Я потрясена, вот что надо читать, читать и перечитывать. Глубокий, образный язык, все предстаёт в отчетливых картинах. Я в восторге.
Hajm 261 sahifa
Время больших ожиданий
Kitob haqida
…Нет ничего человечнее слез от любви, нет ничего, что бы так сильно и сладко разрывало сердце. И нет ничего омерзительнее, чем равнодушие человека к своей стране, ее прошлому, настоящему и будущему. К ее языку, быту, к ее лесам и полям, к ее селениям и людям, будь они гении или деревенские сапожники. Автобиографическая «Повесть о жизни» — это размышления Константина Паустовского, вошедшие в шесть книг. Вниманию читателя предлагается четвертая книга «Время больших ожиданий».
Еще одна прекрасная книга «Повести о жизни».
Паустовский – мастер погружения читателя в повествование. Язык, стиль, иногда течение книги медленное, иногда очень быстрое. Эдакая горная река, извилистая и своенравная!
Из его «Повести» узнаются любопытные детали жизни в молодом Советском Союзе (конечно, мы знаем, во что это превратилось), ещё нет террора, ещё можно говорить и писать почти всё, что хочется говорить и писать.
И кстати, именно в этой книге мы видим, что писатель в Советском Союзе представляет ценность!
А ожидания здесь абсолютно оправданы тем временем. Жаль только, что не удалось им сбыться: Бабель (друг Паустовского) был расстрелян, его книги преданы забвению (к чести Паустовского, в оттепель Бабеля печатали и вспомнили о его гениальных рассказах и повестях), Булгакова не печатали…
Ожидания большие, но…
Книга, конечно, прекрасна!
Четвертая часть Повести о жизни – книга зрелая, мужская; здесь уже нет места семье и рефлексии, да и романтика всё суровее. Ровно век назад происходят события, описанные в книге. Описаны они живо, здраво, современно; самым лучшим, на мой взгляд, русским языком – просто и легко. И читать его – одно удовольствие. Книга во многом смешная – и это неожиданно; местами напоминает атмосферу произведений Ильфа и Петрова, Булгакова: будущая страна Советов с её бюрократическим абсурдом и политическими перегибами – создаётся очень яркое ощущение того времени. Возможно, ожиданий, в том числе больших, как следует из названия книги, в сердцах героев и много, но на деле – голод, холод и неустроенность. Особенно много голода – это ужасно. Константин Георгиевич был отчаянный товарищ, смею заметить… К финалу книги смешного много меньше, а отчаянного – хоть отбавляй. В общем, чтобы скорее выйти из этого состояния, хочется приступить к следующей части.
Изумительная книга. Читается легко, каждое слово словно рисует живые образы людей, картины природы. Содержание сильно перекликается с нашим временем, очень современно. Эту книгу можно читать и перечитывать, не надоест. Настоящая классика, в лучшем смысле этого слова.
Который раз получаю огромное удовольствие от Паустовского: красивейший, богатейший язык. Даже лишения – холод и голод так описать мог только Паустовский…и неряшливо-нарядная Одесса…город, который я почти не знаю, но люблю, описан так точно!
Izoh qoldiring
успокоить. Тот, у кого нет детей, никогда не поймет, как близко от нас, где-то совсем рядом, лежит бессмысленный мир трагических случайностей. И вряд ли поймет, что такое всепоглощающая любовь
Сколько раз я уже убеждался, что ничто хорошее не повторяется. Если и следует ждать хорошего, то каждый раз, конечно, непохожего на пережитое. Но человек так неудачно устроен, что все-таки ждет прекрасных повторений, ждет воскрешения своего собственного прошлого, которое, смягченное временем, кажется ему пленительным и необыкновенным.
«Известия» принесли Костанди свои глубочайшие извинения, а «Моряк» напечатал об этом случае стихотворный фельетон Ядова. Он кончался словами: Смотри в газетный нумер И, если что, смирись, Коль сказано: ты умер, — Скорее в гроб ложись.
На поясе у него висел мощный маузер с деревянным прикладом. Через плечо была перекинута полевая сумка. Нагрудные карманы френча были туго набиты пистолетными обоймами, махоркой, зажигалками и скомканными бумажными деньгами.
Бабель любил повторять библейское изречение: «Сила жаждет, и только печаль утоляет сердца».
Izohlar
16