Kitobni o'qish: «Общая теория спорта и ее прикладные аспекты»

Издано по заказу Олимпийского комитета России при поддержке ПАО «ГАЗПРОМ»

Вы держите в руках книгу, изданную впервые 15 лет назад, но при этом не потерявшую актуальности и способную стать хорошим подспорьем в подготовке очередного поколения наших спортсменов к крупным международным соревнованиям.

Олимпийский комитет России уделяет большое внимание переизданию лучших образцов методической спортивной литературы, основные постулаты которой активно используются в современных книгах и пособиях, выпускающихся в наши дни. Мы считаем, что информация из первоисточника является наиболее точной, и вообще всё новое – это в определенном смысле хорошо забытое старое.

Материал, содержащийся в этой книге, по праву считается мировой классикой в области научно-спортивной литературы. Таким образом, в преддверии Игр Олимпиады 2020 г. в Токио и Олимпийских зимних игр 2022 г. в Пекине специалисты получают в свое распоряжение кладезь полезной информации, с помощью которой можно решить самые трудные задачи.

Уверен, что совместная работа научно-экспертного совета ОКР и ООО «Издательство “Спорт”» позволит вывести научно-методическое обеспечение Олимпийской команды России на качественно новый уровень, что, в свою очередь, будет способствовать росту спортивных результатов.

С. А. Поздняков

Президент ОКР

ОЛИМПИЙСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Рекомендовано Федеральным УМО в системе высшего образования по укрупненной группе специальностей и направлений подготовки 49.00.00 – Физическая культура и спорт в качестве учебника по направлениям подготовки магистратуры 49.04.01 – Физическая культура и 49.04.03-Спорт, а также аспирантуры 49.06.01 – Физическая культура

Рецензенты:

В.Н. Платонов – доктор педагогических наук, профессор;

Ц. Желязков – доктор педагогических наук, профессор Болгарской национальной спортивной академии им. В. Левского, заслуженный тренер

© Л. П. Матвеев, 2005

© Л. П. Матвеев, 2019

© В. Н. Платонов. Предисловие, 2019

© Оформление. ООО «Издательство “Спорт”», 2019

Предисловие к шестому изданию

Специалисты, работающие в различных странах в сфере физического воспитания и спорта, наверняка с большим интересом воспримут предлагаемую издательством «Спорт» книгу известного ученого, профессора Л.П. Матвеева «Общая теория спорта и ее прикладные аспекты». Она была написана несколько лет назад и в своем содержании аккумулировала рассмотрение целого ряда вопросов из того большого круга проблем, которые активно разрабатывались Львом Павловичем в течение нескольких десятков лет его весьма плодотворных научных изысканий.

Хотелось бы отметить, что труды Л.П. Матвеева, имевшие резонанс в широких кругах ученых, тренеров и других специалистов, всегда отличались всесторонним рассмотрением различных сторон подготовки спортсменов, что, благодаря глубокому анализу множества спортивно-педагогических, медико-биологических и других вопросов, было очень актуальным как для теории спорта, так и для его практики.

Труд «Общая теория спорта и ее прикладные аспекты», как и многие ранее выпущенные книги Льва Павловича («Проблемы периодизации спортивной тренировки». «Основы спортивной тренировки», «Основы общей теории спорта и системы подготовки спортсменов» и др.), содержит фундаментальные знания, которые очень слабо подвержены сиюминутным веяниям, связанным с изменениями научных подходов и ситуации в спорте, с трансформациями программ соревнований, появлением тех или иных новых фактов и т. д. Объясняется это тем, что сформулированные автором основательные теоретические постулаты – именно благодаря своей фундаментальности, базирующейся на мощной эмпирической основе и имеющей глубокие исторические корни, – весьма стабильны, а потому не претерпевали серьезных трансформаций под влиянием времени.

Такая несомненно сильная особенность трудов Л.П. Матвеева во многом является следствием личных качеств автора, которого отличали высокий профессионализм, энциклопедические знания, незаурядные аналитические и прогностические способности, позволявшие ученому осуществлять серьезные научные обобщения, не только в значительной мере определившие важнейшие направления формирования теории спорта, но и содействовавшие развитию на этой основе практики спортивной тренировки.

Книга Л.П. Матвеева «Общая теория спорта и ее прикладные аспекты», помимо уже отмеченного выше, содержит также большое количество нечетко выраженных идей и небезынтересных гипотез, которые для внимательных и хорошо подготовленных специалистов могут стать основой для проведения многоплановых фундаментальных и прикладных исследований, результаты которых способны радикально повлиять на дальнейшее развитие теории спорта и ее практических приложений.

Разнообразные труды Льва Павловича – книги, статьи, доклады на конференциях и т. д. – всегда воспринимались читателями и слушателями с большим интересом и не оставляли их равнодушными. Выдвигавшиеся и развиваемые Л.П. Матвеевым отдельные нетривиальные положения, как и стремление этого ученого к глубокому анализу многих сложных и нередко противоречивых аспектов рассматриваемых проблем, а также та категоричность, с которой он, будучи убежденным в своей правоте, отстаивал собственные взгляды, не всегда воспринимались однозначно и нередко вызывали оживленные, а подчас и острые дискуссии среди специалистов физического воспитания и спорта.

Оппоненты Л.П. Матвеева нередко обвиняли его то в чрезмерном новаторстве, то в отстаивании устаревших представлений. Однако со временем новаторские идеи, выдвинутые Львом Павловичем, становились достоверным и стабильным знанием, а те его положения, которые казались устаревшими, с годами приобретали фундаментальный характер, не зависящий от временной конъюнктуры. Этому во многом способствовали и полемические способности Л.П. Матвеева, умевшего находить и использовать в любом научном споре яркие и весомые аргументы, в то же время демонстрируя при этом образцы корректности, уравновешенности и чувства такта, чего нередко не хватало тем, с кем дискутировал Лев Павлович.

И ныне подавляющее большинство фундаментальных разработок Л.П. Матвеева, содержащихся как в его трудах прежних лет, так и в предлагаемой вниманию читателей книге «Общая теория спорта и ее прикладные аспекты», не перестали быть весьма актуальными с точки зрения их соответствия современному уровню научных знаний и эффективности использования в практике спорта на самых разных его уровнях. А потому эта книга, представляющая собой полноценный учебник для подготовки, переподготовки и повышения квалификации специалистов, работающих в спортивной сфере, и призванная всячески способствовать повышению качества их профессионального образования, конечно же, всем своим содержанием окажется полезной как для тренеров и научных работников, занимающихся подготовкой спортсменов и ее научно методическим обеспечением, так и для преподавателей и студентов специализированных высших учебных заведений системы физического воспитания и спорта.

В.Н. Платонов, доктор педагогических наук, профессор

Предисловие автора

Эта книга – результат впервые выполненной разработки курса теории спорта для завершающего уровня высшего профессионального образования по физической культуре и спорту. При создании курса учитывались предпосылки к освоению его содержания, которые обеспечиваются на предшествующих образовательных уровнях, и официальные государственные требования к впервые введенной в отечественной высшей школе подготовке магистров и специалистов высшего уровня.

Предлагаемое содержание курса охватывает проблематику теории спорта в интегративном, широко обобщающем, и поисковом аспектах. При этом наряду с углублением знаний, переданных на бакалаврском уровне образования, особое внимание уделяется тому, чтобы обеспечить профессиональное понимание студентами, завершающими образование, нерешенных проблем рассматриваемой отрасли научного знания, уяснение научно-исследовательских подходов и способов познания, формирование широкой научной эрудиции, стимулирование развития способностей творческого теоретического мышления.

Изложенный текст упорядочен в соответствии с определившейся к настоящему времени структурой общей теории спорта. Выделены три основные части (наиболее крупные разделы).

1. Сущность феномена спорта и характер его теории.

2. Теория соревновательной деятельности и системы спортивных соревнований.

3. Система подготовки спортсмена (концептуальный аспект).

В первой части сжато изложена современная концепция спорта как уникального феномена социальной реальности, обсуждены его суть, формы, функции и тенденции развития. Наряду с этим представлены пути формирования теории спорта как учебного предмета и отрасли науки, эволюция ее предмета и типичные для нее методы научного познания.

Вторая часть посвящена анализу и концептуальному осмыслению того, что составляет основу специфики спорта, – соревнований как собственно соревновательной деятельности спортсмена и системы спортивных соревнований, в рамках которой развертывается эта деятельность в современных условиях. Данный, в определенном смысле ключевой, раздел теории спорта в силу некоторых причин, известных специалистам, долгое время оставался как бы вне сферы интенсивного теоретического осмысления. Благодаря разработкам, выполненным в последние десятилетия, оказалось возможным в значительной мере исправить этот изъян и по-новому подойти к пониманию сути ряда, казалось бы, хорошо известных явлений спортивной практики.

В наиболее объемной третьей части интерпретированы основные теоретико-методические положения современной концепции системного построения подготовки спортсмена к спортивным достижениям. Здесь обсуждены практические и теоретические обоснования общепринятых представлений о системе спортивной подготовки, выработанных во многом прежде всего в отечественной школе спорта, раскрыта их непреходящая суть и намечены тенденции углубления и обновления.

Кроме названных разделов выделен вместо заключения обзор недавних дискуссий по некоторым фундаментальным и прикладным проблемам рассматриваемой отрасли познания. Это в какой-то мере создает живые представления о существующей в ней дискуссионной атмосфере, особенностях различных воззрений, поисковых направлениях, путях и условиях преодоления противоречий.

Часть первая
Сущность феномена спорта и характер его теории

Глава первая
Некоторые общенаучные и специальные категории в теории спорта

Теория спорта, появившаяся как научная и профессионально-образовательная дисциплина на рубеже XX и XXI вв., еще не миновала стадию своего становления. Первостепенное значение в ней имеет возможно точное определение исходных коренных понятий (категорий) и строгое выяснение их связей с общенаучными категориями. Именно с этого следует начинать профессионально-углубленное освоение общей теории спорта.

1.1. Некоторые межнаучно-интегративные категории, существенные для теории спорта

О значении общенаучных и межнаучных понятий-интеграторов. Усиление интегративной (сближающей и взаимосвязывающей) тенденции в развитии современного научного знания выражается, кроме прочего, в становлении, расширении смысла и уточнении общих научных категорий как наиболее обобщенных фундаментальных понятий, имеющих существенное значение для всех или многих отраслей науки [6, 14, 22, 31]. Их мировоззренческое и методологическое значение, как известно, трудно переоценить. Именно в них концентрированно и лаконично выражаются совокупные результаты познания единства мира, сущностных свойств и закономерных отношений его слагаемых.

Речь идет не только о тех предельно общих категориях, которые традиционно принято относить к философским. В последнее время стало принято обращать внимание на общеинтегративный смысл тех категорий, которые возникли не в лоне собственно философских абстракций, а в результате взаимносопряженного развития более или менее смежных отраслей специально-научного знания. К ним относятся, например, такие категории, как структура и функция, упорядоченность и неупорядоченность (энтропия), система и элементы, модель и оригинал и т. д. Некоторые из них в последние десятилетия предложено называть общенаучными ввиду того, что они приняты во всех или в нескольких отраслях науки [6, 31 и др.]. Категории, которые ведут к образованию межпредметных связей, способствуют сближению различных отраслей знания, в том числе ранее разобщенных, межнаучными понятиями-интеграторами [22].

В сфере научных дисциплин, изучающих в целом или в избирательных аспектах спорт, фундаментальное интегрирующее значение, несомненно, имеют кроме других категории развития (индивида), адаптации (живых систем), воспитания. Правда, эти категории имеют не один и тот же интегративный статус. Категория развития, как известно, издавна получила статус философской и в качестве общенаучной распространилась на все отрасли знания, хотя конкретизируется в них в не вполне совпадающих вариантах. Категория адаптации зародилась как биологическое понятие, но затем получила настолько широкое распространение, что приобретает общенаучный статус [14, 35]. Категория воспитания формировалась преимущественно в сфере педагогики, но вошла также в понятийный аппарат ряда не только гуманитарных, но и некоторых естественных наук, в том числе, как это ни странно, в теорию животноводства и даже растениеводства.¹

Продуктивное использование указанных категорий в конкретных отраслях знаний, конечно, не сводится лишь к простому перенесению терминов. Эффективность их использования зависит в конечном счете от того, насколько корректно в научном отношении ассимилируются концепции, лежащие в основе общих категорий, насколько аккуратно и творчески они «состыковываются» с конкретным содержанием специальных отраслей знания. В этом деле нередко возникают проблемы, обусловленные как объективными, так и субъективными обстоятельствами (специфика познавательного материала специализированных отраслей знания, трудности его интерпретации, индивидуальные особенности характера мышления и т. д.). О некоторых таких проблемах и путях их решения в комплексе научных дисциплин, отображающих явление спорта, речь пойдет далее.

К истолкованию связей и различия категорий развития и воспитания. Использование общей категории развития и связанных с нею концепций развития в специализированных дисциплинах, которые рассматривают факторы, воздействующие на человека, в том числе применительно к сфере спорта, оказалось во многом плодотворным. Прежде всего потому, что способствовало сближению теории спорта с фундаментальными концепциями, отражающими суть и условия человеческого развития. Вместе с тем существуют определенные трудности «состыковки» предельно общих и специализированных понятий. Нередко наблюдаются расхождения, отчасти обусловленные такими трудностями.

Расхождения с общей концепцией развития часто наблюдаются в характеристике различных воздействий на динамику качеств и способностей индивида в процессе физического воспитания, в частности в спортивных занятиях и аналогичных процессах. Говоря о совокупности такого рода воздействий, многие авторы до сих пор прибегают к возникшему некогда некорректному выражению, согласно которому развитием называют как вероятные следствия таких воздействий, так и сами воздействия. Например, во многих учебниках для студентов инфизкультов развитием называют как увеличение силы, быстроты, выносливости и других двигательных качеств индивида под влиянием многих разнородных факторов (контролируемых, управляемых и неподконтрольных, – генетических, естественносредовых и др.), так и организованный педагогический процесс направленного использования некоторых из данных факторов для воздействия на развитие свойств индивида. (Имея в виду последнее, часто пользуются выражением методика развития.) В результате создается впечатление, будто развитие есть нечто тождественное физическому и иному воспитанию, часть воспитания. А это не только противоречит общей концепции развития, но и затемняет одну из важнейших проблем специальных наук – проблему соотношения воспитания и развития индивида.

Для аргументации этих положений обратимся к содержанию общенаучной категории развития. Известно, что ее определение и развернутое истолкование происходило на протяжении веков, часто в острых дискуссиях. Дискуссии и поныне не прекращаются, но в последние десятилетия они все чаще проходят с привлечением многочисленных фактологических исследований различных процессов развития.² Это позволило согласованно выделить по крайней мере часть инвариантных признаков развития и отобразить их в более или менее широко признанных его определениях, которые закреплены в энциклопедических и образовательно-нормативных публикациях [2, 3, 30, 36]. Несмотря на вариации таких определений, в них, как правило, исходят из того, что развитие – это процесс закономерно происходящих изменений состояния системных компонентов природной и социальной реальности (организмов, других природных и социальных систем), который характеризуется следующими признаками: взаимосвязанность количественных и качественных изменений, их неслучайность, необратимость в общей тенденции и долговременность. Такие признаки принципиально отличают развитие от прочих изменений (например, от текущих, быстро происходящих изменений функционального состояния организма), выделяют развитие как особый тип изменений. С такой трактовкой общенаучной категории развития нельзя, разумеется, не считаться при использовании одноименного термина в частнопредметных отраслях знания. Иначе возникает опасность путаницы понятий и неоправданного их расхождения.

Возникновению подобного рода путаницы может способствовать неоднозначность терминов в обыденном разговорном языке. Так, при объяснении термина «развитие» в толковом словаре русского языка [23], наряду с обсуждением его смысла применительно к общенаучному категориальному определению, дается ссылка и на два других смысловых значения. Причем одно из них связывается с понятием развить в смысле «довести до чего-нибудь» (что можно было бы обозначить как развитие, если бы этот термин применялся в этом смысле, но такого семантического оборота в языке пока не предусмотрено). Тем самым создается терминологическая предпосылка для неправомерного отождествления понятий развитие и оптимизирующее воздействие на развитие, одним из воплощений которого является воспитание.

Как известно, для научной терминологии характерна строгая смысловая определенность терминов, несовместимая с двусмысленностью. Последняя особенно противопоказана, когда терминологически обозначаются тесно связанные друг с другом понятия, отображающие тем не менее существенно различные по своей природе явления, события, процессы. Именно с такой ситуацией мы имеем дело, когда определяем и обозначаем понятия развитие и воспитание индивида. Называть развитием то, что фактически относится к воспитанию, или наоборот, – значит, мягко говоря, не способствовать уяснению сущности и действительных соотношений процессов развития (в общенаучном понимании) и воспитания. Немалую лепту в это смешение понятий внесли не только те, кто допускал такое при составлении толковых словарей, но и представители педагогики, склонные к «расплывчатым» определениям.

Конечно, магистральное направление в уточнении центральных педагогических категорий не приемлет смешения воспитания и развития и характеризуется более или менее реалистичным отображением их действительного соотношения. Это выражено, например, в таких современных энциклопедических определениях воспитания: «Воспитание – социальное, целенаправленное создание условий (материальных, духовных, организационных) для развития человека» [27] или: «Воспитание – процесс систематического и целенаправленного воздействия на духовное и физическое развитие личности в целях подготовки ее к производственной, общественной и культурной деятельности» [30]. Хотя эти определения не безупречны, они позволяют понять, что представляет собою воспитание и в каком соотношении оно находится с процессом развития индивида. А именно – социальная природа воспитания, его свойство воздействовать на человеческое развитие, целесообразно-направленный характер воспитательных действий и их разносторонность, обусловливающая влияние не только на духовное, но и на физическое развитие индивида. Воспитание отождествляется здесь, таким образом, с определенным воздействием на процесс развития, но никак не с самим развитием, которое рассматривается как объект воздействия в процессе воспитания, а вовсе не как часть или сторона воспитания. Вот этот-то принципиальный отличительный признак воспитания затемняется, искажается и исчезает, когда термин развитие прикладывается не к тому, что он обозначает в общенаучном смысле, а к иному по природе процессу – воспитанию. Такой терминологический казус нужно считать совершенно недопустимым, поскольку он тянет за собой не только словесные, но и понятийно-содержательные недоразумения.³ Сказанное в полной мере относится, конечно, и к тем случаям, когда, говоря о направленном воздействии в процессе физического воспитания, в частности в процессе двигательной спортивной тренировки, на физические качества и двигательные способности индивида, называют это не воспитанием, а развитием их. Правомерно ли в таких случаях пользоваться термином воспитание? Несомненно, если исходить из логики приведенных общих определений категории воспитания. Почему же тогда вместо этого здесь все еще нередко прибегают к термину развитие? Может быть, отчасти потому, что многие в прежние времена, когда настойчиво пропагандировались актуальные потребности идеологического воспитания, именно такой характер обычно придавался понятию воспитание. Кроме того, слово развитие оказалось подходящим из-за того, что ему в общеразговорном языке придан неоднозначный смысл и в одном из своих смысловых оттенков оно приблизилось к понятию воспитания. Как бы там ни было, сколько-нибудь достаточных объективных оснований для указанной подмены терминов в строгой научной терминологии не существует. Скорее всего, такая подмена свидетельствует о том, что авторы, допускающие ее, не озабочены проблемами терминологической корректности и это подталкивает их к неадекватным формам выражения мыслей.

Подмена термина в рассматриваемом случае способна порождать ряд не только неточных, но и просто несообразных представлений. Когда, например, называют развитием то, что на деле является тренировочными воздействиями, осуществляющимися в течение отдельного занятия для стимулирования развития физических способностей тренирующихся, тем самым способствуют возникновению иллюзии, будто развитие их происходит уже в рамках этого занятия. Но, по общенаучному определению, любое развитие, в действительности, весьма долговременный процесс, поэтому говорить о развитии применительно к чему-то, происходящему в пределах относительно краткого времени, просто бессмысленно. Это лишний раз подтверждает, что пренебрежение терминологической точностью придает рассуждениям зыбкость, в которой тонет мысль.

Специалистам, как никому другому, понятна органическая связь воспитания с развитием. Имея в виду это, можно даже сказать, что эффект воспитательных воздействий при определенных условиях как бы переходит в развитие (в том смысле, что, например, систематические долговременные тренировочные воздействия способны вызывать существенные функциональные и структурные изменения в органах и системах организма, стимулировать в них количественные, а со временем и качественные преобразования, влияя тем самым на ход естественного физического развития индивида). Но такая теснейшая сопряженность воспитания и развития отнюдь не позволяет смешивать их и воспринимать как одно и то же. Если отождествлять их в сознании, не возникает стремления различать природу этих процессов, вникать в непростые закономерности их соотношения и взаимовлияния, несвободного от противоречий, решать проблемы оптимизации развития индивида в меру возможностей, реально предоставляемых воспитанием. В оценке этих возможностей нельзя, разумеется, забывать, что воспитание – вовсе не единственный и не всемогущий фактор оптимизации человеческого развития. Отождествление воспитания с развитием погрешно и тем, что уводит в сторону от понимания парциальной («долевой») роли воспитания в развитии и зависимости последнего от совокупности различных факторов (генетических, средовых и деятельностных).

Резюмируя сказанное, следует отметить, что смешение понятий воспитание и развитие, пока еще не изжитое до конца в рассуждениях о физическом воспитании, спортивной тренировке и в других случаях, противоречит сути утвердившихся одноименных общеинтегративных категорий и увеличивает вероятность ошибочных суждений о процессах развития и воспитания. Это несовместимо с нормами строгой научной терминологии, а потому подлежит устранению. В соответствии с такими нормами, говоря о развитии индивида, надо иметь в виду закономерный процесс количественных и качественных изменений его (индивида) свойств, продолжающийся длительное время и необратимый по своим генеральным тенденциям (которые проявляются в жизненных стадиях). Осмысливая, в согласии с теми же нормами, роль воспитания в индивидуальном развитии, нужно видеть глубокую сопряженность и вместе с тем существенное различие этих процессов, не позволяющее смешивать их. Воспитание как социально детерминированный процесс направленного воздействия на развитие индивида при определенных условиях оптимизирует тенденции развития в определенной мере, которая зависит не только от воспитания, но также от генетических и других факторов.

О согласовании положений теории адаптации и теории развития в концепции спортивной тренировки. Интенсивная разработка теории адаптации во второй половине XX века привлекла к ней внимание со стороны представителей многих отраслей науки, в том числе и специалистов, работающих в сфере научных знаний о физической культуре и спорте. Стремление использовать ее положения в различных отраслях знания приводит к интересным конструктивным результатам при условии, конечно, научно корректной творческой «состыковки» проверенных положений теории адаптации с общенаучными и отраслевыми концепциями. Надо полагать, дальнейшие позитивные результаты в этом направлении во многом зависят от четкого выяснения соотношений теории адаптации и теории развития.

К настоящему времени в этом аспекте рассмотрено соотношение теории адаптации с теорией эволюции [4,26,35]. При этом адаптация понималась в качестве так называемой генотипической адаптации, которая протекает как длящийся тысячелетиями процесс приспособительных изменений живых существ (их видов и популяций). Такая адаптация в теории физической культуры и спорта фактически не рассматривается (по крайней мере в настоящее время). Говоря об адаптации, имеют в виду то, что называется фенотипической адаптацией, которая выражается в приспособительных изменениях индивида, возникающих в течение индивидуальной жизни. Проблема соотношения такой адаптации с развитием индивида разработана пока недостаточно. Рассмотрим в этом аспекте понятийно-терминологические определения.

На уровне обыденного здравого смысла слово «адаптация» кажется вполне ясным, когда оно связывается с представлением о процессе приспособления индивида, его организма или отдельных органов и систем к условиям существования. Однако вряд ли можно утверждать, что в качестве научной категории понятие «адаптация» прошло уже путь точного и глубокого содержательного определения. Даже смысловые границы термина, обозначающего это понятие, пока четко не очерчены. Очень часто данному термину придают своего рода двусмысленность, называя адаптацией, с одной стороны, процесс приспособления, а с другой – закрепившийся результат приспособления, воплотившийся в завершившихся функциональных и структурных преобразованиях в организме, которые возникли под влиянием приспособления. Хотя такое двусмыслие некоторые авторы считают показателем диалектического подхода к пониманию адаптации [35], с позиций строгой логики это, скорее, следует расценивать как нарушение норм научной терминологии, обязывающих к смысловой определенности, в том числе к монозначности терминов. Кстати, в данном случае от двусмысленности термина нетрудно избавиться, применяя его только для обозначения процесса приспособления, результаты приспособления можно обозначить производно-дифференцирующим термином, например, таким как адаптированность (по аналогии с приспособленностью, тренированностью и т. п.).

Изначально определение понятия «адаптации» подразумевало приспособление организма к условиям внешней среды [35]. Многие авторы продолжают следовать такому пониманию термина. Позже его стали расширять, указывая не только внешнюю, но и внутреннюю среду организма [25, 35, 36 и др.]. При этом обычно обходят молчанием вопрос: правильно ли исключать внутреннюю среду организма из понятия организма, и если неправильно, то насколько корректно говорить, что адаптация – это, кроме прочего, приспособление организма к себе самому? Не исчезает ли в таком случае изначальный смысл понятия адаптации и не происходит ли его подмена? Ясных и точных ответов на эти вопросы в известных публикациях пока не обнаруживается.

Не претендуя на универсальное определение, условимся в последующем тексте понимать под адаптацией процесс приспособления индивида к воздействующим на него факторам внешней среды и к первоначально непривычным для него (а затем становящимся постепенно привычными) особенностям функционирования организма, которые возникают в зависимости от характера деятельности и режима жизни.

Заметим, во-первых, что речь идет при этом об адаптации не любых систем, а лишь целостного человеческого индивида с присущими ему естественными и социальными свойствами. Во-вторых, адаптация понимается как в традиционном смысле – приспособление к условиям внешней среды, так и в нетрадиционном – приспособление к объективным особенностям функционирования организма индивида, которые производны от первоначально непривычных для него видов деятельности и режима жизни (напряженная или ненапряженная деятельность, интенсивно-кратковременная или продолжительная умеренной интенсивности, «уплотненный» или «разреженный» режим жизни с отсутствием активной деятельности и т. д.). Что же касается результатов такой адаптации, то они будут обозначаться термином, производным от адаптации, – адаптированностью (состояние организма, его органов, систем, возникающее вследствие адаптации).