Kitobni o'qish: «Краткая история Зимбабве с доколониальных времен до 1980 года»

Доколониальный период в истории Зимбабве

О ранних культурах, занимавших территорию современного Зимбабве известно крайне мало. Главными источниками в их изучении служат археологические находки и устные предания, сохранившиеся среди жителей Зимбабве.

Зимбабвийское плато ограничивается с севера и юга долинами рек Замбези и Лимпопо. К востоку лежит обширная прибрежная равнина, достигающая Индийского океана, а на западе леса и саванна постепенно уступает свое место мрачной пустыне Калахари.

Обилие осадков, обширные пастбища, плодородная почва и имеющийся в изобилии строевой лес, делали плато благоприятным для сельского хозяйства. На небольшом расстоянии от поселений располагались месторождения золота, железа, олова, меди¹. Не менее важно, что большая часть местности не была заселена мухой Цеце, разносящей сонную болезнь, вызывающую сильную лихорадку с возможным летальным исходом. Все эти условия способствовали заселению данной территории различными племенами.

Первые поселения на землях современного Зимбабве датируются палеолитом. Археологическими находками данного периода являются главным образом каменные части орудий, реже изделия из кости. Более многочисленные находки мезолита и неолита – орудия труда, оружие, посуда². Около 6000–5000 лет до н. э. населяющую эту территорию племена, вытеснили бушмены, оставившие после себя наскальную живопись, повествующую о нелегкой жизни охотников-собирателей. Некоторые из лучших рисунков находятся в пещерах Матопо Хиллс к юго-востоку от Булавайо, самые известные из них пещеры Бамбата, Нсватуги, Инанке и Силозване³.

Наскальный рисунок в пещере Нсватуги

Наскальные рисунки в пещере Инанке

Бушмены повторили судьбу своих предшественников. Под напором народов банту, более развитых и агрессивных, они бежали в пустыню Калахари⁴, которую они населяют по настоящее время⁵.

Археология с помощью радиоуглеродного метода датирует переход к земледелию началом нашей эры. Вероятно, далекие предки нынешних зимбабвийцев, выращивали сорго, просо, бобовые и тыквенные растения. Выплавка железа была известна, однако практиковалась она сравнительно редко. В течение второй половины I тысячелетия н. э. начинается разработка месторождений золота и меди, рассыпанных по всему Зимбабвийскому плато. Здесь было обнаружено свыше 1 тыс. золотых и 150 медных рудников; а в действительности их было, вероятно, гораздо больше. В глубину шахты в среднем достигали около 15 м, но там, где это позволял уровень подпочвенных вод, они могли уходить и на 30 м. Найденные в рудниках женские кости свидетельствуют о применении труда женщин в возрасте от 18 до 25 лет. Известно, что добыча происходила зимой, в мертвый сезон для земледелия⁶.

По мнению британского исследователя Бэзила Дэвидсона Зимбабве и подобные ему районы знаменуют собой высшее проявление цивилизации железного века в Центральной и Южной Африке⁷.

Н. А. Ксенафонтова солидарна с этим мнением, называя районы современных государств Зимбабве, Замбии и Нигерии центром зарождения древнеафриканской металлургии железа⁸.

В доколониальный период на этих землях в разные периоды существовало несколько государств. Первым из них было королевство Мапунгубве (1075–1220)⁹, основанное на месте слияния рек Шаше и Лимпопо, по мнению А. Г. Дугина, племенем каранга, входящим в более общую группу шона, которая первой из банту пересекла реку Лимпопо в южном направлении и вступила в контакт с койсанами (условное название группы народов Южной Африки, представители которых говорят на койсанских языках и/или принадлежат к капоидной расе, включая бушменов и готтентотов).

«Койсаны не были склонны к созданию политий (понятие, используемое для обозначения политической организации общества от общины до государства), городов и тем более каменных стен, и в этом сходны с банту. Поэтому истоки Мапунгубве остаются загадкой. Тем не менее очевидно, что это государство было основано на линии интенсивных контактов банту, только что пришедших на эти территории, и местного койсанского населения, которое, вероятно, представляло собой не бушменов, занимающихся охотой и собирательством, но готтентотов, практиковавших скотоводство»¹⁰.

Местоположение Мапунгубве

Развалины Мапунгубве, что расшифровываются либо как «холм шакала» либо как «холм ястреба», свидетельствует о редком явлении для поселений банту – город был окружен каменными стенами. Останки, которые, как считается, принадлежат царю и царице Мапунгубве, идентифицированы как относящиеся к койсанскому фенотипу, тогда как манера захоронений говорит о культуре банту (трупы находятся в сидячем положении, обхватив колени руками, и обращены лицом к западу).

Ландшафт Мапунгубве

Как показывает археология в строительстве в Мапунгубве, помимо стен уже активно применяли камень¹¹ вопреки неверным обывательским представлениям об исключительно деревянном, а то и вовсе шалашном строительстве в Африке южнее Египта. В Мапунгубве шла активная торговля с соседями через порты на побережье. Основными товарами сбыта являлись слоновая кость из долины Лимпопо, медь с гор северного Трансвааля, золото с Зимбабвийского плато. Центром торговли был город Чибуэне¹², а сама торговая сеть раскинулась от реки Лимпопо до берегов Индийского океана¹³, откуда зимбабвийское золото через арабских купцов доходило до самой Индии¹⁴. Традиционными занятиями жителей Мапунгубве было скотоводство и земледелие. Археологические находки свидетельствуют о создании в Мапунгубве золотых украшений и железных орудий труда, что говорит о высоком развитии уровня ремесла¹⁵.

Территория Королевства Зимбабве

С начала XIII века происходит дальнейшая эмиграция шона¹⁶, и в 1220 г. они создают новое королевство – Зимбабве (1220–1450). Его столицей стало Большое Зимбабве, построенное к северу от Мапунгубве.

Столица представляла собой каменный город-крепость¹⁷, схожий со средневековыми замками Европы, что свидетельствует о высоком уровне развития общества. Большое Зимбабве также превосходило Мапунгубве высотой каменных стен и масштабом городских поселений¹⁸.

Большое Зимбабве. Современный вид.

Большое Зимбабве состояло из трех основных частей, занимавших площадь в 40,5 гектара. Это Холм Руин – скопление каменных краалей, построенных на вершине гранитной скалы; так называемый Большой Крааль, являвшийся, возможно, резиденцией правителя или церемониальным центром, который окружен приблизительно дюжиной краалей, имеющих такую же форму, но гораздо меньших по размерам; и расположенный вокруг этих двух частей город, в котором жила подавляющая часть населения. Датировка радиокарбонным методом показывает, что, хотя на этом месте и возникали периодически поселения начиная с IV века н. э., первое постоянное поселение было основано в X или даже XI веке. К XII веку Большое Зимбабве, благодаря наличию большого количества скота и близости к золотым копям, стало постепенно приобретать доминирующее положение в региональной торговле.

Холм Руин

В ранний период государства численность Большого Зимбабве составляла по разным оценкам от 1000 до 2500 человек, из которых 100 или 200 являлись правящей элитой¹⁹. Сейчас принято считать, что Большое Зимбабве на пике своего развития населяли от 10 до 18 тысяч человек²⁰.

Большое Зимбабве строилось и перестраивалось на протяжении многих сотен лет, вплоть до начала пятнадцатого века, после чего археологические данные свидетельствуют о резком социальном и экономическом спаде в государстве²¹.

Один из самых известных зимбабвийских историков Дэвид Н. Бич, так описывал городскую среду: «Внутри стен, которые окружали основное поселение, хижины располагались столь плотно, что их карнизы почти соприкасались. Зеленая почва была вытоптана тысячами ног. С восхода и до заката в городе стоял ужасный шум. При определенных погодных условиях дым от сотен, если не от тысяч очагов мог создавать условия, близкие к смогу».

Далее Н. Бич отмечает, что царящая антисанитария являлась причиной болезней и едва ли могла способствовать сохранению мистического благоговения перед городом. «Зимбабве часто виделось через романтическую ауру, – заключает он, – но, возможно, клубы дыма и мухи более подходящи в этом смысле с точки зрения исторической точности. Контраст между правящими и управляемыми должен был быть шокирующим»²².

На ранних этапах существования поселения внутри стен располагалось небольшое количество круглых жилищ, построенных из да-ш – материала, напоминающего цемент, в состав которого входила взятая из термитников глина. По мере возрастания важности Большого Зимбабве стали возводиться новые стены, которые окружали уже большую площадь. Внутри эти стены служили как в качестве опоры для домов, так и в качестве заборов, разделяющих соседние участки.

Почти миллион гранитных блоков ушло на строительство внешней стены протяженностью в 240 метров, которой был обнесен Большой Крааль. Труд людей, необходимый для того, чтобы переместить, вырезать и поставить гранитный блок на место в стене, был облегчен сочетанием географических и климатических особенностей этого места. Гранит, широко распространенный на Зимбабвийском плато, благодаря сильной разнице между дневной и ночной температурами, растрескивается, образуя параллельные трещины, и от поверхности скалы откалываются ровные слои гранита. Этот естественный процесс, который получил название «луковичная шелуха», мог быть искусственно ускорен. На вершине скалы разводился костер, скала разогревалась, а затем ее быстро поливали холодной водой.

Обычно высота стен, построенных из таких блоков, в два раза превосходила их толщину и могла достигать от 1,2 до 5 метров. Стены извивались по ландшафту, не обращая, казалось бы, внимания на все изменения рельефа. Не было прямых участков и острых углов – только изгибы. Стены Большого Зимбабве подняли мастерство создания кладки на уровень искусства. Каменные сооружения стали украшаться закругленными воротами, дверьми с деревянными притолоками, башнями и лестницами, которым придавались причудливые извивающиеся формы²³.

Все эти постройки говорят о высоком уровне развития и организации средневекового африканского государства. Европейцы, идя на поводу у своих предрассудков, долгое время считали, что их не могли построить чернокожие. Выдвигались разные точки зрения национальной принадлежности: от арабов и финикийцев до осколков европеоидной расы.

Первым из европейцев загадочные строения описал португальский исследователь Ж. де Барруш в 1552 г.: «В центре страны (Бенаметапа) стоит квадратная крепость, каменная внутри и снаружи, сложенная из камней поразительной величины, по-видимому, без применения извести… Это здание почти со всех сторон окружено холмами, на которых стоят другие строения, сходные с крепостью обработкой камня и отсутствием извести, и одно из них представляет башню высотой более двенадцати саженей». Это сообщение на долгие годы оказалось забыто²⁴.

В 1871–1872 годах немецкий геолог Карл Мауху заново «открыл» Великое Зимбабве, вступив в его чертоги несмотря на сопротивление местного населения. Изучив развалины, он отнес их к «финикийской» цивилизации. Мауч считал, что «Зимбабве», как он называл этот комплекс, происходит от «Симбаое», и что это производное от «саба». На основании интерпретации цитат из Библии он утверждал, что здания были построены по образцу храма и дворца царя Соломона, и что они были резиденцией царицы Сабы (или Савы):

«Туземцы признают, что они никогда не были настоль могущественными, чтобы построить такие стены, они даже утверждают, что строения могли быть построены только белыми людьми. Разве нельзя приблизиться к истине, если предположить, что финикийцы а, возможно, израильтяне тысячами трудились здесь!»²⁵

Однако уже в начале XX века вышли первые исследования, опровергающие неафриканское происхождение Большого Зимбабве. Дэвид Рэндалл-Маклвер в 1906 году, и Гертруда Кейтон-Томпсон в 1931 году пришли к выводу, что бессмысленно предполагать, что разрушенные сооружения были построены кем-то еще, кроме африканских обществ. Это подтвердилось, когда позже стало возможным использовать методы датировки по углероду-14 и дополнить информацию из археологического материала результатами, полученными благодаря более систематическому подходу к устным традициям²⁶.

На данный момент обнаружено около 150 руин каменных поселений на зимбабвийском плато, принадлежность которых к африканской культуре в научном сообществе уже не оспаривают. Тем не менее, в будущем родезийском государстве, основанном европейцами, для самосознания белых родезийцев и националистической идеологии миф о белой первобытной цивилизации, существовавшей в дикой природе, по-прежнему имел гораздо большее значение, чем то, что могло быть подтверждено или опровергнуто научными данными. В романе родезийца Энтони Ченнелла история Большого Зимбабве предстает как падение Империи прошлого под натиском орд черных дикарей. В дальнейшем эта тема ни раз будет использоваться для поддержания идеологии расовой сегрегации²⁷.

Основным занятием населения королевства Зимбабве было животноводство и земледелие²⁸. Выращивали хлопок, рис, ямс, просо, сорго, различные виды тыкв, бобовых, горох, земляной орех, стручковый перец и другие овощи²⁹. Велась добыча золота. Торговля проходила с азиатскими и арабскими странами, главными статьями экспорта было золото и слоновая кость. В городе были развиты ремесла. Из руды выплавляли железо, из которого затем изготавливали оружия и инструменты³⁰. Особое значение приобрели железные мотыги. Они настолько вошли в быт, что ими платили штрафы и значительную часть брачного выкупа (не менее 15–20 штук), фигурировали в качестве подарков и пр.³¹ Что также подчеркивает высокую стоимость железа. Из золота, меди и бронзы делали украшения. В Большом Зимбабве находили большое количество останков веретен, что свидетельствует о развитости ткачества и прядения. Не менее развито было производство керамической посуды. Из стеатита, он же талькохлорит, изготавливали посуду, формы для литья, атрибуты культа.

Около 1430 г. зимбабвийский принц Ньятсимба Мутота был послан на север от Большого Зимбабве³², где на расстоянии 350 км от него основал – Звонгомбе, будущую столицу нового государства. До сих пор дискуссионным остается вопрос о потери значения Большого Зимбабве, часть исследователей считает, что причиной этого является обеднение источников ресурсов вокруг Большого Зимбабве (в том числе плодородной земли), другая часть склоняется к изменению торговых путей, проходящих через город в результате внутренних конфликтов. Также есть мнение, что миграция на север произошла из-за залежей каменной соли к северо-востоку от Шанвэ. Однако это версия не выдерживает критики, так как вызывает много вопросов: почему тогда была проигнорированы залежи в Гокве, или еще более богатые и обильные в долине Сэйв³³. Тем не менее, факт в том, что его политическая и экономическая роль убывала, и в 1450 г. при сыне Мутоты – Матопе, вытеснив разрозненные северные племена Тавара/Тонга было образовано Королевство Мутапа (1450–1917) со столицей государства Звонгомбе. Позже португальцы дадут Королевству Мутапа название Мономотапа, что является транслитерацией африканского королевского титула «Мвене Мутапа»³⁴, который изначально был прозвищем Мутоты, данное ему после покорения местных племен Читако, означающее «хозяин разрушенной земли»³⁵. С подачи португальцев, а вернее благодаря путешествию Васко да Гамы, Мономотапа обрела славу таинственной золотой страны Офир, из которой сам царь Соломон получал золото³⁶. Эта слава привлекала в эти земли жаждущих разбогатеть европейцев не одно столетие.

Португальская карта XVII века

Карта Роберта Бонна датированная 1770 годом.

В эпоху своего расцвета Мономотапа занимала половину территории современного Зимбабве и часть Мозамбика (между Замбези и Саби). В источниках упоминается большое количество названий племенных групп и народов, живших здесь, которые, несомненно, принадлежали к группе банту³⁷, преимущественно шона.

Как и говорил Васко да Гама основой торговли было золото, слоновая кость, звериные шкуры³⁸, также торговали железом и медью, причем не только с внутренними районами Африки, но и – через самый южный суахилийский город Софала – с другими городами восточноафриканского побережья, с Аравией, Индией, Юго-Восточной Азией. Во внутреннем обмене использовали эквивалент денег – медные слитки. Особенностью хозяйственной организации Мономотапы являлось применение ирригационного террасного земледелия наряду с типичным для субсахарской Африки ручным подсечно-огневым. Как и все народы банту на юге центральной Африки жители Мономотапы не знали ни телеги, ни плуга. Не применяли они и тягловых животных, соответственно вспашка земли, осуществлялась силами самого человека. Низкий уровень развития сельского хозяйства позволял добывать весьма ограниченный запас пищи, сильнейшим образом привязывая урожай к погодным условиям³⁹.

Археологи по находкам семян и косточек винограда, инжира, лимонного дерева, оливковой пальмы считают, что на склонах горы Иньянгани занимались садоводством и применяли террасное земледелие. Для предохранения естественных склонов от разрушения и для создания на них земледельческих участков, террасы укрепляли каменными стенами, делали для отвода лишней влаги каналы, запруды, дренажные трубы, позволяющие регулировать приток и отток воды на поля⁴⁰.

Вид на гору Иньянгани с запада

Вместе с тем в других местах нерегулярное применение удобрений приводило к истощению почв. Поэтому каждые четыре-восемь лет деревни снимались с места и переходили на новые территории.

Установленная система земледелия требовала больших затрат труда. В течение года было необходимо дважды обработать поле, дважды его засеять и собрать урожай. Для Зимбабве характерно обилие сорных трав и их быстрый рост, поэтому для получения хотя бы среднего урожая необходимо было производить прополку минимум 2–3 раза в сезон.

Подсечно-переложный метод обработки земли предусматривал строгое выполнение следующих операций. На девственном или необрабатываемом много лет участке железным топором вырубали кустарники и небольшие деревья, выкорчевывали пни, затем ветки, пни и стволы деревьев складывали вокруг больших деревьев и все это поджигали; после образования золы мотыгой тщательно взрыхляли почву, делая борозды 45,7 см шириной; после первого дождя на поле сажали злаки, а на огороде – овощи.

Первоначальный размер индивидуального поля составлял 0,8–1,2 га плодородной и хорошо орошаемой земли, а на сухих почвах – 1,2–2,4 га. Каждый год земледелец расширял пахотный участок минимум на 0,8 га за счет близлежащих земель. Семейный участок обрабатывался не более 2–3 лет, а затем забрасывался. Производитель постепенно, из года в год, передвигался с одного участка на другой до тех пор, пока не истощалась вся земля в районе, где расположена деревня. Таким образом, семья в год обрабатывала не более 1,6 га, а значительная часть земли оставалась под залежью, под пастбище отводилось более половины всех земель, занимаемой деревней.

Крестьянин обрабатывал столько земли, сколько мог, пропорционально количеству рабочей силы его семьи, т. е. существовала гибкая система владения в зависимости от почв, осадков и наличия работников, когда размеры участков могли время от времени то увеличиваться, то уменьшаться. Поэтому участки никогда не имели определенных границ.

Необходимо подчеркнуть, что подсечно-переложная система земледелия была эффективна лишь при наличии больших запасов свободных земель, невысокой плотности населения и достаточного количества рабочих рук. Наличие обширных незанятых земель, вероятно затормозило переход к более развитым методам земледелия⁴¹.

Не менее важной отраслью сельского хозяйства являлось скотоводство. Скот помимо традиционной роли источника пищи, имел социальное значение, служа мерой богатства и престижа. С ним были связаны многие ритуалы, религиозно-магические представления; он входил в качестве основной части брачного выкупа, штрафов и различных подарков.

Продукты скотоводства не входили в постоянный рацион. Молоко разрешалось употреблять в пищу лишь младенцам, мальчикам-пастухам и жрецам. Мясо ели по случаю важных событий, вроде свадьбы, рождения ребенка, похорон, жертвоприношения духам предков и т. д.

До прихода европейцев скот не использовался в качестве тягловой силы.

Подобная роль скота в обществе послужила причиной того, что скотоводство носило преимущественно экстенсивный характер. Производители обращали основное внимание не на качество, а на количество своих стад, редко выбраковывая неполноценных животных забивая их. Поэтому скот по большей части состоял из местных пород низкого качества.

По остаткам костей животных, глиняным фигуркам, по изображениям на чашах из мыльного камня и дерева, найденным в большинстве каменных руин, можно выделить следующие виды животных, имевшихся в хозяйстве: зебу, быки, коровы, овцы, козы. В большом количестве разводили кур и прирученных голубей. Пастбища располагались в районах, не зараженных мухой цеце⁴².

Еще одним занятием для населявших Мономотапу шона были охота, рыбная ловля и собирательство. Междуречье отличалось большим разнообразием животного мира. Здесь можно было встретить несколько видов антилоп, африканских буйволов, зебр, страусов, жирафов, львов, слонов и леопардов. В зарослях крупных рек попадались гиппопотамы. Не редки были и крокодилы. В горных ручьях, запрудах и мелких водохранилищах водилась форель и другие виды рыб⁴³.

В Мономотапе были развиты ремесла – ткачество, резьба по дереву из дерева и камня⁴⁴. Судя по археологическим находкам, было распространено гончарство. Керамические изделия изготавливались ленточным методом без применения гончарного круга. Помимо ткачества, шона занимались выделкой кож. Осуществлялась покраска и орнаментовка изделий. Путешественники отмечали, что различные племена шона делали музыкальные инструменты, отличавшиеся мелодичным звучанием (имея ввиду мбиру, хотя более традиционные барабаны были также распространены). Не были забыты технологии металлургии и металлообработки.

Мбира

Шона считались одним из самых искусных металлургов в Южной Африке. Древние рудники, где кроме золота и железа добывали также медь, олово, цинк, разбросаны по всему междуречью. Близ древних шахт и рудников археологи находят остатки небольших глиняных печей, сопел, железные крицы, изделия из разных металлов. Поселения металлургов и кузнецов устраивались как вблизи рудников, так и вдали от них. О высоком положении кузнецов и об высоком значении металлургии и кузнечного ремесла в обществе говорят не только народные предания, но и археолого-этнологические параллели⁴⁵.

Традиции каменного строительства также были продолжены в Мономотапе. Всего на сегодняшний день в междуречье найдено более пятиста каменных сооружений, относящихся к разным периодам государств шона.

Эти сооружения характеризуются мощными стенами, сложенными из гранитных плит методом «сухой кладки», где украшениями служат декоративные пояса на внешних стенах строений. Особенностью сооружений является наличие лабиринтов, конические башни и «бастионы», сложная ирригационная и дренажная система. Планировка большинства каменных сооружений либо повторяла планировку местных африканских даговых хижин и типичных поселений юго-восточных банту – краалей, либо следовала естественным формам скал, камней, холмов, среди которых расположены эти строения⁴⁶.

В Мономотапе использовали примитивный календарь, который делил месяц на три десятидневные недели, но у них не было точной системы датировки лет. Накопление знаний основывалось на устной традиции, передающейся из поколения в поколение. Это способствовало формированию очень консервативного общественного порядка⁴⁷. Письменность местными народами так и не была изобретена, вплоть до XX века. С приходом европейцев, африканцев стали учить говорить и писать на языке захватчика, поэтому нынешняя письменность африканских государств нередко основана на латинице.

Религия шона повествовала о едином творце – Мвари, однако существовало большое количество племенных и родовых духов, которые нуждались в почитании, обрядах и жертвах, вплоть до человеческих⁴⁸.

Н. А. Ксенофонтова придерживалась мнения, что Мвари представляет собой прежде всего олицетворение сил природы, нечто недостижимое, далекое и всесильное, творец мира и человека. Он не имеет отношения к частным, мелким, обыденным проблемам человеческой жизни и не воздействует на них. Под его влиянием находятся природные стихии (дождь, молнии, гром) и бедствия (наводнения, эпидемии и пр.)⁴⁹.

В стране, как и в любом развитом обществе, присутствовало расслоение по социальному и имущественному статусу. Португальцы в своих записях и отчетах выделяли знать – фумос, людей, которые «владеют землями и вассалами», т. е. прямая аналогия с феодалами, которым подчинялись вожди племен. Хронист А. Бокарро перечисляет среди вассалов Мономотапы правителей: Инаморера, владевшего землями Монгас; Макобе, возглавлявшего Барве; Чиканга, вершившего власть в Маника, и других. Кроме этих наследственных правителей, источники упоминают о должностных лицах, имевших специальные титулы и тоже входивших в верховную знать страны. Наиболее важными из них были нингомоаша – канцлер, мокомоаша – губернатор и амбуйя – министр двора. Все они являлись крупными феодалами, владели землей, имели вассалов. В то время как у рядовых жителей Мономотапы было, как правило, по одной жене, среди феодальной знати существовало многоженство. По сообщениям хрониста Д. де Гоиша, «они имеют столько жен, сколько могут прокормить, но первая считается как бы сеньорой над другими, и дети от нее являются наследниками»⁵⁰. Здесь речь идет не об особой привилегии знати в многоженстве, а о экономической возможности, содержать более одной жены, что было затруднительно для простого человека.

Т. Бюттнер пишет – в государствах Гана, Мали, Сонгай, Канем-Борну, Конго, Мономотапа подавляющая часть губернаторов, высших придворных сановников и военачальников выходила из среды «знати по крови», т. е. находилась в родственных отношениях с верховным правителем. Напротив, часть «служилой знати», а именно чиновники двора – казначей, управляющий царскими имениями или рыболовством, сборщик налогов, – а также чиновники и вожди среднего масштаба очень часто назначались из числа членов царской дружины или бывших рабов. Процесс формирования государства во многих случаях сопровождался созданием аристократами собственных дружин, что во всей мировой истории, бесспорно, является важным показателем превращения родового общества в феодальное. Дружины состояли в основном из свободных бедняков или даже выходцев из несвободных слоев населения. Впоследствии многие из них получали земельные пожалования, и таким образом система кровного родства перекрывалась иным организационным принципом. И все же дружины не могли полностью вытеснить старую родоплеменную знать, и чаще всего она продолжала пользоваться влиянием наряду с новой служилой верхушкой. От степени могущества государства и правящей династии зависело, насколько ей удавалось замещать должности губернаторов и вождей своими ставленниками – членами дружины, придворными, приближенными лицами – и оттеснять родовую знать, в том числе даже членов царской фамилии⁵¹.

На вершине социальной и политической пирамиды стоял верховный правитель – «Мвене Мутапа». Португальские авторы изображали его как всесильного монарха, имевшего право жизни и смерти в отношении подданных⁵².

Мвене Мутапа являлся не только военачальником, но и верховным жрецом. Подданные считали его посредником между ними и верховным божеством Мвари⁵³. Д. де Гоиш сообщал, что жители страны «имеют, согласно религии, несколько священных дней, в число которых входит день, когда родился их король».

Мвене Мутапа. Португальское изображение.

По сведениям того же автора, «когда Мономотапа пьет, кашляет или чихает, все, кто находится в доме, громким голосом желают ему многих лет, и то же делают те, кто находится вне дома…, и это пожелание переходит от одного к другому по всей местности, так что все знают, когда король пьет, кашляет или чихает»⁵⁴. Подданные свято верили, что после смерти ему, подобно всем его предкам, было уготовано место в сонме богов.

Правитель и его двор строго блюли сложный церемониал. Мвене Мутапа обычно восседал на богато украшенном троне за занавесом; чиновникам, знатным вельможам, вассалам и прочим лицам разрешалось приближаться к нему только на коленях. Предметом особого почитания, имевшего глубокий символический смысл, был царский огонь. Его возжигали на священных местах во дворе правителя и поддерживали жрецы и кузнецы. Вассалы в знак верноподданнических чувств и признания верховной власти Мутапы заимствовали «священный огонь» для своих резиденций в провинциях. Вожди подвластных племен ежегодно платили Мутапе дань слоновой костью, золотом, рабами и скотом. В главных провинциях, где правили сыновья и племянники Мутапы, близкие к нему вельможи и придворные, система дани и подношений получила еще большее развитие⁵⁵. Как видно Мвене Мутапа в своем правлении опирался на военную аристократию, священнослужителей и чиновничий аппарат. Британский историк Р. Блейк считает, что монархия Мономотапы была в некоторой степени сходна с европейскими монархиями Средневековья, хотя и уступала им в развитии технологий⁵⁶.

Вот как описывал государственное устройство Мономотапы Дуарте Барбоза (1480–1521), португальский офицер, мореплаватель и писатель в своей книге «Отчёт о странах, граничащих с Индийским океаном, и их жителях»:

«Царю Бенаметапы подчинено много царей. Он является правителем большой страны, которая идёт далеко внутрь континента, а также простирается до самого мыса Доброй Надежды и Мозамбика. Ежедневно кладут перед ним богатые подарки, которые другие цари и правители ему шлют…, каждый в соответствии со своими возможностями. Этот царь всегда берёт с собой в поход офицера, которого называют соно, с большим отрядом воинов и 5 или 6 тысяч женщин, которые также носят оружие и сражаются. С этой армией он обходит подчиненных царей, которые восстали или хотят восстать против своего государя. Царь Бенаметапы каждый год посылает людей высокого ранга из своего царства во все подвластные ему области дать им новый огонь, чтобы он мог узнать, покорны ли они ему. Это делается следующим образом: когда каждый из этих людей прибывает в какой-либо город, все огни гасятся, и когда все огни убраны, правители приходят получить огонь из его рук в знак величайшей дружбы и повиновения; место же или город, которые не желают делать так, обвиняются в мятеже»⁵⁷. Другой португалец Сантуш утверждал, что ни один человек не говорит с королем или с его женой, не предложив подарка. «Если же он настолько беден, что не имеет ничего, чтобы предложить ему, то несет мешок земли в знак признания своего вассалитета или пучок соломы, которой кроют дома». Здесь, несомненно, речь идет о налоге, взымавшегося правителем со своих подданных в виде натуральных податей. Эти поборы можно рассматривать как типичное для всякого феодального общества присвоение на основе внеэкономического принуждения, имевшее форму ренты-налога⁵⁸.