Kitobni o'qish: «Охранитель. Наместник Урала»

Пролог

Кутаюсь в полушубок из овчины, или, как его еще называют, бекешу. На голове шапка из лисы, на ногах унты. Да, обувку мне мой мастер с завода подарил, когда я в тридцатиградусный мороз заявился с проверкой в ботинках на тонкой подошве. Посмотрел на меня дед, головой покачал, а потом и сказал:

– Иван Макарович, ты уж прости старика, что советую, но негоже так зимой разгуливать, дай мерку с ноги снять, нормальную обувку сделаю.

Семену Поликарповичу за шестьдесят годков перевалило, работяги его уважают и прислушиваются, он один из ведущих специалистов на заводе, на все руки мастер. Мне его с большим трудом удалось уговорить на меня работать, но зато теперь нарадоваться не могу. Спорить с ним не стал, Поликарпыч предварительно распорядился, чтобы мне водки полстакана налили, для сугреву, как он выразился. Потом и мерку с ноги снял, а через неделю принес мне обувку на дом. Честно, на такой обуви, если наладить ее производство, легко можно состояние сколотить! Да и обычными унтами такую вещь язык не поворачивается назвать: сапоги ручной работы, на меху, из изумительной кожи – не больше и не меньше.

В Екатеринбурге провел всю осень и зиму, сейчас на дворе уже март одна тысяча девятьсот шестого года. Но погода похожа на февральскую; как же радует, что оделся тепло! Еще вчера светило солнышко и топило снег, на дорогах образовалась слякоть и колеи. Сегодня же – колючий ветер со снегом, температура резко упала – холод собачий! Извозчик еще медленно правит, да лошадка с трудом ногами в снегу перебирает. Настроение не радостное, за это время так и не сумел запустить в серию автоматы. То одно, то другое, но качества на выходе нет! Понимаю, что факторы разные, расходы огромные, а за последний месяц у меня всего три нормальных автомата! Три!!! И то не факт, что они в бою себя нормально покажут.

А начиналось-то как все хорошо: рассчитывал, что за пару месяцев производство налажу, да в Москву отправлюсь. Нет, не выходит ни хрена! Правда, с лекарственными препаратами и оказанием помощи населению дело обстоит замечательно. Мои тридцать аптек уже обеспечивают деньгами патронный и оружейный заводы. А еще необходимо и в соседних городах создавать аптекарские пункты, да и на запуск местной газеты имеются планы. Но в первую очередь – оружие, а с его производством не все так просто. Станки-то с большой погрешностью, детали приходится напильником дорабатывать. Уже кажется, что все получилось, а стрельбу не проходит, по разным, к сожалению, причинам.

Ничего, десяток автоматов у меня есть, сейчас вот еще три штуки везу, дай бог, чтобы хотя бы два испытания прошли. Наверное, стоит обстреливать оружие на заводе, но не хочу, чтобы патроны и автоматы в одном месте находились. Охрану своих заводов организовал таким образом, чтобы и деталь не вынесли. Нет, при желании могут стащить, но выгода от этого призрачна. В охранении стоят служивые, спасибо Еремееву, он сумел с местным полковником найти общий язык, и тот мне своих людей дал. Да и толку-то от тех деталей, если к ним патроны нужны… А риск у рабочих велик: если попадутся на воровстве, то не только лишатся работы, на которой получают в месяц минимум пятьдесят рублей, что соответствует окладу околоточного надзирателя и почти вдвое больше обычной зарплаты рабочего, но еще и срок на каторге схлопочут. Да и не так много у меня рабочих, а подбирался каждый человек, за которого могли поручиться…

– Приехали, Иван Макарович! – отвлек меня от дум возница.

– Спасибо, Гриша, – поблагодарил я его и выбрался из саней; взял мешок с оружием и к дому потопал, но напоследок сказал: – На сегодня свободен.

– Понял, ваше высокоблагородие! – расплылся в улыбке Григорий.

Завтра он вновь к дому приедет; если решу никуда не ехать, то отпущу. Гриша у меня «персональный водитель саней», получает не так много, зато может подхалтурить, когда отпускаю.

– Иван Макарович, – распахнул передо мной дверь Александр и, широко зевнув, продолжил: – Что ж вы меня-то с собой не взяли?

– Саша, ты явился под утро, да еще и не один, – мрачно ответил я. – Сколько раз просил, чтобы девиц сюда не таскал?

– Бес попутал! – прижал к груди руку бывший помощник Анзора. – Да и дамочке некуда идти было: в казино проигралась, расстроилась, пришлось утешить.

Войдя в прихожую, принялся раздеваться, мысленно ухмыляясь: наш разговор с помощником повторяется примерно раз в неделю. Девки сменяют одна другую, но более чем на ночь не задерживаются. Беспокоиться-то нечего, ведут они себя тихо, правда, случается, что стонут барышни под помощником громко и с мыслей сбивают. Оружие храню в сейфе и оружейной комнате, вскрыть их возможно, но медвежатники, взломщики сейфов, к нам не сунутся. Среди данной категории личностей проведена беседа, и на нашем доме стоит табу от местного воровского авторитета и начальника полиции. Нет, залетные могут пожаловать, но они не спецы, их бояться нечего, да и в доме в обязательном порядке кто-то находится.

– А чего, твоя дама сердца еще не ушла? – нахмурился я, рассматривая женское пальто на вешалке.

– Гм, Иван Макарович, хотел насчет Анны поговорить, – отвел взгляд в сторону Александр.

– Только не говори, что она у нас поселится, – отрицательно покачал я головой.

– Нет-нет, не беспокойтесь, – замахал тот руками. – Она за свою матушку просит, та болеет чем-то.

– Пусть приводит, посмотрю, – устало ответил я, понимая, что спорить нет смысла.

Время от времени кого-нибудь просят посмотреть и излечить. Увы, далеко не всегда могу помочь, но стараюсь никому не отказывать.

– Э-э-э… Иван Макарович, дело еще в том, что за лечение, если такое потребуется, они заплатить не смогут: в долгах как в шелках, – поморщился Александр.

Ага, уже предупреждает, а то один раз попался на том, что за свою очередную пассию платил, а я обиделся.

– Посмотрю, что можно сделать, пусть приходят, – повторил я. – Распорядись, чтобы кофе сделали и перекусить, продрог с дороги.

– В кабинет? – уточнил Александр.

– Да, – кивнул я, надевая тапки.

Ходить по дому в ботинках и гробить ноги не желаю, а ведь большинство в данное время считают, что тапочки носить не позволяет им этикет. Кто я такой, чтобы спорить?

Пью кофе, просматриваю газеты. Вести из столицы доходят с небольшим опозданием, благодаря телефонной и телеграфной линиям мы не так и сильно отстаем от жизни. Новости с каждым днем все хуже, под вопросом день начала боевых действий против Германии и Австро-Венгрии. Можно считать, что война начата без стрельбы: официальное объявление еще не сделано, но войска приведены в боевую готовность. Ждут, когда снег сойдет и, наверное, дороги подсохнут. Всевозможные революционные движения головы повысовывали, воду мутят и народ на улицы выводят с дикими лозунгами. Ларионов с ног сбился, выискивая шпионов и выдворяя дипломатов из империи. С Вениамином Николаевичем связь поддерживаем, не часто, но раз в пару недель перезваниваемся. Ротмистр удручен, что императрица упрямится и не дает применить силу против распутинцев и меньшевиков с анархистами. Для меня странно, но большевики не слишком активны, у них скромные выступления и редкие листовки, а известные личности, которые правили бал в моем мире, и вовсе не на слуху.

Выпил кофе, выкурил папироску, но внутренняя дрожь не проходит: замерз, несмотря на то что одет был тепло. И, главное, в настоящие морозы такого не ощущал, как сейчас. Возможно, простыл, или во всем виновата влажность; наверное, стоит принять горячую ванну или рюмку коньяка. Нет, последний вариант отринул, этак можно спиться, с учетом того, что вечерами иногда наношу визиты местной знати. Увы, но от общения никуда не деться, необходимо поддерживать отношения и продолжать налаживать связи. Нет-нет да и приходят на званые ужины интересные личности. Вчера вот познакомился с мануфактурщиком из Омска, кое-какие планы на его продукцию в голове отложились, но пока нет свободных денег. А потом, отчетливо для себя уяснил: лучше ходить по гостям, нежели тех принимать у себя, в особенности семейства с девицами, ищущими себе партию. Пока удачно от посягательств на свою постель и кошелек отбиваюсь, а физиологические потребности, когда припрет…

– Разрешите? – В дверях кабинета показалась служанка.

Опять меня с мысли сбили, прервав размышления и воспоминания.

– Чего хотела, Надежда? – спросил я женщину, отвечающую за чистоту и порядок в доме.

– Иван Макарович, – вздохнула служанка, – с жалобой я. Опять Александр Анзорович, все простыни изорвали да комнату после ночи в непотребном виде оставили.

Да-да, помощник у меня взял отчество своего наставника; каждый раз, когда об этом слышу, то непроизвольно улыбка наползает. В бумагах-то Жало значится как Александр Петрович Иванов! Кстати, еще одна проблема: Саша просил ему паспорт на другие отчество и фамилию выправить. Правда, какую фамилию решил мой помощник себе взять – не представляю и для чего ему это понадобилось – тоже. Обещал я похлопотать перед начальником полиции, да как-то все время забываю.

– Купи новое белье, если старое в негодность пришло, – пожал я плечами.

– Да?.. – Служанка помялась, но кивнула: – Хорошо.

Она стоит и уходить не спешит, что странно, как и надуманная проблема с бельем. В свое время уже давал ей указания, чтобы по пустякам не беспокоила. До сего дня за служанкой ничего подобного не замечалось. Женщине лет под сорок, муж ее Гриша меня возит, двое детей, младший недавно воспалением легких переболел, но в легкой форме. Пацану я помог, но он бы и сам справился.

– Что-то еще? – озадаченно поинтересовался я.

– Никаких приказаний не последует? – почтительно уточнила Надежда.

– Нет, – развел я руками.

– Может, сегодня ужин сделать праздничный?

– С чего бы это? – удивился я такой настойчивости, но на всякий случай посмотрел на перелистной календарь.

Записей на сегодняшний вечер совсем немного, да и то все под вопросом. Переться к живущей по соседству семье купца никакого желания, у того аж три дочери-девицы на выданье. У жены заместителя градоначальника именины, прием она устраивает, но ходят слухи, что муженек проворовался и в опалу губернаторскую попал. Да и толком с Софьей Константиновной, так именинницу зовут, не знаком, мероприятие можно пропустить.

– Так вы давно дома не ужинали, Иван Макарович! Все в бегах да заботах, отдыхать-то нужно… – сказала служанка.

– Пожалуй, ты права, сегодня дома останусь, – согласился я.

– Вот и хорошо, а я уж расстараюсь! – обрадовалась Надя. – Могу идти? Дел невпроворот!

– Иди, – удивленно кивнул я ей.

Женщина ушла, я постучал пальцем по столешнице в задумчивости, пытаясь сообразить, с чего бы это она так засуетилась, но причины не нашел, махнул рукой да со вздохом выложил из мешка автоматы. Как и ожидалось, оружие имеет ряд недостатков, до промышленного производства еще очень далеко.

– Мля, похоже, придется где-то станки другие закупать, – ругнулся я себе под нос, с трудом разбирая оружие.

Некоторые детали снимать трудно, другие же, наоборот, слишком легко выходят из своих штатных мест. Достал оружейную смазку, но она мало помогла: одна надежда, что в процессе эксплуатации детали притрутся, если автоматы пройдут стре́льбы. Снарядил магазины патронами, придирчиво каждый осмотрев. Нет, к боеприпасам у меня претензий нет, производство отлажено, да и не настолько автоматный патрон отличается от винтовочного, с этой стороны нет проблем. Спустился в подвал и в тире начал пристрелку. У первого же автомата повело ствол (после трех выстрелов), второй автомат заклинило (перекос патрона), третий стрелять отказался (ударник короткий). Из трех всего один смог до ума довести, тасуя детали. Короткая очередь, одиночные выстрелы – без нареканий. Переписал номера основных деталей, с которыми оружие заработало, а потом и арсенал свой открыл. Чертова дюжина автоматов у меня, пристреляны и, надеюсь, смогут не в одном бою выдержать. Убрал в хранилище автомат и закрыл свой склад. В подвале оборудована комната с сейфовой дверью, ох как матерились работяги при установке… Зато теперь мне не страшны воришки. Правда, Жало как-то снисходительно к запорам отнесся, прокомментировав:

– Иван Макарович, это от честных людей! Медвежатник вскроет.

– Так сделай так, чтобы взломщики сейфов это место стороной обходили, – хмыкнул я в ответ.

– А нечем им тут поживиться, – усмехнулся в ответ мой помощник. – Новое оружие? Да оно им как зайцу пятая нога, головной боли много, а сбыть некому!

– За границу, – пожал я плечами.

– На это никто из нашей братии не пойдет, – отрицательно махнул тот рукой. – Потом против себя же повернется.

Не стал с ним тогда спорить, в чем-то он прав, есть гордость за империю, и врагам даже от воров ничего не светит. Правда, в любой среде найдется кто-то, кто на деньги позарится или взгляды переменит. Если у политических окажется взломщик сейфов, а тем, в свою очередь, пообещают что-то за доставку моего оружия, то не уверен, чем дело кончится.

Сел за стол и при свете лампы принялся просматривать свою записную книжку, где номера основных деталей автомата, из которых собран мой арсенал. Да, не так давно принялись маркировать основные узлы, на которых это возможно. Уже сейчас понятно, что нарезной ствол получается на единственном станке из всех. И так почти все основные детали! Как же жаба душит приобретать станки! Но они нужны как воздух, без них не выйти на планируемую мощность!..

– Иван Макарович! Вас к телефону! – показался в дверях помощник.

– Что-то срочное? – поинтересовался я.

Когда я в тире, или, как еще называем это место, оружейной, то беспокоить по пустякам никому не дозволено, даже если губернатор с визитом соизволит пожаловать.

– Вениамин Николаевич вас слышать изволят, – ответил мне Саша.

И чего это от меня ротмистру в такое время понадобилось? Обычно с ним вечерами созванивались. Телефонных аппаратов у меня два, что по нынешним меркам – роскошь и причуда. Телефонисты даже отговаривали, мол, сигнал теряться будет, помехи, да и подслушать при желании можно, сняв трубку с параллельного аппарата. Но я настоял, чтобы один телефон поставили в холле, а второй в кабинете.

– У аппарата, – сказал я в трубку, быстрым шагом придя в холл, чтобы не заставлять долго ждать Ларионова.

– Иван Макарович, долго ты, – попенял мне ротмистр по телефону, а потом удивил распоряжением: – Находись дома, никуда не отлучайся. Хорошо?

– А что-то случилось? – поинтересовался я.

– Нет; потом поймешь, – донеслось сквозь трещащие помехи.

– Ладно! Сегодня и не собирался никуда! – крикнул я в трубку.

Ларионов что-то неразборчиво ответил, после чего связь прервалась. Н-да, хреново тут со связью, обрывы частые, помехи… Одного понять не могу: с чего он попросил меня дома оставаться?

– Смотрю, твоя дама ушла, – кивнул я на вешалку, где уже нет женского пальто.

– Так она за матушкой отправилась, – пожал плечами тот.

В этот момент раздался мелодичный звонок в дверь.

– О как она быстро! – восхитился Александр и отправился встречать свою даму сердца на пару ночей.

Дверь у нас основательная, дубовая, но имеется небольшое окошко с двойным стеклом, чтобы можно было увидеть гостя. Так вот, мой помощник увидел посетителя, споткнулся и почему-то на меня оглянулся, а звонок продолжает заливаться.

– Да открывай же ты! – сказал я Александру.

Глава 1
Неожиданный визит

В холл вошел ротмистр Ларионов, собственной персоной, с которым мы не так давно по телефону говорили. Своим появлением он не только Александра озадачил, но и меня: уж кого-кого, а Вениамина Николаевича увидеть не ожидал.

– Ну и погодка! – поежился ротмистр, отряхивая с шинели снег. – Уши чуть не отморозил! Иван, чего ты так на меня уставился? Приветствую! – Он протянул мне руку, которую я с удовольствием пожал.

– Ты какими судьбами? – не удержался я от вопроса.

– Ха, решил тебя врасплох застать и посмотреть, чем занят, – усмехнулся Ларионов, повесив на вешалку шинель и фуражку. – Смотрю, ты, словно дед, в тапочках по дому ходишь. Неужели радикулит?

– Удобно мне так, – покачал я головой. – В гостиную или в кабинет? Кофе, коньяк, закуски или плотный обед?

– Кофе с коньяком, – ответил ротмистр, подумал и добавил: – Поговорить нужно.

– Тогда в кабинет, – кивнул я, но прежде посмотрел на своего помощника: – Саша, ты все слышал?

– Иван Макарович, не переживайте, все в лучшем виде исполню и у дверей постою, чтобы любопытные уши не грели, – закивал тот головой.

Молча направился в сторону кабинета, мысленно усмехнувшись. Подслушивать в доме никто не станет, слуг мало, но помощник хочет находиться в курсе событий. Готов поспорить на что угодно – Александр сделает все возможное, чтобы услышать наш с Ларионовым разговор.

– Иван, как ты тут? Смотрю, обустроился хорошо, – зайдя в кабинет и осматриваясь, сказал Ларионов.

– Не жалуюсь, – пожал я плечами и кивнул на кресло: – Присаживайся.

– Похожу пока, если ты не против, ноги согрею, – стал прохаживаться по кабинету ротмистр. – В Москве-то уже, почитай, весна, заморозки еще случаются, но метелей нет.

Мундир на Ларионове парадный, правда, без наград. И для чего он так вырядился? Впрочем, это не важно, больше интересует, где он свои вещи оставил. Не мог же в такое путешествие без багажа отправиться! Почему не предупредил о прибытии? Мы с ним где-то неделю назад созванивались, он и словом не обмолвился, что в гости собирается. Или что-то произошло нехорошее?

– Вениамин Николаевич, а в столице ничего плохого не случилось? – не выдержав его вышагиваний и демонстративного молчания, спросил я.

– Стоит Москва, все с ней хорошо, как и с нашими близкими и знакомыми, – ответил он мне. – Недавно видел Симу с Анзором, ваши дела идут замечательно, аптечная сеть получила популярность. Портейг какие-то новые препараты изобрел, Коротков новшества придумал, а Иоффе внес значительные изменения в рентгеновскую установку и замыслил что-то из ряда вон выходящее.

– И что там Абрам придумал? Подробнее можешь сказать?

– Не-а, далек от ваших медицинских терминов, – отрицательно махнул рукой ротмистр. – Мне даже Анзор пытался втолковать, но я ничего не понял, да и голова другим забита.

– Катька-то там как, случайно, не знаешь?

– Нормально твоя сестрица себя ведет, согласилась стать подружкой невесты, – потер щеку Ларионов. – Кстати, коль разговор об этом зашел, то у меня к тебе просьба. – Он посмотрел на меня и шмыгнул носом.

– Озвучь, – попросил я, не понимая, чего это он вдруг смутился.

Ротмистра редко можно в смущение вогнать.

– Гм, Иван, ты бы не мог стать шафером на нашем с Мартой венчании? – спросил он меня.

– Почту за честь! – склонил я голову и даже попытался щелкнуть каблуками, забыв, что тапочки на ногах. – Поздравляю! Но не думаю, что ты проделал такой путь, чтобы меня на свою свадьбу пригласить. Кстати, когда намечено сие знаменательное событие?

– Начало лета, с точной датой еще не определились.

В кабинет зашла служанка, неся поднос с легкой закуской, следом за ней появился Александр, держащий в руках бутылку коньяка и кофейник. Женщина украдкой бросала взгляды на моего гостя, но свою работу делала исправно. Надя расставила тарелки, чашки и бокалы на столике, после чего обратилась ко мне:

– Иван Макарович, что-нибудь еще прикажете?

– Спасибо, Надежда, но пока нам ничего не нужно, – покачал я головой.

– А можно мне еще на кухню привлечь пару человек? Боюсь, сама не успею все приготовить к праздничному ужину, – попросила служанка.

– Да мы с Вениамином Николаевичем не особо к еде требовательны, – озадаченно ответил я ей, но ротмистр вмешался:

– Разреши ей, Иван, негоже на кухне в одиночку готовить.

– Да? – переспросил я, а потом медленно кивнул и посмотрел на свою служанку: – Хорошо, поступай как знаешь, тебе виднее.

Как только мой помощник и служанка покинули кабинет, ротмистр налил себе кофе, а на бутылку коньяка указал:

– Убери, пока не время.

Он явно что-то скрывает, да и причину своего визита еще не назвал. Какое-то нехорошее у меня предчувствие. Устроились мы в креслах, напротив друг друга, и потягиваем кофе, но ротмистр не спешит заводить беседу.

– Читал в газетах, что обстановка накаляется. Война неизбежна? – спросил я, решив первым начать разговор.

– Да, к сожалению, – поморщился Ларионов. – Больше тебе скажу: с каждым днем все труднее держать руку на пульсе внутренних дел империи. Враги в буквальном смысле слова завалили деньгами оппозицию и революционеров. Доходит до абсурда, когда мои люди узнают, что получают жалованье меньше, чем какой-то боевик. Про высшие чины и говорить не приходится.

– Э-э-э, что-то про высшие чины не понял, – озадачился я.

– А чего непонятного? – удивился ротмистр. – Министров покупают, правда, надо отдать должное, в основном из-за шантажа. Находят больные места и бьют по ним.

– Это как?

– Один чиновник, занимающий высокий пост в министерстве, проворовался, документы достались немецкому агенту, ну тот стал шантажировать, чтобы работал против нас. Сумма воровства оказалась невысокой, пришел он ко мне, покаялся и пожалился, агента поймали, но у того немецкий паспорт, пришлось выслать. Неделю назад заместителя градоначальника Москвы изловили, когда он передавал информацию о численности гарнизона и вооружения резиденции императрицы. Уже еле передвигается, старый козел, но в пьяной оргии задушил девицу, а второй нанес серьезные травмы. Его сразу в оборот взяли, пообещали преступление замять, да еще и денег за работу отвалили в размере десяти тысяч. Понимаешь, о чем говорю?

– Догадываюсь, – согласно кивнул я.

Не так давно прикидывал, как бы сам поступил на месте врагов. Да, все банально и просто: подкуп, шантаж и заманчивые идеи с лозунгами. Последние не легко вложить в головы успешных людей, для купцов и чиновников необходимы другие приоритеты. Нет, если они мало чего достигли, а амбиции высоки, то мозги можно запудрить. Но те, кто уже немалого достиг, с ними такой фокус не пройдет, нужны деньги, большие, и гарантии, пусть и надуманные.

– Одна надежда на военных, там с предателями и шпионами совсем другой разговор, – продолжил ротмистр.

А вот с таким подходом я не соглашусь. Человек, будь то рабочий, министр или военный, всегда остается человеком, со своими пороками и желаниями. Нет, если он честен и присяге верен, то никто не сможет с панталыку сбить, но ведь в семнадцатом году моего времени многие офицеры перешли на сторону революции. Кто-то подался в бандиты, кто-то сбежал, но были и такие, кто последнюю каплю крови за присягу отдал. Впрочем, там и здесь – совершенно разные истории. Офицеры белой армии присягали царю и отечеству, но Николай Второй отрекся, а защищать отечество предполагалось от внешних врагов, а не от своего народа. Н-да, не хотел бы оказаться в подобной ситуации. Когда развернулась кровавая междоусобица, то там уже никто о деньгах не задумывался, за редким исключением. Кстати, а наверное, зря, у царской России из моего времени имелись огромные золотые запасы и счета в иностранных банках. Если бы кто-то сумел часть этих средств пустить на нужды народа, то ничего бы и не случилось… наверное. Впрочем, даже когда все дошло до черты, тоже многое мог решить «презренный» металл, но его старались сохранить на будущее… или в свой карман положить.

– Вениамин Николаевич, – закурив, сказал я, – военные – да, на них необходимо полагаться, но лишь на проверенных, да и то… – махнул рукой и фразу не закончил.

– Доверять-то хоть кому-нибудь нужно… – тяжело вздохнул ротмистр.

– Это понятно, но каким ветром ты тут оказался?

– Решили посмотреть и последовать твоему совету, создать место, где можно управлять империей, – медленно проговорил Ларионов, внимательно следя за моей реакцией.

Ну, объяснение принимаю, хотя есть у меня немного обиды на Ольгу Николаевну, императрицу-матушку… Гм, она далеко не матушка, а привлекательная молодая женщина. Н-да, чем-то она меня зацепила, смог сам себе признаться, правда, такое заключение сделал, когда размышлял о том, чтобы на день рождения к императрице приехать. Находясь в Екатеринбурге, даже билет почти купил, но от здания вокзала велел править на патронный завод. Эх, знатный я там тогда разнос устроил! Управляющего к чертям выгнал, да еще пару охранников. Ибо перед тем беспрепятственно прошел на территорию, никто у меня документов не спросил и не остановил, охрана издали крикнула, мол, к кому, на что я в ответ буркнул, мол, воровать иду. Прошел через цех, под ногами грязь, патроны складируются навалом, с крыши капает… Одни матюки остались. Технику безопасности там не только не соблюдали, но даже о такой не слышали.

Правда, сам во многом виноват: в то время разрывался на части – организация аптечных пунктов и обучение сестер милосердия отнимали все свободное время. Нет, на двух своих военных заводах, как их про себя назвал, почти каждый день бывал, но по сторонам мало смотрел и с рабочими почти не общался. Как мало требуется, чтобы дисциплину никто не соблюдал! Управляющий же, когда я появился, с какой-то дамочкой коньяк пил, и одежда у обоих была, как бы мягко сказать… в беспорядке. Без объяснения причин выгнал обоих и не стал оправдания слушать. После чего вернулся в цех и постучал арматуриной по висящему колоколу, созывая рабочих. Н-да, мою речь тогда мало кто понял, пришлось писать правила и инструкции, искать адекватного управляющего и запускать производство патронов с самого начала. Зато там теперь порядок, как и на лекарственной фабрике и на производстве автоматов. Времени, к сожалению, потребовалось несколько месяцев…

– О чем задумался? – спросил Ларионов, отвлекая меня от воспоминаний.

– Ольга Николаевна еще гневается? – поинтересовался я.

– С чего бы это? – усмехнулся ротмистр. – Вы же с ней продуктивно поговорили и нашли точки взаимопонимания.

– Ага, щека до сих пор от ее ладони горит, – хмыкнул я.

– Не знаю, что там у вас за закрытыми дверями произошло… – закинул ногу на ногу ротмистр и глубоко затянулся.

– Поговорили, – пожал я плечами. – Некоторые мои слова императрицу расстроили, вот и получил по морде.

– Это я уже слышал! – отмахнулся Ларионов. – Ты мне подробности расскажи, обещал же «когда-нибудь потом»!

– Расскажу, – тяжело выдохнул, но сразу добавил: – Потом, не сейчас!

– Хм. – Ларионов загасил папиросу и не глядя на меня, как бы невзначай обронил: – Штабс-капитана Квазина-то в дальний гарнизон сослали. Не слыхал?

– В газетах об этом не пишут, – ответил я. – Да и какое мне до этого дело?

– Ну, не знаю… – протянул Ларионов. – Да, совсем забыл, – он взглянул на часы, висящие на стене, – время правильно показывают?

– Конечно, – удивился я такому повороту.

– Это хорошо.

– Вениамин Николаевич! Чего ты темнишь?! И о чем забыл?!

– Да не бери в голову, – хмыкнул ротмистр, поднялся с кресла, потянулся и к окну подошел. – Ага, вот уже и едут.

– Кто едет? – встал я и направился к нему.

– Императрица со свитой, – буднично ответил Ларионов, заставив меня застыть с занесенной в воздухе ногой.

В столбняке пробыл пару секунд, зато пазл сразу сложился! Мало того, что-то мне подсказывает – Александр и служанка знали о гостях! Недаром Надежда суетится на кухне и еще помощниц запросила. Ладно – решили, значит, от меня скрыть приезд таких высоких гостей? Ничего, им потом придется отдуваться! В голове мгновенно созрел план мести. Александр за юбками волочится, у него времени много, значит, он у меня курировать будет не аптечные пункты и с сестричками милосердия и их пациентками флиртовать, а контролировать выпуск деталей к оружию! Служанка же рвется устраивать ужины, так я каждый вечер буду кутить, пусть старается!

– Шутишь? – уточнил, когда в себя пришел.

– Ничуть, – хмыкнул Ларионов. – Да ты сам посмотри! Лошади тащат автомашину, подаренную канцлером Ольге Николаевне.

Подойдя к окну, увидел дивную картину: две лошадки буксируют автомашину, которую сопровождает десяток верховых во главе с Еремеевым. Черт! Не соврал Ларионов! Но для чего императрица в такую даль забралась, когда от нее каждый день требуется решать государственные дела? Нет, не из-за моей личности, в этом отчет себе отдаю. Неужели дела настолько плохи? Оказалось, последнюю фразу вслух сказал, на нее ротмистр ответил:

– Не стану скрывать, что в данном вопросе мы с полковником Еремеевым сыграли не последнюю роль. Твои слова и предложения всегда находят подтверждение. Императрицу мы убедили, что подстраховка необходима и стоит подготовить запасное место, если произойдет непредвиденное. Правда, не ожидали, что она лично захочет принять участие. Переубедить не смогли.

– Ты сразу с вокзала ко мне приехал, – медленно говорю, не представляя, как себя в подобной ситуации вести и что требуется по этикету. Ну, это простительно, не принимал еще у себя дома таких знатных особ, ограничивался градоначальником. Мля, а ведь через час-другой тут не протолкнуться будет от местной знати! Моя служанка однозначно не сумеет справиться с наплывом стольких гостей.

– Ага, сразу после прибытия поезда. Ольга Николаевна решила дождаться, пока автомобиль выгрузят, не захотела карету везти, а в пролетке ей трястись, сам понимаешь, не подобает. Наверное, машина не выдержала переезда по железной дороге и сломалась, поэтому ее лошади тянут.

– Да не проехать ей по такому снегу: ни мощности, ни сцепления резины не хватит, – пояснил я, а потом спохватился: – Веня, черт тебя подери, чего мне делать-то?!

– Иван, советую поменять обувку, встречать императрицу в тапочках, гм, как-то неправильно. Не находишь?

М-да… взглянул на свои ноги, а потом отправился за ботинками, решив, что пусть идет все как идет, к какому-нибудь берегу да прибьет. В коридоре погрозил кулаком Александру, тот, как и ожидалось, сделал круглые глаза.

– И почему я тебе не верю? – покачал я головой.

Ответ слушать не стал, надел ботинки, и в этот момент в дверь постучали. Пинком отправил тапочки под банкетку и открыл дверь.

– Привет, Иван! – расплылся в улыбке полковник Еремеев.

– Петр Евграфович, – кивнул я, – рад видеть.

– Пустишь в дом путников? – раздался из-за его спины веселый голос императрицы.

– Ольга Николаевна, это величайшая честь! – сделал я шаг в сторону, склонил голову и щелкнул каблуками.

– Ох, Иван Макарович, ты себе не изменяешь! – вошла в холл императрица. – Поухаживай за дамой, шубку мою возьми; или должна сама раздеваться? Учти, мы не на полигоне у костра и не в подвале школы охранителей.

Гм, настроение у нее превосходное, даже вспомнила о наших похождениях. Пришлось язык прикусить, с которого чуть не сорвалось, что тогда-то ее знал как Олеся, носившего мундир.