейн на территории участка нам не нужен. Я боялась за Манюню. С её любознательностью разлучить их с бассейном точно не удастся. А это травмоопасно. Антон же хотел выкопать эту яму и упёрся, словно баран. И мы не то, что ругались в пух и прах, но несколько напряжённых вечеров из-за этого пережили.
Разрулила ситуацию Наталья Вячеславовна. Просто спросила, как часто в Подмосковье достаточно солнечно для отдыха у бассейна? И стоит ли ради полутора десятка дней в году устраивать столько проблем.
Повезло мне со свекровью, это однозначно.
– Ты не хочешь поехать отдохнуть? – спросила Наталья Вячеславовна, наливая мне чай.
– С Машунькой? Одной мне сложно. А Антон взял какой-то новый интересный проект. Он вряд ли готов сейчас ехать. Если только с вами? – задумчиво произнесла я, вертя в руках чашку с рисунком в известную кобальтовую сетку.
У моей бабушки был такой чайный сервиз. И чаепитие из этих чашек всегда наполняет меня теплом.
– Давай, пока лето, и у меня есть возможность, я посижу с Машей, а вы с Антоном поезжайте на недельку? – предложила свекровь.
– Я поговорю с мужем, – согласилась я.
Вечером Антон приехал злой, как шершень. От него веяло таким напряжением, что Манюня не захотела его целовать при встрече.
Подбежала, подпрыгивая, встречая в коридоре. И тормознула, с разбегу впечатавшись всем телом. После набусилась и, надув свои губы, отошла от Антона в сторону.
– Случилось что? – спросила я, глядя, как он резкими и рваными движениями срывает галстук.
– Всё нормально! – неожиданно рявкнул мой обычно уравновешенный муж.
– Не расскажешь? – спросила я, принимая от него пиджак и часы.
– Нет! Извини, – коротко ответил он и скрылся в душе.
Вечер полетел своим ходом, и я не стала в этот раз говорить с ним об отпуске.
Видно же, что человек не в духе, и что-то произошло.
Уже после ужина, расслабленно сидя в кресле, Антон повернулся ко мне с виноватым выражением лица.
– Борька налажал, и приходится теперь подчищать за ним хвосты. Извини. Вспылил, – повинился он.
Борис Александрович – партнёр моего мужа и одновременно его армейский друг. Во многом успех агентства на первых порах зависел от связей и авторитета Бориного отца.
Но со временем работоспособность и бульдожья хватка Антона сделали своё дело. И теперь их контора вполне успешна сама по себе. Об агентстве знают, оно имеет известную и твёрдую деловую репутацию.
Беда в том, что Борис недавно развёлся и ударился во все тяжкие. Клубы, ночные гулянки, случайные знакомства.
Не в первый раз получается так, что после Бориного загула разгребать последствия приходится Антону. Но ни разу он ещё не упрекнул друга. Понимая его проблемы, сочувствуя ему.
А ещё Антон ревнует меня к Борису. После его развода весьма явно.
Ревнует безосновательно и давно.
Поэтому я не стану расспрашивать мужа о произошедших неприятностях. Зачем растравливать болезненную рану?
Я пошла на кухню и сделала любимый чай мужа. С чабрецом. Если не могу помочь ему разговором, то хотя бы так постараюсь развеять его печали.
– Спасибо, повезло мне с тобой, – сказал он с чувством, удерживая мои руки в своих ладонях.
Что это он вдруг?
Третья глава
В следующий раз я заглянула в чатик где-то через пару дней. От нечего делать и из любопытства.
В чатике царило недоумение.
Новенькая Оксана на каждом углу нахваливала моего мужа: Антон Александрович самый умный и самый лучший, и самый-самый специалист, и всё агентство только на нём и держится.
Причём громко, и как заметила Лизавета, нахваливает так, чтобы Антон это слышал. То перед открытой дверью в кабинет, то перед лифтом, видя Антона в поле зрения.
Метёт хвостом с усердием.
Смотрится дико. Натужно. Топорно.
Все сотрудники кривят нос. Стараются находиться подальше от придурочной.
Девчонки недоумевают. И задаются вопросом «А собственно, чем она занимается на работе?»
Я посмеялась на такую грубую лесть. Кем нужно быть, чтобы купиться на это?
И мы с чатиком дружно решили, что девочка хочет продвижения по работе…
Поговорить об отпуске с мужем всё-таки нужно. Несмотря на то, что Антон и в последующие дни приходил домой не в духе. Всё мрачнее и мрачнее.
Манюню-то за что мучить Москвой летом?
И в один из вечеров я решилась.
– Антош, твоя мама согласна пожить с Машуткой на даче дней десять. Лето всё-таки. Давай съездим куда-нибудь отдохнуть вдвоём? – спросила я его после ужина, убирая тарелки со стола.
– У меня сейчас сложно на работе. Борька в ауте. Не лучшее время, – задумчиво ответил мой муж.
– Может быть, если оставить Бориса одного, то он быстрее придёт в себя? – предложила я, пожимая плечами.
– Что ты в этом понимаешь! – возмутился Антон и продолжил, – только на мне держится агентство в последнее время!
Меня резануло в этой фразе даже не то, что муж вспылил на пустом месте, сколько знакомая интонация в этом его «только на мне»…
Совершенно несвойственная моему ироничному и умному Антону.
Где-то я такое уже слышала.
Недавно.
Я чувствовала, что Антона тревожит что-то. Верхним чутьём. Вроде как тучи собираются над нами. Пока ещё не понятно, когда грянет гроза, но то, что она будет, уже нет сомнений.
– Извини. Я не прав, – повинился тем временем мой муж, приняв мой ступор за обиду.
– Что с тобой происходит? – заговорила я, присаживаясь рядом.
– Просто устал, Ян. Навалилось всё одно к одному, – проговорил мой муж, уткнувшись лбом в моё плечо и обнимая.
Затем довольно резко развернул другой рукой моё лицо к себе за подбородок и жёстко поцеловал, вкладывая раздражение и страсть в поцелуй. Подчиняя. Словно ставил печать. Клеймо.
Я удивилась его резкости, но, расслабившись в руках любимого, ответила со всей доступной мне нежностью.
Смягчая. Принимая его агрессию. Забирая её себе и присваивая.
Наутро, собираясь на работу, Антон предложил поехать мне с его мамой и с Машей на дачу. А он, по возможности, будет навещать нас. Так, часто, как сможет.
В общем, разумное решение.
Но мне было чуточку обидно. Я хотела побыть с ним вдвоём.
Тем более что Наталья Вячеславовна планировала проводить время с Манюнькой одна.
Я буду им только мешать там. У них свои игры и свой стиль общения.
Не понимаю.
Сложилось такое впечатление, что меня выпихивают из дома, чтобы не мешалась.
Как бы то ни было, но на следующий день я уехала с дочкой на дачу, а Антон привёз во второй половине дня Наталью Вячеславовну.
И в тот же вечер мы с ней, уложив Машеньку, сидели на веранде за вечерним чаем. И болтали обо всём. Слово за слово, и я начала рассказывать. Делиться последними новостями. И жаловаться на недопонимание.
А ещё я показала свекрови секретный чатик и дала почитать. Наталья Вячеславовна попросила те места, что связаны с Антоном, ей скопировать и переслать.
Удивительно, но при такой выборке оказалось, что всегда там, где говорится о моём муже, там же мелькает и Оксана.
Меня неприятно царапнуло это совпадение. Холодком по позвоночнику прошлось.
И вроде ничего особенного. Просто рабочие моменты. Но больно уж нарочито выпячивает она роль Антона во всём. В каких-то дурацких мелочах. Вроде составления обычного типового искового заявления. И тут же Оксана со своим уже неизменно-привычным: «Только Антон Александрович мог так грамотно и быстро составить такой сложный документ!»
А ещё она изменила стиль одежды. И стала больше похожа на офисного работника. Если не приглядываться к мелочам, формально вроде нормально. Но! Всё было слишком.
Как сказала Лизавета – если бы стриптизерша мимикрировала под секретаршу.
– Покажи это Антону, – посоветовала мне Наталья Вячеславовна, указывая на мою подборку.
– Как? Он не знает о существовании Лизаветиного чатика. А когда узнает, то будет скандал. Мало того что обвинит меня в слежке. Решит, что я шпионю. Подглядываю за мужем на работе, не доверяю, так и Лизавете с девчонками достанется на орехи, – в отчаянии сказала я.
Антон по горячим следам, не разобравшись, в момент может и уволить всех скопом. И не докажешь, что мы просто обсуждали свои женские заморочки. Как подружки. Просто болтали обо всём подряд. Где лучше делают маникюр и как ужасно стала выглядеть в последнее время Джоли.
– Если что ещё будет проскальзывать в этом чатике, то скидывай мне. Хорошо? – попросила свекровь.
– Конечно. Не проблема, – согласилась я с ней, зевая и ушла в свою комнату.
Четвертая глава
Дача у нас недалеко от Москвы по Ярославскому шоссе в посёлке Тишково, что расположен в устье реки Вязь. Немного в отдалении от большой воды водохранилища.
Живописные места. Настоящий русский заповедный лес. Сосны. Чуть вдали есть потрясающей красоты берёзовая роща, как с картины. Лёгкая и воздушная, а чуть отойдёшь, и не видно тебя за нарядными светлыми стволами. Только листочки тихо звенят в вышине, переговариваются на ветру. А на том берегу реки еловая тёмная чаща, в которой даже в самый жаркий день тянет холодком.
У нас небольшой, но очень уютный дом. Оборудованный и комфортный. В нём можно жить и зимой, если не занесёт снегом дорогу.
Три года назад мы жили здесь, в доме, до октября, пока шёл ремонт в квартире. И это были очень счастливые времена в моей жизни.
Антон тогда меньше работал, хотя дел было немало. Но удалёнка и Борис в Москве давали нам шанс.
Мы тогда много гуляли, много разговаривали и много любили друг друга. Тогда моё чувство к мужу окрепло и переродилось в уверенность, что Антон – мой человек. От кончика носа до сломанного ещё в детстве мизинца на левой ноге.
Мы с ним из одного материала сделаны. Мыслим сходными категориями и схоже реагируем на раздражители.
Это раньше я думала, что сходятся люди с противоположными мнениями и с диаметральными психотипами. Что противоположности притягиваются. Сейчас, в тридцать три года, я точно знаю – сходятся близкие по духу, по воспитанию и по мировоззрению. Иначе ничего хорошего не выйдет. Иначе кто-то кого-то гнёт и ломает под себя.
Либо просто людям скучно друг с другом.
Сегодня подходит к концу уже третий день нашей дачной жизни, а я всё не найду себе покоя в душе. Всё мне кажется, что зря я уехала.
Не на месте сердечко.
Наталья Вячеславовна с Манюнькой ушли на речку купаться.
Недалеко от нашего дома река делает очередной поворот и образует очень уютный небольшой плёс. С раскидистой и могучей ивой на берегу.
Очень живописное и удобное место для купания летом, когда прохладная речная вода прогревается на этой песчаной отмели.
Речка наша хоть и лесная и невелика, но удивительно шустрая. И питается она лесными ключами, от этого прохладная в любую жару.
Когда Антон приезжает, то с удовольствием уходит к реке с удочкой. Не столько ловить рыбу, сколько посидеть в тишине одному на природе, чтобы отдохнуть от суеты и напряжения города и работы.
Только нынче он не торопится к нам. Отговаривается делами.
В чат я заглядываю в обеденную полуденную жару. Когда марево стоит над землёй, дрожа тёплым воздухом. А Машка с бабушкой, секретно нашушукавшись, спит в мансарде.
Захожу третий день подряд. В целом ничего нового. Но тенденция напрягает.
Оксана по-прежнему нахваливает моего мужа. Теперь Антон не только самый умный и справедливый, но и неповторимый.
«Какой вы удивительный и уникальный человек! Никто, кроме вас, не сделал это так ловко и красиво, как вы!»
«Как потрясающе у вас получается! Никто не сможет повторить такого!»
«Вы так ловко управляетесь с документами! Никогда не видела такого!»
И всё с идиотски-восторженным выражением лица в образе наивной провинциалки. Сиротки.
Девочки в чате постановили, что лярвочка сделала стойку на Антона. И загоняет его в ловушку.
Неужели он на это поведётся? Мой умный, жёсткий, саркастичный муж?
Человек, что покорил меня в своё время своим интеллектом и чувством юмора?
Мы познакомились, как водится, случайно. Я окончила университет и устроилась по протекции к Ивану Андреевичу, приятелю моего отца. В экономический отдел девочкой подай-распечатай.
Крупная корпорация, строгий дресс-код, чулки летом и никаких распущенных волос или, о ужас, резких духов. Всё очень консервативно и строго. И забюрократизировано.
Антон выполнял для моего начальника работы по договору. Что-то, связанное с акциями… Меня не допускали до этих дел, да мне было и неинтересно.
Тем более, что импозантный, взрослый, зрелый мужчина, старше меня на целых три года, проявил ко мне явно выраженное внимание.
Ухаживания.
Цветы.
Свидания.
Долгие разговоры и прогулки.
На тот момент я уже полтора года, как рассталась со своей детской любовью, парнем из моего класса, который три года подряд поступал в Щукинское училище. С упорством, достойным лучшего применения, как я позднее поняла. Между поступлениями он работал во всех по очереди московских театрах. То рабочим сцены, то осветителем, то «кушать подано» на эпизодических ролях в различных студиях.
И пока он стремился поступить и постигал на задворках театров их закулисье, я его верно поддерживала и помогала во всём.
На третий год он осуществил свою мечту и первым делом снял нам комнату, чтобы привести меня в неё. Чтобы жить вместе. Потому что он любит.
Тут-то и начались сложности, поскольку замуж меня, оказывается, никто не звал, а требования по его обслуживанию тем не менее с каждым днём все завышались и завышались. Но денег он на хозяйство почти не давал – ему они были нужнее на стимулирование творчества. Да и, как он считал, я обязана была ради его таланта вкалывать за двоих.
Подумаешь, университет!
Ушла я одним днём. В один прекрасный момент, нагруженная пакетами из магазина, открыла дверь в нашу комнату и застала в ней привычную разномастную пьяную компанию.
Посмотрев на весь бардак, я развернулась и больше не возвращалась никогда.
Дома мама, гладя меня, заплаканную, по волосам, всё приговаривала: «Хорошо, что ребёночка не случилось».
Позднее, через несколько дней, он пытался меня вернуть. Приходил. Скандалил. Требовал. Угрожал.
Оказывается, без прислуги творческий процесс начинает пробуксовывать.
В общем, к моменту встречи с Антоном я считала себя взрослой и опытной женщиной, разочаровавшейся в любви.
Не верила мужчинам и не собиралась выходить замуж.
Но десять месяцев осады сделали своё дело.
Да и против харизмы Антона, как я сейчас понимаю, у меня не было шансов устоять.
Он всё время смешил меня, и с ним я начала улыбаться. Увидела мир под другим углом. Почувствовала себя вновь молодой.
Двадцатишестилетней девчонкой.
Кроме того, мы действительно с ним на многое смотрим одинаково. И всегда были честны друг перед другом, обещая, как бы то ни было, оставаться честными до конца. Не скрываясь. Без этих пошлых утаиваний и пряток. Если уж что случится – говорить прямо.
В глаза.
– Мама! Я видела головастиков! Представляешь, из крошечного симпатичного головастика вырастает огромная и противная лягушка! – я так ушла в свои воспоминания, что прозевала возвращение моих купальщиц, и теперь моргала, не понимая, как Манюня оказалась в доме без бабушки.
– Почему это лягушка противная, – спросила я, оглядываясь в поисках свекрови – и где ты потеряла бабушку?
– Ба потерялась с соседкой! А лягушка противная, потому что холодная! – авторитетно заявила Машка.
Я только хотела возразить, что она сейчас тоже холодная, особенно пятки, как внезапно зазвонил телефон.
Рингтоном тележки.
Пятая глава
Звонила Лизавета. Просила посмотреть последние видео из чатика.
Мне её голос показался взволнованным, и я открыла сообщения.
На первом видео сотрудники вместе с Антоном при выходе из лифта, вероятно, в конце рабочего дня, сгрудились толпой, будто столкнулись с препятствием. Затем снимающий ролик человек подходит ближе, и картина произошедшего проясняется.
Оксана, похоже, споткнувшись, упала под ноги моему мужу. Антон помогает ей встать. Она громко ойкает и кривится. Всем своим видом показывая, что с ногой случилось что-то серьёзное.
Антон придерживает Оксану за талию, крепко прижимая к себе, и ведёт на выход. Она виснет на нём, прижимается грудью и чуть ли не утыкается носом в шею Антона.
На следующем видео отрезке видно, как Антон, усадив пострадавшую лярвочку на пассажирское сиденье, выезжает со стоянки автомобилей.
Если бы не детали, то вполне штатная ситуация. Помощь пострадавшей сотруднице. Помочь подняться. Довезти до травмпункта.
Но.
Как она демонстрировала свои ноги в разорвавшейся по шву юбке. Как она висла на Антоне. И с каким победным видом она сидела в его авто…
Вот же тварь!
Пока я пересматривала с перехваченным горлом это кино, подошла Наталья Вячеславовна. Я поделилась с ней записями, а сама встала умыться холодной водой.
Взять себя в руки.
Ревность мерзкой холодной змеёй выползала откуда–то из живота. Оплетая сердце. Отравляя разум.
Я умом понимала, что если, допустим, эта… Оксана реально серьёзно повредила ногу, то наступать ей на неё сложно и больно. Нужна опора.
Но, чёрт подери, зачем опираться грудью? Только если именно ради этого всё и затевалось.
Когда я вернулась, то удивилась выражению лица Натальи Вячеславовны.
Не одну меня это видео растревожило.
– Она специально бросилась ему под ноги. Понимала, что он будет помогать, – высказала я очевидное и села за стол напротив свекрови.
– Иногда я жалею, что Антон у меня такой воспитанный получился. Вот переступил бы со словами «Что же вы мне мешаете», и дальше пошёл – так и не было бы проблемы. – проговорила мама моего мужа, откладывая телефон в сторону.
Она хотела мне ещё что-то сказать, но появилась заскучавшая в доме Манюня.
– Что вы тут сидите, когда я там скучаю? – заявила наша звезда и полезла на стул за столом.
– Маш, расскажи мне, куда вы с бабушкой ходили? – спросила я.
Машка начала сумбурно перечислять, где они были, но я её тормознула.
– Машенька, давай ты мне расскажешь всё по порядку. Что было в начале, что случилось потом и чем закончилось, – попросила я детёнка, помня наставления учительницы с развивашек о необходимости побуждения к внятному повествованию.
И пока Манюнька тщательно перечисляла весь свой путь, я пришла к решению, поглядывая на лежащий на столе телефон.
Нужно ехать и разговаривать с Антоном. Спросить его, глядя в глаза.
Прямо.
Нет такой проблемы, которую нельзя решить искренним и честным разговором. Ведь мы же смотрим на мир с одной горы. С нашей. И всегда понимали друг друга!
– А поезжай-ка ты домой, милая. Мы здесь и без тебя управимся, а ты можешь прозевать важное, – сказала мне Наталья Вячеславовна, дождавшись, когда Машка закончит своё изложение, озвучивая моё решение.
Я глянула на свекровь с благодарностью и собралась переодеваться и прогревать машину.
– Мама! Я хочу с тобой! Не уезжай, – заканючила Машка.
Время к полудню, и она устала. Ей бы сейчас поесть и спать. А если её не успокоить сейчас, то и обед, и сон пойдут вкривь и вкось.
– Ты мне поможешь накрыть на стол? – спросила я дочь, вздыхая.
Пока Машка наелась, пока она с бабушкой пошла читать и придумывать сказки, я переоделась и уже выходила к машине.
Выезжала практически крадучись. Стараясь не газовать лишний раз. На цыпочках практически.
Замечательная у меня всё-таки, свекровь!
Сегодня обычный будний день. Среда. Не воскресенье, когда все летом возвращаются в город после выходных. Но именно сегодня, стоило мне выехать на Ярославское шоссе, так я встала в пробку до самого МКАД.
И если обычно я относилась к затруднённому движению вполне спокойно, как к неизбежному злу, то сегодня пробка меня бесила.
Несколько раз я даже порывалась вклиниться в образующие зазоры или вылезти на обочину.
Приехала к дому я уже к вечеру, нервная, взвинченная и злая. Проехав охрану, я некоторое время посидела в уже остывающей машине в подземной парковке. В холодном свете её фонарей.
Успокаиваясь.
Выдыхая.
Уперевшись взглядом в машину мужа на соседнем месте.
