Kitobni o'qish: «Институт общих наук: Факультет выживших»
Глава 1
Ольга Владимировна недовольно смотрела на меня, размешивая в кружке с чаем три ложки сахара. Меня слегка передернуло, когда я представила, каким приторно-сладким будет этот напиток, но о вкусах не спорят.
– Нет, ну ты же не думаешь, что мы с твоим отцом будем оплачивать тебе обучение?
– На вас я и не рассчитывала, – вежливо ответила я, хотя больше всего хотелось треснуть ей по лбу. – Но мой отец, как мой законный представитель, мог бы и озаботиться тем, чтобы дать мне образование. Разве нет? Вроде, так поступают все нормальные родители.
– А я тебе в сотый раз повторяю, – повысила голос мачеха. – Если ты сама не озаботилась своим будущим, то какой с отца спрос? Восемнадцать исполнилось? Имеем полное право больше не тащить тебя на своих шеях. Конечно, выгонять из дома тебя никто не собирается…
– Было бы очень странно выгнать меня из квартиры, половина которой принадлежит мне по закону, – напомнила я.
– Ты тут мне законами не козыряй, – взвизгнула мачеха, но тут же взяла себя в руки. – Конечно, мы с отцом любим тебя, не дадим пропасть, но ведь наши возможности не безграничны!
Этот разговор повторялся с завидной периодичностью весь последний месяц. Мачеха тактично намекала на то, что закончилось мое детство, а вместе с ним и финансирование, а я пыталась отвоевать свое право на получение образования.
Весь месяц, пока я ждала результатов зачисления хоть в какой-нибудь захудалый вуз, Ольга Владимировна капала мне на мозги и призывала “слезть с шеи родителей”, найти работу “да хоть кассиром в супермаркете”, снять квартиру, потому что “нужно вовремя сепарироваться”, и вообще провалиться сквозь землю и больше никогда не тревожить ни ее, ни отца, ни Алину.
Алина. Алиночка. Алинусик. Моя сводная сестра, с которой мы могли бы стать лучшими подругами – что за разница в возрасте, каких-то пару лет? Но не стали. Потому что Алиночка – мамин сладкий пирожочек, а я – хомут на шее моего отца и напоминание о том, что когда-то он был счастлив с другой женщиной.
Почему это не работало в случае с Алиной, которая тоже была дочерью какого-то совершенно постороннего для нас мужика? Вы не понимаете, это другое.
А еще Алиночка маленькая, а я – большая. Так говорили мне с самого первого дня нашего знакомства. Маленькая, поэтому я должна за ней присматривать. Я же на целых два года старше!
Маленькая, поэтому я должна делиться своими куклами. Это ведь несерьезно, в моем-то возрасте играть в игрушки!
Маленькая, поэтому я должна во всем уступать мелкой занозе, а уж если не уступила и довела до слез…
Самое противное, что Алинка вовсе не была врединой. Когда мы только начали жить вместе, и она поселилась в моей комнате, я даже обрадовалась внезапной сестренке. И она была совсем не прочь подружиться. Да вот только Ольга Владимировна изо всех сил подчеркивала ее, Алиночкину, ценность, а моя роль в этом доме быстро свелась к няньке. Алинка, не будь дурой, шустро поняла своим детским хитрым мозгом, какое счастье свалилось ей на голову, и стала совершенно беззастенчиво пользоваться положением почетной гостьи, а потом и вовсе вошла во вкус и стала манипулировать, как самый настоящий психопат.
Словом, дружба не сложилась.
И теперь, когда встал вопрос о том, куда мне пойти после школы, Ольга Владимировна довольно определенно обозначила – подальше от этого дома.
Высшее образование в планы мачехи не входило. Мое высшее образование. Потому что тогда пришлось бы пожертвовать Алиной.
Не смотря на то, что с Алинкой усиленно занимались репетиторы, на которых для меня денег почему-то не нашлось, любящая мать была не очень-то уверена в успехе своей обожаемой дочки, а уж ее-то она не оставила бы без диплома. Двоих студентов наш скромный семейный бюджет не предусматривал, поэтому решено было помочь именно Алиночке.
Да-да, по тем же соображениям, что и раньше, – маленькая, славненькая, надо уступать.
Это было чертовски обидно. Чертовски.
Да, из квартиры меня никто не выгонял. Да и не смогли бы. Но мачеха недвусмысленно давала понять, что ждет от меня вклада в семейный бюджет, потому что “кормить здоровую взрослую лошадь до пенсии” не собирается.
Где в этот момент был мой отец? А где они обычно бывают, когда начинаются “эти бабские разборки”?
Я не стала продолжать бессмысленный спор с Ольгой Владимировной. Надела кроссовки, схватила рюкзак с полки и вышла из дома.
На улице бушевало лето. Август выдался жарким, с душными теплыми ночами, каких у нас в Сибири не бывает и в июле. Я всегда любила такую погоду, но сейчас настроение просило дождя – спрятать злые горькие слезы отчаяния.
Почему жизнь так несправедлива? Почему у Алины есть мама, которая готова порвать за нее любого, а у меня есть только отец, который даже палец о палец не ударит, ведь заботы о детях он доверил своей жене?
Почему мне не хватило буквально пары баллов, чтобы поступить на бюджет, хотя я училась неплохо?
Почему теперь я должна прыгнуть из детства сразу во взрослую жизнь, полную забот и хлопот, а вся радость студенчества пройдет мимо меня?
Я свернула с оживленной улицы во дворы, подальше от любопытных глаз, прошла немного вглубь и нырнула в гаражный массив. Тут почти никогда не ходили люди, лишь изредка шныряли маргинальные субъекты, но они меня не тревожили. За годы моих прогулок здесь они уже успели привыкнуть ко мне и не пытались обидеть.
Именно тут я полюбила проводить свое свободное время – в одиночестве и тишине.
Дверь одного из гаражей была слегка приоткрыта – ничего особенного, всего лишь кто-то из автолюбителей надумал подремонтировать свою “ласточку”, а может, дачники решили забить погреб соленьями.
Ноги привычно несли меня вдоль одинаковых гаражных ворот, а потом…
***
– Потом я ничего не помню.
– То есть, ничего?
– То есть, ничего, – подтвердила я. – Очнулась уже здесь, под писк приборов. Поняла, что нахожусь в больнице. На мои вопросы никто не отвечал. Сказали, что всему свое время, позже обязательно расскажут все, а пока мне надо отдыхать.
Мужчина в белом халате задумчиво побарабанил пальцем по больничному подоконнику.
Я находилась здесь уже три дня, чувствовала себя отлично, и не могла понять, почему меня до сих пор не выписали.
Ольга Владимировна с отцом навестили меня в самый первый день, принесли мой телефон с разбитым пополам экраном, который каким-то чудом сохранил способность звонить, а потом решили, что у них есть дела поважнее, чем торчать у меня в палате.
В принципе, я была довольна – покой и тишина меня радовали. И никакой Алины – уже прекрасно.
– Ну так что? – напомнила я о себе. – Меня выпишут?
– А? – очнулся посетитель. – Да, выпишут. Сегодня. Но я к вам не по этому вопросу.
Я не удивилась. Мужик на врача не походил ну никак. Точнее, походить-то походил, но было в нем что-то такое, что сразу давало понять – это не врач. И эти осторожные вопросы о том, помню ли я что-то перед тем, как очнулась в больнице, и повадки… Полиция? Маловероятно, но очень близко к этому.
– Так вот, Злата Александровна, скажите, какие у вас планы?
В вопросе чувствовался подвох. Вряд ли мужику интересно, чем я займусь вечером, но если уж он решил играть в эти игры с заходами издалека, то я приму правила.
– Грандиозные – домой поеду.
– Неплохо, – вдруг широко улыбнулся он. – Я вижу, что вы уже догадались о том, что я не доктор. Вас мучает любопытство, зачем я здесь. Времени у меня не так много, поэтому не буду вас томить – у меня есть к вам деловое предложение.
– Точно ко мне? – прищурилась я и подтянула ноги к себе, сложив их калачиком на койке.
– Вы слышали что-нибудь про ИОН?
– Институт общих наук? – насторожилась я. – Новый вуз у нас в городе? Слышала, но документы не подавала.
– Да, везде подавали, а к нам не подавали. Почему?
Вопрос поставил меня в тупик. И правда – почему? Стыдно было признаться, но я словно забыла о его существовании. Помнила и вдруг – забыла.
Так, а почему этому типу известно про мои мытарства?
– Меня зовут Сергей Иванович Кононов, – вдруг представился мужчина. – Я – заместитель декана факультета начального высшего образования института общих наук. Еще – врио завкаф психологии, но сейчас это неважно. Хочу пригласить вас на обучение в нашем вузе.
Я разочарованно вздохнула. По всем срокам получалось, что зачисление на бюджетные места давно прошло, остались только платные, и на те уже со дня на день закончится прием… Да хоть бы и нет, но откуда я возьму такие деньги? Образование это ведь не шоколадка и бутылочка йогурта.
– Вынуждена отказаться. Увы, платить за мое обучение никто не будет. Спасибо, Сергей Иванович, кем бы вы там ни были, но боюсь, что вы зря потратили на меня время.
Кононов рассмеялся.
– Вы не поняли. Платить никому не надо. Платить будут вам – стипендию. Конечно, если вы закроете первую сессию с тройками, то никаких денег получать не будете, пока не исправитесь, но вы же прекрасно учились в школе. Настолько хорошо, что сможете выйти и на повышенную стипендию, если не будете лениться.
Я онемела. Это он серьезно? Я половину лета потратила на попытки хоть куда-то пристроиться, а когда зачисление уже закончилось, ко мне прямо в больничную палату пожаловал представитель института и пригласил учиться? Вот так просто?
Сергей Иванович истолковал мое молчание по-своему.
– Не спешите отказываться, подумайте. Проживание в студенческом общежитии. Условия более, чем комфортные! Вуз совсем молодой, поэтому укомплектован едва ли на половину вместительности. Трехразовое питание в столовой. Прекрасное, кстати, питание – посмотрите, какое брюшко я наел.
Брюшка я не заметила. Кононов был в прекрасной физической форме. Я дала бы ему лет тридцать с небольшим. Высокий, широкоплечий, подтянутый. Довольно симпатичный, хоть и староват для меня.
Но русые волосы и выразительные ярко-голубые, почти синие глаза облагали каким-то магнетизмом, с которым я раньше не сталкивалась. И хоть халат скрывал его фигуру, я была уверена, что никакого брюшка под ним нет. В голову полезли какие-то странные мысли о том, что у него наверняка стальной пресс, но я тут же отогнала их. Сейчас были вопросы поважнее.
– А за какие заслуги мне такое счастье?
– За будущие, Злата Александровна, за будущие. Нам нужны талантливые студенты, которые будут работать на благо страны после получения прекрасного профильного образования.
– А с чего вы взяли, что я – талантливая студентка? Талантливые давно поступили, куда хотели, а мне баллов никуда не хватило.
Кононов махнул рукой с каким-то раздражением.
– Дурацкая тестовая система проверки знаний! Никогда ее не понимал. Те, кто хорошо решают тесты, умеют только хорошо решать тесты, не более. Ваши текущие оценки в школе и прочее ясно дают понять, что ваше место – в нашем вузе.
Тут он был прав. Школьная программа давалась мне легко. Но почему-то именно на тестовых срезах я сдавала позиции.
– Но есть один нюанс… – протянул Сергей Иванович.
Так и знала! Чудес не бывает! Сейчас он озвучит невыполнимые условия, и моя сказка закончится, даже не начавшись. И понесу я резюме в ближайший супермаркет.
– Какой? – все-таки решила уточнить я.
– Институт у нас не совсем обычный. Помимо стандартного набора дисциплин у вас будут, скажем так, дисциплины магические.
– И все?
– И все.
– Я согласна.
Кононов удивленно приподнял брови.
– Вот так просто? Вы согласны – и все?
– Да, – подтвердила я. – Если вы правда готовы предоставить мне место в общаге, место на бюджете и стипендию, то я даже домой заходить не буду. Показывайте дорогу, сразу туда побегу. Вы обо мне уже и так все знаете. Странно было бы, если бы я отказалась.
– И не станете расспрашивать о магии, о специфике вуза?
– Диплом государственного образца дадут?
– Конечно. И даже всестороннее содействие в поиске работы после окончания Института вам гарантировано.
– Прекрасно, – обрадовалась я.
Магические дисциплины? Какой бред! Но разве это имеет значение, если я буду учиться в институте и жить отдельно от Ольги Владимировны?
Сергей Иванович улыбнулся, отчего на его щеках появились ямочки, и кивнул.
– Поздравляю с зачислением. Можете не спешить, у вас еще около недели, чтобы собрать необходимые вещи. Приказ о зачислении будет на вашей электронной почте уже завтра. Вам останется только приехать и заселиться. Адрес и время я вам отправлю сообщением. Ваш телефон способен принимать сообщения, я надеюсь?
Я с жалостью глянула на свой разбитый телефон.
– Другого все равно нет.
– Ничего, со стипендии купите себе новый. На крутой не хватит, но на простенький, зато целый – вполне. И позвольте, я вас для досье сфотографирую.
Я растерянно огляделась вокруг. Надо срочно накраситься, причесаться. Какое досье, когда я выгляжу, как пугало?
– Не переживайте, потом можете в любой момент заменить фото, – успокоил Сергей Иванович и щелкнул меня на мобильный телефон. – Это просто на первое время, мне для службы безопасности нужно ваше лицо. На пропуск отправите красивое фото при полном параде. Ну, до встречи!
Он подошел к двери и потянул ручку на себя.
– Стойте, – вдруг крикнула я. – А что со мной произошло?
Сергей Иванович немного помялся, словно не зная, стоит ли мне об этом говорить, и я быстро затараторила:
– Я ничего не помню, ничегошеньки! Что случилось? Почему я оказалась тут? Врачи ничего мне не говорят, но вам-то они сказали! Сказали же, да?
– Взрыв газового баллона, – наконец выдавил он с неохотой. – Вы проходили мимо гаража, где один недотепа решил разрезать болгаркой пустой, как он, вероятно, думал, баллон от пропана.
Во рту у меня моментально пересохло. Это что же получается – я могла запросто погибнуть от взрыва? Наверное, тому парню с болгаркой тоже досталось.
– А этот… хозяин баллона… тоже тут, в больнице?
– Все, что он него осталось, при желании можно было бы сложить в коробку от сапог. Увы. А вам повезло. Выздоравливайте, Злата.
Он вышел, а я так и осталась сидеть с открытым ртом.
Неожиданно навалилась странная усталость, словно все силы разом покинули меня, я опустилась на подушку, и глаза закрылись сами собой. Слишком много новостей, слишком много для одной меня.
Глава 2
Неделю спустя я стояла у ворот кампуса моего нового учебного заведения. Сердце радостно пело, предвкушая веселые студенческие приключения, новых друзей, кучу впечатлений и все то, о чем любят говорить старики, когда вздыхают: “Эх молодость!”
Кто знает, может, именно здесь я встречу свою большую любовь? А как же иначе? Когда, если не сейчас?
Кроме меня возле ворот стояли еще несколько девушек и пара парней. На роль моей большой любви они не тянули, поэтому я даже не стала их разглядывать. В отличие от девушек, которые держались сами по себе, парни уже познакомились и о чем-то тихо переговаривались в ожидании момента, когда нам откроют.
Сергей Иванович появился, словно из-под земли вырос, и я даже вздрогнула от неожиданности, когда он гостеприимно распахнул ворота и громко поприветствовал нас:
– Добро пожаловать, студенты! Проходите, проходите, не задерживайтесь! Так, стоп-стоп…
Он зашевелил губами, бегая по нам взглядом.
– Почему вас девять? Кто опоздал? Друзья мои, точность – вежливость королей. Опаздывать неприлично, но хуже того – безумно неудобно для меня.
Мы стали смущенно переглядываться, словно были виноваты в том, что кто-то не проявил должного уважения и не явился пред светлы очи Кононова в назначенный час. Странно, что опоздал некто, а стыдно было нам. Лично я пришла за полчаса до назначенного времени, а до этого еще час слонялась неподалеку – уж очень я боялась опоздать, да и дома нечего было делать. Не пререкаться же снова с Ольгой Владимировной.
К моей новости о том, что я переезжаю в общежитие, она отнеслась с едва сдерживаемым восторгом. Чуть не полезла целоваться и даже назвала меня дочкой, что случалось очень редко и скорее пугало, чем радовало.
По-другому и быть не могло. Можно сказать, мечта мачехи сбылась – на один рот в квартире меньше, да и комната теперь будет принадлежать одной Алине. Моя, кстати, комната.
Папа воспринял новость более сдержанно. Поздравил с тем, что я студентка, пожелал отличной учебы и даже пообещал купить новый телефон. Ольгу Владимировну перекорежило от его слов, но радость от того, что я уезжаю, оказалась сильнее жабы, и телефон мне купили. Не самый крутой, но и не совсем убогий.
Алинка от этого скуксилась. На секунду мне даже показалось, что она была бы рада, если бы меня пришибло тем взрывом, но я отогнала эти мысли. Конечно, мы с ней не ладим, но не настолько. Да и не такая уж она и плохая, просто избалованная.
Но я в любом случае была рада, что теперь буду жить подальше от них.
Кампус удачно расположился на самой окраине города. Автобус сюда ходил только один и тот – пригородный, по расписанию, поэтому часто ездить к родственникам в гости я не планировала.
Питание пообещали хорошее, а печенюшки к чаю можно купить и в маленьком магазине на остановке. Совершенно не обязательно ездить в торговые центры и супермаркеты.
Вещей у меня было немного. Все необходимое я упаковала в дорожную сумку на колесиках – несколько футболок, белую блузку для торжественных мероприятий и черную юбку-карандаш. К ним пришлось сунуть простые черные лодочки, хотя я предпочитаю носить кроссовки и кеды. На всякий случай положила свитер и ветровку. В отдельный пакетик побросала бельишко. Косметики у меня было совсем немного – шампунь, бальзам для губ, тушь для ресниц, вот и вся красота.
Джинсы одни – и в пир, и в мир, в них я и приехала.
Сергей Иванович еще раз пересчитал нас, убедился, что десятый студент не спрятался за нашими худенькими спинами, нахмурился, но тут же снова улыбнулся.
– Ждать дольше не можем. Все за мной, и постарайтесь не потеряться по пути!
Это было несложно – от ворот вела лишь одна широкая тропинка, вымощенная брусчаткой, и мы пошли прямо по ней.
Кампус утопал в зелени. Высокие сосны тянулись вдоль дороги в небо, березы шелестели листьями, среди которых уже стали появляться первые желтые блики, аккуратные ровные газоны радовали глаз, уставший от городской серости и асфальта. За деревьями совсем не было видно ни самого здания института, ни общежитий.
– Территория кампуса огорожена забором, – вещал по дороге Кононов. – Покидать ее можно, но только через ворота. Ни в коем случае не лазить через забор в лес, но вы – люди взрослые, не детский сад, поэтому верю, что никому такая дикость не придет в голову. Сразу предупреждаю, все гуляния – до половины одиннадцатого вечера! В одиннадцать вы должны быть в своих комнатах. Ворота закрываются, охрана вас не пропустит, ночевать придется в лесу.
Парни тихо захихикали. Скорее всего не восприняли слова замдекана всерьез. Наверняка, уже планируют, как будут сбегать на тусовки, а возвращаться через дырку в заборе.
Я зазевалась и зацепилась носком кроссовка за выпирающий булыжник брусчатки. Инерция качнула меня вперед, и я выкинула перед собой руки, даже не подумав о том, что при падении надо сгруппироваться.
Новый телефон, который я бережно сжимала в ладони, вырвался и полетел на волю, с хрустом приземлившись на брусчатку, отскочил от нее, еще несколько раз подпрыгнул и успокоился, уставившись в небо разбитым экраном.
Мой новый телефон.
Я стояла на четвереньках, даже забыв о том, что мне в колено будто пулю всадили. Новый телефон. Мой новенький мобильник, который мне купили взамен разбитого, украсился уродливой длинной трещиной вдоль всего экрана.
Кононов остановился и развернулся, глядя на эту потрясающую картину. Телефон валялся прямо у его ног, и он легким движением присел и поднял его, посмотрел на экран, дунул, смахивая грязь дороги, подошел ко мне и подал руку.
– Что ж вы, Злата Александровна, так вещами разбрасываетесь?
Я схватилась за его теплую ладонь и поднялась с земли. Сдержать слезинку не было никакой возможности, и я отвернулась.
– Так больно? – заботливо спросил он.
– Нет, вообще не больно, – удивилась я. Боль и правда прошла.
Он подал мне телефон.
– Целый? – вконец ошалела я.
– А что ему сделается?
– Мне показалось, он разбился…
– Показалось, – отрезал Кононов. – Можем идти дальше?
Я покраснела от смущения. Восемь пар глаз глазели на неуклюжую студентку. Отлично! Дала прекрасный повод поглумиться над собой.
К счастью, пока никто не смеялся. Во взглядах я не заметила ехидства, скорее беспокойство. Но я-то знала, как могут быть обманчивы первые впечатления. Сейчас они робеют перед замдекана, а потом начнут отпускать шуточки, ставить подножки. Знаем, проходили!
Я отряхнулась, подхватила ручку своей сумки и двинулась дальше.
К счастью, оставшийся путь до здания института обошелся без происшествий. Деревья расступились, и новое современное красивое здание предстало перед нами во всем своем великолепии.
Нет, ну а чего я ожидала от магического института? Башен с горгульями? Наивная…
– Это – главный корпус. Именно здесь вы и будете учиться большую часть времени. Через главный корпус вы можете пройти во второй, третий и четвертый корпуса, но туда вам пока не надо.
– А где мы будем жить? – нетерпеливо встряла в разговор одна из девушек.
– Идем, – скомандовал Сергей Иванович. – Вон туда!
Мы свернули от главного корпуса вправо и двинулись по тропинке, которая была чуть поуже главной. Через пару минут мы вышли к трехэтажному бело-розовому зданию с высокими окнами.
– Общежитие первого курса, – торжественно провозгласил Кононов. – Сейчас мы вас распределим по блоками и комнатам. Вам нужно разбиться по парам. Юноши, вас и так двое, а вы, девушки, выбирайте себе соседку.
Я беспомощно оглянулась – пары для меня не нашлось. Девицы уже каким-то непостижимым образом скучковались по двое, а я осталась стоять в одиночестве.
Сергей Иванович подмигнул. Подмигнул? Мне?
– Ну, Злата Александровна, считайте, что вам повезло – вы будете жить в комнате одна.
Это была хорошая новость. Правда, хорошая. Я так устала делить комнату с Алинкой, что чуть не заплясала от радости, что девицы меня проигнорировали.
– Общежитие рассчитано на три сотни студентов, – объяснил Кононов. – Три этажа, по двадцать пять блоков, по две комнаты на блок. В блоке санузел, кухня-гостиная. В каждой комнате по два места, в вашем случае, Злата Александровна, одно место пока будет пустым до тех пор, пока наша потеряшка не объявится.
Я скрестила пальцы, чтобы она не объявилась.
– Сергей Иванович! – подняла руку худенькая девушка в больших очках с толстыми линзами. – Но вы говорили, что первокурсников около сотни. Получается, что мы можем занять свободные комнаты, а не ютиться по двое.
– Мысль хорошая, но два этажа по экономическим соображениям закрыты. Представьте, что вас триста, и вам сразу станет не так обидно.
– Ну все понятно, – пробурчала высокая девица, одетая во все черное. – Конечно, кто же позволит нам занять свободные комнаты. Проще закрыть два лишних этажа, а нас согнать в кучу, чтоб сидели друг у друга на головах.
Кононов оставил эту реплику без внимания.
Тем временем мы подошли к дверям. Те раздвинулись, и мы ввалились в просторный холл, где нас встретила невысокая женщина средних лет. Я не могла понять, какого она возраста, но предположила, что ей хорошо за сорок, а то и за пятьдесят.
Темно-русые волосы без малейшего признака седины были аккуратно убраны в низкий плотный пучок, а карие глаза, подведенные темно-серым карандашом, были чуть прищурены, словно она заранее нас в чем-то подозревала.
Она окинула нас строгим взглядом, который не сулил ничего хорошего.
Несмотря на то, что она едва доставала Сергею Ивановичу до плеча, она умудрялась смотреть на него свысока, не говоря уж про нас. Мне показалось, или ребята даже съежились.
– Добро пожаловать, дорогие первокурсники, – отчеканила она. – Я – комендант этого общежития. Меня зовут Элла Львовна. И первое, что вам придется запомнить – нарушители дисциплины будут строго наказываться, вплоть до отчисления. Отбой в одиннадцать ровно. Если увижу кого-то в общем коридоре в одну минуту двенадцатого – выговор. Если кто-то посмеет явиться к дверям после обозначенного времени – ночевать будет на улице. Начало дня – в шесть утра…
Ребята недовольно зароптали, но комендант повысила голос и разом решила все вопросы.
– Спать можете хоть до звонка, но раньше шести утра в общем коридоре не показываться. Позже можно. Это ясно? Ясно. Постельное белье меняете раз в неделю. Аккуратно складываете в лоток, я забираю, а взамен кладу чистое.
– А лоток где? – зачем-то влезла я в монолог строгой дамы.
– Не слепые – найдете, – отчеканила Элла Львовна. – Учтите, застилать будете сами. Тут вам не отель, лебедей из одеял никто вертеть не будет. Особенно я.
Не скажу, что меня это сильно расстроило. Меньше всего меня интересовали лебеди. Скорее, наоборот, я бы предпочла, чтобы никто не прикасался к моим вещам, даже к казенным простыням. Элла Львовна продолжала.
– Категорически запрещено использовать пожароопасные и взрывоопасные вещества, алкоголь и сигареты – абсолютное табу. Запрещено портить имущество института. Подробности, надеюсь, не нужны? Если увижу, что кто-то нацарапал неприличное слово на стене – нацарапаю такое же на лбу.
Интересно, зачем она объясняет такие очевидные вещи? Наверное, кто-то из прошлых первокурсников не блистал умом и компенсировал свои комплексы пакостями. В нашей школе находились любители рисовать на партах. Почему-то чаще всего фантазия художников ограничивалась одним единственным органом мужского тела. А говорят, творческие люди обладают неуемным воображением. Врут, не иначе.
Элла Львовна еще немного погундела на тему дисциплины, а затем выдала нам ключи от блоков и комнат. Мне достался шестой блок.
В соседней комнате расположилась довольно колоритная парочка. Яркая кареглазая брюнетка Гульназ, смуглая и румяная, крупная и фигуристая восточная красавица с громким голосом и тихая русоволосая почти прозрачная Яна. Такая худенькая, что о локти и коленки, казалось, можно было уколоться. И личико у нее было такое же скуластое, худенькое и бледное. И даже голос был тихий и бесцветный, как вся она. Такую девушку сложно было заметить в толпе, но почему-то именно с ней подружилась Гульназ, не обратив на меня внимания.
Видимо, я еще более бледная и прозрачная, чем Яна.
Но это и к лучшему, ведь мне досталась комната в единоличное пользование! И это было прекрасно.
Маленький коридорчик блока вел с одной стороны в небольшой, но уютный санузел с душем, раковиной и унитазом, а с другой – в крошечную гардеробную для верхней одежды. Там же обнаружился и лоток для белья.
Через пару метров начиналась общая кухня-гостиная с раковиной, с парой шкафчиков и тумбочек, столом и четырьмя стульями. Наверное, здесь мы должны были все вместе пить чай. Но судя по настрою моих соседок, это вряд ли случится.
А вот комната оказалась шикарной! Метров двадцать – и все мое!
Я привыкла жить в десятиметровой каморке вместе с Алинкой и постоянно натыкаться на ее вещи, а теперь могла бы хоть в баскетбол играть, если бы умела.
Две кровати по разные стороны у стен, два больших стола перед окном, просторный шкаф, разделенный на две половинки, тумбочки и зеркало. Красота! Царские палаты!
Я чуть не запела от восторга. Умела бы делать сальто – непременно сделала бы. Как же классно!
Да даже если бы соседка у меня и была, то совсем не помешала бы. Но ее не было! За что мне такое счастье? Наверное, есть справедливость на свете!
Телефон тихо пиликнул, оповещая о том, что меня добавили в группу первокурсников.
Значит, все правда. Почему-то только сейчас до меня дошло, что это происходит на самом деле. Я действительно зачислена в институт, заселена в общагу, и моя студенческая жизнь только что началась!
