Kitobni o'qish: «Повороты судьбы»

Глава 1 (она же пролог).

Я стою у окна с кружкой любимого мятного чая, обхватив её ладонями, и пытаюсь растопить огромную глыбу льда, поселившуюся в моей душе. Наблюдаю за роем снежинок, что в угоду неукротимому ветру закручиваются в спирали, а через секунду разбегаются вверх и вниз в хаотичном порядке. Словно пытаются сопротивляться необузданному вихрю, норовя вернуться обратно в небеса. Или же и вовсе сбежать, и скрыться от воздушного натиска. Стремясь отвоевать для себя хотя бы мгновение, чтобы остановиться на секунду и подумать, куда же полететь дальше.

Я смотрю на эти снежинки и чувствую, что круговорот судьбы закручивает меня по спирали в воронку, из которой в этот раз мне уже не выбраться. Но тут же одёргиваю себя. Своевременно вспоминая, что теперь я не одна. У меня есть величайший дар небес. Моё сокровище. Ради которого я сделаю всё возможное и невозможное. Поборю и преодолею все препятствия и выйду из этого сражения победителем. Да, победителем! Поскольку выбора как такового у меня теперь нет. Моя жизнь отныне посвящена маленькому сокровищу. Единственному, кто у меня остался от прошлой жизни. Моя доченька, мой лучик света в бесконечном снежном вихре.

Прохожу в детскую, чтобы удостовериться в крепком и безмятежном сне моей дочурки. Сегодня после хорошей утренней прогулки и плотного обеда, стоило её головке опуститься на подушку, как Настя моментально заснула. Давая маме возможность уложить разбросанные, хаотичные мысли в относительный порядок.

Возвращаясь из детской в гостиную, случайно бросила взгляд на отражение в зеркало и вздрогнула от неожиданности. С появлением дочери я редко вспоминала о собственной внешности. Что когда-то тщательно ухаживала за волосами, рассматривала первые появившиеся лучики-морщинки вокруг глаз и перепробовала многочисленные крема, сыворотки, скрабы. Сейчас из отражения на меня взглянула молодая женщина с распахнутыми карими глазами и взглядом запуганного кролика. Густая копна некогда блестящих каштановых волос с медным отливом и стрижкой удлинённого каре превратилась в нечто бесформенное, отросшее и повисшее некрасивыми сосульками. Часть из которых собрана в небрежный хвостик на макушке. Домашняя одежда, состоящая из обычного трикотажного костюма, почему-то смотрелась мешковато, хотя когда-то подчёркивала все мои округлости. Пышными формами я и раньше не обладала, но верхние и нижние девяносто присутствовали (буду откровенной, верхние – не дотягивали до девяносто, но я не теряла надежду).

Сейчас же измождённым выглядело не только лицо, но и ссутулившаяся спина, ручки тростиночки. Да и грудь с бёдрами явно потеряли свои объёмы. Я с трудом осознала, что невзрачное отражение из зеркала и есть я. Та самая Жанна, что никогда раньше не позволила бы себе отсутствие хорошей стрижки, безупречного макияжа и растянутой домашней одежды. Невольно поёжилась от осознания увиденного. Встряхнула головой, чтобы прогнать ненужные мысли. И напомнила себе: «Не время думать о причёсках и нарядах. Сейчас самое главное уберечь моё солнышко, чтобы нас не разлучили». О чём-то постороннем думать я себе запретила. Да и поздно уже предаваться бессмысленным воспоминаниям и глупым мечтам.

Прошла в гостиную. На съёмной двухкомнатной квартире гостиная заменяла и зал, и мою спальню. Так как дочке я сразу выделила маленькую комнату под детскую. В моей же комнате мне вполне достаточно было раздвижного дивана, который по вечерам превращался в кровать. Два витринных шкафа для книг, посуды и разных бытовых вещей, и низкого комода с большим телевизором сверху. Хоть обстановка представлялась заурядной, но мебель была новая (не скрипела и не пахла нафталином), что я очень ценила. Одним из достоинств было наличие уютного балкончика с французским остеклением. Там стояли два плетёных кресла и стеклянный кофейный столик. За которым я с величайшим удовольствием предавалась чаепитиям, наслаждаясь представленным окружающим видом.

Заглянув в сумку-тоут, я извлекла злосчастного «вестника апокалипсиса». Разделившего мою жизнь на «до» и «после». Заказное письмо, полученное мною вчера и вернувшее меня в прошлое, о котором я безнадёжно пыталась забыть.

В конверте находилась… судебная повестка с требованием явиться в суд на слушание дела по установлению отцовства на мою дочурку….

Как же так…?!

Почему? За что он так со мной? Какую цель он преследует? Неужели он настолько меня ненавидит, что решил добить меня окончательно?

Слёзы невольно градом покатились из глаз. Истерика набирала обороты. Меня затрясло от сдерживаемых рыданий, и я, впиваясь зубами в кулак, старалась изо всех сил не дать прорваться плотине. Так как знала, что не остановись я сейчас, сию минуту, и нервный срыв мне обеспечен.

Но я не могу себе этого позволить, так как в соседней комнате спит моя малышка. «Держись Жанна», – давала я себе мысленных пинков. Рванула на кухню, открыла кран холодной воды. Набрала полный стакан и выпила залпом ледяную воду. В надежде если не остановить, то хотя бы ослабить прорывающуюся истерику. Мне нужна холодная голова и ясный ум. Я во чтобы то ни стало должна изучить этот чёртов судебный иск, приложенный к повестке. Просто обязана. От этого зависит судьба и моей девочки, и моя.

Сделала десять глубоких вздохов, что закружилась голова. Но смогла частично прийти в себя. Взяла бумаги и погрузилась в изучение….

Мой бывший жених Игорь требовал признать его отцом малышки. Заявил ходатайство о проведение ДНК-теста между ним и моей девочкой. А я как законный опекун обязана предоставить её биологический материал….

Что же теперь будет?

И что мне делать со всем этим?

А ведь Игорь звонил мне месяц назад и ни один раз, просил поговорить. А я с дуру распсиховалась и наорала, чтоб он не звонил мне никогда и бросила сгоряча трубку. А потом и вовсе не отвечала на все его звонки. А оно вон как повернулось…. От суда уже не сбежать. Хочешь – не хочешь, а пройти через эту нервотрёпку придётся.

Так, что я имею по факту и чем смогу нас защитить?

Опекунство над моей крошкой у меня оформлено официально, как положено, бумаги все в порядке. Я уже даже начала помаленьку готовиться к полному усыновлению Настеньки. Поэтому опекунства меня лишить по щелчку пальцев никто не сможет. Но он-то хочет признать себя отцом?! И у отца однозначно прав на девочку будет больше чем у меня, опекунши. Но почему отец? Неужели он и вправду может быть настоящим отцом Насти?

Я смотрю на бумаги, и буквы расплываются перед глазами, а исковое заявление бывшего жениха покрывается мокрыми разводами. Провожу пальцами по щеке – слёзы текут ручьём. Но я не плачу. На рыдания видимо уже не осталось сил.

–Мама, ты плачешь? – неожиданно раздался детский голосок.

Это проснулась моя доченька. А я, погрузившись в мрачные размышления, даже не заметила её появления. Надо срочно брать себя в руки. Судорожно вытираю рукавами трикотажного джемпера лицо, и только затем, поднимая голову, нежно улыбаюсь своему лучику.

–Конечно, не плачу, доченька, всего лишь вспомнила печальную сказку.

–Это пло лусалочку? – делает свои выводы Настя. А я млею, глядя на дочку. Она пока не выговаривает букву «р». На мой взгляд у неё получается весьма забавно. Хотя я из тех «чокнутых мамаш», которые даже испражнениям своих отпрысков готовы умиляться. «Ну, мать… ты даёшь», – мой внутренний голос безуспешно пытается вернуть рассудительную Жанну.

–Давай лучше тепло оденемся, и пойдём прогуляемся в парк перед ужином, – отвлекаю своё чадо от грустных мыслей (и себя за одно).

–Ула-а! – кричит Настя, и несётся на всех порах в детскую за одеждой.

Парк возле нашего дома – это ещё одна весомая причина вместе с французским балкончиком, почему я остановила свой выбор именно на этой квартире. Всё-таки дети и парк – это как шоколадный батончик «Твин Пикс» – неотделимы друг от друга. «Если есть ребёнок, значит должен быть парк», – рассуждала я с грудной дочкой на руках. И сейчас в который раз похвалила себя за правильное решение. «Конечно, с верными решениями у тебя напряжёнка», – не забыл вставить свои пять копеек внутренний голос.

Стоит признать, что этот парк дал мне много больше, чем моей дочурке. Гуляли мы много, с самого первого дня как переехали сюда. Именно эти прогулки помогли мне не сойти с ума, когда я оказалась одна с новорождённым ребёнком на руках. Не имея ни малейшего представления, что теперь делать со своей жизнью. Быть может, выходи я беременность как все мамочки, положенные девять месяцев, то возможно материнство не поставило бы меня в такой тупик. Но случилось так, как случилось, ничего уже не изменить…. И шикнула мысленно, на готовящийся возражать внутренний голос.

Свою малышку я не носила под сердцем. Так как родной мамой Насти была моя младшая сестра Лилия. Это она готовилась к появлению на свет дочурки. Любовно собирала детские вещи. Читала много литературы по родам, кормлению, воспитанию. А я…. Я отделывалась разными подарками для неё и тогда ещё не рождённого малыша. Коляску подарила, а манеж и детскую одежду Лилька с мамой сами выбирали. Я всего-навсего оплачивала некоторые счета. Хоть сестра и упрямилась, мол я для неё вместо парня, но думаю это она говорила только для виду. Так как кто отец ребёнка Лиля нам не сказала. И все многочисленные разговоры на эту тему с упорством винторого архара игнорировала.

Я и мама уж как только ни пытались разговорить эту упрямицу: уговорами, мольбами и даже угрозами (в пределах разумного конечно, кто ж в здравом уме злит беременную женщину – себе дороже), но всё без толку. Я вскоре смирилась, поскольку у Лили своя жизнь, у меня – своя. И отстала от неё с этими расспросами. А вот мама наша до последнего наседала на сестрицу, всё собиралась подать на алименты (знать бы ещё кого в графе ответчик указывать). Но Лиля так и не открылась. Хотя может быть только я не в курсе кто настоящий отец Настеньки, раз мой бывший жених считает себя её отцом…. «Дожила Жанна…, будто в сериал мелодраматичный попала».

Выходит, жених был мой, а ребёнка от него ждала моя сестра… поворот, однако.

Такого я от него не ожидала. Хотя вру… вру сама себе. Именно такого окончания развития нашей семейной мелодрамы и стоило ожидать. Рано или поздно любая интимная связь оканчивается беременностью.

Бум, размазываю остатки снежка, попавшего мне прямо в лицо.

–Ха-ха, – смеётся дочурка и тычет в меня своим детским пальчиком.

–Ну, хулиганка, догоню. И снеговика из тебя слеплю, – я бросилась догонять свою расшалившуюся девчонку.

–Ха-ха-ха, – заливисто смеётся мой лучик. И ведь не убегает шалунья, а тут же быстро лепит следующий снежок и сразу кидает в меня. Повезло, что дочурка торопилась, хоть второй раз по лицу не прилетело. Догоняю хулиганку, обняв крепко-крепко. Нахожу взглядом сугроб покрупнее да попушистее и кидаю расшалившуюся девчонку в него. Детский смех становится ещё громче, от чего моя улыбка растягивается до ушей. Настолько мне хорошо, счастливо и хочется смеяться без остановки. И чтоб момент этого простого, но яркого ничем незамутнённого счастья заслонил собой все печали и неурядицы. Именно так хочется радоваться до конца своих дней.

–Мама, мама, когда будем лепить снеговика?! – маленькая непоседа как обычно вырывает меня из философских размышлений о бренности бытия.

–Уже вечереет, а на снеговика нужно больше времени. Поэтому мы сейчас пойдём ужинать, а завтра начнём лепить хоть снеговика, хоть снежную бабу, – улыбаюсь Настеньке. Малышка с моей помощью выбралась из сугроба, и, взявшись за руки, мы направились домой.

После лёгкого ужина на кухне из рыбы и овощного салата (приучаю дочку к правильному питанию, и себя заодно), посмотрели на пару вечерние мультики. Затем отправив девочку умываться и чистить зубы, я призадумалась – стоит ли звонить маме.

Наше с ней взаимоотношение не назовёшь благополучным. Через многое нам пришлось пройти, многое случилось между нами. И если бы не Настя, в которой мама души не чаяла, и которая невидимым мостиком незримо соединила нас навсегда. То я даже боюсь представить, во что могло превратиться наше с мамой общение. Если оно вообще к этому дню имело место быть.

Но раз мой бывший узнал мой новый номер телефона и адрес где мы живём, значит, наверняка мама с ним и поделилась. Придётся звонить…. Вот только уложу Настёну спать, соберусь с духом и позвоню.

Утомившись за день, доченька засыпает быстро, даже не пришлось читать сказку. «Молодец Жанка, вот чудотворное влияние парка на детей», – не забываю похвалить сама себя. Должен же меня хоть кто-нибудь хвалить.

Возвращаюсь на кухню и наливаю ароматный чай с мятой для успокоения. Делаю привычные глубокие вдохи и берусь за телефон.

–Здравствуй дочка, – мама быстро сняла трубку.

–Привет мам. Как ты?

– Если бы чаще звонила, то знала, как я. Скриплю помаленьку. Жива-здорова и слава Богу. Как вы сами, как Настя? – привычно ворчит мама.

– Послезавтра идём опять в садик, неделю были на больничном, грипповали маленько, – зачем только ляпнула? Мысленно шлёпаю себя по губам. Ведь не хотела её зря волновать, и давать лишний повод считать меня никудышной матерью ох как не хотелось.

–Температура какая? Кашель, насморк есть? Осложнений нет? – мама сразу забросала меня вопросами.

– Нет мам. Уже всё в порядке, участковый врач разрешила через два дня, если всё будет хорошо, идти в детский сад, – успокаиваю, как могу, чтобы ураган по имени «мама» не разошёлся в полную силу.

– Хорошо, что обошлось. Настеньку позовёшь к телефону, привет ей передам?

–Заснула недавно, давай в следующий раз.

–С тобой следующий раз настанет, когда она в школу пойдёт, – мама не забывает вставить шпильку.

–Тут такое дело мам, – пытаюсь не реагировать на её провокации, – Игорь у тебя случайно не объявлялся? – я затаила дыхание, ожидая ответа.

–Ма-ам? – окликаю я, так как пауза уже затянулась. В ответ опять тишина и лишь её дыхание слышно в трубке телефона. Моё сердце заходится в учащённом ритме, ладони вспотели, и я чувствую, что ответ мне не понравится. Очень сильно не понравится.

–Жанна, – опять пауза.

–Ма-ма, – уже натурально рычу я, не выдерживая её молчаливого сопения.

–В общем, тут такое дело, – начинает мямлить она. О, неужели мама хоть что-то скажет. Мои руки ходят ходуном от нервного ожидания новостей. Как ещё трубка телефона из рук не выскочила.

–Игорь приезжал, хотел с тобой увидеться…, – выдала мама и вновь замолчала. А у меня на загривке волоски дыбом встали и тело ледяным ознобом сковало. С этой её театральностью меня так и «кондрашка хватит».

–Говори уже мам, чего скрывать теперь, – устало вздыхаю.

–Он решил признать Настю официально своей дочкой, – наконец подтверждает мама то, что я в принципе и так уже знала. Судебная повестка никак не может быть случайной ошибкой и недоразумением. Я в ответ опять протяжно вздыхаю, а в голове мысли носятся со скоростью света, сталкиваясь между собой, перепрыгивая друг через друга. Мысленно рычу на себя, чтобы начать соображать. Сосредотачиваюсь на маме – необходимо выяснить как можно подробностей.

–Но почему? Почему именно сейчас? И почему он уверен, что он и есть отец Насти? Ведь прошло столько лет, да и Лиля никогда не намекала на него, – спрашиваю маму, потому что мне нужны подробности. Очень много подробностей. Так как мой мозг отказывается верить, что Игорь действительно может быть отцом Лилиной дочки. Вернее, уже моей дочки.

– Жанна, он же звонил и приезжал к тебе. Вы что, выходит не встречались и не разговаривали даже по телефону? – в голосе мамы сплошное недоумение. Значит, это всё-таки она дала Игорю мой новый адрес и телефон, делаю вывод для себя.

–Нет мам. Я не стала с ним разговаривать, – покаянно признаюсь я.

–Ну, ты даёшь Жанна. Не ожидала от тебя такого, – строго отчитывает меня мать, впрочем, как и всегда.

–Что ещё тебе известно, – невежливо перебиваю её. Но посыпать голову пеплом я и так успею. – Говори всё что знаешь. Он действительно отец Насти?

–Мне известно не больше твоего. Но Игорь сказал, что он уверен в своём отцовстве. Потому искал твой адрес, чтобы забрать Настеньку себе.

В голове резко что-то взрывается. В глазах потемнело. Я сижу на табурете, но вцепилась пальцами в кухонный стол с такой силой, что кажется, ногти сейчас раскрошатся, вместе со столешницей. «Дыши, Жанна. Просто дыши», – говорю сама себе, пытаясь разумом остаться в действительности. «Тебе были нужны подробности. Поэтому терпи Жанна. Рыдать будешь потом». Мысленно уговариваю сама себя.

–Мам, – хриплю в трубку, так как горло перехватило спазмом, – что за бред?

В ответ опять тишина и мамино сопение.

–Говори уже, чёрт побери, что тебе известно? Что тебе Лиля говорила? – ору уже не сдерживаясь. От её молчания меня срывает с катушек.

Мама впечатлившись, залепетала:

–Лиля так и не призналась кто отец её ребёнка. Но однажды я видела их вместе. Так что Игорь вполне может быть отцом Насти, и по срокам зачатия совпадает. В смысле именно в те дни я их видела…. Не за этим самым… ну ты понимаешь. Но Лилька вела себя, как бы сказать, вызывающе и по-собственнически что ли, – под конец собственной речи мама заикается.

Да, я-то понимаю…. Я так понимаю, что хочется крушить и ломать всё, что попадёт под руку.

Но вот парадокс, одновременно с этим я желаю сжаться в комок, превратиться в серую незаметную мышку и сбежать, скрыться, исчезнуть, чтоб никто не нашёл. Чтобы все эти тревоги и страдания как-то сами собой улетучились. И чтобы жили мы с Настенькой в нескончаемом мгновении счастья, когда она, заливисто хохоча, бросалась снежками.

Вспоминаю, что мама ещё ждёт моей реакции. И по-быстрому невежливо (но какая сейчас от меня может быть вежливость?) завершаю наш разговор, сдабривая обещанием перезвонить в ближайшем будущем. Хорошо, что мама не против. Видимо в кои-то веки понимает моё состояние. И возможно даже капельку сочувствует мне (хотя сочувствие ко мне – это точно не про наши с ней отношения).

Я сползаю со стула прямо на пол и прижимаюсь спиной к стене, подтягивая колени к груди. Хочется заорать, нет завыть раненой волчицей. Мой собственный жених и родная сестра самым подлым образом предавали меня. Ведь я однажды застала их, выходящими из отеля. Но скрывала это от матери. А теперь выходит, что моя мать тоже видела подлецов вместе и не говорила мне, скорей всего из жалости. Стало быть, принятое мною в прошлом решение о расставании с Игорем было верным.

Я думала, что уже познала все грани боли от предательства близких людей. Но только сейчас я осознала весь ужас моего положения. Ведь если Настя и правда является родной дочкой Игорю, а он, установив отцовство, будет вправе увести её с собой в его новую жизнь. То, что буду делать я?! Как я смогу выжить без любимой доченьки?!

«А-а-а», – ору про себя, моя Настя-то спит. За эти годы я и рыдать, и орать научилась мысленно, не издавая ни единого писка. Мозги вот-вот грозились вскипеть от стресса и натуги, выдавая один за другим безумные варианты решения проблемы. «Боже мой, что же делать? Может сбежать? Или сменить наши имена и оформить новые документы? Срочно уехать за границу? И что я буду делать в той загранице одна и с маленьким ребёнком? Может уехать в тайгу и стать отшельницей, как Агафья Лыкова?» – миллион бестолковых идей, и каждая последующая была глупее предыдущей.

Руки ходят ходуном. Вспоминаю о дыхательной гимнастике и начинаю делать глубокие вдохи. После десятого или двадцатого, когда уже кружится голова, потихоньку успокаиваюсь. Мысли понемногу замедляют свой сумасшедший бег. Обвожу взглядом кухню. Я сижу всё также на полу. «Да-а, подруга, нервишки твои точно никуда не годятся. Может, валерьянки попьёшь недельку другую», – вот и внутреннее ехидство вернулось. Значит, прихожу в себя.

Слабость никуда не делась. Руки не трясутся припадочно, но противно подрагивают. Я заставляю себя отправиться в душ и лечь спать. Вдруг народная мудрость «утро вечера мудрее» и со мной сработает. Понятно уже, что на ночь глядя умные мысли мою бедовую голову не посетят.

Несмотря на всю усталость и пережитый стресс, заснуть быстро, никак не получается. Перед глазами мелькают картинки прошлой жизни. Вот мы с Игорем только познакомились. Вот наша зародившаяся дружба и первая нежность друг к другу. Вот наша первая близость. И целый калейдоскоп из наших встреч, чувств и… взаимных обид.

Глава 2.

С Игорем мы познакомились случайно. Я возвращалась вечером домой после кружка по рисованию. Хоть мама вечно ворчала, что зря пошла у меня на поводу, согласившись оплачивать бесполезные, по её мнению, уроки рисования, но пока что исправно платила за них. Обычно мы ходим втроём с соседскими девчонками, что живут в соседних домах. Но сегодня я, почему-то долго провозилась с заданием учителя. То ли настроение было не то, то ли мысли мои как обычно ускакали в облака. Как говорит мама, я часто «считаю ворон». Почему именно ворон, и как она понимает, что я их именно считаю, а не рисую в голове, мне до сих пор не понятно. Вчера выпало много снега, и сегодня идя по аллее вдоль светящихся фонарей, я представляла себя сказочной феей. Сугробы пушистого снега из-за яркого искусственного света переливались и искрили, как волшебная пыльца фей. Мне оставалось пройти совсем немного, но как назло людей вокруг не было. Может уже все пораньше вернулись домой в тепло и уют, чтобы не мучиться как вчера в затяжных дорожных пробках из-за сильного снегопада. А может наоборот, именно сейчас ехали в тесных удушливых автобусах уже по сегодняшним бесконечным пробкам. Так как вчерашние сугробы даже сегодня к вечеру остались не тронутыми, только поток машин на дорогах и топот человеческих ног на тротуарах примяли пушистый ворс снежного ковра. Синоптики передали, что вчера за сутки выпала месячная норма осадков. Я, как и вся детвора, была безмерно счастлива, что выпало так много снега. Ведь впереди Новый год, а Новый год без снега – это уже не Новый год. Правда до начала праздника ещё ждать и ждать. Зато сегодня все ученики школы от мала до велика кидали друг в друга снежки (и не только друг в друга, некоторым учителям тоже не повезло), малыши лепили снеговиков и снежных баб, ученики постарше на переменках убегали на горки. Мне тоже досталось от мальчишек-одноклассников. Один снежок даже за шиворот попал, потом всё занятие по алгебре ёрзала на стуле, так как школьная форма вымокла.

Вдруг услышала неприятный многоголосый хохот молодых парней. Непроизвольно оглянулась, в поисках случайных пешеходов к кому можно было бы ненавязчиво присоединиться, чтобы не семенить в одиночестве. Но как назло аллея была совершенно пуста, лишь сверкала фонарями и снежинками. Хохот начал приближаться. Я ускорила шаг, переходить на бег мне казалось странным, ведь ко мне никто не пристаёт. Но голову в плечи непроизвольно втянула, словно пыталась накрыть себя невидимым щитом и стать невидимкой для возможных неприятностей. Группа молодых парней оказалась в поле моего зрения неожиданно. Они появились из глубины сквера по перекрёстной дорожке, поэтому я их и не заметила раньше. А в глубине сквера таких ярких фонарей не было. Да там и ходили в основном только днём. А вечерами все жители, проживающие в нашем районе, пользовались именно этой аллеей, по которой я сейчас шла.

–Куда так спешишь, красавица? – раздалось с мерзкой ухмылкой, что у меня аж мурашки неприятные по спине пробежали.

Я рассмотрела группу парней. Их было трое, но явно старше меня. Я училась в девятом классе, а они или в выпускном, или уже окончили школу. Здраво оценив, что силы неравны, приняла решение отмолчаться и попыталась ещё сильнее ускорить шаг. Срываться на бег запрещала себе изо всех сил. Так как знала, что в такой ситуации ни в коем случае нельзя показывать свой страх. Казалось если побегу, то непременно распишусь в собственном бессилии и стану жертвой. А жертву, разбуженные чужим страхом звери, непременно поймают. От этих парней веяло чем-то неприятным, липким, как будто ничего хорошего они мне не скажут. А уж что они могут сделать одинокой молоденькой девочке зимним вечером на пустынной аллее, рядом с тёмным сквером думать и вовсе не хотелось. Прибавляю шаг и молчу.

–Девушка с нами разговаривать не хочет, – язвительно хмыкает другой голос.

–Девушка видимо считает себя принцессой, а нас быдлом крестьянским. Раз на вежливый вопрос отвечать не желает. Да, парни?

«Когда же закончится эта дурацкая аллея или появится хоть один прохожий? Хоть бы с собакой кто вышел гулять», – мысленно взмолилась я, внутренне сжавшись в тугую пружину.

–Принцесса, а принцесса, удели капельку внимания своим верноподданным, – ёрничали парни.

Вдруг кто-то схватил меня за руку, развернув на 180 градусов. И я непроизвольно плотно упёрлась в грудь схватившего. Он был на голову выше меня и улыбался мне щербатой улыбкой с кривыми зубами, а изо рта пахнуло перегаром. Невольно скривилась от неприятного запаха и задёргала руками и всем телом, пытаясь вырваться из захвата. Но куда там. Щербатый только крепче обнял меня уже двумя руками и прижал к своей груди. Теперь я уткнулась носом в его куртку, которая пахла не лучше своего хозяина.

Меня начало тошнить и закружилась голова, не только от вони щербатого, но и от понимания ужаса этой ситуации. Начала лихорадочно соображать, как отделаться от явно нетрезвой троицы. «Может заорать во всю глотку? Толку орать, ни одного прохожего не видно. Только зря силы потеряешь. Что же придумать?» – но, как назло, ничего умного в голову не приходило.

Я на голых инстинктах начала опять вырываться, выкручивая свои руки в разные стороны и одновременно извиваясь всем телом. Со стороны я наверно была похожа на жуткую гусеницу-монстра в вязаной махровой шапке с помпоном и в пуховике ниже колен, которая извивается и пытается укусить своего врага. Одновременно пыталась изловчиться и взять поудобнее сумку-авоську с альбомом для рисования, в надежде треснуть обидчика по голове или хотя бы куда получится. Жаль, конечно, что в сумке нет учебников. Иначе одного удара по голове каждому из этих отморозков было бы достаточно.

Но почему-то моя задумка вырваться из захвата щербатого не удавалась. Единственное что меня обрадовало – парень немного ослабил хватку. Так как он в пуховике, и я в пуховике – такие себе обнимашки вышли. Приободрившись даже этим жалким успехом, втянула поглубже морозного воздуха и начала извиваться пуще прежнего. Неожиданно для меня я всё-таки выскользнула из цепких рук щербатого. И дёргано озираясь по сторонам, приняла позу, встав к недоброжелателям лицом, чтобы никто из них не шмыгнул ко мне за спину.

Почему-то именно захвата в кольцо со спины я боялась больше всего. Мне казалось, что из такой позиции выбраться я уже никак не смогу. Поэтому начала медленно двигаться спиной вперёд, не отводя напряжённого взгляда от наглой троицы. Одновременно перехватывая в руках авоську с альбомом. «Какое никакое оружие. Лучше, чем ничего», – успокаивала сама себя.

Так мы и двигались несколько минут, которые от адского напряжения показались мне вечностью. Я пячусь спиной, а трое парней скаля свои рты, вальяжной походкой напирали на меня. И тут кто-то хватает меня со спины и прижимает к своей груди. «Аааа, да чтоб вас! У них был четвёртый! Как я не заметила?! Как?!» – ору мысленно, и начинаю дёргаться изо всех оставшихся сил, впадая в настоящую панику. То чего я боялась больше всего, сбывалось здесь и сейчас. Неконтролируемые слёзы огромными каплями потекли из моих глаз, которые превратились в две огромные плошки от страха.

–Тихо, не дёргайся, не обижу, – прошептал мне на ухо приятный низкий мужской голос. Почему я ему поверила, не знаю. Но в тот момент испытывала такое отчаяние, что готова была принять помощь даже от чёрта лысого, лишь бы мне хоть кто-нибудь помог. Сразу перестала брыкаться, впадая в некий ступор. Всё пыталась просчитать нечаянного спасителя. Он действительно будет меня спасать или всё-таки является товарищем трёх хулиганов?

Видимо моя нерешительность вкупе с мозговой активностью не остались незамеченными. Потому что мой вроде как спаситель тихо засмеялся, поправил пушистую шапочку у меня на голове и сказал: – Выручу, не сомневайся.

И повернувшись к троице нетрезвых охламонов произнёс:

–Ребят, девушка явно против знакомства, давайте разойдёмся миром.

В ответ друган щербатого оскалился: – Иди куда шёл, это наша цыпа. Мы её первые заприметили.

И начал показательно хрустеть костяшками пальцев рук, намекая, что в случае отказа драки не избежать. Я снова сжалась, и начала опять пятиться спиной. Этих отморозков всё-таки трое, а мой спаситель один (уже не сомневалась, что он мой спаситель… девичья фантазия работает даже в шоковом состоянии).

А вдруг он не справится, и что тогда делать мне? Выручать несостоявшегося героя или лучше сейчас бежать со всех ног пока он отвлекает на себя внимание троицы. Внутренний голос подсказывал, что для собственной безопасности лучше всего бежать со всех ног, и именно сейчас, ведь до дома осталось совсем не много, успею. Развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась в галоп. Но через несколько шагов встала как вкопанная.

Не могу. Не могу бросить человека одного, который, не задумываясь, пришёл мне на выручку. Не испугавшись выступить перед тремя выпившими неадекватными парнями. Не зная их возможностей. «Их трое, у них может быть нож. Они могут быть спортсменами, бандитами или вообще инопланетянами с Марса, владея неизвестным землянам оружием», – мой мозг запустил аналитику.

А заступник один. Если я останусь с ним, то нас будет двое против трёх. Ну, точнее полтора против трёх. Всё же я не отношу себя к полноценной боевой единице. Даже если полтора, это в любом случае больше одного. Решено. Опять разворачиваюсь в обратную сторону и решительно приближаюсь к заступнику. Встаю у него за спиной и тихо шепчу: «Прикрою твою спину». В ответ услышала, что он фыркнул и дёрнул головой. Неужели не доволен? Что я сделала не так?

Заступник продолжил переговоры с бандитами: – Парни, предупреждаю последний раз. Или уходите с миром, или потом не обижайтесь.

В ответ раздался все тот же мерзкий хохот подвыпивших негодяев. Все остальные события мой бедный уставший мозг был не в состоянии зафиксировать. Бандиты пошли в атаку на заступника. Заступник применил какие-то сверхчеловеческие способности «людей-Икс». Его руки мелькали в воздухе как мельницы, ноги ловко кружились в танце. Но по истечении буквально нескольких минут и нескольких «танцевальных па», сопровождаемых аккомпанементом глухих ударов, трое бандитов распластались на земле, сдавленно охая.