Kitobni o'qish: «Новогоднее желание»

***

– Пусть в наступающем году он хоть как-нибудь даст о себе знать… – прошептала себе под нос Марина, размешивая пепел в бокале с шампанским. Затем она улыбнулась и выпила его до дна.

Тем временем Павел раскладывал приборы на столе, готовясь провожать старый год.

Под ногами вертелся кот, на которого маленькая Ленка заблаговременно прицепила «дождик» («ну ведь это же новогодний кот, папаааа, ты ничего не понимаешь!»). Кошка поднял голову и залюбовался точёной фигуркой любимой вот уже десять лет жены.

Он с детства привык, что его постоянно подкалывают по поводу фамилии. «Кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит слово, тот её и съест!» – раздавалось среди сверстников, стоило ему появиться.

– Могли бы уже и что-то новенькое придумать, честное слово, – парировал он и проходил мимо, окидывая остальных ребят презрительным взглядом.

– Лапушка, помочь тебе чем-нибудь?

– Нет, зай, спасибо, – обернувшись вполоборота, Дарья окутала его теплым взглядом зеленых глаз, после чего подошла ближе и нежно коснулась губ.

Павел ответил на поцелуй и с нежностью посмотрел на любимую.

– Ну что, садимся? Лен, иди сюда, егоза!

Семейство Кошка расположилось за столом в ожидании президентской речи. Попивая сок, Ленка теребила кота, за что периодически получала нагоняй от матери с просьбой оставить животное в покое.

За окном мигали разноцветные гирлянды, а Павел смотрел в небо, крепко задумавшись.

Успешная карьера адвоката, красотка-жена, чудесная дочь, любимые увлечения и верные друзья – казалось бы, ну что ещё нужно для счастья?

Однако в этот предновогодний вечер Кошка в очередной раз зябко поёжился от ощущения сдавленной грудины. Так всегда бывало, когда Павел чувствовал себя одиноко. Причиной этого чувства, как и всегда, стали воспоминания Кошки о некогда любимой женщине, с которой они расстались много лет назад.

Они познакомились на вечеринке общих друзей, которая была посвящена дню рождения кого-то из них.

– Привет! – пытаясь перекричать музыку, Кошка подошёл к Марине, которая отрывалась на полную, прыгая под любимую песню с бокалом шампанского. Она сбавила темп, улыбнувшись и одарив его любопытным взглядом:

– Да? Что вы хотели?

– Я – Кошка! – решил было соригинальничать Павел, но на это Марина рассмеялась и отвернулась, повертев пальцем у виска.

– Да нет, подождите же! – он решил не сдавать позиции: «Извините, я, наверное, не так выразился…. Фамилия у меня такая – Кошка, а вообще я – Павел. А как зовут столько обворожительную особу?»

Она поправила короткое блестящее платье и уселась в кресло:

– Ну, так и быть. Марина, очень приятно…

Павел осторожно коснулся губами руки девушки.

– Очень приятно. А пойдемте, потанцуем?

– Пойдем…

Заиграла медленная инструментальная композиция, и Кошка осторожно приобнял Марину, качаясь в такт музыке.

«Как странно… я никогда раньше не чувствовал ничего подобного… господи, да я дрожу весь… чёрт, хоть бы не заметила… милая… а глаза… вот это глаза! Никогда такие красивые не видел… Интересно, у неё есть кто-нибудь… как же узнать… так ведь не спросишь… я и так уже наоригиналил сегодня… надо же… я – кошка! Ну что за дурачок?!»

Когда музыка стихла, он решил продолжить знакомство с Мариной:

– Ты не против, если я принесу ещё шампанского и составлю тебе компанию?

– Не против.

Марина, конечно, заметила, как на неё смотрит Павел. Она давно была одинока, и потому решила, что ухаживания Кошки этим вечером, пожалуй, будут как нельзя кстати.

– Марин… ничего, что на «ты»? – Павел замялся, глядя, как она уже собирается «на выход»: «Подожди, можно, я тебя провожу?!

– Да, конечно! – улыбнулась девушка, слегка наклонив голову.

Была середина декабря, и Марина потирала замерзшие руки, согревая их своим дыханием. Заметив это, Павел накрыл их своими ладонями и выразительно посмотрел на девушку.

Казалось, будто время потекло медленно-медленно, пока эти двое стояли друг напротив друга. Кошка был совершенно не в силах отвести взгляд от красавицы Марины. В конце концов Павел не выдержал.

Он наклонился и совершенно наглым образом сорвал поцелуй с губ оторопевшей Марины. Его зеленые глаза сияли озорным огоньком, и было видно, что сейчас Павел абсолютно счастлив.

– А ты наглый! – рассмеялась Марина.

– Нет, – его губы изогнулись в полуулыбке, – я – Кошка!

Марина рассмеялась в ответ и с теплотой глянула на молодого человека:

– Что ж! Спасибо, что проводил! Мне пора!

– Может, сходим завтра куда-нибудь?

– Хм… – задумалась Марина: «А что? Давай!»

– Тогда давай встретимся завтра на Пушкинской и погуляем в центре?

– Хорошо!

Марина, которая очень любила центр Москвы, особенно зимой, без колебаний согласилась на предложение Кошки…

– Паш, ты где «завис»? – из воспоминаний Павла вырвал настойчивый голос Дарьи, которая поставила перед мужем плошку с оливье.

– А, ой… – стушевался Павел и принялся дальше помогать жене накрывать на стол: «Лен, принеси, пожалуйста, «колу» с кухни… и прекрати дергать Барсика уже, наконец!»

В конце концов семейство Кошек наконец расселось за праздничным столом, Дарья разлила шампанское по бокалам и встала с кресла:

– Слушайте, ну, год, конечно, выдался так себе, со всеми этими событиями, но всё-таки хороший, а? У тебя востребованность, у Ленки вон, какие успехи в учебе, да и мой магазинчик с хорошей прибылью… нет, хороший год, определенно… Что ж!

С этими словами Дарья и Павел подняли бокалы под звон курантов, которые оповещали о наступлении Нового года.

***

Первого января Марина проснулась со странным ощущением пустоты. То ли шампанского в эту ночь выпила слишком много, то ли еще что.

Было половина четвертого, и на Москву уже опустились первые сумерки. Точь-в-точь как в тот день, когда они с Кошкой в очередной раз договорились пойти прогуляться по центру города.

С момента начала их отношений минул год.

Однако на протяжении всего этого времени Марина так и вела себя, будто она совершенно не заинтересована в своем кавалере.

Кошка же, напротив, расшибался буквально в лепешку, приезжая по первому требованию своей девушки, даже если поводом оказывалась полная ерунда, и Марина отвлекала его от действительно важных дел.

Когда Марина подошла к памятнику Пушкина, Павел уже дожидался её, потирая замерзшие руки. Однако, заметив девушку, широко улыбнулся и произнес:

– О, вот и ты! Привет! – он приветственно чмокнул Марину в губы, после чего сказал: «Я подумал, на улице так холодно… Поэтому взял нам билеты в кино. Ты же не против?»

– Абсолютно не против, – улыбнулась Марина, и пара направилась в сторону кинотеатра.

Вкусы на кино у парочки совпадали – в этот снежный холодный день только и делать, что смотреть романтические комедии в обнимку с поп-корном.

Кошка, конечно же, смотрел фильм, что называется «одним глазом» – всё остальное время он исподтишка любовался своей спутницей – такой милой, и такой недоступной. Она замечала эти взгляды, но делала вид, что кино ей намного интереснее своего спутника.

«Пашка-Пашка-Паааашка… что же мне с тобой делать, Пашка?»

Не то, что она совсем не хотела отношений, просто совершенно не хотела привязываться, а вот Павел, напротив, спал и видел, как они с Мариной наконец сблизятся.

Ещё бы! Ведь на протяжении всего года он и так, и этак пытался доказать этой снежной королеве искренность своих чувств…

Фильм подошёл к концу, и Кошка предложил Марине немного прогуляться по бульвару недалеко от кинотеатра.

– Какая классная погода!

– Да, правда…

– Как тебе фильм?

– Прикольный.

– Погоди, – Павел настороженно посмотрел на Марину: «Что-то не так?»

– Я не знаю, – девушка сокрушенно покачала головой: «Вроде всё нормально… а вроде и…»

– Что «вроде и»? Не понимаю, – лицо Павла мгновенно стало озадаченным.

– Ай, ладно, забей! – она вновь непринужденно улыбнулась, ещё больше вгоняя Павла в замешательство. Отойдя чуть поодаль, Марина скатала снежок и кинула им в своего спутника: «Берегись!»

Однако Кошка успел увернуться, и снежный комок рассыпался, ударившись о дерево.

В недоумении глядя на Марину, он понимал, что, несмотря на все свои старания, совершенно безразличен этой красотке. Кошка буквально закипал от негодования, однако природная сдержанность взяла верх.

Когда пришла пора расставаться, Павел пристально посмотрел на свою спутницу и произнес:

– Знаешь, хорошо, наверное, что я скажу это сейчас, а не когда-то потом… В общем, я слишком хорошо вижу, что тебе неинтересен.

– Прости, я… – хотела было запротестовать Марина, но Кошка перебил:

– Нет, Марин. Я в такие игры не играю. Добиваться, бегать, это, конечно, всё весело, но не для меня.

– Паш, я…

– Я видел, как ты смотрела на меня в первый вечер. Оттого и подумал, что может быть, у нас получится что-то построить… Но твой этот холод… это даже не показное безразличие… ты действительно ничего ко мне не испытываешь, а я… Я целый год, как дурак, пытаюсь до тебя достучаться. Я не могу так, Марин. Мне ОЧЕНЬ больно.

Она пыталась протестовать, но это было совершенно лишено смысла. Марина и так понимала, что Павел, хоть и был удобен, но так и не стал по-настоящему интересовать её. Но она совершенно не была готова к расставанию с парнем.

– Мы можем всё исправить…

– Нет, – Павел сокрушенно покачал головой: «Я целый год так думал. Теперь вижу – нет. Пока, солнышко. Не вини себя, я всё понимаю. Не срослось. Ничего страшного. Будь счастлива!»

С этими словами Кошка махнул своей бывшей рукой и скрылся в подземном переходе.

Уже стоя в вагоне метро, он смотрел на своё усталое лицо в отражении и думал только о том, как доедет до дома и наконец выспится. Мысли о Марине в последнее время совершенно его измотали. А потому теперь он чувствовал что-то наподобие облегчения, хотя и грустил оттого, что им ничего не удалось построить.

Впрочем, Кошка достаточно быстро оправился от расставания, и полностью погрузился в изучение юриспруденции. Тщеславие юноши никак не позволяло бросить начатое, да к тому же хотелось всё довести не просто до конца, но и до наилучшего результата.

И вот, спустя несколько лет, выпускник МГЮА стал одним из самых востребованных специалистов.

***

Марина налила себе крепкий эспрессо, и теперь стояла у окна, пристально вглядываясь в пустынную ленту обычно оживленного проспекта.

– Боже мой… – вздохнула молодая женщина: «Какая же я была глупая!»

Внезапно звякнул ключ в замке.

Дверь отворилась, и в комнату шаткой походкой вошёл мужчина лет тридцати пяти. Пальто было расстегнуто настежь, открывая вид на накаченный торс, обтянутый светлой футболкой, которую внезапный гость носил навыпуск поверх чёрных джинсов. Поправив пятерней длинные вьющиеся волосы с каштановым отливом, он оглядел Марину презрительным взглядом и поставил на стол початую бутылку виски:

– Что встала, как вкопанная? С Новым, мать его, годом! Ишь, какой подарочек тебе привалил! Рада?!

– И тебе здравствуй, любимый… – процедила она сквозь зубы и приняла пальто из рук внезапного гостя: «Андрюш, но ведь врачи…»

– Жить меня не учи! – взревел мужчина, зыркнув на Марину отнюдь не по-доброму: «Пожрать есть что?»

– Там, – Марина махнула рукой в сторону кухни и отошла, пропуская своего нетрезвого кавалера пройти.

Развалившись на диване, Андрей цедил виски и лениво перещелкивал каналы, перескакивая с одного на другой. Его стало раздражать мельтешение перед глазами. В следующую секунду разъяренный Андрей с размаху кинул пульт об стену, отчего тот разбился вдребезги. Марина вошла в комнату, и, еле скрывая омерзение, осмотрела «масштабы трагедии»: