Kitobni o'qish: «(Не) бывший папа»
Глава 1
Людмила
– Милая, давай быстрее, мы уже опаздываем, – тороплю дочку, на ходу запихивая в сумочку всякие мелочи.
– Да, мамочка, сейчас, сапожки никак, – говорит дочка плаксиво.
Подхожу, поправляю носки, натягиваю резиновые сапоги, быстро надеваю Ире шапку, застегиваю курточку, сую в руки рюкзачок, и мы выбегаем. Смотрю на часы – через пять минут должен подойти автобус, если не ускоримся – опоздаем.
– Ирка, побежали, – крепко хватаю дочь за руку, и мы бежим по лужам, не обращая внимания на грязные брызги. На работе переоденусь.
Вот и остановка, перевожу дыхание и вижу наш автобус. Успели! Втискиваемся в него, я крепко прижимаю Ирку к себе, чтобы не задавили в толчее, и слышу: «Готовим за проезд». Кое-как поворачиваю на себе сумку, нащупываю кошелек, открываю…
Не может быть! Я же точно знаю, что у меня еще было несколько купюр, специально оставляла. Но сейчас их нет. Куда же?.. Черт, Егор! Убью его, когда увижу. Гад последний. И как только умудрился вытащить? Когда?
Кондуктор подходит ко мне и выразительно смотрит. А я отвечаю виноватым взглядом.
– Мелочь дома забыла, – говорю, и самой стыдно. – Дочь вот в сад собирала и…
– В другом месте на жалость будешь давить, милочка. Либо плати, либо выметайся.
– Но я каждый день езжу на этом автобусе, завтра все верну, правда.
– Нет денег – идешь пешком, – сурово сводит брови кондуктор.
– Не могу пешком, опоздаем.
– Не мои трудности. Пашка, – кричит на весь салон, – останови, девушке выйти надо!
Автобус тормозит и открывает двери. А я стою, не решаясь выйти, все жду чуда. Но оно ожидаемо не происходит. Протискиваюсь через людей, которые смотрят на меня осуждающе, вытягиваю Ирку, и автобус трогается, оставляя нас в одиночестве. Присаживаюсь на корточки перед дочкой.
– Ну что, Ириш, придется топать ножками.
– Ну и ничего, мамочка. В садике отдохнем.
Вздыхаю. Она-то отдохнет, а мне работать целый день. Сменщица в декрет ушла, замену никак найти не могут, вот и пашем с нянечкой бабой Нютой – Анной Григорьевной, если быть точной – за себя и того парня. Уверена, что она меня прикроет, но не хочется напрягать ее своими проблемами. Так что хватаю дочь за руку, и мы буквально летим в сад.
Почти у входа вижу какую-то неясную фигуру. Мужчина выходит и идет к своей машине. Со спины и не понять кто, вроде раньше не видела, но есть что-то знакомое в повороте головы, в походке. Так похож на Дениса, что аж дух захватывает. Хотя откуда ему тут взяться? Уехал давно и не вспоминает даже наверняка.
Но сердце уже ухает внутри. Глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, чтобы успокоиться. Подумаешь, мужчина, похожий на моего бывшего. Мало ли их. Первое время вообще в каждом видела.
– Мамочка, что с тобой? – спрашивает Ирка, видя, что я остановилась.
– Все хорошо, устала просто.
– Так мы уже почти дошли, пойдем, – тянет она меня за руку, и я кое-как подавляю порыв оглянуться и посмотреть еще на незнакомца. Тут же одергиваю себя: он привел ребенка в детский сад, значит, это чей-то муж и отец, нечего на чужих мужиков пялиться.
Заходим в здание, поднимаемся на второй этаж, и я выдыхаю.
– Опаздываешь, Милочка.
– Знаю, баб Нюта. Егор, паршивец, чтоб ему пусто было, подвел.
– Что опять натворил твой братец? – Нянечка качает головой.
– Потом расскажу, на тихом часе, – подмигиваю и киваю Ирке. – Раздевайся давай, работать пора.
Дочка улыбается и деловито переодевается. Она у меня самостоятельная – загляденье просто. Вижу, как она складывает вещи в шкафчик и идет в группу, сама быстро скидываю верхнюю одежду, переобуваюсь и иду встречать остальных детей. Раз баба Нюта ничего не сказала, значит, моего опоздания никто не заметил. Вот и славно.
Погружаюсь в работу с головой и отвлекаюсь, только когда дочка дергает меня за рукав. Смотрю на нее – глазки блестят, сама какая-то возбужденная. Не заболела ли?
– Мам, а ты знаешь, что у нас в группе новый мальчик? Руслан зовут. Он такой… – Дочь по-взрослому закатывает глаза, а я не знаю, что мне делать раньше: расспросить дочь или идти знакомиться с новым подопечным. – Он у нас первый день. Я ему все-все показала, ему понравилось. Мы теперь дружим.
– Вот и хорошо. Играйте, а я скоро приду, ладно?
– Конечно.
Целую ее в макушку и отправляю в группу. Ее перехватывает баба Нюта, и я благодарно улыбаюсь. Можно не беспокоиться и снова заняться делом.
Новый мальчик и правда замечательный. Хочется его в пример ставить. Воспитанный, вежливый, послушный, тихий. Даже слишком тихий, я бы сказала. Хотя моя дочь его прекрасно дополняет. Егоза и тихоня – сладкая парочка. Наблюдаю за тем, как они играют, как она его теребит и развлекает, не дает скучать, и поражаюсь – откуда это в ней? От отца, не иначе. У того тоже вечное шило по жизни. Неугомонный. Не сиделось ему на одном месте долго. Вот и усвистал.
К обеду чувствую себя полностью выжатой. Вспоминаю, что еще домой на своих двоих топать благодаря Егору, так даже стону от бессилия. Киваю нянечке и выхожу на пару минут подышать свежим воздухом, заодно и братцу позвонить и по ушам надавать.
– Привет, братишка, – шиплю зло, стоило ему поднять трубку. – Ничего не хочешь мне сказать?
– Нет, а что? – Голос невинный, аки у агнца. Ага, плавали, знаем.
– Да так. Села я сегодня в автобус и обнаружила, что всю наличку из кошелька как корова языком слизала. Не знаешь, как так вышло?
– Нет, понятия не имею, – все еще притворяется.
– Егор, хватит! – рявкаю так, что, наверное, слышно во всем детском саду, но мне уже все равно. – Не строй из себя дурачка. Кроме тебя некому было взять. Так что признай уже, что стащил у меня деньги и даже не сказал.
– Да не брал я твои вшивые деньги! – взвивается он.
– Ага, барабашка утащил.
– Небось сама потратила, а теперь на меня все валишь.
– Что? Ты в своем уме? – Я аж дар речи на мгновение теряю от его наглости. – Значит, так, братец-кролик. Путь в мой дом тебе отныне заказан. Не можешь признавать свои ошибки как мужик – поищи другую дуру. С меня хватит!
Отключаюсь. Чувствую, как злоба кипит внутри, не находя выхода. Я на работе, тут дети, нельзя срываться. Делаю дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться, и иду назад. Скоро тихий час, надо укладывать, баба Нюта одна не справится.
Поднимаюсь в группу, говорю деткам, чтобы переодевались на сон. Руслан впервые за день не слушается, а продолжает сидеть на стульчике, строя замок из лего. Подхожу и присаживаюсь рядом на корточки.
– А ты почему не идешь? Смотри, все детки уже укладываются.
– А меня сейчас заберут.
– Почему это?
– Мама с папой сказали, что я сегодня на полдня пойду, а потом домой.
Хмурюсь. По логике все правильно, в первые дни ребенку проще ходить по полдня, чтобы привыкнуть, но это происходит в ясельной или в младшей группе, когда дети идут в сад впервые, но не в средней. Ладно, сейчас придут его родители, и я все выясню.
– Хорошо, тогда ты жди их, а я уложу других и вернусь, ладно?
Он кивает и продолжает тихо играть. К нему подходит Ирка и тянет в спальню, а я останавливаю дочку.
– Иди ложись, он сейчас уйдет.
– Почему? – Глаза дочки наполняются слезами. – Ему у нас не понравилось?
– Да нет же, просто ему сегодня надо пораньше уйти домой. А завтра опять будете играть.
– Правда? – Я киваю, и она подходит к Руслану. – Пока, до завтра, – говорит ему, и он отвечает улыбкой. Прямо любовь с первого взгляда, надо же…
Оставляю мальчика сидеть, а сама ухожу в спальню. Кидаю взгляды сквозь открытую дверь – сидит спокойно, играет. Видимо, не привыкать. Наконец, все в кроватках и вроде даже заснули. Возвращаюсь в игровую и слышу громкий голос:
– Руслан, ты где?
И снова накрывает дежавю. Такие знакомые бархатные нотки. Меня словно уносит на волнах памяти, но я трясу головой и решительно выхожу в коридор.
– Что вы орете? Дети спят!
– Простите, – говорит мужчина и оборачивается. А я не могу сдержать крик и зажимаю рот рукой.
– Деня? – шепчу и замираю от пронзительного взгляда.
Денис
– Отведешь Руса в сад? – спрашивает Оксана. – Его надо забрать после обеда, пусть пару дней так походит, привыкнет к новой обстановке.
– А сама что? Переломишься?
– Ну Дэн, ты же сегодня свободен, а у меня с утра важная встреча, а потом до вечера суета с новым заказом.
– Ну да, работа на первом месте. Вообще-то я тоже работаю. Я же предлагал нанять няню, чтобы она всем этим занималась.
– Доверить ребенка чужой тетке? Нет уж, увольте, – фыркает Оксана.
– Ну да, а мне можно.
– Ты его отец.
– Ну да, ну да… – С ней невозможно спорить, устаешь через две минуты. – Отведу и заберу, черт с тобой. Ребенок же не должен страдать из-за того, что для мамы работа важнее его.
– Не утрируй, пожалуйста, – недовольно отвечает Оксана, – у него есть оба родителя, у него все хорошо. Он ни в чем не нуждается.
– Ага, кроме матери. – Ловлю на себе взгляд жены. – Иди уже, бизнесвумен. К ужину-то тебя ждать?
– Наверное. Хотя обещать не буду. Всем пока. – На ходу целует сына в макушку, он обнимает ее, но она отдирает от себя цепкие пальчики и выпархивает за дверь.
– Ну что, остались только мы, – констатирую, и Рус кивает. Он уже привык.
Неторопливо собираемся, проверяем, все ли взяли, садимся в машину и едем в новый сад. Переехали сюда совсем недавно, и перевод занял время. Не хотелось задействовать связи, делал все, как обычные люди. Вообще не хотел переводить пацана сюда, но ездить на другой конец города никто из нас не был готов. Пришлось смириться.
Подходим к зданию. Осматриваюсь: детские площадки, добротные двери, огороженная территория. Хоть и не элитный садик, но вполне приличный. Поднимаемся на второй этаж – дверь в группу открыта, нас оглушает гомоном голосов. Заходим, нас встречает бабушка божий одуванчик. Это воспитатель? Да ладно! Она небось еще моего деда могла бы на горшок сажать.
– Мы новенькие, это Руслан, – подталкиваю Руса вперед.
– Привет, – старушка наклоняется к нему, – а я Анна Григорьевна, ваша нянечка.
Незаметно выдыхаю. Ну слава богу.
– А воспитатель где? Хотели познакомиться.
– А, она… к заведующей вышла, та ее позвала, – отвечает нянечка.
– Ясно. Ну тогда в обед познакомимся, мы на полдня. – Нянечка кивает, а я присаживаюсь перед Русланом. – Я тебя после обеда заберу, хорошо? Не хулигань, слушайся старших, девочек не обижай.
– Я все помню, пап.
– Вот и отлично.
Целую его в макушку, ерошу волосы, а потом протягиваю ладонь, и сын ударяет по ней, «дает пять».
– Пока, – машу рукой, он машет мне в ответ и тут же отворачивается. Вижу, как нянечка ведет его к шкафчику, открывает, и Рус складывает туда свои вещи. Все будет хорошо, это всего лишь детский сад. Почему я переживаю больше, чем пятилетний ребенок?
Выхожу, лавируя между родителями с детьми, спешащими в сад, и иду к машине. Одолевают мысли, понравится ли ему новая воспитательница. Подружится ли он с другими детьми. В том саду ему нравилось. А этот…
Хотел дома поработать, но все мысли заняты Русом. Как он там? Надо будет сводить его куда-то после сада, особенно если ему не понравится. Пусть повеселится.
Время летит быстро, и вот уже обед. Еду за сыном, хочу побыстрее забрать и все у него разузнать. Давно так не волновался. Захожу в группу и зову:
– Руслан, ты где?
Подхожу к шкафчику, который видел, когда уходил, и вдруг слышу за спиной громкий шепот:
– Что вы орете? Дети спят!
– Простите.
И правда, тихий час же. Поворачиваюсь и забываю, как дышать. Да быть не может! Мила? Трясу головой, пытаясь избавиться от наваждения, но ничего не помогает. Вот она, такая же красивая, как и раньше, даже еще лучше. Вся словно светится изнутри. Она тоже узнает меня, и еле сдерживает крик, закрывая рот рукой, а потом шепчет:
– Деня?
Я скольжу взглядом по ее лицу, такому родному и знакомому, подернутому дымкой, но сейчас эта дымка развеивается, и образ вновь обретает четкость. Вокруг нас словно какой-то туман, мы стоим, не в силах пошевелиться.
– Папа! – бежит ко мне Руслан, крича шепотом, и врезается в ноги, обнимая. Я на автомате кладу руку ему на плечико, прижимая к себе, и взгляд Милы темнеет, становясь жестким и колючим.
– Так это твой сын? – спрашивает она, и я киваю. – Хороший мальчик, мне понравился. Воспитанный, тихий. Явно не в папу. – Она язвит, и я понимаю – ей больно. Мне тоже, но теперь уже ничего не изменить. Я могу лишь смотреть, и не больше.
– Это точно. – Смотрю на сына. – Собирайся.
Он кивает, а я не могу отвести глаз от Милы. Она прислонилась к косяку, скрестила руки на груди и кусает губы, как всегда делала в минуты волнения. Вся такая знакомая… и такая чужая. В ней что-то неуловимо поменялось, но что именно, не могу определить.
– До завтра, Людмила Алексеевна, – говорит Руслан, и она улыбается ему. Светло и искренне.
– До завтра, Руслан.
Кидаю на нее взгляд и тоже улыбаюсь, но стоило Руслану отвернуться, как ее лицо вновь принимает непроницаемое выражение. Она не глядя уходит в группу, а я смотрю ей вслед. Вот это я влип по полной.
Глава 2
Людмила
Вот уж чего не ожидала, так это появления Дениса. Как говорила моя глубоко верующая бабушка – пути господни неисповедимы. Я атеистка, но тут не поспоришь. Мне даже в голову не могло прийти, что мы с Деней пересечемся вот так.
Дети спят, а я все прокручиваю в голове его образ. Как всегда – красивый, подтянутый, стильный. Но сейчас еще лучше. Повзрослел, заматерел, как говорила моя мама. И у него сын. Ровесник моей Ирки, а значит, я тогда, шесть лет назад, поступила правильно. Иначе сейчас не было бы у меня Иришки, моего лучика…
***
– Нет, это неприемлемо, – слышу голос Дени и останавливаюсь. Хочу сообщить ему замечательную новость – у нас будет ребенок. Я так рада. – Это все нам испортит. Нельзя этого допустить.
Невольно прислушиваюсь к разговору. Голос любимого слишком недовольный, чтобы я могла пропустить это мимо ушей.
– Я только сегодня узнал, что она беременна. Неужели не могла раньше сказать? Дура.
Что? Откуда он знает? Я же никому не говорила, ждала подходящего момента.
– Да не нужен этот ребенок, он сейчас вообще не в тему.
Глаза наполняются слезами. Он не хочет нашего ребенка? Но…
– Надо уговорить ее сделать аборт… Что? Да не знаю я как. Что-нибудь придумаю.
Нет! Я не избавлюсь от этого ребенка! Ни за что! Что он вообще себе возомнил?
Отхожу от двери, возвращаюсь в спальню, сажусь на кровать. мысли мечутся, руки дрожат, а из глаз катятся слезы. Как же так? Этого просто не может быть.
– Милая, мне надо срочно уйти, работа, – слышу голос Дениса, – могу задержаться. Не жди меня. Люблю тебя.
Хлопает входная дверь, и рыдания наконец прорываются. Сползаю с кровати на пол. Любит. Если бы любил, не думал бы об аборте. Это же… это часть его… маленький комочек, созданный нашей любовью.
Нашей. Усмехаюсь. Как оказалось, только моей. Нет. Нельзя раскисать. Нужно что-то делать. Вскакиваю, резко вытираю слезы, хватаю сумку и начинаю пихать в нее все подряд. Потом останавливаюсь и уже собираюсь более осмысленно. Пара смен вещей, документы, деньги – немного, но на первое время хватит. Над коробочкой с украшениями зависаю. С одной стороны, не хочу ничего от человека, который наплевал на мою любовь и обманул. С другой – они бы мне очень пригодились. Покусав в раздумьях губы, все-таки сгребаю их в сумку. Сдам в ломбард, и вся недолга.
Осматриваюсь. Вроде все. Больше мне ничего не нужно. Теперь я сама по себе. Нет, как раз теперь я никогда не буду одна, поправляюсь и кладу руку на живот. Теперь со мной ты, малыш! И я тебя защищу.
Кладу ключи от квартиры на тумбочку у входа и бросаю последний взгляд на место, где была так счастлива последний год. Предательские слезы снова ползут по щекам, но я зло стираю их и шагаю в подъезд, захлопывая дверь. Никаких записок, никаких сообщений. Только родителям, что должна уехать и что со мной все в порядке. А потом выкидываю симку в ближайшую урну и еду на вокзал.
– Вам куда? – спрашивает девушка в кассе, когда я протягиваю паспорт.
– Все равно, куда есть, – отвечаю и замечаю ее жалостливый взгляд. – Главное, чтобы подальше отсюда.
Она кивает и стучит по клавишам. Называет мне названия городов, и я выбираю тот, который на другом конце страны.
– Отправление через полтора часа. У вас нижнее место.
Называет цену, я расплачиваюсь, благодарю и получаю заветную бумажку.
В поезде сажусь на свою полку, откидываю голову и закрываю глаза. Вот и все.
***
– Милочка, что с тобой?
Прикосновение к руке выдергивает меня из воспоминаний. Баба Нюта смотрит на меня с понимающей улыбкой.
– Опять Егор? – киваю. Лучше все свалить на брата. Говорить о Денисе я пока не готова. – Что опять натворил этого негодник?
Баба Нюта в курсе моих отношений с братом. Она моя единственная, так сказать, подруга. Хотя я отношусь к ней скорее как к бабушке, которая была поверенной всех тайн и всегда поддерживала. Но как раз, когда мы начали жить вместе с Деней, она умерла. И мне ее очень не хватало.
Я вздыхаю и рассказываю о его визите и о пропаже денег.
– Ах паршивец! – качает она головой. – И не звонил?
– Нет, я сама позвонила. Говорит, не брал, пытался все на меня свалить, мол, я потратила и забыла. Ага, я же дура беспамятная.
– И что ты ему сказала?
– Чтобы забыл дорогу в мой дом.
– И правильно, деточка, правильно, – она похлопывает меня по руке, – давно пора ему своей головой жить. Чай, не мальчик.
Она уходит, а я вновь погружаюсь в воспоминания, где была счастлива вместе с Денисом. Сердце болит и ноет, и слезы вот-вот готовы сорваться с ресниц.
– Мамочка?
Иришка, солнышко мое. Обнимаю дочку, незаметно смаргивая и вытирая непролившиеся слезинки.
– Как спалось?
– Хорошо, мамуль, я такой сон классный видела! – восклицает дочка, а я прикладываю палец к губам – остальные дети еще спят, не стоит их будить.
Мы отходим подальше, дочь переодевается в обычную одежду и рассказывает мне свой сон. Я киваю, но мыслями опять далеко.
– Мам, а Руслан ушел, да? – спрашивает опечаленно Ирка, оглядываясь.
– Да. Но завтра вы опять увидитесь. Не переживай.
Думаю о том, что жизнь еще более непредсказуема, чем можно представить. Ирка с Русланом сразу подружились, даже не зная, что они брат и сестра. Зато теперь понятно, почему Денис не хотел ребенка от меня – у него была другая. Которая родила ему сына.
Что ж, это даже к лучшему, пусть так и остается. Мы с дочкой вполне счастливы и довольны своей жизнью, а Денис… бог ему судья.
После работы мы идем домой медленно, торопиться уже некуда. По дороге заходим в магазин и покупаем немного вкусняшек – хочется порадовать и себя, и дочку. Хорошо хоть Егор карту не взял, а то бы вообще без денег осталась.
Уже почти без сил поднимаюсь на свой этаж, достаю ключи, открываю дверь. Ирка тут же врывается в квартиру, а я вдруг чувствую, что сзади кто-то стоит. В ужасе поворачиваюсь.
– Что ты тут делаешь?
Денис
Это просто немыслимо. Я и подумать не мог, что встречу ее. Мила, моя Мила… В памяти проносятся воспоминания нашего последнего дня вместе. Дня, который обернулся кошмаром…
***
– Любимая, я дома.
Захожу, сбрасываю душащий меня галстук и пиджак на спинку стула, скидываю туфли и иду в спальню. Вроде еще не очень поздно, но свет нигде не горит. Уснула, что ли?
– Мила…
Включаю свет и хмурюсь – ее нет. Может, в ванной? Распахиваю дверь – пусто. Неужели пошла куда-то на ночь глядя? Но куда?
Осматриваюсь и замечаю какой-то легкий беспорядок. Нет косметики, расчески. Шкатулка, в которой Мила хранит свои драгоценности, пуста. Нас что, обокрали? Открываю шкаф, чтобы проверить сейф, и замираю. Нет дорожной сумки Милы. Замечаю отсутствие кое-каких вещей, и меня уже начинает потряхивать. Вылетаю в коридор – нет двух пар обуви. На тумбочке у двери замечаю второй комплект ключей – брелок с розовым единорогом сиротливо свесился и болтается.
Судорожно бегаю по квартире в поисках записки. Она же не могла просто так уехать, без объяснений. Ведь не могла же! Или могла?
Записки нет. Открываю телефон и ищу хоть какое-то сообщение от Милы. Но ничего нет. Набираю номер. «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети» – отвечает мне система. Может, она там. где плохо берет связь? В переходе. Или в сквере. Родители! Может, она поехала к ним?
– Здравствуйте, Елизавета Петровна. Извините, что так поздно.
– Ничего страшного, мы еще не спим. Что-то случилось?
– Да… Нет… – пытаюсь сообразить. – Не знаю, – отвечаю честно. – Мила не у вас?
– Нет, – удивленно отвечает она. – А что?
– Да вот, я пришел с работы, а ее нет. Подумал, что могла к вам поехать.
– Нет, не приезжала и даже не звонила. Хотя погоди-ка. – В трубке устанавливается тишина, а потом теща говорит: – Три часа назад она мне написала, мол, не беспокойся, мам, я в порядке, просто мне надо уехать. Типа не ищите меня, я сама напишу, когда буду готова.
– И это все?
– Да, Денис. Прости.
– Спасибо, извините еще раз.
Кладу трубку и не верю, что это происходит в реальности. Что же случилось? Почему она так внезапно уехала? Куда? Когда я уходил, все было хорошо. Что случилось за эти часы?
Столько вопросов и ни одного ответа. Одно знаю точно: я ее найду. Чего бы мне это ни стоило. Набираю знакомый номер.
– Паш, привет, это Дэн.
– Здорово, коли не шутишь. Какими судьбами?
– Помощь нужна.
– Ну еще бы. Ты просто так и не звонишь. – Я собираюсь возразить, но он уже продолжает: – Ладно, излагай.
Прошу его найти Милу, она наверняка купила билет куда-то, не пешком же пошла. И вряд ли на попутках. В ночь? Не поверю. Сообщаю ему данные ее паспорта, приметы, все, что знаю. Он должен ее найти!
До утра слоняюсь из угла в угол, не находя себе места. Успеваю обзвонить все больницы и морги, так, на всякий случай. Наконец, раздается звонок. Пашка!
– Ну! – буквально кричу, стоит соединению установиться. – Где она?
– Ну если судить по тому, что она купила билет в Екатеринбург…
– Куда? – Быстро прикидываю и понимаю, что ни у меня, ни у нее там никого нет. – За каким чертом она туда поперлась?
– Ты у меня спрашиваешь? – усмехается друг. – Понятия не имею.
– А может, это такой отвлекающий маневр? Купила билет, но никуда не поехала?
– Да нет, в поезд она села. Но ты же понимаешь, что выйти могла на любой станции?
Это я как раз понимал. Не обязательно ехать до места назначения. А Россия огромна. И раз она взяла билет в неизвестность, то могло произойти что угодно. Но что? Почему со мной не поговорила? Уверен, мы бы вместе нашли выход из любой ситуации. И как мне теперь тебя найти, моя Милочка?..
***
А никак. Я так и не смог ее отыскать. Она словно растворилась в воздухе. Я полгода тиранил Пашку, чтобы он отслеживал ее данные – ведь должна же устроиться на работу, предъявить паспорт, всякие там ИНН и СНИЛС. Но нигде ничего не всплыло. Это и беспокоило, и бесило одновременно. Еще через полгода я послушался совета друга и перестал искать ту, которая не хотела, чтобы ее нашли. Забил на все, решил, что надо ее забыть, женился…
И ведь правда думал, что забыл. Почти шесть лет прошло. Но увидел ее, и все разом всколыхнулось в груди. Что же теперь делать?
– Пап, – тянет меня за руку Рус, – смотри, мороженое. Хочу мороженое!
– Хорошо, только маме не скажем.
Покупаю лакомство, и мы садимся на скамеечку. Руслан крепко держит стаканчик с мороженым и усердно работает ложечкой, правда, беря совсем понемножку, чтобы не застудить горло.
– А знаешь, в садике есть одна девочка, Ира. Она классная.
– Что, уже невесту себе нашел? – Рус серьезно кивает. Он у нас влюбчивый парень. – Расскажи.
– Она очень… – задумывается, подбирая слова. – Ну не знаю. Как называется, когда тебя защищают?
– Смелая?
– Не…
– Внимательная?
Он качает головой и хмурится.
– Боевая?
– Да, точно. Меня мальчик один хотел обидеть, а она защитила.
– Ух какая, – смеюсь. – Подходящая невеста.
Руслан серьезно кивает и берет еще кусочек мороженого в рот.
– А давай ее к себе заберем?
– Кого? Куда? – Я опешиваю.
– Иру. К нам домой. Раз она моя невеста, пусть с нами живет. Мы будем играть. А потом поженимся.
У меня глаза ползут на лоб. Вот это да. Прошаренное поколение. Мы точно такими не были. Дергали девочек за косички, подкладывали кнопки. А эти… сразу вместе жить. Да уж…
– Не, Рус, давай не будем ее забирать.
– Почему? – Сын смотрит на меня обиженно, хмуря брови.
– Ну ее мама будет по ней скучать.
– А мы и маму заберем.
Ну да, только мамы какой-то там Иры нам и не хватает.
– Ну тогда наша мама будет злиться. Давай так: вы будете видеться в садике, играть, а когда вырастите – поженитесь. Ну если захотите, конечно, – уже прошептал. – И тогда ни ее мама скучать не будет, ни наша злиться.
Сын раздумывает, а потом кивает.
– Ладно, уговорил.
Ишь ты! Уговорил я его. Просто невероятно.
