Kitobni o'qish: «Команда мертвецов»

Глава 1

Однажды солнечным осенним днём, когда благодать бабьего лета ещё радовала жителей Турина, в антикварный магазин, расположенный поблизости от площади Кастелло, вошла странная посетительница. Несмотря на тёплую погоду на ней были шерстяное пальто и шляпка с вуалью, а на руках тонкие кружевные перчатки. Эти перчатки выглядели чужеродным элементом в её облике – такие были бы уместны на балу, но не в сочетании с уличной одеждой. В руке незнакомка держала видавшую виды кожаную сумочку – потёртую настолько, словно найденную в мусоре. Женщину не заинтересовали ни старинная мебель, ни прекрасные образцы фарфора «Каподимонте». Она прошла мимо отдела бронзы и серебра, не взглянув на витрины, а у вышедшего навстречу хозяина спросила, как ей повидать сеньору Джулию Баттиста.

– Спохватились, – недовольно воскликнул пожилой хозяин, – Мама уже пять месяцев, как пребывает в лучшем из миров.

Вуаль скрывала лицо женщины, и было непонятно, как она приняла только что услышанное, однако её руки дрогнули.

– Как же мне быть? – задумчиво проговорила она, – И неужели госпожа Джулия никому не передала секреты своего ремесла?

– Какого ремесла? Мама вела дом и ни дня не работала. Может быть, Вы ошиблись адресом? У меня магазин, сеньора, хотите – покупайте, а не хотите – выход там.

Хозяин показал женщине на дверь, однако она откинула вуаль и пристально посмотрела на него.

– Хамить посетителям не надо, а то не будет удачи в торговле. Я, пожалуй, куплю у вас карты таро восемнадцатого века.

Хозяин оглянулся налево и направо и кивнул, предлагая следовать за собой.

– Что ж Вы сразу не сказали условное слово? – прошептал он, когда посетительница вошла внутрь каморки, заставленной шкафами.

– Я бы сказала его госпоже Джулии, – возразила она.

– У моей обожаемой мамочки не было дочерей, поэтому знания она передала мне, – заявил хозяин и, поймав её недоверчивый взгляд, добавил, – А что? На метле я летать не умею, но колдую не хуже мамы.

Посетительница представила толстенького дядечку на метле, молотящего ногами при полёте, и фыркнула.

– Между прочим, меня зовут Гвидо, – заявил он с обидой в голосе.

– По понятным причинам я не назову Вам своё имя. И если Вы вместо госпожи Джулии, так не возьметесь ли Вы за моё дело? – спросила она.

– Излагайте, – велел хозяин.

Выслушав просьбу незнакомки, Гвидо думал менее минуты.

– Вы в курсе расценок? – спросил он, – Если Вас послали к моей матери и даже с паролем, то должны были сообщить, что наши услуги дорого стоят.

Он написал на клочке бумаги цифры и показал женщине. Та согласно кивнула.

– Только побыстрее, если можно, – попросила она, вынимая из сумочки наличные, – Здесь половина суммы, остальное после исполнения.

Гвидо деловито пересчитал купюры и улыбнулся.

– Если бы одного… – начал он, вероятно, решив попросить прибавки

– Полагаю, за свои деньги я могу требовать безукоризненного исполнения, – перебила его женщина не терпящим возражения тоном.

Глава 2

– Бабушка, лучше бы мы поехали в круиз по Карибскому морю, – недовольно проговорила Кристина, загорелая блондинка спортивного вида, обращаясь к пожилой леди.

Дама завтракала в гостиничном ресторане в компании внучек, двадцатилетних двойняшек.

– Ты хотела добавить – «и без тебя», – уверенно заявила леди и повернулась ко второй девушке, – А что ты думаешь по этому поводу, Елена?

– Я думаю, стыдно нам, живя в Италии, не побывать в Которе. А то привыкли искать чудеса за морем, – ответила вторая девушка, такая же загорелая, как две капли, похожая на Кристину. Единственное, что отличало её от сестры, это великолепная копна чёрных кудрявых волос.

– Я рассуждала примерно так же, – сказала бабушка, – Тем более, я родом из Черногории, а приезжала сюда в последний раз ещё до вашего рождения.

Она оглянулась вокруг и с грустью добавила:

– Здесь всё так изменилось, что стало совсем чужим. Надеюсь, морская прогулка освежит мою память.

Кристина многозначительно посмотрела на сестру и недовольно хмыкнула. Кажется, круиза не избежать. Она втайне надеялась, что Елена поддержит её, но та, как обычно, витала в облаках, и это было её обычное состояние.

Знакомые всегда удивлялись, как это получилось, что светловолосая, похожая на ангела Кристина обладает прагматичным характером, а брюнетка Елена пишет стихи и верит в любовь. И факультет в отличие от сестры она выбрала такой, что по окончании навряд ли поспособствует ей добиться финансовой независимости. Елена училась на историческом и специализировалась на Венецианской республике.

Бабушка думала о своём и не заметила многозначительного взгляда Кристины. Допив кофе, она поторопила внучек.

– У нас полчаса на сборы. Внизу нас будет ждать гид.

Старая леди удивилась, обнаружив вместо знакомого экскурсовода Петара, неизвестного молодого человека с табличкой.

– Милош, – представился он.

– А где Петар? – спросила бабушка.

– Болен. Он попросил меня провести экскурсию с вами.

Он демонстративно посмотрел на циферблат ручных часов и кивнул на дверь.

Старую леди задела некоторая бесцеремонность нового гида, но девушкам он показался симпатичным, особенно Кристине – она явно устала от пунктуального Петара, замучившего её историческими фактами и датами.

Милош не собирался идти по пути предшественника. По дороге в порт он шёл пританцовывая, болтал с девушками о пустяках, одновременно отпуская старой леди столько внимания, сколько она, по его мнению, заслуживала, то есть нисколько. Бабушка немного приотстала, но Елена постоянно оглядывалась, чтобы держать её в поле зрения.

Глава 3

В порту возле пирса их уже дожидалась яхта. Что это была за яхта – высокая красавица с мачтами и парусами. Вероятно, точно такие бороздили Адриатическое море во времена Венецианской республики. И матросы, помогавшие подняться на палубу, были одеты в льняные рубахи и короткие штаны. Стоявший на мостике капитан в сюртуке и с чёрной повязкой на левом глазу напоминал пирата. На его шее висела подзорная труба, и Елена могла поклясться, что точно такую видела однажды в историческом музее.

Кристина при виде такой картины всплеснула руками.

– Класс! – восхитилась она, хватая за руку сестру, – Создали обстановку прошлых веков. Я чувствую себя прекрасной дамой в руках пиратов.

– Глупая ты, – заявила подоспевшая бабушка, – не дай Бог попасть в руки пиратов! Они не посмотрят на то, что твой отец сенатор.

– Да ладно, бабуля. Не шуми, прокатимся с ветерком, – сказала Кристина и недоуменно взглянула на Милоша, – А Вы разве не будете сопровождать нас в плавании?

– Конечно, буду. Иначе кто же вам расскажет о достопримечательностях Которской бухты?

Елена заметила, что в отличие от стоявших рядом яхт, куда ломились пассажиры, насладиться плаванием в старинной посудине особо никто не спешил. По трапу поднялись две старушки, болтавшие между собой по-английски, и компания, состоявшая из нескольких пар. Язык, на котором они разговаривали по звучанию, был явно славянским. Особенностью их речи являлось обилие шипящих, и девушка решила, что это поляки. На это указывали ещё и усы одного пана, торчавшие в разные стороны.

Следом поднималась семья с двумя мальчиками-подростками. Их французский заглушал всё вокруг, и вообще они как-то сразу заняли собой всё пространство – и шумом, и быстрыми движениями, и обилием багажа.

– Же не манж па сис жур, – весело произнёс подошедший со стороны светловолосый парень, кивая в сторону французов. Он улыбнулся Елене и спросил у Милоша, есть ли места на яхте.

– Вы можете присоединиться. Тридцать евро, – ответил гид. – Отдадите на палубе.

Парень двинулся в сторону трапа. Он одновременно говорил по сотовому. И снова Елена попыталась определить язык.

– «Похож на русский, – решила она, – Да, но что значит эта фраза на французском? Неужели он и вправду не ел шесть дней?»

Она поднялась по трапу и прежде всего разыскала парня.

– Скажите, это правда, что Вы не ели шесть дней? – спросила она, – Я слышала, Вы говорили…

Он на секунду нахмурил брови, как будто что-то вспоминая, а, может быть, делал внутри себя перевод с английского, которым все здесь пользовались, на русский, а потом улыбнулся.

– Вы меня неправильно поняли. Эта фраза из одной книжки, а произнёс я её невольно: французы так шумели, что их было слышно за километр.

Они посмотрели в дальний угол палубы, где за столиками уже расположилось упомянутое семейство. Французы по-прежнему громко разговаривали, и даже светящиеся экраны смартфонов не могли их отвлечь.

– Вадим, – назвал себя парень, – Я путешествую автостопом.

Елена назвала себя.

Она разглядывала нового знакомого – светлые брови и ресницы, твёрдый подбородок и, как контраст, мягкие губы.

Вадим рассказал, что живёт в Москве, учится в университете на медицинском факультете, любит путешествовать.

– Обычно это попытки с негодными средствами, но, пока есть автостоп, надо им пользоваться. Я уже объездил почти всю Европу, на следующий год планирую Тибет.

– Вот откуда Ваш замечательный английский, – похвалила девушка и тут же попросила перейти на русский.

– Я учусь на историческом, но параллельно изучаю славянские языки. Моя бабушка из Черногории, а мы живём в Милане, – пояснила она.

– Я уже выучил много местных выражений, – похвастался Вадим, – Может, попробуем?

– Ну, если только с бабушкой, – Елена оглянулась и заметила, что пожилая леди уже давно прислушивается к их разговору, а Кристины рядом нет.

Вскоре нашлась и сестра. Она весело болтала с Милошем и преспокойно оставила бабушку одну. Пассажиры тем временем рассаживались по местам. Они обменивались впечатлениями относительно яхты и предстоящего плавания под парусами, полагая, что путешествие станет незабываемым.

Глава 4

Одна за другой от пирса отходили прогулочные яхты, перед которыми расстилалась ширь залива, по праву считавшимся одним из красивейших в Адриатике.

– А не подняться ли нам на верхнюю палубу? – предложил Вадим. Елена согласилась, но, как только они попытались выйти наружу, им преградил путь один из матросов.

– То йе забранёно, – заявил он, загораживая путь, – Врати се.

– Почему? – спросил подошедший сбоку пан с усами, – мы плавали по Которской бухте в прошлом году и без проблем поднимались наверх.

– Врати се, – повторил матрос, чем вывел из себя усатого пана.

Он сердито зашипел, словно рассерженный гусь, а затем позвал Милоша.

– Ничего себе, сервис, – громко возмущался пан, чем напугал Милоша.

– Не волнуйтесь, я всё улажу, – пообещал гид.

Он подошёл к капитану, но после разговора вернулся разочарованный и только развёл руками.

– Сожалею. Они сказали, что пока яхта не вышла в море, подниматься наверх нельзя. Не я устанавливаю здесь правила, – поспешил он оправдаться в ответ на намечавшийся протест со стороны усатого пана.

Капитан отдавал команды, матросы ставили паруса, а пассажиры следили, как удаляется от них пирс и дома старинного Котора становятся похожими на игрушечные.

Прекрасные виды проносились перед глазами пассажиров и менялись, словно в калейдоскопе, когда вдруг открылся простор бухты. Все припали к окнам, не забывая фотографировать морскую даль и берега, но постепенно то один, то другой подходили к стойке буфета, за которой никого не было.

– В чём дело, Милош? – спросил неугомонный пан, – Не пора ли нам выпить по чашечке кофе? Неужели в поездке не предусмотрен буфет?

– В самом деле, нам обещали обед, – напомнили англичанки.

Милош не успел ничего ответить. В это время по трапу с верхней палубы спустился юнга с подносом в руках. На подносе лежали сэндвичи.

– Наконец-то, – сердито проговорил пан, – Что внутри?

Парнишка покачал головой и затараторил по-итальянски.

– Странно, что официант не владеет английским, – фыркнула одна из англичанок, однако взяла сэндвичи для себя и спутницы.

– Если сэндвичи с рыбой, я напишу жалобу на турбюро: у меня аллергия на рыбу, – пояснил усатый пан.

Он тоже набрал на всю компанию, но как только отошёл в сторону, на подавальщика налетело французское семейство. Один из мальчиков с разбега толкнул поднос и рассыпал его содержимое.

– Что ты наделал? – возмутилась мать, – Немедленно извинись за дурное поведение.

Впрочем, обнаружив, что дорогой сынок сумел ухватить сэндвичи для семьи, она подхватила его под руку и увела прочь.

Взгляд, которым паренёк проводил неугомонное семейство, был полон отчаяния.

– Spiacente, – прошептал он, глядя на Кристину.

Она подошла минуту назад и полностью завладела вниманием подавальщика. Он в восхищении смотрел, как развеваются на ветру её светлые волосы, а лёгкая улыбка озаряет миловидное лицо.

Парень совсем смутился и повторял слова извинения до тех пор, пока не получил индульгенцию от Кристины.

– Не переживайте, Вашей вины нет, – заявила она, осторожно дотронувшись до его руки. Рука ей показалась холодной. Она подумала, что это от морского ветра.

– Французы налетели на сэндвичи, словно их не кормили неделю. А их отпрыски кого угодно собьют с ног, – продолжала она.

– Же не манж па сис жур, – произнесла Елена.

Она бросила быстрый взгляд на Вадима и оба рассмеялись.

– И ничего смешного, – заявил усатый пан. Своё появление он объяснил тем, что ему не хватило сэндвича, а те, которые он принёс товарищам, оказались с рыбой. Пан приступил к парню, намереваясь вытряхнуть из него недостающий сэндвич, но внезапно на его защиту встала Кристина.

– Ну Вы же видели, что произошло, совсем запугали бедного мальчика, – сказала она и оттеснила рассерженного поляка от юнги.

Юнга собрал с пола разбросанные ошмётки и молча вышел.

Оставшиеся без еды молча воззрились на Милоша. Тот смущённо пожал плечами и проговорил:

– Пойду, узнаю, как у них дела на кухне.

– Для меня попросите с сыром или яичницей, – нетерпеливо уточнил усатый пан, – С ветчиной не надо, она могла испортиться при такой жаре.

– Заодно поинтересуйтесь, почему пропал интернет и перестали работать телефоны, – предъявила претензии пани с косичками, спутница усатого пана.

Французские детки оторвались от сэндвичей и попробовали включить телефоны, но вскоре убедились, что новенькие смартфоны превратились в кусок пластика и металла.

Англичанки расстроились из-за невозможности фотографировать прекрасные виды, а Милош переживал из-за того, что ему не смогут дозвониться из турбюро.

Выслушав претензии экскурсантов, он поднялся по трапу и тут же спустился – но в каком виде! Гид побледнел, его глаза округлились от изумления, в лице читался страх.

Во взгляде, которым он обвёл пассажиров, читалась беспомощность.

Присутствующие уставились на него в ожидании ответа, но Милош молчал.

– В чём дело, молодой человек? – раздражённо произнёс усатый пан и повернулся к своим спутникам, – Никакого сравнения с прошлым годом – то на палубу не пускают, то гид никуда не годится.

Он произнёс это по-польски, но Милош, кажется, всё понял.

Он встрепенулся и, указывая на верх, заявил:

– Вы не поверите, но яхтой правят мертвецы.