После той истории прошло еще три столетия. И вот в волчьей семье родился непростой волчонок. Был он силен, да окрасом черен, был он отважен, да хитер, свиреп, да жесток, и после третьей своей весны стал вожаком стаи. И стал водить он свою стаю к людским селениям, да вот только ни скот, ни провиант какой та стая не трогала, но вот человечинкой баловалась. И как не пытались изловить да истребить ту стаю, всегда волки уходили не битыми, хитер и умен был вожак. И вот с каждой отобранной человеческой жизнью, с каждым сожранным людским сердцем, стал тот волк все более личину человеческую принимать, но хоть и стал он теперь ходить в личине людской, нутро его было звериное, и слушалась его стая не переча. Но не только голод вел черного волка, по исполнению определенного срока, стал он все чаще появляться среди людей и искать свою предначертанную, и звали того волка Ууммаа.

Но только обрел Ууммаа личину людскую, разверзлась земля на холме у старого городища, и вылез из той земли мертвяк, полусгнивший труп, но блестели в глазах трупа синие огни, и блестело, синим в костяной деснице мертвяка серебренное лезвие клинка. Так, как часть древнего проклятия пришел в наш мир Убийца Волка. И вынесса из леса дремучего конь рыжий, колдовской не боявшийся перевертней, и не убоялся он своего нового всадника – мертвяка. И была ночь не для одного Ууммаа, и была ночь и для его Убийцы.

Долго ли коротко, нашел Уумм мать своего предначертания, и та женщина, как и три сотни лет назад была вдовою, и послала она дочку свою навестить захворавшую бабушку в соседней деревеньке, да отнести той пирожков. Жила бабушка на самой окраине деревни, уже за кромкой леса, да и день клонился к закату, вот и волновалась мать за свое дитя.

Ждет – пождет, да в окошко все поглядывает. «Не видать ли там дочкиной шапочки приметной, красной. Нет, не видать». Да вот тут стук в дверь. А на пороге стоит статный молодец, фигурой могуч, да волосом черен, да глазами зелен. Тут бы матери взволноваться, что за, мол, незнакомец к вечеру. Но незнакомец то собой был хорош, да женщина та давно одна без мужа маялась, и пустила она его в свой дом без расспросу, а затем и в постель свою пустила вдовью. Наигрался черный волк вдоволь, намиловался да убил ту женщину, съев ее сердце. Перекинулся волком, нашел дом, куда шла девочка – его предначертание, нашел ее бабушку, и ее убил, а сердце съел.

И вот сидит Уумм и ждет когда придет девочка в красной шапочке. А девочка то та, девица юная в лесу заплутала, с пути сбилася.

И вот в потемках подходит она к дому бабушки, и кличет ее, да та не отзывается. И за веревочку дергает девушка, и дверь открывается, а на пороге мужчина статный, телом могуч да волосом черен, да глазами зелен. Раскраснелась красная шапочка, застучало ее сердечко юное к любви созревшее, и забыла красная шапочка и маму и про бабушку, села за стол с кавалером неожиданным, да стала речи вести.

– Мол, откудова вы мужчина будите? Из какой семьи племени?

А человек лишь тот улыбается, да шутки шутит сердце девичье смущаючи.

Мол, из леса он дремучего, и есть он князь тайный, и слуг у него, как есть три десятка.

И не заметила красная шапочка, как в объятиях его оказалася, да зашептала голосочком взволнованным. Мол, откудова у вас глазки такие зеленые да руки могучие, и уж щечки ее девичьи от поцелуев маковым светом покрылися. Да тут сорвалась дверь с петель, и ворвался в горницу мертвец оживший, костяк на половину гниющим мясом прикрытый, и замахал тот мертвец клинком серебренным, вскричал зычным голосом:

– Это смерть твоя пришла перевертень проклятый!

Испугалась красная шапочка и на шее черноволосого незнакомца повисла.

– Защитите, мол, дяденька!..

А мертвец то тот прыткий ужом за спину им поднырнул, да вонзил свой клинок серебренный прямо черноволосому парняге в спину, задергался тот, да перевернулся волком, да перевернувшись и подох. Заплакала красная шапочка и забилась в угол.

Подходит к ней мертвец страшный, склоняется. Да глаголет:

– Целуй меня девица…

Заплакала еще пуще красная шапочка, но, взглянув в глаза, мертвые увидела в них человека знакомого, и вспомнила тут красная шапочка, как была когда-то девицей Миленою, и любила безумно этого вьюношу. Вспомнила, как река прорвалася, да поцеловала губы мертвеца. И превратился тут мертвец в парня молодого да статного, голубоглазого, и давай нацеловывать Миленовы губки алые. Так и заснули, милуясь, наши молодые. Да проснулся под утро вьюнош, да стал думу темную держать. «А вдруг уж понесла душа девица от волка Уумма, вдруг да принесет в мир наш светлый горе несчастье, сына своего проклятого». Подумал так вьюнош, взял клинок свой серебренный, да и зарезал любовь свою спящую. Как только свершил он зло то добродеяние, тут же полезла из него шерсть черная, и стали ногти его наливаться железом, завыл он по волчьи, да вонзил свой клинок серебренный прямо в свое сердце, да помер.

Девушка снова перевернулась на спину.

– И это конец сказки? – спросила Она.

– Не совсем, – ответил Он. Ты ведь поможешь мне избавиться от этого проклятого зловонного мертвеца…

– Конечно любимый. А почему он убил Ее?

– Да потому что был он трусом, и не любил, как я люблю тебя, – рыкнул Ууммаа.

Может, им показалось, но где-то посреди ночи заржал жеребец…

На улице шумела февральская вьюга, на дворе стоял 2009 год.

Он всех обманул

Кажется, он всех обманул. Но этого ни кто не заметил. Ничего не изменилось в этом мире, а про тот, другой – новый его мир, еще никто не знал.

Вместо неба – листопад. Желтые листья, распрощавшись с деревьями, кружились, заигрывая с ветром. Листья алели в смущении, оставляя деревья такими обнаженными перед грядущим приходом зимы. Осень, осень в целом мире. Желтая, местами еще зеленая, красная, сырая, серая – но так завораживающе прекрасна ее прощальная улыбка. На осень смотрели миллионы глаз, ей любовались. Окна чужих домов превращались в рамки картин – полотна Вечного художника. Ты только погляди – как красиво.

В его комнатенке было лишь одно окно – с ерундовым видом на свалку. Обои со стершимся рисунком, скрипучий пол и инвалидная коляска, с помощью которой он двигался по жизни. Но это вчера, а сегодня он всех обманул.

Ветер нежно целовал лицо, обдавая запахом соли, солнца и цветущих роз. Покатилась волна, догоняя волну – море пело. Позвав тишину, он ждал. За его спиной лежали руины древнего полиса: белый мрамор колонн, постаменты с разрушенными статуями богов и героев – живые камни в мертвом городе. Шаг, еще, и теплое море ласкает ноги. Появившись сзади, кто-то прикрыл ему глаза, двумя чуткими ладонями.

«Она», – с надеждой подумал Стоящий в Море Лицом к Солнцу.

– Ты узнал милый. Это я…,– и эти слова нарушили его тишину.

– Я ждал.., – он медленно развернулся и обнял девушку в розовом хитоне. – Закрывая глаза, я видел тебя, и теперь открыв их – рад видеть тебя снова, Веста. Имя, я назову этот мир твоим именем. Хочешь? – ответа он не услышал. Что-то было не так. Та же тишина, ветер и море нежны. Но тревога вцепилась острыми коготками в его душу и не хотела отпускать. Тревога читалась и в глазах Весты.

– Бежим, – крикнул он. Веста схватила его протянутую руку, и они побежали, быстро, как только могли, помогая, друг другу. А сзади, от линии горизонта, с бешеной скоростью шли четыре водяных смерча, не оставляя за собой ничего …

В дверь постучали, а потом долго и настойчиво визжал входной звонок.

– Я представитель жилищного фонда «Веста-строй-крах». Вы обязаны освободить квартиру, она продана. В случае отказа я имею юридическое право сломать дверь.

Но он ничего этого не слышал. В глазах туман, воздух рвет легкие, ноги горят. Он бежал, бежал вместе с ней – надеясь успеть, на ходу творя новый МИР.

ОН СНОВО ВСЕХ ОБМАНУЛ…