Kitobni o'qish: «Господа Офицеры»

Юрин Константин

Дипломат международной премии «Филантроп»

г. Москва, 2018 г. в номинации «Поэзия»,

является номинантом по «Живописи»

2012, 2014, 2016, 2018, 2020 гг.

г. Уфа, тел. 8 (971) – 468–364

АТАКА МЕРТВЕЦОВ

 
Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая в небо.
Страх на стене лазарета. Кровью окрашено лето.
 
 
Скорбные цифры июня, смерти излюбленный месяц.
Так начинаются войны. Мир бесконечен и тесен.
 
 
Свечи дрожали от горя, в танце сгорая невинно.
Вот тебе смертная плаха, вот тебе запах полынный!
 
 
Ворон голодный гарцует, чувствуя скорость победы.
Свежая кровушка льётся, радость меняя на беды.
 
 
Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая к аду.
Кажется, нет и спасенья этому «Райскому саду».
 
 
Души летают, как птицы, и собираются в стаю.
На пограничном погосте воют собаки и лают.
 
 
Но молодой подпоручик, землю ощупал руками
И в штыковую повёл роту слепыми глазами.
 
 
Мрамор холодных ступеней. Вечность, ведущая к раю.
Помнит героев Россия, как за неё умирали!
 
 
Тихо на Польском погосте. Память закована в латы.
Снятся ей чистое небо, спящие русские хаты.
 
 
А на «Поклонной» салюты небо разрезали в клочья.
Пишется золотом Память, в мраморе выбита прочно.
 

14 Сентября 2015 г.

ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ

 
Последний пароход с протяжным криком уходит
из России, господа.
 
 
Вам долго не видать снегов Отчизны – они растают, право,
без следа.
 
 
И мы погибнем в этой жуткой бойне от серого, холодного
свинца.
 
 
Достойно умереть – вот это сложно. Мне очень жаль нелепого
конца.
 
 
«Поручик милый, юнкеров в шеренгу! Примкнуть штыки,
а пулемёт на фланг!»
 
 
«Посмотрим, сударь, нынче непременно, и кто возьмёт
в игре смертельной банк?»
 
 
Залито кровью золото погон, и на груди застыли ордена.
 
 
Поручик медленно идёт в пучину моря, за ним, под крики
чаек, – юнкера.
 
 
И море приняло в холодные объятья, в могилу братскую
пехотный батальон
 
 
И долго – долго на песке играло сплетеньем нитей золотых погон.
 
 
Последний пароход с протяжным криком уходит
из России, господа.
 

КРЫМСКИЙ ПАРАД

 
Подпоручик смотрел на закат. Лапы сосен целуют туманы.
А деревья снимали наряд, и листва запарила кальяном.
На причале шальной пароход затянул свою песню
в мажоре,
Собираясь в последний поход – заржаветь далеко
на Босфоре.
 
 
Чайки с криком, нырнув в облака, исчезали
и вновь появлялись.
И не видно Гражданской конца, словно дети
в войну заигрались.
Есаул подтянул стремена и пустил дым белёсый колечком.
На груди виден след от креста, а в руках – дорогая уздечка.
 
 
«Ну бывай, я в Стамбул не ходок. Помирать – так в любимой сторонке».
И повёл эскадрон на восток, где ждала чернобровая жёнка.
На причале шальной пароход затянул свою песню в мажоре
И отчалил в смертельный поход – умирать далеко на Босфоре.
 
 
Подпоручик смотрел на закат, кипарисы в объятьях тумана.
Он шагал в свой последний парад, разрядив в грудь обойму нагана.
 

25 февраля 2017 г.

СЕРДЦА БОЛЬ

 
Вечереет слишком рано.
Минарета слабый стон.
Запах пьяного кальяна,
Чачи – горький самогон.
Отставной поручик Сухов,
Статный, выбритый смутьян,
Очень любит сочных девок
И задорный хор цыган.
Танцы – шманцы до упаду
Под шальной гитарный звон.
На груди висит награда —
Крест за крепость Балатон.
Перекрёстные атаки
«Перекопа». Сердца боль.
Душу рвут воспоминанья.
Сыплет Врангель в рану соль.
Надоела брань Стамбула,
А у русских свой закон:
Штык красавец пуля дура.
Эмигрантский лексикон.
Отставной поручик Сухов,
Статный, выбритый смутьян,
Выпил рюмку крепкой чачи,
Наградной достал наган,
Посмотрел с улыбкой в небо
И вздохнул, глотая боль,
И ушёл туда, где не был.
Жизнь сыграла свою роль.
Вечереет слишком рано.
На «Босфоре» шум и гам.
Слёзы пьяного цыгана,
Наградной дымит наган.
И зажглась звезда на небе,
Набирая высоту.
Он шагал туда, где не был,
Превращаясь в синеву.
 

ЕСАУЛ

 
Золотою нитью вышивает по шевронам осень нам кресты.
Кто кого, пока ещё не знаем, но сжигаем за собой мосты.
Тихий Дон течёт, лаская очи, и в степи колышется ковыль.
Эскадрон, разорванный на клочья, превращался
в радужную пыль.
Юнкера, безусые мальчишки, угодили в сабельный котёл.
Им читать бы сладостные книжки, не пуская души
на простор…
Есаул глядел на поле брани. Лунным светом озарило степь.
И стояло скорбное молчанье: «Как же так нелепо умереть?»
Выводя остатки эскадрона, Дон скорбил холодною водой.
Брат на брата. «Не жалеть патронов!»
Умывались кровушкой родной.
Золотою нитью вышивает по шевронам осень нам кресты.
Кто кого, пока никто не знает, но Россию вытащат с петли.
На погостах Франции и Польши,
на погостах европейских стран
Расцвели зимой цветы от злости в память
об умерших россиянах.
 
 
Облака плывут на встречу с ночью, майский дождик
ласково всплакнул.
Я налил в стакан, сказав попроще, и в душе всех русских помянул.
 

13 мая 2018 г.

ШИРОКА АМУР-РЕКА

 
За деревней у реки, за кедровой рощей
Режут свежую ковыль казаки от злости,
Кроют матом комаров и клянут погоду.
Песня злостных матюгов льётся прямо в воду.
 
 
Догорает угольком середина лета.
Мчится в красочных цветах быстрая карета.
Погоняет лошадей серебристый месяц.
Зелень бархатных полей так алмазом блещет!
 
 
Им бы квасу да ухи похлебать с устатку,
Да заела мошкара – всё играет в прятки.
Вытирают пот с лица и садятся в круг.
Кружит чарочка вина в танце между рук.
 
 
Лошадь кушает траву, распустила гриву.
Ах, спасибо казакам, что скосили ниву!
Широка Амур – река, берегов не видно.
Жаль Россию казачкам, за царя обидно.
 
 
И уходит эскадрон к бравым самураям,
Только как и почему, ветер с зорькой знает.
Атаман задул свечу прям перед иконой,
Разогнав свою тоску, и сорвал погоны.
 
 
Сел на резвого коня и крестился трижды,
Только крики воронья заглушали мысли.
За деревней у реки, у кедровой рощи
Рубят красных казаки, матерясь от злости.
 
 
И амурская вода с красно – бурой пеной
Пропитала берега из бурлящей вены.
Мчится в красочных цветах середина лета.
Убивает сын отца, словно Конец света.
 
 
Брат на брата, кровь за кровь – за страну обидно.
Широка Амур – река, берегов не видно.
 

18 июля 2018 г.

УПЛЫВАЛА ОДЕССА В ДАЛЬ

 
Облака окунулись в море,
Белый парус целует даль,
И в дрожащей волне узора
Исчезала Одесса. Жаль.
Над Босфором летает осень,
Серых чаек несётся крик.
Крейсера, заглушив моторы,
Как медведи, пустились в рык.
И проснувшись, турецкий берег
Не хотел уже долго спать.
Я бы выбрал из ста Америк
Золотую пшеницы гладь.
И кадеты смотрели молча.
«Византия» даёт добро.
«И глотала Россия сочно
Революций своих дерьмо».
Расстегнув воротник бушлата,
Старый боцман спускался в трюм,
А оттуда толпой солдаты:
«Ну, здорово, бродяга кум».
Казаки самосад курили,
И лампасов горела нить,
Только тихо слеза катила,
И хотелось собакой выть.
Вроде все облака похожи,
То же море, и тот закат,
Но дымит от кальяна кожа,
И нельзя повернуть назад,
Да и Сотник мужик бывалый.
Многожёнцы одни кругом.
Вот отсюда растёт мочало.
Я б спалил их «Святым огнём»!
На Дону льют дожди косые.
Нынче свадьбы пойдут гуртом.
Растерзали мою Россию,
Пусть харкает кровавым ртом.
Облака окунулись в море,
Белый парус целует хмарь.
И в дрожащей волне узора
уплывала Одесса в даль.
 

24 июля 2018 г.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

 
Чайки над волнами,
Бьётся белый парус.
В колокольном стоне
Слышу боль и жалость.
Заливает трюмы
Пенная вода.
Кто желает в вечность?
С Богом, господа!
В папиросном дыме
Мысли и мечты.
На мундире с кровью
Гвардии кресты.
И скрипит корытом, Старая баржа.
Слышится смиренно:
«Вот и всё! Пора».
Лязгают зубами
Ржавые засовы.
«Господа хорошие,
будьте все здоровы!»
Зыбкая надежда,
В комиссарской робе
Улыбнулась хитро,
Как больной в ознобе.
Сильно стонет ветер,
Бьётся за кормой.
Проглотило море
Пенною волной.
И мундиры с кровью,
Гвардии кресты,
И любовь, и веру,
Мысли и мечты.
Белые знамена
Окропились болью,
Двухголовые орлы
Пропитались солью.
И Гражданская война,
Замолив грехи,
Пропивая ордена,
Плачет от тоски.
 

28 сентября 2018 г.

* * *

 
Вот и всё! Один патрон остался.
Вот и всё! Прощайте, господа!
 
 
Белый флаг, как раненый, качался,
И в крови застывшая листва.
 
 
На погонах осень тонкой вязью
Рисовала чёрные кресты.
 
 
Впереди дождливое ненастье.
И застыли в воздухе мечты.
 
 
Ну давай скачи, как вольный ветер,
Погуляй в колышущей степи!
 
 
Как любил ты рысью на рассвете
С водопоя пьяного идти.
 
 
Барабан прикрыл глаза фортуны,
Закрутилась мёртвая петля.
 
 
Как в объятьях нежных поцелуев,
Крутит танго серая беда.
 
 
И гудок прощальный парохода,
И застывший палец на курке.
 
 
Ах зачем нелепая свобода
В заблудившей, матерной стране?
 

4 января 2019 г.

ГОСПОДА ТОВАРИЩИ

 
Голубое море, бархатный песок,
Чайка над волною, белый пароход,
Лёгкая надежда, детская мечта
И кадетский корпус с шиком в юнкера.
Матушка – Россия, белая река.
Сколько вас осталось с Богом до конца?
Сколько вас осталось? Рота? Может, пять?
За царя! За веру! За старушку мать!
Скачет Красный Призрак по Родной земле,
И стоят Погосты и кресты в огне.
Сколько надо веры, чтобы убивать,
А потом, напившись, девок целовать?
Сколько надо веры, чтобы сын отца,
Чтобы брат на брата в сердце без Христа?
Это же голгофа для твоей страны!
Неужели, правда, всадник Сатаны?..
Голубое небо, море без конца.
Милая Россия, ветер в паруса.
Мой поручик милый, где твоя мечта?
На кресте распяли твоего Отца.
Ордена, погоны, орудийный дым.
Хорошо быть первым, плохо быть слепым.
Есаул плечистый, как гранит, скала,
Плачет, словно мальчик, катится слеза.
Утонул в печали он своей души —
Всё б начать сначала. Бьёт коня плетьми.
Вороной взметнулся, божия душа.
Прочитал во взгляде: «Буду до конца!»
Поглотило небо орудийный дым,
А поручик бравый стал, как лунь, седым.
Сколько надо веры, чтобы убивать?
Разве не учила вас родная мать?
И, сорвав погоны, серебро крестов,
Души их летали в запахе цветов.
Может, это пчёлка и лохматый шмель
И поёт в дубраве птичка соловей?
Слизывает пена на песке следы,
Проглотило море ордена, кресты…
Голубое небо, скачут облака.
Это, брат, Россия, Родина моя!