Две жизни. Часть 2

Если человек носит в себе понимание, что все внешнее – это лишь изменяющаяся оболочка и что важна не она, а никому не видимая внутренняя сила в человеке, его убежденность, вера и верность, – никаких особых усилий ему не понадобится. Любовь поведет человека весело и радостно. Любящему, верному и преданному существу только счастье быть полезным своим близким в их несчастье и вынести на своих плечах их скорби. Плачут всегда о себе. Любя близких, побеждают скорбь и радуются быть им полезными.

В СВОИХ ОТНОШЕНИЯХ С ЛЮДЬМИ НИКОГДА НЕ ИЩИ ОБЪЯСНЕНИЙ С НИМИ. ИЩИ, ЧЕМ ОБРАДОВАТЬ ЧЕЛОВЕКА, ЧТОБЫ НАЧАТЬ И ЗАКОНЧИТЬ ВСТРЕЧУ С КАЖДЫМ В РАДОСТИ. НО ИЗБЕГАЙ ТЕХ, КТО, ХМУРЯСЬ САМ, СТАРАЕТСЯ ИСКАТЬ В ТЕБЕ ПРИЧИНУ СВОЕЙ ХМУРОСТИ. ИЗБЕГАЙ ТЕХ СЕМЕЙ, ГДЕ ЖИВУТ ССОРЯСЬ.

НИЧТО ВНЕШНЕЕ НЕ МОЖЕТ ПОДАВЛЯТЬ ЧЕЛОВЕКА, ЕСЛИ СЕРДЦЕ ЕГО СВОБОДНО ОТ СТРАХА И ЗАВИСТИ. ВСЕ ЭТИ ВНЕШНИЕ РАМКИ И РАЗНЫЕ ОТЯГОЩАЮЩИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА – ТОЛЬКО ИЛЛЮЗИИ. ПУСТОЙ, НЕУВЕРЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК, НЕ ИМЕЮЩИЙ ПОНЯТИЯ О ТОМ, ЧТО ОН САМ ВСЕ В СЕБЕ НОСИТ И ТОЛЬКО САМ ТВОРИТ СВОЙ ДЕНЬ, – ТОЛЬКО ТАКОЙ НЕВЕЖЕСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ ЖАЛОВАТЬСЯ НА ОБСТОЯТЕЛЬСТВА И СТЕСНЯТЬСЯ ВСЕГО И ВСЯ.

зло тащит за собой человека не потому, что окружает его извне, а только потому лишь, что внутри его сердца уже бурлит кратер, куда зло только подливает свое масло. Сердце доброго – кратер любви, и маслом ему служит радость. Оно свободно от зависти, и потому день доброго легок. Но раздраженному человеку тяжело, потому что кипение страстей в его сердце не дает ему отдыха. К сердцу того, кто всегда в раздражении, открыт путь всему злому. Такой человек не знает легкости. Не знает он и независимости от внешних обстоятельств. Они давят его во всем и постепенно становятся его господином.

Все, что люди привыкли называть чудесами, чудесными встречами и спасениями, – все это лишь возможности, созданные самим человеком в целом ряде его вековых воплощений и трудов. В каждом земном воплощении человеку отводится так мало времени! И нет у него права, зная быстротечность земной жизни, терять свои мгновения в пустоте, в отсутствии творчества сердца, в мелочах быта и его предрассудках.