Kitobni o'qish: «Марафон»
Прошло уже два часа с тех пор, как корвет вывалился из гиперпространства. Ещё минут двадцать – и на экранах можно будет увидеть «Терра-окто» – одну из крепостей, защищающих Землю.
Вся Солнечная система представляла собой неприступный укрепрайон, центром которого была связка десяти крепостей и Луны, превращённой в главный его узел, – основную базу флота и платформу для субсветовых и гиперракет, которые были способны превратить любой флагман любого флота в пыль. В свою очередь, все десять были произведениями инженерного и военного искусства, которые и по отдельности-то, по расчётам стратегов и тактиков, не в состоянии была уничтожить ни одна из существующих в галактике сил. Крепости прикрывали друг друга, каждую опекал мощный флот плюс тысячи инди-дотов и автоматических станций. Остальное пространство Солнечной системы бороздили патрули и стаи дронов, автономные ракетоносцы и умные торпеды, тут и там были раскинуты минные поля, и, само собой, каждый метр пространства контролировался миллионами зондов и датчиков. Даже мыши надо было бы постараться, чтобы проскользнуть незамеченной.
И потому только идиот мог рискнуть появиться в не согласованной заранее точке. У него была бы максимум минута для обозначения своих невраждебных намерений, переключения щитов на минимум и деактивацию вооружения.
Капитан корвета, на котором Марио покинул Эру, столичную планету Республики Патрия, идиотом не был, более того – он был одним из лучших в своём деле, потому и команда, и ИИ, и последний болтик работали как одно целое, и ровно в назначенный срок, плюс-минус секунды, корабль обозначил своё присутствие.
Их ждали. Да по-другому и быть не могло: Марио был одним из гостей, о прибытии которых здесь знали уже год назад. Как минимум.
Дальше корвет пошёл уже в сопровождении двух фрегатов, на всякий случай находящихся в состоянии полной боевой готовности – щиты на максимуме, бортовое вооружение нацелено куда надо, что отображалось соответствующей пиктограммой на экране. Это специально, чтобы у гостей была полная ясность и не было желания проявлять самодеятельность. Кроме того, к корпусу корвета прицепилась «прилипала» – мина, активирующаяся при достижении щитами определённой мощности.
Так они доберутся до «Терра-окто», где корвет придётся оставить, гостя проверят всеми возможными способами, организм просканируют вдоль и поперёк, ни одна клеточка, ни одна молекула не останется незамеченной. То же самое со снаряжением – всё будет изучено досконально, то, что можно разобрать без ущерба для функциональности, будет разобрано, а что нельзя, но вызовет подозрения, отправится в аннигилятор. А всё, что не поддаётся разборке, у местных церберов вызывает подозрения. Потом его переправят на Луну, а оттуда на Землю, на станцию «Веллингтон».
И начнётся Марафон.
Марио прикрыл глаза и вспомнил большую аудиторию и бородатого благообразного дядечку, стоящего перед несколькими десятками успешно прошедших отборочные испытания. Голос его нисколько не соответствовал внешности – сиплый, но громкий, уверенный в себе, привыкший отдавать приказы, не позволяющий ни на секунду отвести глаза от своего обладателя.
– Прежде всего ещё раз хочу сказать, зачем вы здесь. Каждые пять лет на Земле проходит Марафон. Участника может заявить каждое государственное, общественное или корпоративное образование. Их много – каждая более-менее крупная космическая станция или тем более планетарная база в своё время объявила себя княжеством, графством, республикой, колыбелью единственно правильной религии и чёрт знает чем ещё. Постепенно их становится меньше, но это неважно, ибо Марафонца в состоянии выставить только самые-самые. На сегодняшний момент таких двенадцать: Хань, Халифат, Цея, Рандом, Квазиноро, Глобал, Орден, Элла, Триада, Африканос, Альмань и мы – Республика Патрия. Почему остальные не могут? Потому что это дорого. Марафон – это соревнование технологий, химии, генетики, биологии, но прежде всего – вас, людей. В каждого из вас уже вложено по сотне тысяч кредитов и ещё будет вложено намного больше. А те, кто дойдут до финального отбора, будут стоить как авианесущий крейсер. Ради чего? – дядечка замолчал, заложил руки за спину и внимательно оглядел аудиторию, будто ожидая от них ответа, не дождался и ответил сам: – Ради мечты. Когда один из вас победит, Республика Патрия получит увеличенную квоту на доступ своих граждан на Землю. Каждый из нас, ваши бабушки, дедушки, папы, мамы, братья, сёстры получат возможность не менее полугода провести на материнской планете. Поверьте, оно того стоит.
Марио открыл глаза и снова посмотрел на экраны. Вот и она – «Терра-Окто».
Даже на таком расстоянии она выглядела грозно и подавляюще. Это не крепость, это воплощение неизбежности смерти… В чём в чём, а в причинении смерти человечество достигло практически совершенства.
И даже добралось до его апогея, сорвавшись в пропасть самоуничтожения, но чудом зацепилось за выросшее на уступе деревцо и умудрилось выкарабкаться, по сантиметру, по миллиметру вытягивая наверх сбитыми в кровь пальцами истощённое и поломанное тело.
Историю Марио знал хорошо.
Люди излазили вдоль и поперёк всю Солнечную систему, а потом, изрядно потоптавшись на одном месте, освоили технологию гиперпространственных переходов и выскочили на просторы Млечного Пути. Не сказать, что всё шло гладко, – доставляли хлопот и гиперпространство, и обычные космические дела, подводила техника, не обходилось и без помощи братьев по разуму – то «неожиданно» мина окажется на вроде бы чистой точке выхода, то прилетит «случайная» торпеда, а некоторые не чурались и откровенного пиратства.
Но это не останавливало государства и корпорации в их поисках. А искали они планеты, подходящие для колонизации – очень уж хотелось иметь свою собственную Землю. Но учёные что-то напутали в своих расчётах и гипотезах, и вместо сотен или хотя бы десятков пригодных для жизни без скафандра планет нашли лишь одну – очень симпатичную, с почвами, вполне подходящими для сельского хозяйства, с достаточным количеством минеральных и иных ресурсов, без слишком опасных форм жизни.
Прима – так назвало её руководство корпорации «ПримаСпейс», одной из крупнейших на тот момент. Колонизация пошла огромными темпами, транспорты с людьми, техникой, станками и стройматериалами так и сновали между Землёй, другими базами «ПримаСпейс» и Примой. Огромное количество желающих начать новую жизнь покидали насиженные места и получали корпоративные паспорта. Но, как не сложно догадаться, далеко не все конкуренты были готовы согласиться с единоличным правом «ПримаСпейс» на обладание новым миром и стремительным её возвышением. «Это несправедливо!» – решили отдельные сильные мира сего, хотя до сих пор крайне редко использовали это слово в своём лексиконе. И поехали творить справедливость для начала шпионы и агенты, потом борцы за «новый мир для всех» и саботажники, чуть позже появились диверсанты и террористы. Наконец у корпорации «Ёаке» не выдержали нервы, и произошла первая попытка захватить Приму грубой силой: подошёл флот, и десант спустился на поверхность планеты. Она же стала последней. Атака была отбита, но к этому времени ещё несколько горячих голов подогнали войска вторжения – а вдруг у «Ёаке» получится и другим опять ничего не достанется? Началась драка всех против всех, в ходе которой единственная найденная пригодная для жизни планета превратилась в хорошенько поджаренный радиоактивный пончик, щедро посыпанный химией и приправленный вирусами и бактериями. Остались несколько почти не тронутых мест, и там даже выжили поселенцы, но кому теперь была нужна такая планета? Проблем больше, чем выхлопа. Хотя нашлось несколько деятелей, которые начали процедуру очистки Примы от последствий войны, но даже по оптимистичным прикидкам на это потребовалось бы десятки и сотни лет – слишком отдалённая перспектива для большинства живущих ради прибыли гомо, прости господи, сапиенс.
