Kitobni o'qish: «Славянские верования: духи, демоны, чудовища»

Shrift:

Информация, содержащаяся в данной книге, получена из источников, рассматриваемых издательством как надежные. Тем не менее, имея в виду возможные человеческие или технические ошибки, издательство не может гарантировать абсолютную точность и полноту приводимых сведений и не несет ответственности за возможные ошибки, связанные с использованием книги.

Издательство не несет ответственности за доступность материалов, ссылки на которые вы можете найти в этой книге. На момент подготовки книги к изданию все ссылки на интернет-ресурсы были действующими.

Предисловие
О славянском «суеверии»

Славянская мифология – под «мифологией» здесь подразумевается вся совокупность представлений наших предков о мире и человеке – далеко не первое столетие вызывает ожесточенные споры среди ученых и плодит многочисленные реконструкции, в которых очень просто запутаться. Объясняется такое положение дел чрезвычайно просто: в отличие от мифологии классической, то есть мифологических систем античных Греции и Рима, или мифологии северной, германо-скандинавской, сколько-нибудь подробных и, главное, достоверных сведений о славянской мифологии до наших дней почти не сохранилось. Имеются лишь отдельные упоминания божественных имен, краткие описания этих богов и их культов у средневековых хронистов – и на этом, пожалуй, все; да и сами хроники, в которых рассказывается о верованиях древних славян, составлялись людьми иной культуры – иной веры, подсознательно норовившими привести поступавшие к ним отрывочные сведения о «чужих богах» в соответствие с собственным вероучением. В итоге, повторюсь, достоверно мы знаем о славянской мифологии мало – без преувеличения, ничтожно мало.

Однако эту картину, печальную для всякого, кому интересно узнавать о верованиях и мировоззрении наших предков, отчасти скрашивает славянский фольклор – сохранившиеся эпические произведения (то же «Слово о полку Игореве» и русские былины, к примеру, или юнацкие песни сербов), сказки, загадки, пословицы, поговорки, заговоры, обычаи и обряды, лечебные практики и т. д.

На основании фольклорных источников, применяя метод сравнительного анализа и привлекая дополнительно лингвистические и археологические данные, удается воссоздать отдельные архаические представления. Конечно, о полном воссоздании древней мифологической системы речь не идет и идти не может, да и многие реконструированные образы и сюжеты остаются, в общем-то, гипотетичными, но все же благодаря такому подходу нынешняя наука располагает довольно широким кругом относительно достоверных знаний о мифологии славян.

Настоящая книга – по сути это попытка представить вниманию читателя то многообразие духов, которое было свойственно славянской мифологии и которое известно сегодня в результате изучения фольклорных источников. Разумеется, перечень сверхъестественных существ, приведенный на последующих страницах, ни в коей мере не является исчерпывающим (глубину «народной фантазии», как говорили в XIX столетии, исчерпать в пределах одной книги, сколь угодно толстой, едва ли возможно), однако хочется думать, что эти сведения позволят лучше понять, как мыслили наши предки, – и отчасти развеют те недобросовестные измышления по поводу славянских верований, которыми пестрит современная массовая культура.

Основной упор в книге делается на мифологических представлениях русского народа и восточных славян как таковых, но также используются доступные источники по мифологии славян южных и западных. Нужно заранее предупредить, что славянские божества – уровень высшей мифологии, как принято выражаться в науке, – в книге не рассматриваются (их описание – отдельная, крайне трудоемкая и непредсказуемая по результатам задача, учитывая то обилие толкований и реконструкций, которое эти образы получили за последние два столетия). Книга рассказывает о персонажах низшей мифологии, то есть о тех сверхъестественных существах, которые стояли значительно ближе к людям, нежели собственно боги, в представлениях традиционной культуры.

К. К.,

июнь 2024

Глава 1
Божественные и полубожественные существа

Божество – высший символ человечества, персонификация» непознаваемого и непостижимого Блага, Абсолют, средоточие всех упований и всех возможностей, полное соответствие означаемого означающему в своей беспредельности.

Боги политеистических религий и культов, в отличие от богов монотеизма, всеведущи и могущественны, но еще не всемогущи и подчиняются «надмирному закону» – Судьбе.

К божествам относятся собственно боги, полубоги, то есть отпрыски божеств от союзов со смертными, духи-хранители и духи-покровители, а также культурные герои и демиурги.

Практически в каждой системе явно или неявно присутствует верховный бог (правда, это вовсе не означает, что монотеизм существовал с древнейших времен). Кроме того, в любом пантеоне можно найти образ бога-творца, который создал землю и поселил на ней живых существ, бога-громовника (Перун, Тор), бога-воителя (Арес, Марс, Тюр), бога плодородия, или бога-жертвы (Бальдр, Адонис, Аттис – этот бог умирал, жертвуя собой, и снова воскресал, что символизировало увядание и весенний расцвет растений).

В женской части пантеонов обязательно присутствуют богини плодородия, любви и домашнего очага.

Достаточно популярна теория, согласно которой все многообразие божеств в языческих пантеонах возможно свести к некоей «изначальной» божественной паре – оплодотворяющему мужскому началу (богу-творцу) и оплодотворяемому женскому (богине-матери).

При этом «архетипический» бог обладает важнейшими функциями творения и покровительства роду, а «архетипическая» богиня – функциями плодородия.

Как правило, божествам противопоставляются злые духи, бесы или демоны.

Что касается славянского пантеона, то сведения о нем крайне скудны и отрывочны. Общеславянский пантеон, чтобы на сей счет ни утверждалось в популярной литературе наших дней, только реконструируется, то есть «выстраивается» учеными – через топонимику и ономастику, через фольклор, через археологические находки и метод сравнительных исследований. Более или менее известен, и то с изрядными оговорками, лишь пантеон полабских славян, населявших когда-то остров Рюген и побережье Балтики; имена богов и подробности культов сохранились в немецких средневековых хрониках. Намного хуже обстоит дело с пантеонами западных и южных славян (поляки, чехи, сербы и др.), а применительно к славянам восточным мы и вовсе располагаем разве что перечнем имен, фактически каждое из которых – за исключением, быть может, Перуна – допускает разные варианты прочтения и толкования.

При всем том фольклор сохранил некоторые сведения о функциях и культах малых славянских божеств. Именно о таких божествах и рассказывается в этой главе.

Боженята

В русском фольклоре духи, подчиненные верховному богу: «О том знают только бог да маленькие боженята». По всей видимости, эти персонажи возникли при «наложении» христианства на остатки русского язычества. Не случайно образ верховного божества часто сливается в фольклоре с образом Христа: «Какая плохая погода-то, ничего не растет. Христос-то на фронте занят, а боженята разве знают, какую погоду надо?» (В. И. Даль).

Герои

В культуре разных народов универсальный образ – человек (или полубог, как у древних греков), осуществляющий деяния, которые не под силу другим. Чаще всего герой как типаж «воплощается» в легендарных воинах (характерная черта героя – ратная доблесть), полководцах и правителях; примерами здесь могут служить как воображаемые – германский Зигфрид, французский Роланд, – так и реальные исторические фигуры (Александр Македонский, Чингисхан и др.).

В мифах герои участвуют в творении мира (непосредственно – вместе с божествами или опосредованно, через упорядочение мира, победу над хаосом и привнесение порядка, установление правил жизни социума).

Как универсальная категория, образ героя имеет три «разновидности»:

• собственно герой (Ахилл);

• культурный герой (Прометей);

• герой-творец (демиург – например, финский Ильмаринен).

Демиург создает элементы мироздания, культурный герой добывает для людей различные жизненно необходимые предметы, устанавливает правила социальной организации, обучает ремеслам и т. д. Наиболее известный культурный герой – Прометей, похитивший у богов небесный огонь и, по Эсхилу, даровавший людям «все искусства», в том числе искусство мыслить.

Свою добычу культурный герой, как правило, либо находит, либо похищает. Иногда он также сражается со стихийными силами (чудовищами, демонами и пр.), которые олицетворяют первоначальный хаос, и способствует тем самым торжеству космоса, то есть установленного миропорядка. Вспомним наделенного чертами культурного героя Геракла, который одолел таких хтонических – «принадлежащих земле» – чудищ, как немейский лев, лернейская гидра, стимфалийские птицы, и даже осмелился вступить в борьбу с божеством подземного мира Аидом.

Мотив сражений с чудовищами сближает культурного героя с собственно героем. Характерная черта последнего – неуемная тяга к путешествиям и приключениям. Борьба с теми, кто мешает богам и людям жить своей жизнью, является основной задачей собственно героя; иными словами, тут снова возникает персонифицированная идея вечной вражды между Космосом (Порядком) и Хаосом.

С превращением мифа в эпос мифологические герои становятся королями и князьями, хтонические чудовища и демоны – иноплеменниками, иноверцами. А в сказке, которая также «наследует» мифу, образ героя как бы обезличивается: возникают условные фигуры царевичей, принцев, крестьянских сыновей, объединяющие в себе черты как собственно героя, так и героя культурного.

В героическом эпосе – скажем, в «Песне о Роланде» – образ героя обычно гипертрофируется. Когда Роланд трубит в рог, звук разносится на тридцать лиг; ему раскроили череп, из ушей брызжет мозг, а он сражается как ни в чем не бывало; пятеро рыцарей-франков побеждают орду язычников, численность которой составляет четыре тысячи человек. Любой удар Роланда смертелен и т. д. Этот мотив гипертрофированной героичности сегодня стал основным в образе героя – во всяком случае, героя кинематографического (или – шире – героя в символике массовой культуры).

Ввиду того, что достоверных сведений о русской мифологии практически не сохранилось, при рассмотрении отечественной героической традиции приходится опираться на фольклорные источники – на былины и другие народные песни, а также на сказки.

В былинах перед нами раскрывается целая галерея героев-богатырей, среди которых наиболее известны, конечно, Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Причем бой Добрыни со змеем и пленение Ильей Соловья-разбойника – это подвиги одновременно героя как такового и героя культурного, устраняющего некий беспорядок в мире. Западнославянская традиция тоже знает таких героев – это и сербский Вук Огненный Змей, и Марко Кралевич, и чешские Либуше и Пржемысл (отчасти герои-демиурги) и многие другие.

Что касается сказочных героев, то русская сказка изобилует героическими образами, среди которых и собственно герои, и герои поневоле, вынужденные совершать подвиги просто потому, что так уж складываются обстоятельства. Это либо царские и боярские дети (Иван-царевич и другие царевичи, а также лубочные Бова и Еруслан), либо крестьяне и ремесленники – «люд честной» (Иванушка-дурачок, Емеля, стрелец, солдат, купец). Все они доблестно выдерживают разнообразные испытания, непременно что-то при этом добывают, как положено героям культурным, и даже порой создают нечто «прежде невиданное», то есть выступают как героидемиурги (например, летучий корабль).

Bepul matn qismi tugad.