Kitobni o'qish: «Шар Иваныч»

– Всё, стая, отлаялся! Носом чую, сдохну к утру! – беспородный пёс свернулся калачиком, поджав хвост. – Следуйте теперь за Психом, с ним не соскучишься!

– Подожди, друг! Может, отлежишься ещё? Сколько раз смотрел смерти в глаза?

– Много! Этот последний! Шкурой клянусь! Не унюхал отравы – получи пену у рта! Силы не те, что в первые вёсны!

– Дедушка Цыган, а кто ж нас учить будет?

– Да никто! Живите сами! Вот сейчас всё выдам как на духу, а дальше свобода выбора! Ведь меня ж никто не учил, окромя жизни, вот и тёрлись друг о дружку девять зим!

– Целых девять? Тут одну зиму пережить – уже учёный, а девять – вожак!

– Мы тебя не забудем! И кутятам твои истории пригодятся!

– Я и сам когда-то был кутёнком.

– Цыган, расскажи! Расскажи, как ты смог прожить так долго на воле и не умереть от голода и тоски?

– Я ж почти породистый! Мать лайка, отец дворянин, так люди говорили. Родился в подвале на мокром бетоне. Мамка сбежала от хозяев, чтобы выводок не утопили. А потом вернулась к своим, а нас оставила. Братьев-сестёр люди растащили, а я не приглянулся. Кормить кормили, а к себе не брали. Протянут руки, я улыбнусь в ответ, а они давай пятиться.

Электрик в аварию провода чинил да пил со слесарями. А они ему:

– Возьми щенка! Один остался. У тебя семья, дом! Будет сторожить!

Вот он после пятой рюмки и поднял меня на руки. Гладил по голове. Я уж тогда подластился в ответ. А утром погрузили его и меня в машину и отвезли домой. Гляжу дикарём по сторонам, а небо-то голубое, солнце яркое! Надо же!

Вот калитку он открыл, до крыльца дошёл, да и упал поленом храпеть на всю улицу, а я под крыльцом схоронился. Прижух и сижу, в щелку за солнышком наблюдаю.

К вечеру жена с работы пришла. Разбудила кормильца, отправила досыпать в дом.

Я вылез, улыбнулся, а её передёрнуло, пришлось обратно под крыльцо.

Проспался хозяин, ругались, ругались, жена ему:

– Уматывай! И блохастого забирай!

А мужик вдруг:

– Где моя собака? Пусть живёт, дом охраняет!