Kitobni o'qish: «Песчаное небо»

Разверзлись бездны звездных галактей

И только богу не хватило места

М. Волошин

1. Маяк

Тугие, узловатые ветви почти не шевелились от поступи лаугха. И даже листья не вздрагивали ни от шагов, ни от ветра – мягкие дуновения струились, беспрепятственно обтекая заросли айваха со всех сторон свистящим шепотом. Ветер – это хорошо, прохлада сейчас не помешает. Фарч, обводя напряженным взглядом ближайшие развилки древа, отстегнул флягу и сделал пару глотков. Стряхнул один «бульк» на ладонь, протер лицо и шею. Кожа мгновенно похолодела, и лаугх еле удержался, чтоб не заурчать от удовольствия. Урчать будем после.

За минувшие тысячелетия недвижимый айвах разросся эдакой бескрайней метавселенной, подобно многим другим деревам Каоха. Фарч поднялся километра на полтора от его корней, но едва добрался до половины гиганта – тут он решил чуть передохнуть, заодно и промочить горло. Айвах, кстати говоря, совершенно не казался ему гигантским – это восторженный Крис нарек его таковым, тут же начав разглагольствовать о широко используемых схожих образах в произведениях древних землян. И мерам длины научил его тоже землянин, лаугхам они были ни к чему.

Фарч медленно поднял глаза вверх, вглядываясь в ветвистые извивы, после чего задержал взгляд на некоторых подозрительных сучьях. С виду ветви казались обычными ветвями, но это еще ничего не значило. В одной он едва не просверлил взглядом дырку – оч-чень подозрительная веточка… Охотник медленно отстегнул и снял с пояса средний кнут, встряхнул. Размотавшийся хвост бессильно повис на рукояти гораздо ниже ног лаугха. Фарч мысленно извинился перед Айхом, затем развернул кисть – чтоб удар был еще и громким – плавно вильнул и резко дернул рукой.

Громкий хлопок перепугал птиц и прочую прыгающе-снующую живность. Истошно вереща и чирикая на все лады, живность прыснула врассыпную гораздо дальше, чем Фарч смог бы дотянуться длинным хлыстом, но он сюда забрался не охотиться. Вернее, охотиться, но не за этой шушерой.

Ветка оказалась веткой. Вырванный клок коры полетел вниз. Вот Пекло… Скрутив кнут, Фарч снова повесил его на пояс, и полез выше, уже не боясь обнаружить свою смертоносную цель в ближайших ветвях. Слишком много суетливой мелочи вокруг, искомого херха поблизости явно нет. На следующей развилке повторим.

Крис обозвал херха помесью хамелеона, анаконды, палочника и землемерки. Фарч просмотрел в сети видео с этими существами и согласился, но не до конца. Хамелеон менял только цвет, всегда оставаясь пупырчатым. Анаконда не умела застывать в полной неподвижности, разве что разлегшись на чем-либо. А остальные демонстрировали лишь примитивную природную мимикрию, – так ее широко используют жители любых миров, без исключения. На Каохе же всякая тварь без маскировки и прочих хитростей выживания просто не мыслила жизни. Странно еще, что кожу самого Фарча покрывает шерсть, а не кора. Хоть издалека и не отличишь, надо признать. Мимикрии того же херха позавидовал бы любой организм вне планеты.

В ухе еле слышно пискнул вызов. Скривившись, Фарч взглянул на запястье. Крис. Терпение абсолютно не практиковалось землянином, с этим давно пришлось смириться. Надо было отключить интерком, ну сколько можно?! Он ведь уже звонил вчера!

– Капитан. Не нашел. Всегда отвлекаешь.

– Вы с кем там разговариваете? – раздался в ухе веселый голос навигатора Криса. – С херхом своим? Или с Айхом? Так я звоню не по этому поводу. Эка важность, что вы сутки не выходите на связь, может вас и сожрали там – зачем вахтенному об этом знать… У меня срочная новость, но если вам сейчас некогда, то я терпеливо могу подождать и до вашего возвращения…

– Говори, – нахмурился лаугх. Юмор – такое же зло, как и нетерпение – тоже пропитал мозг землянина насквозь, оставив его, в сущности, все тем же зеленым выпускником, так что не будем

обращать на это внимания. Вездесущие курсанты – бич лиги, но что тут поделаешь: традиция. В Пекло недостатки экипажа, что там еще за новость…

– Мы получили сигнал бедствия.

– Раса?

– Пока не вникал, решил сначала известить вас. Стандартный маяк торчит в открытом космосе, недалеко от неисследованной планеты, и по счетчику сигналит уже месяца два. Какие будут распоряжения?

Два месяца?! Что за бардак?.. Но эмоции на голосе не отразились:

– Общий сбор. Через восемь часов. Ищи расу.

Если маяк посылал сигнал несколько месяцев, он наверняка может подождать и еще час-другой. Но вызов вахтенного продиктован не только нетерпением: звонит по делу – уже хоть какой-то прогресс, надо его поощрить… Впрочем, нет, не надо – нетерпение у человека в крови, а лишняя похвала вызовет еще и нескромность.

Дав отбой, Фарч кисло обвел взглядом тенистые просторы родового древа. Где-то у других стволов айваха скрывались незримые сородичи, собравшиеся сегодня вместе впервые за годы разлуки. Появление херха на родовом древе сродни стихийному бедствию. Отпочкуется вскоре у него молодняк, и роду придется покинуть свой айвах – а это уже сродни смерти. Да и Айх, дух древа, может проклясть род за преступное бездействие, с него станется…

Выше и значительно правее раздался выстрел кнута. Тоже, похоже, мимо… жаль. Херх не единственная тварь, поганящая лаугхам жизнь, но зато самая хитрая и подлая. Сначала будут пропадать дети, легкомысленно снующие по всему айваху, потом женщины… Незримая смерть, вселяющая ужас. Страшно сделать шаг, не говоря о прыжке, когда любая соседняя ветвь может ожить и обвить горло – стремительно и всегда внезапно. Только бы он был один… детеныши у него маленькие, тех и вовек не найти.

До следующей развилки лаугх пробирался минут двадцать, исследуя каждую пядь коры. Левее почудилось какое-то движение. Фарч сорвал с пояса средний кнут и застыл, впившись в ветви дичайшим взглядом. Рукоять бича подрагивала в мгновенно вспотевшей руке. Вряд ли херх велик, так что взрослого мужчину он атаковать не станет, но чем Пекло не шутит. Шли мгновения, затем поползли минуты. Соревноваться в терпении с древесным хищником смеху подобно, Фарч просто выбирал подходящую по толщине ветвь. Жалко, что листья на айвахе хоть и большие, но редкие: у херха листьев нет, хоть какие-то ветви можно было исключить, но сложность в другом. Тварь могла быть толщиной с ногу, а могла и в половину тоньше руки. Ждать движения бессмысленно, Пеклово отродье может не шевелиться часами, нужно бить. Вон та.

Бич просвистел шепотом, хлопок сейчас ни к чему. Мимо. В смысле, попал, но опять по ветке. Новый клок коры мелькнул в воздухе, и тут древо ожило. Стремительный бросок ответвления толщиной с две головы едва не сшиб Фарча вниз. Хорошо, что этого броска, пусть и запоздалого, он ожидал. Тело знало, что делать и отреагировало само: метнулось к одному из толстых стволов, выбранных заранее – приникло, вжалось в родную кору. И на сей раз громкий свист самого Фарча снова согнал мелкую живность с дальних ветвей. Пролетевший рядом и ухнувший вниз херх уже не двигался, затаившись где-то чуть ниже и, похоже, по пути сослепу сожрав летящую кору. На нее и позарился? Повезло, нужно будет надоумить родню не кнутом ветки портить, а кидать хищнику обманки… Но где он теперь? Падал херх практически бесшумно – скорее, перетекая с ветви на ветвь – но вряд ли пролетел далеко. А то, что Фарч запомнил его толщину и рельеф шкуры еще ничего не значило – их тварь меняла, как хотела, в зависимости от вида соседних ветвей.

Со всех концов древа на свист спешили сородичи, охота подходила к достойному финалу. Достав баллончик с краской – подарок землянина (и полезный подарок!) – Фарч обильно попрыскал нижние ветви, широко направляя синюю струю как можно дальше. Древо не шевелилось. Ну и ладно, херх уже не скроется. Нужно только еще раз согнать его с окрашенных ветвей. Фарч достал средний кнут и, по неискоренимой привычке уже в который раз повинившись перед Айхом, принялся охаживать ближайшие ветви – подряд, так и не отлипая от спасительного ствола. Кусать херх не умел, только душить. Со стволом душить сложнее, да и нож достать не проблема, все движения отработаны с детства. Долго сгонять не пришлось – вторая же ветка брызнула не корой, а кровью – вернее тем, что таким полурастительным тварям кровь заменяет – и, обмякнув, полетела вниз. Застыл чуть ниже, инстинктивно – но уже чуть вздрагивая всем телом. М-да, херх с дырой в брюхе – уже не херх.

Вскоре сородичи приблизились. Передвигаться по ветвям они умели очень быстро – почти с такой же скоростью, как и подыхающая внизу тварь. Все собрались? Все.

– Вон, – указал кнутом Фарч, – с краской. Убейте. И проверяйте дальше. Кидайте кору, они ее атакуют. Поступил вызов, ухожу. Жаль – не посидели.

– Посидим, – улыбнулись ему в ответ.

Посидим…

Только непонятно, когда.

* * *

Посмеиваясь про себя, я дал отбой. Капитан-то у нас нормальный, правильный. Но общаться с ним, а уж тем более шутить – врагу не пожелаешь. Ну, может, это и к лучшему.

Стало быть, определить расу потерпевшего. Этим я и без Фарча собирался заняться – для таких ситуаций существовал устав, и там подробно перечислялся порядок действий при обнаружении, например, таких маяков, каковой я и запеленговал десять минут назад – для спасения каждой расы требовались свои примочки… Что-что, а устав я помнил почти наизусть. Пока еще помнил…

Стоп, раса подождет – объявлен общий сбор, и сначала нужно собрать экипаж. На орбите я скучал в гордом одиночестве, а ребята пока развлекались внизу, на Каохе. Змеюку свою капитан пошел ловить сам, это у них семейная традиция такая, – а братва, надо полагать, гудела в баре космопорта или щекотала себе нервишки на местных аттракционах для самоубийц. Любой здравомыслящий человек – или что-то на него похожее – к этим аттракционам не подойдет и на выстрел. Мне, например, хватает и того, что находятся они на высоте метров эдак двухсот от земли, а страховок местные чудики не приемлют.

Я отправил «сигнал сбора» каждому члену экипажа. На вызов ответили все, кроме замарашки Гасса – нашего биолога. Ну понятно. Разглядел местную живность и снова выпал из реальности. Ох, будет ему на орехи, если опоздает. Отослав Гассу постоянный вызов, я наконец занялся маяком.

Маяк, разумеется, имел код, и уж точно не земной. С ним пришлось повозиться – с техникой чужих я давно свыкся, но коды идентификации расшифровывал нечасто. Первая новость обнадежила – маяк живой. Ну ладно – полуживой. С биотехникой работали всего две расы: кверки и лаугхи. Они активно использовали жизнь в своих технических устройствах: наш лаугхский корабль, например, напичкан растительными волокнами сверх всякой меры – посади его в лужу, так он и корни пустит…

Вторая новость заставила меня задуматься, – маяк и правда лаугхский. О пропавших кораблях своего народа капитан не распространялся, но это не значит, что эксцессов не было. Есть, правда, вероятность, что потерпевшие – инорасцы, просто купили у лаугхов их технику. Если собственная сломалась… ну, или завяла. Да хоть те же земляне могли купить, почему нет? Ладно, неважно. Скорее всего, потерпевшие – лаугхи, пляшем от этого. Теперь третье: что еще за неисследованная планета, и какой олух выкинул маяк в открытый космос, не долетев до системы всего ничего?

Пробив координаты, я вывел над пультом модель нужной звездной системы и присвистнул: первая же по счету планета была такой огромной, что любые известные обитаемые планеты и землян, и чужих не шли с ней ни в какое сравнение. Размерами она напоминала наш Уран, и торчала себе там довольно одиноко. Газовый гигант? Нет. Вернее, гигант, но не газовый… Теоретически там могла зародиться жизнь, но фактически… подтверждающих данных я не нашел. Тоже неудивительно: какой дурак полезет исследовать эдакую махину с ее силой притяжения? Хотя, еще оставались ее спутники – вот их следовало проверить наверняка.

Остальные планеты системы находились так далеко от светила, что вряд ли заинтересовали кого бы то ни было в плане высадки. Мы, разумеется, проверим и их, но пока следует более интенсивно прошерстить каталоги насчет гиганта, авось что и найдем. А еще я собирался совместить приятное с полезным: перекусить между делом.

Я прошел на кухню, достал нехитрую снедь из разных отсеков и парников, сварганил кофейку и приступил к законному рабочему перекусу. На запястье пискнул зуммер – ага, замарашка объявился, одной проблемой меньше. Я сбросил включенный ранее непрекращающийся вызов и снова занялся едой. Моя личная земная миниоранжерея исправно снабжала меня витаминами: петрушки-сельдерюшки, хоть и в несколько мутированном виде, радовали взор и не давали окончательно одичать на эдаком летучем баобабе. Да еще и почти живом, черт возьми. Хотя лаугхи наши считали живым не столько сам корабль, сколько его дух. Мол, древо осквернили погаными мутациями, считай умертвили, но дух его – великий и грозный Айх – всегда с нами. А что делать – металлов на Каохе практически нет, зато айвахи растут более чем активно – ненавязчиво вспоминался Маленький принц из бабкиных сказок, который свою планетку вовремя пропалывал. Из чего им делать корабли, как не из дерева! А деревья у них, вернее, сама древесина – чудо-материал. И даст сто очков вперед всем нашим пластикам, а то и некоторым металлам. Да к ней еще Кверкские технологии по биотрансформации – сильно обрадовались, короче говоря, такому материалу и земляне и неземляне… Да, было дело.

Приступая к трапезе, я в который раз разглядывал користый интерьер и диву давался. Кверкские генетики вывели специальный сорт айваха – полый. Дессмийцам осталось только вживить в них двигатели, пропитать какой-то гадостью – и вперед к звездам… древесина легкая, прочная – капитан с пилотом жили тут как у себя дома. Плоды айваха – хаммы, что-то вроде бурых тыкв – мы в основном и потребляли. Питательно, хотя их вкус до сих пор казался мне довольно специфическим. В общем, корабль наш напоминал (по сути, но не по виду) запущенный горшком вперед растущий бонсай – и рос он так, что японцы бы обзавидовались. Да, впрочем, и не только японцы – я, полукитаец-полурус, до сих пор не понимаю, как возможны межзвездные перелеты внутри полуживого полена. Название нашего полена, кстати, переводилось с каохского, как «Цветущий». Идиотское название для корабля, но я хотел бы посмотреть на того, кто посмел бы сказать об этом капитану.

Зашелестел шлюз. Чертыхнувшись, я торопливо прибрал за собой и в мгновенье ока улизнул с кухни. Перекусить во время вахты – не преступление, но, по глубокой убежденности капитана, вахтенный обязан неотлучно торчать за центральным пультом, бдительно отслеживая малейшие изменения пространства. То, что эти возможные изменения были выведены мной на звуковую индикацию – никого не интересовало. Появление в пределах видимости собственного бота корабль проигнорировал, и я мог предстать пред капитаном не в лучшем свете. К счастью, пока шла санобработка прибывшего – к нему легко мог прилепиться да хоть тот же невидимый мелкий херх – я успел занять свое рабочее место и снова вывести на голопроекционные экраны все, что касалось исследуемой планеты.

Шлюз открылся, и отсек заполнился галдящим народом. Экипаж, до боли родной и обожаемый – я втянул голову в плечи. Восторг прибывших от созерцания исправно работающего вахтенного мог вылиться в излишние проявления любви, что и произошло. Первой ко мне приблизилась Цейса, наш кибернетик – она очень любила обниматься: одно щупальце обвило мою шею, слегка придушив, а второе поползло по щеке – ох, что-то она сегодня излишне игрива, не к добру. Головоног бронзового цвета, родом с Карванга, сама являла собой издевательство над живой материей и матушкой природой, пусть и инопланетной. Но все же она была просто душка.

– Данная юная особь проявляет трансцендентную, эпатирующую скрупулезность… – проворковала она, продолжая меня плотоядно обмусоливать. – Следует проинформировать капитана о чрезмерной и явно меркантильной амбициозности его подчиненного…

Вот умеет она изъясняться так, что мозг кипит! И зачем, спрашивается? Умеет ведь и по-простому, так нет, все ей надо с поднавывертом…

Меж тем еще пара щупалец поползли по моему телу, дружески стискивая и еще более затрудняя дыхание. А что делать – они так всю жизнь общаются, обнимашками… Я подозревал, что от поцелуев дессмийки меня оберегал лишь ее гермошлем – ей, единственной из нас, кислород был абсолютно противопоказан.

– От него пахнет хаммами, – фыркнул Грезот, выполнявший на борту функции старпома. Он приблизил ко мне свою свирепую носорожью морду и рявкнул, обнюхав более тщательно: – Опять жрал на посту?!

– Ворчун шутит! – хлопнул меня по спине пилот Плух. Он был таким же высоченным, как и все лаугхи. Но поскольку родичем капитану не приходился, на охоту тот его не взял, чем немного расстроил. А уязвленный лаугх несколько опасней обычного – ненароком может пришибить. Я не особо силен в антропогенезе, но каохцы как две капли воды похожи на каких-то наших далеких предков из каменной эры. Ну может, соображают чуть получше, да и то не всегда. Плух был таким же курсантом лиги, как и я, но свирепого старпома, почему-то совершенно не опасался.

Остальные члены экипажа, кверки – врач Севи и боец Абвир – прошествовали мимо, не удостоив меня и взгляда. Спасибо и на этом…

– Привет, ребята, – полузадушено просипел я, – я тоже рад вас видеть, но мне надо рабо… ххррр…

Цейса удовлетворенно ослабила хватку, оставила мое слегка приплюснутое тело в покое и направилась к себе в каюту. Я тем временем сопел, как пожарная помпа, стараясь выровнять дыхание. Все они хорошие, отзывчивые ребята – к ним просто нужно привыкнуть. Звали их всех по-разному – кого совершенно непроизносимо, кого и вовсе непередаваемо. Например, нашего старпома звали Грезоттиварзокуттихрохт – он когда-то давно попросил меня запомнить его полное имя и называть только так, но с тех пор мы сдружились и обходились без фамильярностей.

– Ты чем тут занимаешься? – прорычал старпом, подслеповато щурясь на голограмму.

– Мам-маяк… уф… обнаружен аварийный маяк, исс… исследую данные. Маяк расы лаугх, планета не… не колонизирована.

– Плух! – раскатисто позвал Грезот пилота. Не обращая внимания на звон в ушах, я едва не хлопнул себя по лбу – ну конечно! Лаугх мог просветить нас, откуда этот маяк появился в такой глуши. Плух из каюты не появлялся: может устал, а может у него нашлись неотложные дела после затяжной посиделки. У меня, после объятий шалунишки Цейсы, тоже возникла острая необходимость ненадолго отлучиться, но я смиренно терпел, ожидая прихода пилота.

– Где мокрица?!

А, это он про замарашку Гасса. Я объяснил, где. Посопев для порядка, старпом секунду подождал, а затем, рыкнув, направился к каюте пилота. Бедный Плух, а если он сейчас занят? Но Грезот не собирался сносить дверь с петель, он только бахнул своим кулачищем, едва не оставив вмятину на переборке.

– Мы ждем тебя, пилот!

– Да иду, иду! – послышался из-за двери раздраженный ответный рык. Этот «бах» услышал не только Плух, народ начал потихоньку вылезать из своих кают обратно. А что, любопытство не порок. Даже кверки под конец вылезли – но, хвала богам, меня уже никто не трогал.

Снова зашелестел входной шлюз. Биолог или капитан? Какая разница… Я, воспользовавшись моментом, улизнул в свою каюту. Суета, приветствия, подначки, рявканья друг на друга – все это создавало полнейший сумбур для непосвященных в нюансы наших отношений, я же прекрасно понимал ребят. Одни и те же рожи на протяжении долгих перелетов, нередкие опасности, скука, безликая черная смерть в иллюминаторах – все накладывало свою печать неизбывной тоски на каждого члена экипажа. И каждый тоже понимал, что свое раздражение лучше заменять на что-то более приемлемое для окружающих. Я и сам изрядно пресытился ежедневной космической рутиной – вот слетаем к маяку, и попрошусь в отпуск. Земля моя затерялась в неизведанной глуши на задворках обитаемого мира – нечасто туда меня отпускали, нечасто. Вот и надеюсь слетать вскорости. Надо только выбрать момент триумфа, а это случится, например, после удачного спасения очередных потерпевших.

Проскользнув на место, я снова попытался узнать о планете побольше, все более углубляясь в классификацию файлов и анализируя информацию.

– Кверкский каталог, четвертая база, – проявилась в голове чужая мысль. – Это их планета.

Я, развернувшись, кивком поблагодарил возвышающегося за спиной биолога и начал искать нужный файл. Очень настырно, жадно множа у себя в голове нужные и ненужные данные – лишь бы не думать об отталкивающем виде нашего замарашки: гигантского колыхающегося слизня, размером в человеческий рост. Хотя, мне представлялось, Гасс давно знал о всех возможных к нему антипатиях. Что ж поделать, таким уродился. Зато коммуникационную составляющую – телепатическую связь – он отрабатывал в полной мере. Ей даже вакуум не препятствовал. Капитан рассказывал, что засыпало их как-то на Кригилле, когда они сунулись под землю за каким-то бедолагой – так Гасс единственный не дал им, полузасыпанным, сойти с ума – техника тогда почти у всех оказалась либо утеряна, либо разбита.

Биолог тоже мысленно кивнул и пополз к себе. Коли жизнь на исследуемой планете до сих пор не обнаружена, то ксенобиологу, делать там нечего. Память Гасса давно была притчей во языцех: надо было сразу его спросить, где искать нужную информацию. Если б у меня еще получилось мысленно докричаться со своей орбиты до поверхности Каоха…

Из своей каюты вылез пилот, злющий, как невыспавшийся горностай. Грезот тоже маячил у него за спиной не в радужном настроении – он ткнул одним из своих трех пальцев в экран и пихнул при этом пилота в бок:

– Как ты объяснишь появление лаугхского маяка на орбите этой крошки?

– Лаугхского?! – ужаснулся пилот, мягким толчком попросил освободить место, и углубился в поиск возможной информации. Пальцы его мелькали над инфопанелью как эпсилонские осы, аж в глазах зарябило. Вот это я понимаю, родные технологии, я так еще долго не смогу.

– Не знаю… стоп. Пекло Каоха… где Фарч?!..

Все молчали. Капитан на то и капитан, что безотчетен экипажу. Впрочем, я вспомнил недавний разговор и посмотрел на запястье:

– Обещал быть минут через сорок.

Плух подскочил с кресла и опять скрылся в своей каюте. Экипаж молча ожидал продолжения. Я пока поостерегся занимать освободившееся кресло. Через какое-то время лаугх снова появился в дверях каюты, копаясь в каком-то своем полуживом гаджете. С личным священным духом, разумеется.

– Сигнал зарегистрировал? – спросил он меня; я кивнул. Плух помрачнел и неспешно произнес:

– Маяк клана Хамоэ. – И, увидев, что нам это ничего не говорит, пояснил: – Кровники Фархов. Капитанского клана. Фарчу крышка. Вам запрещено помогать.

Мы все ошарашенно переваривали информацию, а особенно я. То есть, с Фарчем на Каохе соседствуют какие-то кровники, и это их маяк болтается в пространстве? Они все умерли? Или, что вероятней, именно их надо спасать? Кровников? И как это теперь разрулить? Сигнал маяка был мною зарегистрирован и ушел в центр – ничего не попишешь: устав. А зарегистрировать маяк, но на поиски не отправиться, либо наоборот: слетать, а там ненароком добить бедолаг-кровников – так это вообще ни в какие дюзы не лезет. Да еще нам всем – остальному экипажу – в эти каохские разборки вмешиваться нельзя ни под каким видом… Постепенно все взгляды сфокусировались на мне, и от взглядов этих по позвоночнику пополз озноб. Выходило так, что вся проблема в том, кто этот маяк обнаружил…

– Ждем капитана, – просипел Грезот, не сводя с меня злобного взгляда. – Навигатор, занять свое рабочее место и проложить курс до обнаруженной планеты… И до маяка, и до планеты! Кибернетик, протестировать корабль полностью: от калькуляторов до кормовых батарей. Биолог, все данные об этой системе и конкретно о планете; бойцу – проверить мобильное вооружение и десантную экипировку, остальные – подготовка к старту.

Под остальными подразумевались пилот и врач. Плух, вместо того чтобы занять центральный пульт, снова скрылся в своей каюте – будучи пилотом, минут сорок еще может бездельничать. Севи бесстрастно продефилировала в свою, по совместительству являющуюся стационарным медблоком. Бóльшую часть там занимал регенерирующий комплекс, и наша врач к нему давно привыкла.

Через полчаса явился Фарч, и, хищно раздувая ноздри, выслушал сначала мой доклад, а затем – старпомовский. Под конец он заперся с пилотом, и через какое-то время оттуда послышался разговор по-свойски: посредством дикого первобытного рева, хоть и на неведомом мне языке. Лаугхский язык и языком-то назвать нельзя – он состоит из рыков, воплей, восклицаний и междометий – впрочем, перевода никому и не требовалось. Мы, не замечая громоподобных раскатов, делали каждый свое дело. Через какое-то время рев усилился в разы: дверь отъехала. В проеме показался разъяренный капитан, он направился к центральному пульту, волоча за шкирку бедолагу Плуха, который, видимо, осмелился проигнорировать приказ. Швырнув пилота на его кресло, Фарч обвел бешеным взглядом чрезвычайно занятый чем бы то ни было экипаж, и снова рявкнул что-то пилоту, непререкаемо ткнув в пульт.

– Капитан? – проникновенно произнесла Цейса, оторвавшись от тестирования электронных систем. Фарч уставился на нее, как на своего нового кровника. – Вы прекратили жизнедеятельность херха?

Она достигла своего. Клубящееся в глазах капитана Пекло стало утихать.

– Прекратили, – буркнул он, тяжело дыша. – Мы его… умертвили. Тест закончен? Старт, начать отсчет.