Kitobni o'qish: «Принцесса из фарфора»
Принцесса из фарфора
Сказка первая
– Да у нас новенькая! Как тебя зовут? – спросил меня пушистый тигрёнок и представился сам. – Я – Тима.
– Я – Тонки. – ответила я.
Я стояла на полке шкафа в детской, рядом с книгами. Тима лежал на кроватке. В углу стоял разноцветный ящик, из которого высунулась рыжая, взлохмаченная кукла.
– А я Манька. – сказала мне она. – А почему ты там, а не с нами, здесь?
– Наверное, здесь места уже мало. Я бы сам с удовольствием здесь не жил, в коробке никакого порядка. – высунулся из коробки робот и обратился ко мне. – Я – Грэг, кстати.
– А мне нравится. – ответила ему Манька. – Я творческая личность, мне в рамках тесно.
– Так ты же в рамках, когда в коробке. – удивился робот.
– Это другое. Это рамки, когда всё неидеально. То есть не рамки, а стены, где можно пообщаться со всеми родными. Или то есть… о чём я? Забыла… – почесала затылок кукла.
– Это Маня, у неё особенное мышление! – подпрыгнул в коробке зелёный кубик и снова упал в неё.
– А может, ты тоже особенная? – ахнула кукла. – У тебя такое красивое платье… Тебе выделили место на полке… Может, ты принцесса?
Я не знала, кто такая принцесса, но почему-то и немного смутилась, и приятно мне стало тоже.
– Говорят, я фарфоровая, меня легко разбить. Я не знаю, как это – разбить, ведь меня создали только на прошлой неделе, и я совсем ничего не видела в жизни. Чувствую, разбиться – это неприятно. И кто такая принцесса, я тоже не знаю.
– Как интересно, – ответила Манька. – А меня сотню раз роняли на пол. Да, неприятно. Но и никогда не разбивали. Я отходчивая. Упала, отряхнулась, и дальше что-то новенькое замышляю.
Из коробки высунулась обезьянья мордочка.
– Кто это у нас? – сказала она сладким голосом, но мне почему-то стало не по себе. – Фарфоровая, говорите?
– Уйди, Стелла. – отвернулась от неё Манька.
– Было бы неплохо, если бы ты пошла спать. – посоветовал обезьяне Грэг.
Стелла рассматривала меня, прищурившись.
– Принцесса! – вдруг расхохоталась она. – Видали мы таких принцесс! Мы в джунглях таких – за патлы таскали, чтоб не повадно было. Ишь, отрастила, накудрявилась!
– Чего не повадно? Да ты джунглей в жизни не видела! – фыркнула презрительно Манька.
– Не твоё дело, что я видела, а что нет, – огрызнулась невпопад Стелла и снова занялась мной. – А тебе точно отроду неделя? Выглядишь старше, потрёпанней.
И продолжила речитативом, не давая никому и шанса вставить хоть слово:
– Можешь меня не слушать, но я всё-таки скажу. Почему у тебя такой болотный цвет лица? А волосики-то редкие… Я бы никогда такой не стала. Почему стоишь отдельно, ты странная, странная, фу… Да ты не сможешь понравиться ни одному ребёнку, куда тебе! Хрупкая она, посмотрите… Ты просто неправильно живёшь. И ты сама в этом виновата. И в том, что меня разозлила, тоже виновата. Неужели так сложно быть другой? Разбиться она может, нашла проблему!
И тут у меня подкосились ноги… и я полетела вниз!
Но оказалась не на полу, а на спине тигрёнка. Тима меня спас…
– Ой, какие мы нежные, – злорадно продолжила обезьяна. – Да я не хотела тебе этого говорить. Ты меня заставила. Я шучу, шуток что ли не понимаешь? Да все со мной согласны, это ты просто такая сложн…
Стелла внезапно замерла и замолчала.
– Есть! – выпрыгнул из коробки солдатик с какими-то прямоугольными штуками в руках.
– Молодец, Том! – похвалила его Манька. – Вынул всё-таки из этой мартышки батарейки. А я уже хотела её кубиком стукнуть.
– А я хотел достать батарейки с тех пор, как её знаю, но она такая юркая, всегда начеку. И отсек с батарейками какой-то секретный, невидимый глазу, – сказал робот.
