Kitobni o'qish: «Лунара»

Shrift:

Глава 1

Мама рассказывала, что в ясную зимнюю ночь моего рождения светила полная луна молочно-белого цвета. Все присутствующие решили, что именно она, такая величественная и волшебная, помогла мне появиться на свет. Родители, поверив в небесный знак, назвали ребенка Лунарой…

– Лу, ты спишь? – кричит мама из коридора, собираясь на работу.

– После такого крика никто в доме теперь не спит, мам.

– Тогда пусть платят мне за работу будильником.

Она заходит ко мне в комнату при параде: строгий брючный костюм телесного цвета, собранные в высокий хвост темные волосы и идеальный нюдовый макияж, подчеркивающий ее гладкую кожу.

– Вставай, отец подвезет тебя. Ему по пути.

Сонно потянувшись, я сползаю с кровати и первым делом подхожу к горшку с папоротником. Родители не смогли противиться моему природному дару убеждения и согласились каждые полгода покупать мне новое растение, несмотря на страх, что через пару лет наша квартира превратится в домашнюю оранжерею.

Этого зеленого красавца мне подарили в конце первого курса. Я сразу же назвала его Карсоном в честь великой Рейчел Карсон – женщины-биолога, чьи труды в области защиты окружающей среды вдохновили меня на выбор профессии.

Проверив верхнюю часть грунта и убедившись, что на листьях папоротника нет желтых и коричневых пятен, решаю сегодня обойтись без полива. Меня тревожит, что почва недостаточно подсохла, хотя прошло уже несколько дней с последнего увлажнения.

– Лу! – раздается зычный голос отца. – Ты где там застряла?

– Уже бегу! – отзываюсь я и, задумчиво цокнув языком, быстро направляюсь в ванную.

Раньше мы с родителями никогда не завтракали, но, начитавшись статей о важности утреннего приема пищи, я убедила их и себя перекусывать не только чашкой кофе. Забежав на кухню, встречаюсь взглядом с папой, доедающим приготовленные мамой тосты с яйцом и сыром. Желток капает на рукав его джинсового пиджака, и он, неловко улыбнувшись, просит меня передать ему салфетку.

– Хорошо, что Лина этого не видит, – заговорщически ухмыляется папа, взглянув на след от яичницы и крошки под столом.

Мама ненавидит беспорядок и всегда искренне удивляется папиному таланту устроить его за считаные минуты. Меня чистюлей не назовешь, но до навыков отца мне еще очень и очень далеко.

– Сегодня результаты? – спрашивает он, имея в виду конкурс экологических проектов.

– Да. В течение дня должны появиться. А еще организаторы обещали дать обратную связь каждому участнику, – отвечаю я с плохо скрываемым волнением в голосе.

Еще год назад мне и в голову не могло прийти, как много для меня будет значить исход подобного конкурса. Но в свой проект «Помоги себе, планете и бездомным животным» я вложила не только силы и время, но и частичку души.

– Ты обязательно победишь, – заверяет меня папа.

Я не раз говорила, что не расстроюсь из-за проигрыша. Куда важнее получить письмо от членов жюри, которые уже долгие годы стоят на страже экологии нашей страны. Но вера родителей в успех проекта подогревает мою собственную надежду.

Собрав темные волосы в высокий пучок со свободными передними прядями и надев клетчатую черно-белую юбку с сиреневой блузкой, я подхожу к зеркалу, чтобы нанести на скулы персиковые румяна и нарисовать коричневой подводкой более-менее ровные стрелки.

– Долго еще? – Папа стоит у входной двери и крутит в руке ключи от машины – нашего старенького «форда».

– Готово! – Схватив с тумбы рюкзак, я на лету запрыгиваю в балетки. – Идем.

Если мы никуда не спешим, то спускаемся с шестого этажа по лестнице – с нашим лифтом лучше не встречаться. Но сегодня как раз тот день, когда мы даем ему еще один шанс нас прикончить. Перед приземлением кабинку трясет; отец в этот момент сосредоточенно смотрит в одну точку, а я задерживаю дыхание.

– Начинаю думать, что иногда лучше опоздать, чем прокатиться на нем еще раз, – говорит папа уже в машине.

Пристегнув ремень безопасности, я включаю радио и тут же начинаю отстукивать ногой ритм песни в жанре кантри-рока. Прошло всего две недели с начала второго курса, но я уже с головой погрузилась в новые дисциплины. По дороге в институт у меня перед глазами мелькают страницы, исписанные конспектами лекций по ботанике, зоологии и цитологии. Привычка выделять важные термины ярко-желтым маркером помогает мне не пропустить их.

Ждущая меня у входа в институт Ясмина не разделяет моего восторга по поводу учебы, потому что с четырнадцати лет мечтает стать визажистом, но никак не биологом.

– До вечера! – бросаю я папе – он спешит на работу в кафе, которым владеет наша семья.

Все лето из-за нехватки персонала я подрабатывала в нем официанткой. Но каким бы интересным опытом это ни оказалось, сейчас мне хочется поскорее о нем забыть, целиком погрузившись в учебу.

От природы светлые волосы Ясмины заплетены в два небрежных колоска. Сегодня на ней очередной комбинезон. На этот раз – джинсовый на широких бретелях. А под ним виднеется черная футболка с фотокопией незнакомой мне картины.

– Прости, что опоздала, – говорю я.

Обнявшись, мы заходим внутрь.

– До начала еще две минуты.

Яс всегда остается невозмутимой. Даже когда все выходит из-под контроля, она сохраняет спокойствие. Прошлая жизнь подруги явно прошла в теле удава.

– И все же нам лучше поторопиться, – говорю я и устремляюсь к лестнице: первое занятие на втором этаже.

Спустя десять минут мы как самые прилежные студенты сидим в аудитории и конспектируем лекцию по ботанике о строении и функциях растительной клетки.

– Хочу потренироваться делать смоки-айс. Поедешь после пар ко мне? – шепотом интересуется Ясмина.

– Сегодня среда, – напоминаю я ей, – мне нужно на роллердром.

– Ой, точно. Тогда завтра?

– Да, завтра мои глаза в твоем распоряжении.

– Мне нужны лишь твои веки. – Подруга берет прядь моих волос и прикладывает их к верхней губе, изображая усы.

Мы тихонько смеемся и ловим осуждающий взгляд преподавателя.

Основная область нашей будущей профессиональной деятельности – исследование живой природы и ее закономерностей, использование биологических систем в хозяйственных целях.

После выпуска мы сможем заниматься восстановлением биоресурсов и охраной природы. Но я то и дело слышу от однокурсников, что в жизни они планируют заниматься совсем иным. Хоть меня и окружают студенты-биологи, но при тесном знакомстве выясняется, что они увлечены чем-то еще: записью каверов на известные музыкальные хиты, съемкой видео для YouTube-канала, ведением бизнеса или организацией деловых встреч.

Я уважаю чужие мечты, но каждый раз, услышав об их планах на жизнь, теряю дар речи, ведь мое сердце окончательно и бесповоротно принадлежит будущей профессии. Иногда мне даже хочется перемотать время, чтобы оказаться на последнем курсе и приблизиться к моменту, когда я смогу заняться чем-то по-настоящему важным.

Глава 2

В детстве я целых шесть лет занималась фигурным катанием и успела разучить немало элементов, включая прыжки. Даже спустя годы у меня сохранилось чувство полета надо льдом, равно как и страх возможного падения. Моя недолгая спортивная карьера закончилась, когда мне исполнилось десять: мама, насмотревшись на травмы других детей, решила, что этот спорт слишком опасен. Я не сильно расстроилась, когда мы перестали ездить на ледовую арену, потому что у меня появилось больше свободного времени. Но как только три года назад в нашем городе открылся роллердром, я решила тряхнуть стариной и попробовать себя в катании на роликах.

Выходило весьма недурно. Видимо, сказалось фигурнокатательное прошлое, ведь, по словам мамы, я подавала большие надежды и даже могла стать чемпионкой страны среди юниоров, если бы не закончила так рано.

Обычная езда по кругу быстро надоела, и я начала разучивать разнообразные трюки, пытаясь попасть в такт льющейся из динамиков музыке. Уже на второй год еженедельных занятий каждый мой выход на площадку превращался в полноценное выступление, движения рук и ног стали отточенными.

В прошлом году ко мне подошел мужчина и пригласил в школу парного катания на роликах. Мне нравилось придумывать самой себе номера, поэтому я, не задумываясь, согласилась прийти на пробное занятие, несмотря на высокую загруженность в институте.

Тренер сразу предложил встать в пару с Родионом, который удивительным образом внешне походил на меня саму: такой же смуглый, кареглазый и темноволосый. Мы не сильно сблизились за эти двенадцать месяцев, потому что слишком по-разному относились к занятиям: я воспринимала катание на роликах как хобби и способ отвлечься от учебы, Родион же обожал соревнования и хотел стать чемпионом.

Мы успели побывать на нескольких турнирах и занять призовые места. В нашем арсенале один кубок, две золотые и одна серебряная медали. И, как говорит тренер, это далеко не предел.

– Почему ты не читаешь мои сообщения? – даже не поздоровавшись, начинает допрос Родя, как только я выхожу из раздевалки.

– И тебе привет. Некогда было.

– Ну ты даешь! У меня грандиозные новости.

– Рассказывай, – киваю я.

– Через три месяца в столице будут соревнования. Если мы попадем в пятерку призеров, то в следующем году сможем поехать на международный турнир! – Его прямо-таки переполняют эмоции: он машет руками и выглядит воодушевленным.

– Понятно. – Непроизвольно тяжело вздохнув, я выхожу на площадку, где уже тренируются другие пары.

– И это все? Больше ничего не скажешь?

Родя удивлен моим равнодушием, но мне все еще не хватает смелости признаться, как сильно я устала от постоянной борьбы за призовые места. Знаю, что ему крайне важно продолжать соревноваться, но никак не могу себя заставить испытывать то же самое.

– Скажу, что нам следует больше тренироваться, если мы хотим выиграть.

– Вот это Лу, которую я знаю! Обожаю твой боевой настрой.

– А как иначе? – Криво улыбнувшись, беру Родю за руку и предлагаю немного размяться перед отработкой нашей программы.

После недолгой раскатки мы занимаем позиции в противоположных углах площадки и смотрим друг на друга. Тренер включает музыку Dido «Hurricanes». Набрав скорость, мы с Родей подъезжаем к центру и синхронно выполняем «циркуль»: правая нога выставлена вперед, а левая рисует круг. Взявшись за руки, разгоняемся и несемся вдоль бортика. В нужный момент Родя разворачивает меня к себе спиной, а затем поднимает и ловко сажает на свое плечо. Во время этой опасной поддержки у меня всегда перехватывает дыхание, а сердце бьется так громко, что стучит в ушах. Следующим элементом идут параллельные вращения, во время которых важно сохранить равновесие и не запнуться. Сразу после этого мы снова разъезжаемся по разные стороны катка, выполняя хореографическую дорожку шагов. Последними в связке идут «фонарики». В тот момент, когда ноги Родиона разъезжаются на максимальное расстояние, я разгоняюсь и, присев на корточки, проезжаю в образовавшуюся арку.

– Не забывай вскидывать руки! – кричит тренер после моего выезда.

Это программа о любви, схожей с неистовым ураганом. Но лично мне она напоминает борьбу с собой, подобную той, что идет сейчас внутри меня. Катание на роликах долгое время спасало меня от ежедневной рутины, дарило чувство свободы и возможность забыть обо всем на свете. Жалею, что нельзя отмотать время и оставить походы на роллердром просто хобби. Однако нежелание продолжать соревноваться не сравнится со страхом подвести Родиона и тренера, которые так на меня надеются. И именно поэтому мы продолжаем тренироваться до тех пор, пока не заканчивается выделенное для нашей группы время.

До дома я добираюсь на автобусе, который едет самым длинным маршрутом из всех возможных. Мало кто понимает прелесть долгих поездок, но лично мне они доставляют ни с чем не сравнимое удовольствие. Люблю проезжать по центральным улицам города, разглядывая фасады разноцветных зданий и силясь угадать, что находится за каждым из них. Компанию мне всегда составляет любимая музыка в бессменных проводных наушниках. Но сегодня, устроившись на сиденье у окна, первым делом я проверяю электронную почту.

Увидев заветное письмо, замираю, не решаясь открыть его сразу. Как жаль, что Сава, мой парень, не сидит сейчас рядом и не держит меня за руку. Он бы точно сумел унять пронзившую мое тело нервную дрожь. Заблокировав экран телефона, кладу его назад в рюкзак. А затем, мысленно досчитав до ста, достаю вновь. На этот раз, чтобы не мучить себя понапрасну, я решаю действовать максимально быстро: открываю браузер, кликаю на значок почты, а затем на нужное письмо.

Вместо ожидаемых нескольких вежливых строк и благодарности за участие я получаю подробный разбор моего экологического проекта. А точнее – обоснование того, почему он не только не выиграл, но и не является состоятельным.

Дочитав и поспешно сморгнув слезы, я пересылаю письмо Саве с пометкой: «Я проиграла». Ответ приходит почти сразу: «Я же тебе говорил».

Глава 3

Лунара, мы внимательно ознакомились с Вашим проектом «Помоги себе, планете и бездомным животным» и вынуждены отметить несостоятельность данной идеи по ряду причин.

Первые строчки долгожданного письма становятся настоящим проклятием. Я перечитала их столько раз, что помню наизусть каждое слово.

– Напомни, о чем твой проект, – просит Ясмина.

Пока подруга, вцепившись обеими руками в руль, сосредоточенно ведет свой новенький «матиз», я равнодушно листаю музыкальный плейлист в магнитоле. Несмотря на мое подавленное состояние, мы, как и договаривались, едем к ней домой, чтобы она потренировалась делать мейк-ап.

– Об установке специальных автоматов для сбора пластиковых бутылок¹, – повторяю я то, что говорила ей уже неоднократно. – Когда прохожий опускает в приемник бутылку, дозатор отмеряет порцию корма и высыпает его в установленную внизу миску для бездомных животных.

– Звучит неплохо. – Она смахивает со лба проступившие капли пота. За рулем Ясмина всего два месяца, поэтому каждая поездка превращается в дикий стресс. – Странно, что им не понравилось.

– Не странно. Они правы.

Наш конкурс направлен на поиск новых и нестандартных решений глобальных задач, стоящих перед человечеством. Ваш проект лишь совмещает в себе помощь бездомным животным и сбор пластика, но при этом имеет значительное количество минусов и недоработок.
Производство автоматов, их доставка на места, регулярное обслуживание и ремонт, вывоз вторсырья, закупка корма – все это требует больших финансовых затрат, которые при отсутствии значительных результатов не кажутся нам целесообразными.

Чем чаще я проговариваю про себя текст письма, тем больше понимаю, насколько бессмыслен мой проект по сравнению с остальными.

– А кто победил? – мимолетом интересуется подруга. Не уверена, что ей вообще есть до этого дело.

– На первом месте проект о масштабном экологическом просвещении.

Честно говоря, меня впечатлила эта работа. Я прочла лишь опубликованные на сайте конкурса отрывки, но и их хватило, чтобы еще сильнее разочароваться в собственных идеях.

– Прости, Лу, я ничего в этом не понимаю, – извиняется Ясми.

– Не бери в голову. Как-нибудь переживу.

Аккуратно припарковавшись у дома, подруга громко выдыхает.

– Ура, мы остались в живых! – ликует она.

– Уверена, что сможешь такими трясущимися руками делать макияж?

Яс уверенно кивает и, громко хлопнув в ладони, выходит из автомобиля.

В доме, как и всегда, стоит звенящая тишина. И дело не только в огромной площади дома. Живущая здесь семья не любит шум. Я не появлялась здесь несколько недель и не приходила бы и дальше, но помощь подруге гораздо важнее моего комфорта.

– Жаль, Сава еще не вернулся с работы. – Я бросаю тоскливый взгляд на дверь его комнаты.

– Скоро придет.

Впервые в этом доме я оказалась в октябре прошлого года.

В тот день у меня сломалась молния на сапоге, а на улице шел проливной дождь. Совершенно отчаявшись, я стояла у окна и смотрела на утопающий в лужах асфальт. Ясмина, с которой мы учились в одной группе, но практически никак не взаимодействовали, коснулась моего плеча, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Занятия уже закончились. Почему не идешь домой? – спросила она.

Я приподняла ногу, демонстрируя проблему.

– Милые единорожки, – прокомментировала она мои носки. – За мной сейчас приедет отец. Ты где живешь?

Услышав адрес, Ясми заметно сникла. Видимо, ее первоначальный план провалился.

– Слушай, мы не сможем тебя подвезти. У отца не так много времени…

– Вы и не обязаны. Увидимся завтра, – я прервала ее, совершенно не понимая, почему она оправдывается, мы ведь не были подругами.

Но она продолжала стоять и что-то обдумывать. Ее явно не оставила равнодушной ситуация, в которой я оказалась.

– Может, поедем ко мне и я одолжу тебе сапоги? – выпалила она идею, которая нам обеим показалась чертовски гениальной.

Только оказавшись перед шкафом с обувью в их большом загородном доме, мы поняли, что у нас разные размеры. Ясмина раскраснелась и начала извиняться. Мы обе сглупили, но это была одна из лучших нелепых ситуаций, в которых мне только доводилось бывать.

На наш неловкий, но громкий смех из своей комнаты вышел брат Ясмины. С интересом осмотрев нас, он ухмыльнулся и только после этого заговорил. Я обратила внимание на его ярко-синие, почти ультрамариновые глаза. А его тихий безмятежный голос вселял спокойствие, рядом с ним хотелось расслабиться и обо всем забыть. Узнав о нашей проблеме, он подошел ко мне и протянул руку:

– Сава. – Его рукопожатие оказалось воздушным и крепким одновременно.

– Лунара. – Представившись, я ожидала увидеть на его лице удивление, но он ничего не сказал. Только кивнул и до невозможности дружелюбно улыбнулся.

– У меня тридцать девятый размер. Могу одолжить тебе кроссы, – предложил мой новый знакомый.

Так и началась наша история – с дурацкой сломанной молнии на сапоге.

В комнате Ясмины царит идеальный порядок, а вся косметика хранится в одном большом органайзере золотистого цвета. Пока она роется в нем в поисках подходящих кисточек, я лежу на ее широкой двуспальной кровати, заправленной мягким пледом.

– Сходи в ванную за мицеллярной водой и ватными дисками, – командует подруга, – нужно смыть твои стрелки.

– Ладно. – Подчинившись, я заставляю себя подняться с удобной постели.

По пути решаю заглянуть к Саве. Мы не так много времени провели здесь, но я помню каждый сантиметр этих стен. Такие же синие, как его глаза, обои. Грамоты, дипломы и благодарственные письма в деревянных рамках расставлены на столе. По словам матери, он с самого детства отличался от сверстников своей непреодолимой тягой к знаниям. Стремление достичь поставленной цели – это то, чему я учусь у Савы каждый день.

Полгода назад ему выпал счастливый билет: его приняли на стажировку в лабораторию, занимающуюся разработкой лекарственных препаратов для лечения тяжелых аутоиммунных заболеваний. И теперь я все чаще замечаю, как меняется Сава, находясь под крылом гениального наставника. Обрастая недостающими знаниями, он превращается в настоящего ученого, способного изменить мир.

На его кровати я нахожу несколько учебников по фармацевтической химии и иммунологии. Открыв один из них и увидев незнакомые формулы, испытываю горькую досаду и обиду на саму себя. Сава неоднократно критиковал мой конкурсный проект, но я не отступилась от своей идеи. И вот что из этого вышло.

Аккуратно смыв нанесенный утром макияж, возвращаюсь назад в спальню подруги.

– Наконец-то! – восклицает вооружившаяся палеткой и кисточками Ясмина.

Спустя час, когда подруга уже наносит светлые тени на внутренние уголки моих глаз, дверь в комнату распахивается, и на пороге возникает Сава. По нему и не скажешь, что он только что вернулся с работы: искрящиеся глаза, аккуратно причесанные волосы овсяного цвета, лучезарная улыбка. Свеж и бодр, как и всегда.

– Не ожидал, что ты здесь, – говорит он мне, радостно вскинув брови. – Яс, как долго ты собираешься ее мучить?

– Мне осталось сделать растушевку и подкрасить тушью ресницы, – отвечает подруга, что в переводе означает: «Без моего разрешения она отсюда точно не выйдет».

– Держись, Лу, – смеется Сава, – а потом приходи ко мне.

– Хорошо, – обещаю я, пораженная тем, как безэмоционально и глухо звучит мой обычно звонкий голос.

Похоже, проигрыш в конкурсе расстроил меня сильнее, чем я ожидала. Перед мысленным взором вновь всплывают последние строки письма, и мне хочется плакать.

Рекомендуем Вам ознакомиться с проектами, попавшими в первую пятерку. В них затрагиваются такие важные темы, как защита особо охраняемых природных территорий, инновационный подход к переработке отходов, борьба с глобальным потеплением, очистка морей и океанов, повсеместное экологическое просвещение населения.
Мы уверены, что Вы почерпнете максимум из этих работ и в следующем году представите на наш суд более достойную и жизнеспособную идею.