Kitobni o'qish: «Меган и Гарри: подлинная история»
Глава 1
19 мая 2018 года Меган Маркл вышла из старинного «Роллс-Ройса», доставившего ее вместе с матерью Дорией Рэгланд из Кливдена, исторического поместья Асторов, в часовню Св. Георгия в Виндзоре, где ей в полдень предстояло выйти замуж. Она была само очарование. В тот момент рождалось одно из крупнейших имен эпохи.
Когда актриса поднималась по ступеням часовни Св. Георгия, интерьер и наружная часть которой были украшены роскошными и изящными весенними цветами, она была воплощением сдержанности и исключительной скромности, стиля, сияющей радости и неописуемой красоты. Простота ее белого шелкового свадебного платья, созданного модельером Givenchy Клэр Уэйт Келлер, с вырезом лодочкой, рукавами на три четверти длины и совершенно неприукрашенными корсетом и юбкой, сочеталась с экстравагантной фатой пяти метров длиной и трех шириной. Фата была густо вышита ее любимыми цветами (химонантом и калифорнийским маком), а также 53 цветками, растущими в разных странах Содружества, вместе с символическими зернами пшеницы и фрагментом синего платья, в котором она была на первом свидании с женихом. Все это несло особый смысл.
Каждое свадебное платье несет определенный посыл. Диана, принцесса Уэльская, по словам ее подруги Кэролайн Прайд, выбирала свое платье для того, чтобы объявить всему миру: «Вот я. Обратите внимание. Я совершенно не застенчива и хочу, чтобы все знали, кто я». Платье Кэйт Миддлтон говорило: «Я стильная, атлетичная и за традиционные ценности. Я наслаждаюсь своей женственностью. У меня изысканный, но консервативный вкус с небольшим намеком на дерзость, скрывающуюся за внешней оболочкой». Наряд Меган давал понять, что она разбирается в моде, любит женственный стиль, несмотря на ее откровенно феминистские взгляды, и является кем-то вроде лидера мнений. Помимо этого, платье представляло ее мыслящей, сбалансированной и сознательной личностью, которая будет следовать традициям королевской семьи только в том случае, если они совпадут с ее взглядами. В противном же случае Меган готова противостоять им. Она задала абсолютно верный тон для человека, дебютировавшего в ведущей королевской семье мира, давая понять, что ее достоинства безупречны, а качества будут только оттачиваться.
Однако возникли и разногласия. Сообщалось, что королева была удивлена тем, что будущая жена ее внука, уже однажды побывавшая замужем и разведенная, выбрала девственно белый цвет наперекор всем принятым в королевских и аристократических кругах обычаям, где все обстоятельства указывали, что нельзя одеваться в цвет светлее кремового. Несмотря на это, Меган сделала все, как планировала. Королевские и аристократические традиции едва ли имели значение для той, чья уверенность в своих силах была настолько твердой, что будущий свекор Меган, которому она нравилась, любовно окрестил ее «Вольфрам».
Цвет платья был не единственным сюрпризом, который Меган преподнесла в день свадьбы. По традиции, когда пара ставит подписи в книге записей и возвращается к публике, невеста делает реверанс королеве, а жених кланяется. Многовековая традиция соблюдалась всегда, и все ожидали того же 19 мая 2018 года. Принцесса Анна так делала на двух своих свадьбах. Диана – на своей. Так же поступили принцесса Александра, графиня Уэссекская, герцогини Йоркская, Кентская и Кембриджская. Однако когда Меган шла к алтарю с сияющим принцем Гарри, она пренебрегла реверансом, проходя мимо королевы. Это вызвало оцепенение собравшихся в часовне Св. Георгия, и один из участников сказал мне: «Никто не мог в это поверить. Она вышла и, проходя между рядами, даже не помахала рукой Ее Величеству». Королева не высказала замечания или жалобы, но она заметила – все обратили на это внимание.
Как и многие из присутствующих, я списала этот недочет Меган на нервозность и рассеянность. Людям, не привыкшим к королевским порядкам, свойственно забывать особенности королевской жизни, но не каждый занял столь лояльную позицию, особенно когда подготовка к свадьбе была сопряжена со скандалами, вспышками раздражения и требованиями. Бо́льшая часть тщательно скрывалась от публики, но ко дню свадьбы о них было хорошо известно в придворных кругах.
Меган отличается удивительным самообладанием. У нее величайшая уверенность в себе. Она знает, чего хочет, и приступает к достижению этого, не допуская никаких возражений. Она удивительно прямолинейна. Такими могут быть только американцы определенного происхождения, добившиеся успеха в жизни. Она не стесняется отходить от требований, но ожидает от присутствующих помощи в реализации своих желаний. Гарри боготворит ее прямоту и силу характера. Его восхищает тот факт, что Меган не позволяет никому управлять ею, когда берется за дело. Однако в придворных кругах, где люди зациклены на проблемах и при этом никто не выдвигает требований, а тем более не задает прямых вопросов и даже не выступает с открытыми предложениями, Меган причиняла беспокойство. Это создало почву для недопонимания и дурного впечатления, которые вскоре стали характеризовать отношения между парой и близкими ей людьми.
Теперь очевидно, что Гарри следовало пресечь все с самого начала, прежде чем ситуация ухудшилась, указать Меган, что ей необходимо вести дела «по-британски». Принцу надо было объяснить будущей жене: то, что срабатывает в киноиндустрии Голливуда, станет полным провалом в Британии. Люди не оценят ее напористости, а сочтут это бесцеремонностью и станут возмущаться тем, чем супруги восхищаются и называют прямотой.
Гарри, однако, справился с этой раздвоенностью наихудшим из возможных способов. Все считали его обходительным человеком, даже притом что за ним закрепилась репутация вспыльчивой и излишне эмоциональной личности. Он часто принимал все слишком близко к сердцу, когда беспристрастность была бы более оправданной реакцией. Эта отрицательная сторона его характера теперь вышла на передний план самым злополучным образом. Он стал кичиться своим статусом, играя альфа-самца, защищающего свою маленькую женщину, поддерживая Меган даже тогда, когда понимал, что более продуктивно было бы спокойно поговорить с ней, нежели повторять мантру: «Что Меган хочет, то Меган и получает». Поступая таким образом, Гарри не только позволял ей раздражать людей без необходимости (скорее всего, также непреднамеренно), но и вступил в противоречие с теми, кто ранее был высокого мнения о нем. В действительности принц подливал масла в огонь, в то время как мог легко погасить искры, используя, с одной стороны, знания, а с другой – мудрость.
Примером здесь может служить шумиха, созданная Гарри и Меган вокруг изумрудно-бриллиантовой тиары, которую принцесса Евгения выбрала для своей свадьбы. Гарри знал, к чему это приведет. Дата свадьбы его двоюродной сестры должна была быть изменена, чтобы принц смог жениться первым по старшинству. Было бы несправедливым лишать Евгению еще и тиары, которую она выбрала. Драгоценность когда-то принадлежала российской великой княгине Ксении, сестре царя Николая II, и была продана королевской семье, когда великой княжне было предоставлено убежище в Англии после российской революции и казни ее брата и многих других членов ее семьи, попавших в руки большевиков. Королева пообещала Евгении, что та сможет использовать тиару. На этом бы все и успокоилось, если бы Меган не решила, что хочет надеть тиару великой княгини Ксении на свою свадьбу, а Гарри, готовый выполнить любое ее желание, пренебрег тем, что тиара уже обещана его двоюродной сестре.
Конечно, были и другие тиары. Большинство действительно впечатляющих находились в коллекции британской королевской семьи. Они попали туда из российского императорского дома и были куплены королевой Марией, бабушкой сегодняшней королевы. Она была большим коллекционером произведений искусства, драгоценностей и мебели. Среди них есть тиара великой княгини Марии Павловны со съемными изумрудными и жемчужными каплями, которую надевают лишь царствующая или будущая королевы. Как будущая жена второго сына предполагаемого наследника престола, Меган никогда не имела возможности выбора поистине эффектных драгоценностей, в том числе тиары Марии Павловны1 или миссис Гревилл2, которые носит Камилла, герцогиня Корнуолльская. Драгоценности распределяются по старшинству, и то, что носит старший член королевской семьи, младший носить не может.
Хотя у Меган был выбор, ни одна новая невеста не может просто взять любые драгоценности и надеть их, будто имеет на это право. У нее нет никаких прав. Все, что она может, это получить их взаймы, причем это означает, что чем ниже она по старшинству, тем более ограничен ее выбор. Однако Меган модница и знает, что ей подойдет и сработает наилучшим образом с точки зрения образа, который она хочет представить. Недаром она дочь профессионального режиссера по свету. С раннего детства Меган была посвящена в секреты хорошего освещения и съемок. Она смышленая, способная и отлично усвоила уроки. Многие годы, проведенные перед камерой, отточили ее способность выбирать то, что ей подходит. Одно из ее любимых слов до того, как она пришла в британскую королевскую семью, было «стильно». Меган чувствует гламур так, как дано лишь немногим женщинам. Будучи более интеллектуально развитой, чем большинство, она быстро схватывает суть сценариев и видит историческую ретроспективу лучше, чем кто-либо в ее окружении. Нет сомнения в том, что тиара великой княжны Ксении понравилась ей не только потому, что она более эффектна, но и потому, что имеет весьма романтичную и экзотическую историю. Кто с таким же чувственным восприятием, как у Меган, отказался бы надеть впечатляющую тиару со шлейфом истории поверх бандо королевы Марии, сделанного в 1932 году?
Хотя выбор, сделанный Меган в отношении тиары, не был проигрышным с точки зрения вкуса, на эту тиару была и другая претендентка, и королева вряд ли проигнорировала бы свое обещание Евгении. Кроме того, было бы неправильным надевать ту же тиару следующим невестам. В конце концов, королева не могла смириться с тем, что праздник внучки был украден женой внука. Таким образом, она оказалась в затруднительном положении и попыталась разъяснить ситуацию через свою костюмершу, дизайнера одежды и хорошего друга Энджелу Келли, которая сказала Меган и Гарри, что им подобает принять то, что предложено, и не требовать большего.
Дело на этом и успокоилось, и никто ничего бы не узнал, но Гарри и Меган устроили грандиозный скандал, причем не только по поводу тиары, но и таких вещей, как запах в часовне Св. Георгия и ингредиенты некоторых блюд, приготовленных на свадьбу. Меган в своем прямолинейном стиле, который прежде прекрасно работал на нее, серьезно оскорбила члена королевской команды, дав понять, что он лжец. Меган якобы смогла распознать наличие в блюде ингредиента, который она запретила. Мнимый виновник, глубоко оскорбленный, отрицал это, а Меган должным образом проинформировали, что члены королевской семьи так не разговаривают со своим персоналом. Еще был ажиотаж по поводу запаха в часовне Св. Георгия. Меган высказала идею опрыскать ее духами по своему выбору, однако предложение было провальным. Как сказал мне один придворный: «Мы были ошеломлены, обнаружив, что эта второсортная телеактриса из Калифорнии была настолько требовательной, что фактически хотела от нас, чтобы мы перешли на «новый уровень» и соответствовали ее гораздо более высоким стандартам». В то время как придворный думал, что ее «высокомерие и дерзость были просто невероятны, и хуже их было лишь неуважение», у Меган был прямо противоположный взгляд. Она считала, это была ее свадьба и она могла высказывать любые требования, которые хотела. Как продолжал говорить Гарри, все, что Меган хочет, она получает. Он знал, что после многолетней борьбы она наконец достигла того уровня жизни, к которому стремилась, и он хотел, чтобы все ее желания были исполнены. Пара не понимала, кто были эти люди, мешающие Меган? Они были обычными невзыскательными работниками. Их задачей было служить, и теперь, когда Меган собиралась стать членом королевской семьи, они должны были прилагать все силы, чтобы сделать ее счастливой.
Меган не только не предполагала, что обижает всех вокруг, но и не отдавала себе отчета в том, что они с Гарри унижают персонал. По их мнению, это Меган была жертвой сотрудников, а не они – ее. Как они могли быть жертвами, если им полагалось служить ей, а у них не получалось?
Что должен был знать Гарри, но не обязана была знать Меган, так это то, что большинство людей при дворе работают за смешные деньги. Вознаграждения за службу монархии не сводятся к финансовым выплатам, и то, что важно для персонала, измеряется не звонкой монетой, а степенью взаимного уважения между королевской семьей и прислугой. Это фактически был конфликт между прямолинейным транзакционализмом калифорнийского образа жизни и гораздо более тонким и приглушенным королевским укладом. Также становится ясно, почему каждая сторона считала себя вправе испытывать соответствующие чувства. Ценности и традиции Старого Света сталкивались с требованиями и ожиданиями Нового. В тот момент никто не знал этого, но конфликт двух разных и порой несовместимых культур лишь усиливался, как создавая проблемы, так и открывая новые возможности для различных заинтересованных групп, среди которых заметное место занимали СМИ, политические организации и даже сама пара.
Таким образом, недовольство поведением Меган и Гарри и тем, как они начали «строить» людей, появилось еще до свадьбы. Общественность, естественно, оставалась в неведении. Королевские круги надеялись, что Меган испытывает повышенную нервозность перед свадьбой, а Гарри играет роль мачо, чтобы произвести впечатление на свою будущую жену, и все успокоится после их свадьбы. Оставалась надежда, что Меган оставит свои калифорнийские привычки, а Гарри, который быстро терял поклонников и получал соответствующую репутацию за то, что неподобающим образом разбрасывался своим авторитетом, вновь станет любимчиком, как и прежде. Никто не ожидал, что Меган и Гарри будут на взводе, подталкивая друг друга ко все более решительным шагам и не терпя никакой оппозиции, что они будут считать всех стоящих у них на пути ненужной помехой и что, не достигнув своей цели, будут менять планы.
Конечно, никто в королевских кругах и предположить не мог, что через 18 месяцев женщины – члены парламента, архиепископ Кентерберийский и даже писательница Хилари Мэнтел присоединят свои голоса к тем, кто утверждает, будто неудача Меган в освоении королевского уклада имела расистскую подоплеку. Учитывая, что она и Гарри тем временем собирались оставить узкие рамки королевской жизни, предпочтя ей дух свободного предпринимательства в качестве мировых знаменитостей.
По всей Британии, в частности в королевских, аристократических, медийных, политических, популистских кругах и среди национальных меньшинств, люди хотели, чтобы этот брак был успешным. Хотя первоначально были сомнения по поводу уместности союза и возникали опасения, что каждый из них мог быть ослеплен своими желаниями и не готов к испытаниям. Однако меньше всего королевской семье был нужен еще один развод. Когда стало очевидно, что Гарри решительно настроен жениться на Меган, вся королевская семья и двор поддержали пару. Акцент был сделан на положительных качествах невесты, причем не только в плане ее интеллекта и решительности, но и приятных манер, очарования, живости, чувства юмора и, конечно же, ее происхождения. С одной стороны, она американка, причем образованная и утонченная, а с другой – цветная женщина. Королева, известная своим остроумием, сказала одному другу: «Теперь, когда Меган стала членом семьи, господину Корбину3 будет гораздо труднее избавиться от нас». Здесь была значительная доля как правды, так и юмора, поскольку корни Меган позволяли монархии лучше представлять мультикультурную и многорасовую Британию. С 37-летней белой актрисой из Калифорнии, членом команды популярного телесериала, это было бы невозможно.
Британская пресса и общественность, равно как и политический истеблишмент, также приняли смешанное происхождение Меган. В других королевских домах тоже были смешанные союзы, и в целом было ощущение того, что давно пора идти в ногу с континентальными родственниками. Второй сын королевы Дании вступил в брак с женщиной, среди предков которой были как европейцы, так и жители Азии. Второй сын правящего князя Лихтенштейна женился на цветной американке, родившейся в Панаме. Племянник князя Монако Ренье женился на цветной женщине из Вест-Индии. Двое сыновей австрийского эрцгерцога Гезы женились на африканках из региона южнее Сахары. Королева благословила своих двух первых внучатых племянников: в 1999 году достопочтенный Джеймс Ласкеллз4 женился на нигерийской аристократке Джой Элиас-Рилуэн, а леди Давина Виндзор5 вышла в 2004 году замуж за Гэри Кристи Льюиса, представителя маори, плотника и реставратора зданий. Однако эти родственники были дальними представителями королевской семьи, а не ее основного состава. Включение Меган Маркл в семью само по себе означало позитивный сигнал не только для Британии, но и для всего Содружества.
Конечно, не все и не везде разделяли эту точку зрения. Всегда были и скорее всего будут люди с расистским мировоззрением. Им не понравилось включение Меган в королевскую семью. Однако их количество ничтожно мало, чтобы вызвать какие-либо последствия. Более того, в Британии дискриминация на расовой почве является уголовным преступлением. Преступления на почве ненависти жестко пресекаются властями, поэтому расисты оказались загнанными в угол, проигнорированными всеми, кроме подобных же ксенофобов. В действительности у них не было ни голоса, ни сил и они не играли никакой роли, но их существование натолкнуло американские СМИ на мысль о том, что Меган стала жертвой расизма в Британии, хотя это было далеко от правды.
Было бы справедливым сказать, что, за исключением расистского меньшинства, практически все приветствовали свадьбу, как раз в основном с учетом расового аспекта. Никто при дворе не хотел, чтобы стали известны закулисные проблемы, которые влияли бы на общественное мнение и восприятие Меган. Отсутствие ее отца на свадьбе было ошибкой, которая была устранена, насколько это было возможно, причем сам день прошел идеально. По данным Nielsen Social, 29 миллионов американцев и 18 миллионов британцев смотрели свадьбу, причем ВВС оценила число телезрителей по всему миру в 1,9 млрд человек.
В тот вечер невеста продемонстрировала свой стиль, надев классическое белое шелковое вечернее платье с американской проймой от Стеллы Маккартни на официальном приеме во Фрогмор-Хаусе. Он расположен в Краун-Эстейт в Виндзорском большом парке, всего в пяти минутах езды от замка. Гарри довез туда Меган на Jaguar E-Type льдисто-голубого цвета, отлично сочетавшегося с аквамариновым кольцом с изумрудной огранкой, принадлежавшим его матери Диане: Меган надела его на правую руку. По словам присутствовавших, это был прекрасный вечер с отличной атмосферой и пара выглядела влюбленной.
«Со времени первых дней брака принца и принцессы Кентских я не видел столь влюбленной королевской пары, – сказал один мой знакомый. – Они не могли разомкнуть объятий, и это было очень трогательно».
Можно было надеяться, что после столь блестящего начала пару будут поддерживать и восхищаться ею, как это было в день свадьбы. Все, кого я знала, желали им счастья. Молодожены даже сделали зрелый и, как скажут некоторые, «справедливый» выбор, отказавшись сразу же ехать в свадебное путешествие. Меган и Гарри дали понять, что они глубоко преданы своей работе, состоявшей в благотворительной и гуманитарной деятельности. Находясь в достаточно зрелом возрасте и уже пожив вместе до свадьбы, они вряд ли нуждались в медовом месяце в отличие от молодой пары, только начинавшей совместную жизнь.
Однако через четыре дня после свадьбы я присутствовала на обеде в доме влиятельного аристократа, имевшего связи во дворце, и услышала сообщение, наполнившее меня дурными предчувствиями. Днем ранее Меган присоединилась к Гарри, принцу Чарльзу и Камилле на приеме в Букингемском дворце, устроенном в честь проектов, над которыми шефствует Чарльз, принц Уэльский. Событие было приурочено к его 70-летию. То, что там произошло и о чем я расскажу дальше, было настолько шокирующим, что все мы пришли к выводу, что Меган попросту не приспособлена к роли герцогини королевского дома и что если брак окажется удачным, это будет чудом. Никто из нас не предполагал, что Меган и Гарри найдут в себе силы отказаться от королевского статуса и стать парой, ведущей некоролевский образ жизни в Соединенных Штатах Америки. Но если то, о чем шептались, было правдой, в чем мы теперь убедились, то не оставалось сомнений в том, что Меган приспособлена к королевской жизни примерно так же, как Анджелина Джоли – к состязаниям по боксу.
Неудивительно, что они перескакивали от одного конфликта к другому в силу неспособности Меган вести королевский образ жизни и безоговорочной поддержки ее действий со стороны Гарри. Его неумение даже объяснить ей, в чем она не права, лишь способствовало тому, что она совершала ошибки одну за другой. На каждый их правильный шаг приходилось четыре неправильных. Для тех из нас, кто хотел, чтобы Меган осталась в Британии в качестве полноценного члена королевской семьи, блистательно исполняющего свои обязанности и способствующего делу межрасового единства в стране и по всему Содружеству, это стало трагическим финалом. Его можно было бы легко предотвратить, если бы Гарри объяснил все своей жене, а не поддерживал ее поведение, которое привело к их незавидному положению в обществе и скорейшему отъезду. Все, что от него требовалось, – это решать проблемы немного по-другому. Принц легко мог действовать более вразумительно, ставя Меган в известность, что она создавала конфликт там, где, наоборот, нуждалась в одобрении окружения. Тогда все сложилось бы иначе.
Фактически поведение Меган непроизвольно приводило к трениям и вызывало такой поток критики, что пара и ее сторонники стали искать расистскую подоплеку в происходящем. Это было не лучшей ситуацией как для пары, так и для любого монархиста, хотя, безусловно, стало бы орудием в руках республиканцев, антимонархистов и левых, которые хотят изменить общественный строй.
Несмотря на отрицательный итог, проблемы, вызванные неудачной попыткой Меган приспособиться к британскому укладу, способствовали появлению гораздо более интересной истории. Если бы какой-то автор написал художественную книгу по мотивам истории Меган и Гарри, ее отвергли бы как слишком фантастичную. Однако при взгляде на их ситуацию возникает впечатление, что порядок действий этой пары был вполне адекватным, причем они вполне могли достать нескольких кроликов из шляпы и оказаться там, где хотят быть: на вершине известности как самая достойная и уважаемая королевская пара в Соединенных Штатах. Ради их блага и, скажу больше, ради блага сотен миллионов цветных по всему миру, чьи надежды и ожидания связаны с их успехом, я надеюсь, они это сделают.
