Kitobni o'qish: «Второй синдром Геракла», sahifa 9
1969 Осень
У бати авторских свидетельств, изобретений, промобразцов накопилось. Свое руководство расщедрилось, и смежники расстарались. Заслали его на съезд ВОИР. Я с ним прицепом. Электричка не перегрузится, однако. На Курском нас уже знакомая Волга ждёт.
– растешь, воробей, скоро до щегла дотянешь, подкидывает меня дядя Вова. Обнимаются с отцом, обмениваются свежими байками и хохочут. Заезжаем, регаем батю на сходку. У него оказывается доклад. Я-то подумал так, для галочки, ан нет все по-взрослому «Разработка и производство сложных товаров народного потребления в смежных отраслях промышленности». Любят у нас завернуть, ладно ещё без аббревиатур.
На Кутузовском нас ждала тетя Вика. Посетовала что с Шурочкой не повидалась. Я конечно разъяснил что почем и связал их по телефону. Сперва отчитался как у нас дела. За что оказался на коленях первой дамы СССР. Естественно и в разговор лез по праву и обязанности. Про пользу морского воздуха для беременных тоже пятачок закинул. Опять же декрет и прочая, прочая. Ну а тут и хозяин приехал. Почеломкались как он любит. Меня за ремень поднял, как дядя Ваня. Такой у партработников тренд в обращении с подрастающим поколением.
– Растешь значит? – ухмыляется генсек, набираешься.
– Стараюсь дядь Лень, – и тапочки подпихиваю.
– Ага, должность внукову справляешь, – меня опускают на пол и разглядывают внимательнее.
– Так точно, товарищ генеральный секретарь, – рапортую вытягиваясь по стойке «смирно».
– Чай пили? – и я попью, а вы рассказывайте. – Как что, почем?
Расклад мы выдали и про дом и воссоединение семьи, и батя про работу отбарабанил и про мероприятие.
– Викусь, дело ведь большое с домом то, – делает брови домиком Ильич.
– Поддержать надо такое начинание., – не задерживается с ответом первая дама Союза.
– Дам команду чтобы заводские и городские подготовили предложения, там посмотрим куда озвучить.
– Масштабный ты у нас Лёня, государственный, – хмыкает тётя Вика. А давай ка адресно поработаем. У молодой семьи пополнение намечается. Надо бы мамочку оздоровить.
– Слава, не хорошо, – хмурится Хозяин и пальцем грозит папке.
– Дядя Леня, вы же помните, ну я про скромность, – вступаюсь за родителя.
– Не нужны мужику украшения? – правильно мыслишь, молодая поросль. Ну это товарищ генеральный секретарь решить сможет.
– Позвоню, пусть Шурочка соберется?
– Завтра. Закажу машину, всё определим и позвонишь. Мероприятие у Славы тоже нужное и отпуск ему оформить дам команду. А ты молодец, на работу покажешься?
– Обязательно, товарищ куратор, – вытягиваюсь по стойке смирно и преданно ем глазами большое начальство.
– Петровские штучки тоже знаешь? – хмыкает дедуля.
– Так точно и малый флотский загиб в том числе.
Генсек поперхнулся, прокашлялся и заржал аки тот мерин. Тетя Вика явно не в курсе. Отец грозит кулаком, мол допрыгался.
– Ладно строгий батька, – отсмеялся Брежнев. Воспитывать надо пока поперек лавки лежит, теперь только править. Загрузим работой дурь то и выветрится. Отправим в лабораторию. Завтра позвоню Тяжельникову. Кто там у него по техническому творчеству.
На съезд меня тоже взяли. Теперь у меня свой значок и корочка к нему. Я у отца в соавторах записан. А он заслуженный изобретатель и рационализатор. Не многих на этом съезде награждали.
Я конечно начальству показался, впечатление обновил. Нормальные дядьки и так не кривились что с мальцом общаются, а тут и сверху поддержан. Особо мы с Кетковым по программированию прошлись. Я же в прошлом— будущем как в кодах наигрался по его книжкам учился, много полезного перенял.
А тут и маму мне привезли. Виктория Петровна с Галиной, как только не обихаживали, ну тётки что с них взять, дай потетёшкаться. Мы в первопрестольной ещё неделю прожили.
Классный самолёт ИЛ 62, особенно который Номер Один. Бизнес класс две тысячи десятых и рядом не стоял. Вот на нем мы и полетели в Крым. И скажите почему мы на Боингах летаем? А ведь они практически из российского сырья строятся.
Ореанда. Дача Брежнева в Крыму. Нам отдали комнату на первом этаже. Там обычно Андрей жил и потом тоже. Галина с дочкой Викой приехала на выходные, учебный год. Она оказывается с цирком профестивалила и чуть не в девять в школу пошла. И сейчас прогуливает. Ну у нее дед есть, но ему некогда, а мать с бабушкой не надышатся. Ой внученька то, солнышко се. Тьфу училась бы лучше. Ладно бабка не дожила не видела, как внучечка мамочку в психушку сдала.
Хорошо здесь, лучше, чем в Сочи. Дача, не санаторий. Генсеку тоже глянется. Он потом в Сочи только в конце семидесятых отдыхал, да и то больше лечился. Ходить было тяжело. Ему лифт построили и выход к морю чтобы на коляске ездить. В прошлом будущем мы, когда там отдыхали младший любил этой дорогой бегать. А тут к морю по лесенке спускаться нужно. Вода здесь живая, чистая, прозрачная. Никто кроме нас ее не баламутит. Персонал и охрана отдельно купается. У них за мыском пляж. Я и там и там свой. Совершенствуюсь. Когда Медведев свободен они с папкой на пару заплывы устраивают. Потом ныряют и я тоже. У меня уже не плохо получается, но метра три и уши закладывает. Ругаются на меня, но не запрещают. Страхуют конечно, как иначе научишься.
– Эх жаль нам своих брать нельзя, – сокрушается Трофимыч, – от службы отвлекают. Да и охраняемые лица, те ещё.
– Не обращался к командиру с предложением, – спрашивает отец.
– А толку? – Ильича не убедишь. Хоть бы за руль не садился. А какая говорит разница, все там будем.
Это мы уже на бережку греемся. Губы у меня посинели. Зуб на зуб не попадает. Вот меня и выдернули как репку. У Медведева рука крепкая и длинная.
– Я тут к 412му присматриваюсь, – продолжает тему отец. Так на него ремни безопасности с завода пойдут с нынешнего года.
– Хорошая машина, соглашается охранник, но нам не пойдет, маловат и слабоват.
– Да, – влезаю, – я бы Рено взял, но у нас не продают. Фиат хлипковат по нашим дорогам. Но ремня мало. Надо еще подушки безопасности.
– Объясняй, – требуют отцы.
– Проще простого, мешок из парашютного шелка закладываем в рулевое и в панель перед пассажиром. При резкой остановке авто срабатывает датчик и пиропатрон разворачивает эту радость чтобы башкой не влепиться. Японцы уже делают и Форд заинтересовался.
– Ильича уговорим? – Подхватывает Медведев.
– Как два пальца, – отвечаю. Но ему лучше показать.
– Как с фанерной ЭВМ? – замечает охранник.
– Толк же есть, – он любит как для четвёртого класса. Так и сделать.
– И откуда у тебя, – мне стучат указательным по лбу, это всё берется?
– Из книг, газет и журналов, – Товарищи оценили.
– В смысле? – ломает бровь будущий генерал Володя.
– На съезде ВОИР значок получил как мой соавтор, – рекламирует с гордостью отец.
– Не зря значит самородком подписывался? – треплет меня по макушке охранник. Ну давай пальцы загибай, что нужно?
– Мешок из шелка пошить полметра на полметра. Баллончиков для сифона и вот такую фиговину, черчу мокрым пальцем на камне спусковой механизм.
– На машину поставим? – разглядывает дядя Вова эскиз.
– Не, рано, так испытаем, да вот хоть на арбузе.
Презентация прошла как по нотам. Генсек впечатлился. Арбуз брошенный на подушку с метровой высоты не пострадал, а упавший рядом разлетелся как простреленный.
– Да видал я как человеческая голова от пули… Так неугомонное семейство, всё оформить, в понедельник перешлём по службе, к зиме такая штука очень может пригодится, командует генсек.
Циркачка опять номера откалывает. Отвязала лодку, куда охрана смотрит? Мало ей, давай по бортику как по канату ходить и еще кричит, меня подначивает. Лодка конечно тяжеленная, но и эта орясина та еще. Я по берегу бегу, чтобы плыть поближе, добежал. Кричу охранникам. Не видать никого. Вика давай еще больше кренделя выкидывать. Оступилась. Соскользнула и о борт головой треснулась. Ору и бросаюсь в воду. Хорошо она тут прозрачная. Отталкиваюсь от лодки и в глубь. Хватаю за косу и тяну что есть мочи. Оно конечно в воде легче, вот только вес чуть не вдвое больший и инерция. В легких уже жжет немилосердно. Ноги не тянут и одной рукой уже не гребется. В воду влетают торпедами охранники. Девочку выдергивают. Я отцепляюсь и отрубаюсь. На последнем просвете сознания засекаю как отец подхватывает меня на руки.
Ну можно и отключиться. Ан нет, сознание вылетает вовне, и я все вижу со стороны. Папка выныривает, отплевывается. Я вишу тряпочкой у него на предплечьях. Подбегает дядя Вова Медведев и начинается.
– Рядовой Корольков, – доносится до меня.
– Я.
– Отставить панику. К реанимации пострадавшего приступить
– Есть.
– Мечевидный отросток определить. На палец выше удар, непрямой массаж сердца, начать.
Раз, два, три, четыре. Вдох. Раз, два, три, четыре. Вдох.
Отец давит, охранник вдувает в меня воздух. Дыхалка у него будь здоров. Вот и буду.
Раз, два, три, четыре. Вдох . Раз, два, три, четыре. Вдох.
Удар.
Раз, два, три, четыре. Вдох. Уфф.
– На колено перекидывай, чтобы не захлебнулся.
Рядом пара охранников так же откачивает зачинщицу «торжества».
– Дежурный, воды, бегом.
Будем жить. Сознание как— то расщепляется. Смотрю в небо и радуюсь. Всё будет хорошо.
1969-2018 Эпилог
Что-то я заспался, но и просыпаться не хочется. А оно мне надо? Или я куда—то тороплюсь? Тепло и мухи не кусают. Глаза открывать лень и почему-то тяжело, хотя вроде ничего не болит. Теплое пятно на щеке. Солнечный зайчик? Указательный на правой руке, какой-то дискомфорт. Прищепка?
Приоткрываю глаза. Больничная палата. Пластиковое окно. Чисто, довольно много места, соседей нет. Светодиодные лампы приятного оттенка, полузакрытые жалюзи. Попискивание приборов. Странный дизайн монитора.
Непривычный шильдик. «Эльбрус».
«Эльбрус» ??? Не «GE» не «Sony» не «Philips». «ЭЛЬБРУС», охренеть. На тумбочке просыпается планшет. «Наири – Б5-18» на верхней узкой рамке.
Экран ожил.
2018 25 августа. 06:25.
И начинает звенеть будильник. Так и прыгает по экрану и молоточком по чашечкам наяривает. Мультяшный такой, задорный. Ну и кого тут будят? Смачно спит. Как бы выключить это дрыгало? Далеко не дотянуться, слабость во всем теле. Просыпается, потягивается, открывает глаза.
– Папка, урра, очнулся. Как ты?
Пытаюсь отвечать, но пока никак. Прикрываю глаза, хорошо мол. Пытаюсь изобразить глотание.
– Пить хочешь? Сек.
Странная кружка с ручкой – носиком, какие раньше в Минводах были. Пью и понимаю, что память какая-то странная. Не был я в Минводах, а ощущения от поильника за то, что был.
– Норм? Ещё нужно? – не сводит с меня взгляда дочь.
– Нет, – качаю головой. – Слабо шепчу, спасибо.
Дочь достает мобилку, Мам, папка очнулся. Да водички попил, хорошо сейчас позову, нажимает приметную кнопку.
В палату заглядывает медсестра. Улыбается, здоровается. Проверяет приборы. Делает пометки в своем планшете и явно отправляет их кому-то.
Однако я утомился, закрываю глаза и засыпаю. Просыпаюсь, день в разгаре на кушетке лежит младший и явно игрушку на смарте гоняет. – привет? Как дел? Спать будешь?
– Нет, – качаю головой. Встаёт открывает дверь. Целая делегация. Отец, седой как лунь с палочкой, мама, жена и трое моих.
Получаю подзатыльник от отца, – Чего пугаешь мать? Делать ей нечего как к тебе мотаться?
– А тебе полторы тысячи километров не крюк? – радуюсь, шепчу как могу.
– У меня тут дела на заводе и проведать кой кого надо, которые вконец обленились.
– Па, не всем в восемьдесят с хвостиком скакать по стране, – голос у меня прорезается потихоньку.
– Сиднем сидеть, мхом обрастать что ли? – улыбается отец.
– А как сопротивлялся во Владимир ехать, – подначиваю потихоньку.
– Эка, вспомнил, цену набиваешь?
– Сам себя не похвалишь, никто и не заметит.
– Да уж, Ильич всегда взахлёб хохотал с твоих шуточек.
– Какой, такой Ильич? – встревает младший.
– Да Брежнев, папка твой, младше Андреевой Аришки был. Захороводил генсека, на велосипед усадил и тренера по плаванию ему приставил. Пашу Буре знаешь! Вот его отец так тренерскую карьеру и начал с дошкольников и генерального секретаря. Скоро полвека будет тем делам. Ну что, наследник? Мемуарами, когда займешься?
– А надо?
– Так тебя с койки недели две не выпустят, чего время терять.
– Не, пусть профи пишут. Сказки должны сказочники писать.
– Бать, встряет старший, а и правда, наврут ведь.
– А я что ангел – правдоруб? Да и мелкий совсем был.
– Интересно же почитать, настаивают все трое.
– Ну вот вам и вычитывать, только чур самый грамотей первым.
– Ну подумаешь, ба, скажи у меня грамотность повысилась?
– Словарь у тебя в планшетке последней версии и то папка установил, – поддевает Юлька.
А мама молчит и тихонько слезу промокает. Главное всё хорошо.
Хотя и не вся семья в сборе. Это теперь не часто случается. Разве что осенью, в Крыму.
