Kitobni o'qish: «Архангел свободы»

Архангел свободы

Присутствие крыла… Прохлада летней ночи…

И дружное свечение миров.

И первый путь един. Душа иных не хочет.

И прост и ясен храм первооснов.

Кромешной тишиной объяты храма своды.

Вдруг, звонкий, тишь нарушил звук один.

То меч воспел в руке архангела Свободы —

Хранителя величия глубин.

О чем же он воспел – дитя огня и стали?

Что долог путь избранника Небес,

Что бесконечен бой, и что глаза устали

Искать просвет сквозь непроглядный лес

Невежества, предательства, безволья.

Но ангелы не ведают тоски.

Порой им крылья жгут, бьют в спину из подполья,

Наградой – крышка гроба в три доски.

Но за Свободу бой идет великий снова.

И твердо сердце, и тверда рука.

Под сводом тишины архангел слышит Слово

И в бой идет. И меч разит врага.

9 июня 2014, праздник Духов День.

Русь – невеста

…ибо наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя. И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых.

(Откр. 19; 7—8).

Летит на север путь исканий,

Где подвенечная земля.

И над венцом седых преданий

Сверкает млечная петля.

По ней веселые пророки

Шли, достигая дивных стран,

Сплетая таин светлых токи

В покров тончайший, как туман.

Однажды он на эту землю

Падет фатою на лицо…

Уж близок пир. И Слову внемлет

Невеста, ждущая кольцо.

25.01.98

Где хорошо

«Где-то там хорошо, где нас нет» —

Всё прекрасное – где-то далёко.

А где мы – полутьма, полусвет…

Даже свежие краски поблёкли.

Здесь не сказка вокруг – пелена.

Словно дым от пожарища – тучи.

(Так надеемся мы, что страна —

Где-то там, вдалеке – станет лучше.)

Умираем, рождаемся вновь,

Забывая простую примету:

Только там хорошо, где – любовь,

Где отдельности нашей уж нету.

15.09.2010

Солнечный Мальчик

Где тишина меж молчаньем и речью,

Словно крючок меж водою и небом,

Светит луна, поделившая речку.

Здесь на меже – то ли был, то ли не был.

Вышел навстречу мне Солнечный Мальчик

Вдоль по дорожке пресветлой подлунной.

В небе – луна, как подброшенный мячик.

Смех твой – заливчатый и звонкострунный…

Две половины, две бездны открылись —

Не оступись, проходя между ними —

Мрака СЕГОДНЯ раскинуты крылья;

Света ж «Я есмь» – это ПРИСНОЕ Имя.

09.12.97

Евангелист Матфей в образе Ангела. Фрагмент росписи. Фото из архива автора

Ангелу-хранителю

Присутствие Твое едва заметно,

Но сердце, вдохновенное, стучит.

Тобою небеса и ночью светлы,

И тишина беззвучием звучит.

Ты мне сказал: недаром все спокойно

и встречи ждет, все полно бытия…

На краткий миг вся жизнь предстала стройной —

Причастницею кроткого огня.

Был этот проблеск посреди дороги

Касанием прозрачного крыла.

Был первым мне о, благостные боги,

И стал последним, коей здесь была.

Царственное слово

Там кто-то плачет, а потом пророчит.

Там кто-то шепчет, а потом взгрустнет.

Он собирал рассеянные ночи

Под створки неба, в прочный переплет.

Он говорил про царственное слово:

Оно для нас и мост, и дверь, и храм.

Оно и после, как в начале, ново

Пребудет вечной мерою мирам.

Все есть Его единое дыханье,

Развернутое в плоскость бытия.

Всего себя Творец отдал созданью

Мы есть одно с тобою: ты и я.

Так говорил он, собирая ночи

Под створки неба, в прочный переплет.

Но он ушел…

Кто ж светит? Кто пророчит?

Когда закончен здесь Его полет.

28.10.97

Заря

Ночные сумерки.

Родные небеса

Вот-вот зажгутся утренней зарею,

А на траве алмазная роса

Уж вспыхивает звездами порою.

По бархату невиданной травы

Я выйду на прозрачную поляну,

Притихшую в предчувствии канвы,

Что солнце вышивает по туману.

Вьюнком увитый золотой покой

У зеркала лесной запруды темной,

Поток лучей беспечно-огневой

Пронзает утро сладостно и томно.

22.08.1997

Книга сердец

В лабиринте зимних комнат —

Колокольный звон.

Теплый свет от свечек помнит

Книгу и амвон.

В книге той (слежу глазами) —

Имена-сердца.

Грядет Всадник над стихами,

Не открыв лица.

Мчится Всадник безымянный

Впереди знамен.

Зимний воздух свежий, пряный

Дышит на амвон.

Время ангелов

Расплетены уж косы навьи

И полон снов небытия

Храм на горе – забиты ставни,

Над храмом – стаи воронья.

Да черных туч грядет армада,

Крест поглощая золотой,

И тьма, напоенная ядом,

Казалась сильной и густой.

Ничто, ничто о Солнце Вечном

Не говорило в темноте.

Вдруг тихим ангелом беспечный —

Сверкает луч на том кресте!

И ничего не изменилось.

Сиянья миг – и все прошло.

Но сердце радостно забилось:

Знать, время ангелов – пришло!

1996

Белая маска

Об ангеле с оленьими глазами

Упоминал старинный патерик.

Ловитва нас… охотимся ли сами… —

Один заасфальтированный крик

Прозяб в пустыне… Сквозь коросту будней —

Под маской сбереженного лица —

Лобзанье уст. Беспечней, не подсудней

Тернова соносители венца

Поцеловали рай пречистой дружбы,

Где правит вдохновение судьбой.

А оторопи маски только нужны,

Чтоб амбразуру не закрыть собой,

Когда возможно трупом или тюком

На миг отвлечь жестокого врага,

Кто бич миров. Протягиваю руку —

Под маской пусть встречается рука

С рукою же. Да будет это действо

Таинственно! Собою нарасхват

Разбрасывалось пьяное злодейство,

Кляня в сердцах… Но трезвенный захват

Премудрых виночерпий от Начала

Запечатлел: – Храни оленью масть

И ангелов глаза, чтоб не устала

Твоя свобода истинное ясть!

Игрою карнавала Откровенье

Народам обещавшее целить

Листами Древа всяко нестроенье

И мужествами масок смело жить,

Открыв забрало. Истина простая:

Храни в темницах сутемень веков

Из белой маски – сквозь асфальт – врастая

Туда,

где нет

ни масок

ни

оков.

16 марта 2019

С. Ю. Жуковский, «Ледоход», 1890-е, холст, масло