Kitobni o'qish: «Здоровье в рассрочку»

Стоял жаркий августовский день. Женщина почтенных лет в удобном хлопковом платьице пропалывала цветочки на клумбе перед своим подъездом пятиэтажного дома. Было около часа дня и двор застыл в тихом и пустынном мареве, какое часто бывает в трудовые дни маленьких рабочих посёлков. Слышно было лишь щебетание птичек да редкий ленивый лай собак.

Внезапно в пустой двор с шумом въехал грузовичок, промчался вдоль подъездов и остановился прямо напротив клумбы со старушкой. Из машины вышел черноволосый красавец и с очаровательной улыбкой произнёс:

– Вы не знаете, нет ли тут у кого здесь старых меховых изделий? Таких, которые и не нужны, и выкинуть жалко?

От молодого человека веяло необыкновенной харизмой. Одним своим видом он обезоруживал и располагал.

– Нам для благих дел, – добавил он, продолжая улыбаться. – Старой ненужной одежде мы даём вторую жизнь!

– Да, у меня как раз завалялись две такие шапки. Лет двадцать уже лежат, – охотно сообщила старушка.

– Ну вот, зачем вам моль разводить? А мы в дело возьмём.

– Я вам сейчас вынесу, – заспешила она, собирая с клумбы нехитрые орудия труда.

– Не торопитесь. Давайте я вам помогу, – и очаровательный незнакомец стал помогать складывать вещи, по пути рачительно пропалывая пропущенные участки.

– Я сейчас, – сказала бабуля, собрав сумку. Но только она направилась к дому, как молодой человек предупредительно предложил:

– А зачем вам сто раз подниматься, спускаться? Давайте вместе пойдём. Вы дадите мне ненужные вещи, а я их сам понесу вниз.

– Ну хорошо, – доверчиво ответила пенсионерка. – Пойдёмте.

Они вместе поднялись на пятый этаж. Мужчина помог донести сумку. Зашли в квартиру. И хозяйка предложила пройти в дом.

– Сейчас достану, вы посидите пока на диване, – сказала она, скрывшись за дверью спальни.

Молодой человек почтительно присел в скромно обставленной комнате, полной горшечных цветов. Взгляд упал на стоящую прямо перед ним шкаф-витрину, на которой, в окружении двух лампадок, стоял портрет юной девушки с траурной лентой. На лице визитёра мелькнула тень сомнения, стало слегка зябко и как-то не по себе. Но лишь на мгновение. Закрыв глаза, он несколько раз уверенно тряхнул головой, как бы сбрасывая наваждение, а потом победно отвёл взгляд в сторону.

Впорхнула старушка с двумя шапками.

– Вот, держите!

– Ой, ну спасибо! – подчёркнуто радостно сообщил гость. Но вставать с дивана не поторопился. Напротив, устроился поудобнее, как будто собираясь что-то важное сообщить.

– Мы из таких вот вещей, – начал он издалека, – изготавливаем унты, ковры, украшения, жилеты, сумки.

– Как здорово, – словоохотливо откликнулась хозяйка. – Такое полезное дело делаете!

– А иногда даже шубы. Вот если несколько вещей правильным образом сшить, – получается хорошая шуба. Вы бы стали такую носить?

– А что же, стала бы! Если хорошо сшита, – задорно воскликнула бабуля.

– А я вам сейчас принесу, покажу. ПосмОтрите!

Молодой человек подхватил шапки, резво поднялся и быстро пошёл вниз. Через две минуты вернулся с тремя шубами.

– Посмотрите, примерьте! – по-дружески предложил он.

– Ой, прямо и примерить можно? Ну давайте!

И женщина одну за другой стала примерять шубы. Третья особенно понравилась. И гость это сразу приметил.

– Нравится?

– Да, эта вот прямо по мне!

– А давайте я вам её по дешёвке продам. Так она стоит сто тысяч, а я вам за пятьдесят отдам.

Старушка засомневалась. Такие деньги на одежду она никогда не тратила. Но тут вдруг мелькнула озорная мысль.

– Мне в этом году восемьдесят! Пожалуй, и куплю.

Молодой человек поощрительно кивнул.

Старушка вновь исчезла в другой комнате и вышла с нужной суммой.

– На ремонт припасла. Да ладно! Пошикую в шубе!

Незнакомец тут же принял сумму, раскланялся, забрал оставшуюся меховую одежду и вышел из квартиры, оставив довольную пенсионерку в обновке у зеркала. Быстро сбежал по лестнице, сел в грузовичок, и машина тут же тронулась.

– Мы уже на бабушек перешли? – спросил его водитель.

– А чем тебе старики не угодили? – Удовлетворённо ответил напарник, пересчитывая полученные деньги и пряча их в сумке-бананке.

– А то, что стариков и детей обманывать – это уже полный зашквар.

– Чо обманывать? Ты бы видел, какая она довольная у зеркала стояла!

– Купив за пятьдесят шубу, которая стоит двенадцать?

– А чо, она может никогда и знать не будет?

– Я знаю, ты знаешь, – этого мало?

– Ты чо у нас тут в белом пальто? Хватит шеймить! Учишь тут!

– Да не чо, – передразнил его водитель. – Только я с тобой в последний раз! Хватит мне этого кринжа!

И, прибавив газу, поехал дальше, больше не сказав ни слова до самого дома.

Семён и Степан встретились два месяца назад на вечеринке у общих друзей. И договорились вместе затеять небольшое дельце. Семён был в поиске работы, потеряв место инженера по причине ликвидации предприятия. Но был хорошим водителем, имел грузовичок и был не прочь подзаработать первое время простым трудом. А Степан прекрасно общался с людьми. Умел с кем нужно договориться, кого нужно и что нужно найти. Закончив институт, не чувствуя склонности к приобретённой профессии, он некоторое время проработал продавцом в мужском магазине одежды. Однако, быстро ушёл, не выдержав необходимости каждый день вовремя просыпаться и был в поиске лёгкого заработка.

Новые приятели решили, что смогут помочь друг другу – поправить своё финансовое положение. Купили вскладчину по дешёвке искусственные шубы неликвид и поехали их продавать по городам и весям методом «передвижной ярмарки».

Семён прекрасно понимал, что работа их не вполне, мягко говоря, честная. Но поначалу, на «безрыбье» работы принял это как временную вынужденную малую ложь, никому особого не вредящую. Первые признаки когнитивного диссонанса возникли тогда, когда он увидел людей, которые пришли их товар покупать. Честных тружеников, не избалованных частыми покупками и по этой причине не особо умеющих разбираться в качестве продаваемых изделий. Они доверяли продавцам, искренне радуясь, что товар дешевле, чем в магазине. И этой своей радостью смутные сомнения Семёна приглушили. Поверив в идею, что они обеспечивают нужными и дорогими с виду вещами слои населения скромного достатка, он быстро адаптировал эту ситуацию к своим моральным принципам.

И только когда его друг вышел на новый уровень махинации и стал дешёвые вещи выдавать за дорогие, глас совести завопил в полную силу. Теперь было очевидно, что выгоды покупателю никакой, остался лишь только чистый обман. И Семён сначала робко, а потом всё настойчивее и настойчивее стал по этому поводу возражать. Но только с глазу на глаз. Не в публичном пространстве. Понимая, что если привлечёт лишнее внимание, может навлечь большие неприятности на них обоих.

Категоричное мнение напарника было легко смято цинизмом Степана. Этот молодой человек, как говорится, «не парился» вопросами честности. Он с самого начала рассчитывал на лёгкий путь получения прибыли и сразу же его стал потихоньку внедрять. Заметив в Семёне деликатность интеллигента первого поколения, взял это качество в оборот и все его протесты стал гасить грубым юмором. А когда возражения перешли на уровень резких высказываний, показав неожиданную силу характера, ушлый Степан продолжил намеченную стратегию уже более тонко и гибко.

Тем не менее, деловой союз их вовсю трещал по швам и оставалось лишь довести предприятие до финальной точки, чтобы окончательно расстаться. Боясь, что это расставание наступит раньше, чем нужно, Степан несколько раз что-то обещал, тянул время, потом снова обманывал. А когда Семён понял, что с ним просто играют, практически всё уже было продано.

Сейчас они в последний раз вместе ехали в свой родной городок, чтобы потом насовсем друг о друге забыть. Семён был зол на себя и ехал мрачно и безмолвно. А Степан – очень довольный провернутой сделкой тоже молчал, обдумывая новые планы выгодных авантюр.

Последний поворот, знакомый знак населённого пункта и родные дороги, окончательно разводящие в разные стороны недавних приятелей.

– До скорого! – весело и громко попрощался Степан, спрыгнув на землю и забирая оставшийся скарб из крытого кузова грузовичка. Возглас был намеренно зычным, рассчитанным на возможное присутствие зрителей. В ответ только громко хлопнула дверь, недвусмысленно давая понять об истинном отношении к возможности этой новой встречи.

Нисколько не смутившись, Степан бодро развернулся и направился по знакомым улицам. К дому своей сестры Киры. День клонился к вечеру, и он был уверен, что застанет её дома.

***

– Привет! – бодро поприветствовал нежданный гость, перешагивая порог небольшой квартиры.

– Вернулся! – сдержанно ответила хозяйка, впуская беспардонного посетителя. – А что не к себе домой, а ко мне сразу? Поесть-попить? И почему по телефону не сообщил?

– А чо так неприветливо? Больше месяца не виделись, а так встречаешь! У меня дома нет никого. Ты ж знаешь! Холодильник пустой! Жалко чоли приютить с дороги?

– Ну хоть не лицемеришь! Честно говоришь, зачем пришёл!

– А чо так сразу то! Повидать пришёл! Давно не виделись! Да и устал, работал же всё время!

– Знаю я твою работу, работничек! Устал он! Бабушек обирать!

На мгновение Степану стало не по себе. Он посмотрел на сестру странным взглядом. Таким, каким смотрят на людей, обладающих сверхспособностями и неожиданно для своего словоохотливого нрава промолчал.

– Я пошутила, – ответила на это сестра. Но вдруг снова всмотрелась в брата и поняв смысл его молчания, воскликнула:

– Да ты и правда бабушек обманываешь! Какой ужас! Ты ещё хуже, чем я думала!

– У нас тут чё, парад белых пальто? Все сегодня меня воспитывают!

– Значит, нормальных людей больше! А ты г@внюк последний!

– Слушай, я только порог переступил! Ты чо так поступаешь? Я те брат или нет?

– Садись ешь, брат! – устало пригласила сестра к накрытому столу. – Я только с работы пришла, отдохнуть хочу!

– Ну вот это другое дело! – радостно засуетился гость, обратив внимание больше на первую часть фразы. Прошёл в ванную, не торопясь привёл себя в порядок и довольный вернулся на кухню, вольготно расположившись на стуле.

– Ну так как там дела у всех? – начиная уминать картошку с мясом бодро спросил он. – Как мама, Сергей?

– Ну хоть о родственниках вспомнил! Пьёт Сергей, как сапожник!

– А чо пьёт-то – удивлённо застыл брат. – Никогда ж вроде не пил!

– Да вроде не пил! А в последние полгода пьёт. С женой на пару.

– А жена-то чо пьёт, ей же на работе хорошо выглядеть надо. Да и Сергей работает. Когда напиваться-то успевают?

– Жена теперь не работает. Почему – не знаю, не говорят. Уволилась вдруг и всё. А Сергей вечером успевает набраться, а к утру выспаться. Один раз в запой на неделю ушёл. Прогуливал. Но долго, конечно, так длится не будет. Работа ответственная. Потерпят, потерпят и уволят. Что с ними делать ума не приложу! Устала я от всех вас! – вдруг неожиданно воскликнула Кира. – Один мошенник, другой алкаш! Уеду отсюда! Мне своей жизнью жить надо. А я тут на вас лучшие годы трачу!

– Да чо ты сразу «уеду». Давай денег дам, съездишь куда-нибудь, отдохнёшь!

И он с готовностью открыл сумку-бананку, показав увесистую пачку пятитысячных купюр.

– Да иди ты со своими деньгами! – безразлично ответила сестра, еле на них взглянув.

– Да чо истеришь-то, скажи, что хочешь!

– Хочу среди нормальных людей жить! Среди честных и трезвых людей! Поэтому и решила уехать!

– С чего ты решила, что я нечестный? Я успешный менеджер, шубы продаю! Чо, молодые шубы не носят? – начал наступательную тактику Степан.

– Носят, но не такие, какие ты продаёшь. И деньги они обычно на карточку переводят. Наличкой чаще пенсионеры платят. Сначала копят, потом из-под подушки последние достают и отдают таким как ты обманщикам.

У Степана снова появился этот странный взгляд. Ему почему-то вдруг стало невыносимо тошно. Всё бравое настроение улетучилось, сделав его мгновенно беззащитным.

– Всё равно у них деньги просто так лежали, – почему-то в оправдание тихо сказал он. – Были бы бедные, о шубах не думали бы.

– Угу, для тебя лежали! А может, они их на лечение откладывали или на новый телевизор, или … Да какая разница на что? Дело даже не в деньгах. Ты неуважительно отнёсся к почтенному возрасту людей. Сколько пенсионеркам было лет, ну примерно?

– Одна хвасталась, что будет восемьдесят, – просто ответил он. Ему уже не хотелось прикрывать правду. Теперь вдруг появилось злость, и он решил задавить ситуацию привычным цинизмом. Как это срабатывало с другими людьми. Но только не с сестрой. Она была тёртым калачом, закалённым в долгих семейных батлах.

– Точно, г@внюк, – не пытаясь даже замечать изменившееся состояние брата, прямо ответила Кира. – Засунь свои деньги куда подальше и вали отсюда.

– Если ты такая умная, почему ты такая бедная? Копейки считаешь? – огрызнулся на это Степан.

– Потому что трачу свою жизнь на уродов братьев. Видеть вас уже не могу! Старший г@вно, а ты ещё хуже! Правильно и сделала Наташка, что ушла от тебя! Мне тоже пора уезжать подальше. Из-за вас под раздачу попадаю, наказание от Вселенной получаю за чужие грехи.

Это было последней каплей. Степан выскочил из-за стола, вышел на балкон и прикрыв дверь, закурил. Он вспомнил свою неудачную попытку женитьбы, снова испытав приступ мучительной тоски и откуда-то из глубины души вынырнуло щемящее ощущение недооценённости и недолюбленности. Сколько себя знал, он всегда чувствовал к себе невыносимо снисходительное отношение. От всех: от брата с сестрой, мамы, отца. Женился и жена стала общаться с ним, как с недоумком. То ли в шутку, то ли в серьёз. Понять он этого не успел, поскольку терпеть такую ситуацию долго не стал и брак их быстро развалился.

– Что, не задался день? – вдруг услышал он откуда-то снизу.

Молодой человек посмотрел с высоты второго этажа вниз и в восхищении замер. В свете заката стояла прекрасная юная девушка. Она стояла у дерева палисадника в простой чёрной майке и такой же чёрной короткой юбке и улыбалась. Это была потрясающая улыбка! Светлая, открытая и абсолютно обезоружившая. Казалось, от неё исходило волшебное сияние. Клокочущая мрачная буря эмоций бесследно исчезла, поддавшись неведомой силе обаяния, закуренная сигарета замерла в воздухе, оставшись без внимания, а всё существо Степана вдруг окунулось в бездонное море какого-то небывалого неизвестного ему чувства. Он не мог понять, что это за чувство такое, как не мог понять, откуда эта девушка. Но точно знал, что где-то её видел. Просто не мог припомнить, где именно.