Kitobni o'qish: «Ведьма на каникулах», sahifa 2
Глава 5
Солнце не выглянуло, но хотя бы перестало противно лить. Я плотнее запахнула куртку – июнь на дворе, а тут почти зима: мокрища, холодища. Надо было пальто брать. Или шубу.
Слово за слово, добрались мы кое-как до тринадцатого дома. Ну как дома – название одно. Домик не домик, так, хибарка. Забор когда-то был, но теперь только пара гнилых деревянных зубчиков косо посматривали в сторону такого же полуразвалившегося сарая. А хуже всего, что прямо за стенкой было болото, в которое домик постепенно скатывался.
– У меня даже слов нет приличных, – растерянно пробормотал Филя, осторожно подбираясь к домишке поближе. – Только неприличные, да и те не факт, что подойдут к… этому. – Он обвел рукой наши владения. – Да уж, удружила Серафима. Знатный подарочек. Только выкинуть.
– Да ладно тебе, Филя, приведем домик в порядок, огородик организуем, все пучком будет.
Фамильяр только фыркнул в ответ.
– Давай-ка лучше в дом зайдем, дождь этот надоел уже, сил нет.
– Ага, думаешь, внутри лучше будет? Ты посмотри, какие щели, крыльцо так вообще на ладан дышит, боюсь, развалится под нами.
– А ты не наступай, а перепрыгни.
Филя закатил глаза, но послушался. Прыгнул со всей дури через ступеньки. Доски под его весом так жалобно заскрипели, что подумала: ну вот и все, сейчас домик обрушится, и поминай как звали. Но нет, выдержал. Сразу видно, ведьминская постройка, это вам не в тапки гадить.
Дверь оказалась не заперта. Да и зачем? Брать-то нечего. Но магическая защита все-таки стояла, хоть и ослабла. Затащила чемодан и осмотрелась. Настоящий деревенский дом, и не скажешь, что ведьма жила. Чисто, уютно… было когда-то. Сейчас слой грязи и пыли лежал на всем, листья сухие валялись, шишки какие-то. М-да, красота неописуемая. И Филя прав – щели что в стенах, что в крыше знатные. Но на полу сухо, вода не попала. Видно, заговоренный домик-то.
– Ну вот, – сказала, стягивая куртку, – а ты говорил, внутри не лучше. Еще как лучше. О. И кроватка есть. С периной! И подушки пуховые. Сто лет таких не видела.
Филя тем временем полез в погреб. Наверняка в поисках еды.
– О, смотри-ка, а бабка твоя запасливая была, – выглянул он из подпола. – Соленья, варенья, даже окорок есть. – Он вытащил на свет божий огромный кусок мяса, обнюхал его со всех сторон. – Не испортился. Это хорошо. Хлеба бы еще.
– Ой, да ладно, – вскочила я с кровати, которую уже успела опробовать. Мягко. Давно о такой мечтала. – Окорок можно и без хлеба поесть. Тащи соленья, есть хочу.
Словно соглашаясь, желудок забурчал. Ну ничего, сейчас я тебя накормлю, родимый.
Сели мы с Филей трапезничать. Он достал банку солений, кое-как открыл ее, нарезал перочинным ножом ломти окорока, и мы молча хрустели огурчиками и жевали вкусное мясо. А пока ели, вроде распогодилось, пора и за дело приниматься. Оттащила чемоданы в уголок, отправила Филю владения осмотреть. Почитай, почти гектар земли был у бабули. Надо же опись составить, все такое. А я пока уборкой займусь. О, и метла имеется.
Схватила ее и давай махать. Но та вдруг вырвалась из рук и встала как вкопанная, а потом сказала:
– Ты это, чего творишь?
– Так подметаю.
– Ишь ты! Подметает она. Я тебе что, веник какой дворовый? Я метла, да не простая, а самой бабки Ядвиги, или Яги, как ее тут все называли. Не для того тут стою, чтобы мной мусор мести.
– А для чего тогда?
Метла вздохнула обреченно.
– Ты ведьма?
– Да.
– И не знаешь, для чего метла?
– Знаю. Чтобы летать.
– Ну вот. Я для того, чтобы на мне летать.
– Так давай полетаем, – захлопала я в ладоши. – У меня никогда еще не было своей метлы.
– И не будет! – осадила меня метелка. – У каждой ведьмы метла своя, специально для нее сделанная. Я вот для Ядвиги сотворена. Так что закатай губу обратно, на мне ты летать не будешь, и точка!
– Ах так? Ну погоди, веник ты березовый! Раз не могу на тебе летать, значит, буду использовать по прямому назначению.
Схватила метлу крепко-крепко и принялась мести снова. Та вырывалась и так, и этак, таскала меня по всему домику, но я не выпускала из рук упрямицу. Вот еще, какой-то деревяшке с ветками сдаться. Не на ту напали!
– Что у вас тут за пыль столбом? Апхчи!
– Будь здоров! – сказали мы с метлой одновременно. – У нас тут это… небольшое недоразумение, – ответила я, а метла решила промолчать.
– Да я вижу, – ухмыльнулся Филя. – Ох, девки, девки, стоит на секунду отвлечься, а они уже передрались.
– И ничего мы не передрались, просто не сошлись во мнениях.
– Ага, и в итоге грязь развели несусветную.
Огляделась. Батюшки светы, я ж прибраться хотела, а не вот это все. Весь мусор, что был на полу, теперь лежал везде: на кровати, на столе, на печке. И я вся была в пыли.
– Это все ты виновата! – прошипела метле.
– А что я? Я вообще тут ни при чем. Стою себе в уголке, никого не трогаю. А тут пришли, начали махать…
– Так, ну-ка, бабы, молчать! – гаркнул Филя. Я аж поперхнулась от такой наглости.
– Чего-чего?
– Э-э-э… Тихо, говорю, а то от ваших криков дом шатается.
– Так, я сейчас все исправлю. – Прищурилась, вспоминая заклинание, и приготовилась щелкнуть пальцами.
– Ой-ой… – заверещал Филя, обернулся котом и полез под лавку.
– Ну и чего ты испугался? Все нормально будет. Это же простое заклинание на уборку, бытовое. Что может случиться?
Мысленно произнесла нужные слова и щелкнула. Как оказалось, случиться может все, что угодно, если за дело берусь я, Василиса Ерофеева. Крыша вдруг разошлась в разные стороны, и сверху обрушился поток воды. Разумеется, прямо на меня, я ж в эпицентре стояла, так сказать. Да уж, незадача.
Филя вылез, отряхнулся и глаза лапой закрыл.
– Какая ж ты у меня непутевая ведьма. Обе руки левые, и обе растут из жо…
– Но-но! – Я оглядела себя со всех сторон: ну да, мокрая насквозь, но все равно вполне ничего. А что одежда в облипку – так это даже хорошо, фигура видна лучше. – Какой ты грубый. Не из «жо», а из очень даже красивой пятой точки!
Филя фыркнул и важно пошел к двери.
– В общем, я пошел опись заканчивать, а ты, будь добра, убери все это безобразие, в грязи жить не собираюсь.
Я вообще-то тоже не собиралась. Так что вздохнула, взяла какую-то тряпку, что на подоконнике валялась – хорошо хоть та не заговорила и не начала возмущаться – и принялась наводить порядок. Через пару часов все если не сияло, так хоть прилично выглядело. Тут и Филя вернулся, опять в образе человека и с блокнотом в руках. Ну да, кошачьими лапами особо не попишешь.
– Итак, у нас имеются: дом, в ужасном состоянии, – одна штука, сарай, не лучше, – одна штука, баня, маленькая, топили по-черному, видимо, – одна штука, участок земли – гектар, причем больше половины приходится на болото, грязи – немерено. Вроде и животина кое-какая должна быть, но пока не нашел.
– Ничего, найдется. Куда ж она денется.
– Так ведь это… болото рядом. Утопнуть могла.
– Не, вряд ли. Животные же не идиоты.
– Идиоты не идиоты, а жрать все одно хочется. Кстати, о жратве. Я лично проголодался.
– Тьфу ты, тебя дешевле убить, чем прокормить. Иди уже, ешь. А я пока в кладовку загляну, она одна осталась неохваченная.
– Думаешь найти там корову? – усмехнулся Филя.
– Корову не корову, но вдруг что полезное найдется? Не верю я, что ведьма свои ведьмовские штучки-дрючки не использовала. Спрятала, видимо. Пойду поищу.
Сказано – сделано. Открыла я дверь кладовки и глазам не поверила…
Глава 6
Конечно, не поверила, когда на меня еще несколько пар глаз вылупились. Это еще кто? В темноте не видно. Распахнула дверь пошире. Ба, пауки. Целое семейство. И тенетами всю кладовку оплели, когда только успели.
– Так! – уперла руки в талию. – Это что еще такое, вернее, кто? Ну-ка, брысь отсюда.
– Еще чего! – зашипели пауки. – Мы тут живем.
– Нетушки, теперь я тут живу.
– Так а нам куда? Ядвига сама нам разрешила…
– Ядвига померла, теперь я тут хозяйка. Так что отправляйтесь… Да хоть в сарай.
– Там холодно. И сыро. И вообще, уважающая себя ведьма никогда…
– Паучат поучайте, а меня жить не учите, помогите материально. Все, выметайтесь, иначе сама вымету. Метлой!
Пауки поворчали, но смотали свои тенета и направились к сараю. Так-то! Будут знать, кто в доме хозяин.
Оглядела кладовку. Все-таки права я была. Тут все добро ведьминское: и котел, и травы всякие, и корешки. О, книжечка забавная. «Заговоры и заклинания на все случаи жизни» называется. Полюбопытствуем. Ба, да она рукописная, никак бабка писала. А рецептов сколько! Пригодится. А сколько скляночек на полках! Ну-ка, ну-ка!
– Филя, ты только погляди. Жабьи лапы, крыло летучей мыши, язык гадюки. А это что? Жало пчелы. Подумать только. Как она их выковыривала-то? О, лапки муравьиной матки. Надо же.
Я перебирала скляночки, а Филя стоял рядом с набитым ртом, только глаза лупил удивленно и головой качал.
– Куда ж теперь все это добро девать? Я ведь таким не пользуюсь, зелья не варю. Да уж никто не варит, в аптеку ходят или магией пользуются.
– Оставь, пригодится на прокачку навыков ведьминских, – прожевав, ответил фамильяр.
– Прокачку? – Я фыркнула. – У нас тут что, РПГ? Но ладно, пусть пока постоит, потом решу, что делать с этим добром. Давай лучше вещи разберем, а потом я еду приготовлю.
– Ну разбирай, я тут причем?
– Как это? Нет, так дело не пойдет. Ты собирал – тебе и разбирать. Должна же быть от тебя какая-то польза. А то только гуляешь и борешься с едой путем уничтожения в себе.
– Вот зануда, – пробурчал Филька.
– Я все слышу!
– Ну и слышь себе на здоровье, – огрызнулся он, но, увидев, что я повернулась к нему с тряпкой в руках, сразу присмирел. – Пойду-ка я, вещи разбирать.
– Вот и славненько, займи лапы делом.
А пока Филя занимался чемоданами, я спустилась в погреб. Так, что тут у нас? Ага, мука, варенья, чеснок и лук, даже картошечка имеется. Вообще много чего. Пир на весь мир не закатить, но на двоих вполне хватит.
– Я закончил, – раздался сверху голос Фили.
– Молодец. Будь добр, вычисти печку и дров принеси.
– Ты че, Вась, сдурела? Я же кот, а не прислуга.
– Ты фамильяр! Помощник. Без тебя никуда. – Я надавила на Филькину «корону». – Помнишь, что Серафима в письме наказала? Беречь меня, как зеницу ока.
– Ну?
– Че ну? Баранки гну! А если я от голода помру? Представляешь, что она с тобой сделает? Шкуру сдерет! С живого! И полетят клочки по закоулочкам.
– Ладно, не нагнетай, щас все будет.
Я высунула голову и стала подсматривать. Ну а что? В образе кота он дымоход не прочистит, значит, в человеческом облике полезет. Можно на зад поглазеть, он у него зачетный. Как, впрочем, и остальное.
Однако долго любоваться обтянутой джинсами пятой точкой моего фамильяра не пришлось. Филя громко чихнул и вылетел из печки как пробка.
– Все, хватит. Остальное сверху чистить надо.
Я же расхохоталась. Выглядел он уморительно. Еще бы, весь в саже и пепле, усы серые, до пояса грязные пятна. Он огляделся и фыркнул обиженно:
– Ну и чего ржешь? Посмотрел бы я на тебя, если бы ты полезла в эту трубу. Ее, наверное, лет сто никто не чистил.
– Да наверняка. Бабке сколько было? Сто двадцать восемь? Ну вот, небось, как дом получила, так и не чистила. Зачем? Этим домовой должен заниматься. Кстати, а где он?
– Сбежал, наверное, от такой хозяйки.
Филька уже вновь был котом и вылизывался. Удобно ему, не то что мне: пока помоешься, пока волосы высушишь, пока расчешешь. И вообще…
– Дрова где?
– Вась, ты точно не в себе. Какие дрова? Я только из трубы вылез. Дай передохнуть.
– Ты передохнешь, а мы передохнем по твоей милости. Давай-давай, иди за дровами. А я пока тесто замешу. Да, и воды принеси. Я видела колодец по дороге, когда к дому шли. Вернее, сначала воду, а потом дрова, так сподручней будет.
Филя что-то там ворчал, но я уже не слушала. Доставала из погреба бабкины запасы. Так, хлеба надо испечь, кашу сварить – крупы тоже нашлись. Можно картошечку сбацать, окорок еще остался. На печке нашлась посуда. На мое счастье, я детство часто проводила в деревне у бабушки. Обычной бабушки, не ведьмы. У той была самая что ни на есть русская печь, а к ней и горшки, и ухват. Еда в ней получалась – пальчики оближешь. Совсем не то, что на плите. И бабушка научила меня со всем этим добром обращаться. Так что проблем быть не должно.
Явился Филя с ведром воды. Я отлила часть в тазик, ополоснула в нем посуду от пыли – в остальном она была чистая, словно никогда никто и не готовил на ней, – и принялась тесто замешивать. Бабка-то у меня, кажись, прогрессивная была, несмотря ни на что – приправы всякие в отдельном мешочке нашлись, и даже сухие дрожжи. Вот это я понимаю!
Тесто замесила и к окну поставила – там как раз солнышко выглянуло. Ну слава богу, а то я уж думала, что деревню Коброво размоет и смоет. И тут услышала ругательства.
– Филька, дрова где? Кашу варить пора и картоху жарить.
– Тут дрова. Иди помоги.
Что за странная просьба? С каких пор он разучился что-то носить? Вышла на крыльцо, ладонью глаза от солнца прикрыла и посмотрела на кота своего. А он сидел на земле – ага, той самой, которую еще совсем недавно дождь поливал, и она еще не высохла, – вцепившись в какую-то ветку и уперевшись ногами в основание дома, и пытался тащить. Но бесполезно. Я подошла к нему.
– Что ты делаешь?
– Как что? Ты дрова просила? – Филя утер пот со лба.
– Просила.
– Ну вот. Прежде чем их принести, их надо найти и собрать. Найти-то я нашел, а вот собрать не могу.
И он снова взялся за ветку.
– Давай, помогай тащить.
– Вот еще. Оставь ее, других веток полно.
– Да, но эта толстая и вполне сухая. А остальные дождем залило.
Пригляделась – прав Филя. А потом пригляделась еще внимательнее…
– Погоди-ка…
Отковыряла налипшую землю и ахнула.
– Филя, не ветка это!
– А что?
– Нога!
– Какая такая нога? Откуда у дома ноги?
Хороший вопрос. Ну-ка, что там пауки говорили? Ядвига им разрешила в доме жить, а ее все называли… Мамочки!
– Филька! Нам с тобой домик бабы Яги достался. Избушка на курьих ножках. Оттуда и ноги! Только почему она на них не стоит? Хм…
– Наверное, спит. Бывает такое, когда хозяина в доме нет.
– Видимо. Заснула и просыпаться не хочет. Даже в болото сползать начала. Надо ее разбудить.
– Как?
– Ну как-как? Не знаю. Позвать, наверное.
Филя покрутил пальцем у виска.
– Вась, это же не Дед Мороз, чтобы звать. Тут домовой нужен.
– А его-то у нас как раз и нет. Что делать будем?
– Для начала пожрем. Что ты там про кашу и картошечку говорила?
– Вот ведь! У мужиков все мысли вокруг ширинки крутятся, а у тебя вокруг желудка.
– Так все правильно, я ж не мужик. Вернее, не совсем мужик. Вернее, мужик, но кот… Все, я запутался. На голодный желудок плохо соображается. Пошли, надеюсь, этих дров хватит.
Он схватил охапку веток и потащил в дом. На его – или наше? – счастье, их хватило, чтобы приготовить то, что я запланировала. Правда, пришлось одновременно и горшок с кашей, и сковороду с картошкой в печь ставить, да еще хлеб печь, но ничего, справилась. Спасибо бабушке Глаше за науку. С голоду не умрем.
Глава 7
– Ну хоть со жраченькой у тебя складывается, – довольно сказал Филя, облизывая сначала тарелку, а потом лапы. – Готовишь ты – усики оближешь.
Я кивнула. Что есть – то есть. Хоть к чему-то способности имеются.
– Ты наелся? – Фамильяр кивнул. – Значит, я остатки в печь ставлю.
– Ага, ставь. Потом доедим.
– Холодильник бы надо…
– Ну вот немного приведем дом в порядок, съездим в город, к Федору, попросим помочь.
– Да, тут без помощи точно не справиться. Эй, ты чего?
Филька свернулся клубочком, в ответ на мой вопрос приоткрыл один глаз.
– А что? После сытного обеда по закону Архимеда…
– Ага, поели – теперь можно и поспать? А посуду кто мыть будет? Нечего мне тараканов разводить, и пауков за глаза.
– Да ладно тебе, Вась. Отдохни чуток от трудов праведных. Заслужила. И я заслужил. Давай поспим.
Он тут же засопел. И что делать прикажете? На самом деле, он прав. Мне тоже хотелось отдохнуть, наработалась. Так что улеглась на кровать с мягчайшим матрасом, положила голову на пуховую подушку. Я так, на минуточку всего…
Проснулась от грохота и тут же вскочила. Филя тоже был уже на ногах. Вернее, на лапах. А нет, уже на ногах, обратился. Схватил кочергу и застыл в недоумении.
– Откуда шум-то?
– Не знаю, – ответила я. Вокруг стояла такая тишина, что, кажется, было слышно, как свет летит и шуршит.
Вдруг от печки раздалось чавканье. Вернее, не от печки, а из печки. Не поняла…
Переглянулись с Филей. Он кивнул, мол, открывай, а я подстрахую. Открыла, куда деваться-то. Филя замахнулся, я зажмурилась… Но ничего не произошло. Я открыла один глаз. Фамильяр недоуменно хлопал глазами, опустив кочергу. Перевела взгляд в печь.
– Ты еще кто такой?
Внутри печи у горшка с кашей и картошки стоял маленький старичок и уплетал нашу еду за обе щеки. Наглость – второе счастье, вот уж правда.
– Отвечай, когда тебя ведьма спрашивает! А не то заколдую!
Я состроила злобную рожу, а Филя сделал фейспалм. И правда, какая из меня злая колдунья? Я даже уборку наколдовать не могу, ручками приходится. Эх…
– Не серчай, хозяюшка. Оголодал я, отощал, вишь? – Старичок поднял рубаху, показав живот. Точно, кожа да кости. – Дозволь угоститься, уж очень вкусно.
Мы с Филей удивленно переглянулись.
– Так ты это… конечно… кушай на здоровье.
– Вот спасибо, хозяюшка. Добрая еда у тебя, руки золотые и сердце тоже.
– Вылезай оттуда, за стол садись, – сказал Филя, ставя кочергу у печи. – Как звать-то тебя, дедуля?
– Афанасием кличут, Афоня я.
– И давно ты тут?
– Так, почитай, с рождения.
– И сколько тебе лет? – не удержалась я от вопроса. А что, он же не женщина, чтобы о возрасте не спрашивать.
– Почти триста годков! – с гордостью ответил Афоня. – И все на одном месте. Однолюб я.
– Так, погоди. Ты кто такой? Так и не сказал ведь.
– Как не сказал? Ах да. Так это, домовой я. К этому дому привязан.
– Ах, домовой, – угрожающе насупился Филька. Ох, что сейчас будет. Знаю я, что случается, когда он злится. – Какой из тебя домовой? Дом в запустении, грязь кругом, дымоход сто лет не чищен. Уволить бы тебя.
– Нельзя домовому без дома, никак нельзя, – спокойно ответил Афоня, вылизывая тарелку. Прямо собака или кошка. Вот это проголодался, бедняжка. – А что за домом плохо слежу – так это не ко мне претензии, а к Ядвиге, чтоб ей пусто было, тьфу. – Он сплюнул и уставился на меня. – А что это мы все обо мне да обо мне. Сами-то кто такие будете? Какого роду-племени? И каким ветром вас сюда занесло? – Он прищурился, подозрительно глядя то на меня, то на Филю, а сам нет-нет да и смотрел в сторону сковородки с жареной картошкой.
– Ну Ядвига померла. Бабкой она мне приходилась троюродной. Вроде как. Оставила мне дом в наследство. Вот мы и приехали.
– А он? – Афанасий кивнул на Филю.
– Фамильяр он мой, кот, Филимоном зовут.
– И никаким не Филимоном. Филипп я, Первый и Единственный.
– О как важно! – поджал губы домовой. – А тебя, красна девица, звать как?
– А меня не зовут, я сама прихожу.
– Ну это я уже понял, – ответил дед, сползая с лавки и присаживаясь рядом со мной. – Но имя-то у тебя есть? Не может такая красавица без имени жить.
Вот ведь льстец. Знаю, что врет все, цену себе набивает, чтобы оставили его при доме, а то ведь и выгнать можем, но все равно приятно.
– Василиса я. Для друзей и родных Вася.
– Красивое имя, старинное. Кто ж тебя так назвал?
– Бабка по матери. Ведьма она была, сказала, что это имя мне больше всего подходит.
Домовой слез на пол, походил вокруг, к руке прикоснулся, одежду пощупал и заявил:
– Права была ведьма. Ну бабка твоя.
Тут он хлопнул себя по лбу.
– Погоди-ка. Ты сказала, что Ядвига померла? А когда?
– Не знаю. Недавно вроде.
– Это ж сколько я спал? – почесал он в затылке. – Ну да ладно. Главное, нет больше старой ведьмы, тьфу.
Он снова плюнул, а я возмутилась:
– Эй, хватит плеваться. Не для того я пол мыла.
– Ой, девонька, нешто ты сама, руками мыла?
Я кивнула. А чем еще, ногами, что ли?
– Так я это, враз помогу. Все, что нужно, сделаю. Раз Яги теперь нет, буду за домом следить. Это она мне не позволяла, погрузила меня в спячку, а сама тут устроила черт знает что, ть…
Он хотел снова плюнуть, но наткнулся на мой гневный взгляд и сглотнул.
– Значит, так. Давай договоримся. Мы тебя оставляем, – осадила радостного домового, – на испытательный срок, скажем, полгода. Будешь все исполнять, что положено – останешься насовсем. А нет – пеняй на себя. Без дома останешься. Согласен?
– Конечно, согласен. Я ж по работе своей так соскучился, так соскучился.
– А раз соскучился, вот тебе первое задание: истопи-ка баньку. Помыться охота.
– И дрова заготовь, – добавил Филя.
– Дрова? – Афоня посмотрел на свои руки. – Так у меня ж это…
– Что? У меня вот лапки, – Филя моментально стал котом и вытянул лапы вперед, демонстрируя правоту своих слов, – а у тебя какое оправдание?
– Радикулит, – проскрипел Афоня и тут же согнулся в три погибели. – И артрит. И…
– Так, хватит. Когда кашу жрал, здоров был. А теперь болен? Без всякого испытательного срока за порог вылетишь, ишь!
– Все понял, госпожа ведьма! – вытянулся Афоня по стойке смирно. – Дров нарубить, баньку истопить. Прикажете выполнять?
– Иди-иди. И это… ноги там у избушки в землю вросли, спит она. Разбудить бы надо. А то окончательно в болото сползет.
– Как в болото? – схватился домовой за голову. – Ох, грехи мои тяжкие, за что мне это?
Пулей выскочил из дома, мы с котом только переглянулись и плечами пожали. Вон сколько прыти. А то радикулит, артрит…
– Да на нем пахать можно, – вынес вердикт фамильяр.
– Это точно. Ну ничего. Мы его воспитаем. Или перевоспитаем. Как там говорят – мужчину до сорока надо воспитывать, а после можно начинать перевоспитывать? А нашему домовому сколько, триста? Ну вот, самое время. Шелковый будет.
Филя важно кивнул, соглашаясь, а я влезла в комод, где отныне лежали мои вещи. Что же надеть после баньки?
