Kitobni o'qish: «Приручи, если сможешь»

Пролог

Прошу вас, выключите свет!

Хочу кричать, но всё внутри заледенело…

Как будто выдернули стержень

Устои, наставления – всё слетело.

И плетью огненной взметнулось возмущение -

Предательству такому нет прощения!

– Лизонька, ты чудо, как хороша! – восторженно прощебетала Лера, с восхищением разглядывая меня.

Я вертелась перед зеркалом, оценивая себя со всех сторон, и была полностью согласна с лучшей подругой. Длинные, вьющиеся рыжие волосы красиво подколоты с двух сторон заколками, открывая длинную шею и нежный овал лица. Струящееся платье в пол насыщенного василькового цвета, украшенное тонким серебристым кружевом, придавало моим синим глазам загадочный блеск, а кожу делало фарфоровой – мама запрещала загорать, говоря, что это не слишком полезно и вообще, признак плебейства. Грудь, приподнятая широким жёстким поясом, демонстрировала в довольно глубоком треугольном вырезе ложбинку, в которой уютно устроился сапфировый кулон на цепочке. На щеках цвёл румянец волнения, а губы радостно улыбались. Мне было двадцать, я училась на втором курсе престижного университета на дизайнера интерьеров, в душе цвела любовь, и я была счастлива. Сегодня моя помолвка с Антоном Колобовым, сыном крупного бизнесмена и близкого маминого друга, самого завидного жениха города. И он достался мне!

В животе взметнулся целый рой бабочек, я прерывисто вздохнула, прикрыв глаза и пережидая приступ головокружения от лавины эмоций. Да, я счастлива, влюблена и любима. Взгляд упал на скромное колечко из белого золота с сапфирами и бриллиантами, дизайнерское, сделанное на заказ. Антошка подарил мне его две недели назад, когда делал предложение – в лучшем ресторане города, где никого кроме нас не было, под романтичную музыку, с усыпанным лепестками роз полом и встав на одно колено. Я думала, умру от восторга, выговаривая непослушными губами «да» и едва не плача от переполнявших чувств. Жизнь виделась исключительно в радужном свете, у меня было всё, о чём только может мечтать девушка.

– Лизок, ну вы где? – в дверь просунулась голова ещё одной моей подруги, Маргариты, и она одарила возмущённым и нетерпеливым взглядом. – Хватит уже прятаться, там гости собрались!

– А мама где? – спросила я, поправляя локон и не в силах оторваться от собственного отражения.

Ну и, немножко волнительно и страшно, конечно. Большой приём в мамином доме на двести человек, все сливки общества, в котором вращалась наша семья. Точнее, мама, признанная светская львица, красавица, за ней ухаживала чуть ли не половина мужского населения столицы.

– Не знаю, ещё нет, но думаю, скоро появится, – Марго нетерпеливо вздохнула и улыбнулась. – Лизка, не дрейфь, ты красотка, пошли уже поражать жениха! Хотя, он и так от тебя без ума, – усмехнулась подруга. – Идёшь?

– Да, сейчас, – я кивнула и наконец отвернулась от зеркала. – Маму найду только, мы же должны вместе появиться.

– Хорошо, давай, ждём вас, – Марго махнула Лере. – Валери, пошли держать оборону, меня уже засыпали вопросами, где собственно виновница торжества! – со смехом произнесла подруга и исчезла за дверью.

Лера вышла за ней, ну и я, разгладив юбку, тоже покинула мою гостиную. В коридоре было тихо, гул голосов снизу, из торжественной залы, сюда, на второй этаж, не доходил. Я поспешила к маминым покоям, мечтательно улыбаясь и представляя лицо Антошки, когда он увидит меня, и сердце стучало в такт каблучкам новых туфелек – тоже пошитых на заказ, специально к сегодняшнему дню. Пожалуй, иногда ожидание даже слаще самого события, от него подводит живот и во рту появляется мятный привкус, а в голове воцаряется восхитительная лёгкость и пустота. Как сейчас. Я почти бежала, окрылённая эмоциями, и едва не проскочила дверь в мамины комнаты. Стучать не стала, сразу распахнула и перешагнула порог.

– Ма-ам! – позвала, оглядывая пустую роскошную гостиную с мебелью на гнутых ножках, фарфоровыми безделушками на полках и букетом свежих лилий на столе – любимых маминых цветов, хотя мне их запах казался слишком приторным.

Наверное, она в спальне, наносит последние штрихи на идеальный макияж. Мама всегда выглядела идеально, она тщательно следила за собой и не уставала повторять и мне, что внешность женщины – это её главное оружие. Я посмотрела на прикрытую дверь спальни и подошла, потянувшись к ручке, но не открыла. Оттуда доносились голоса, тихий смех, и воркование – мама не одна? Но как же, у нас вечер, приём в честь моей помолвки! И я точно знаю, что после ужина мы расходились по комнатам одни, в доме не было гостей! Что случилось такого, кто этот мужчина, что мама решила нарушить правила и опоздать к приёму, на котором она хозяйка?

Невольно затаив дыхание, я осторожно приоткрыла дверь, решив сначала проверить, не ворвусь ли в самый неподходящий момент – может, в самом деле, лучше оставить её и явиться к гостям одной. Мне открылся кусок спальни, как раз тот, где стояла широкая, роскошная мамина кровать под белоснежным, бархатным балдахином с золотыми кистями. А там…

– Мальчик мой, ай-ай-ай, – мурлыкнула мама, проведя длинным пальцем с безупречным маникюром по щеке Антона, нависавшего над ней. – Я же намного старше тебя, ты мог бы быть моим сыном…

– Меня не волнует твой возраст, – хриплым, незнакомым голосом произнёс мой жених, прижав ладони мамы к постели, наклонился и впился в её губы жадным поцелуем.

Я застыла, чувствуя себя так, будто меня ударили под дых. Воздух в лёгких закончился, дышать стало нечем. В ушах стоял звон разбитых надежд и моих чувств, во рту появилась горечь, а внутри… Внутри стало пусто. Я настолько растерялась и не верила в то, что вижу, что даже заплакать не получалось. Просто стояла и смотрела, как мой жених целует мою мать, а она даже не пытается его оттолкнуть. А потом пришла боль.

Она родилась в самой глубине души, сначала похожая на саднящую боль от пореза, постепенно нарастая и вгрызаясь в кости и мышцы острыми зубами, вырывая куски от сердца и с чавканьем глотая, смакуя и наслаждаясь. В горле бился крик, но губы онемели, а глаза отказывались верить тому, что видят. Во мне что-то медленно и мучительно умирало, прямо сейчас, когда я молча толкнула дверь, открывая её шире. Пара на кровати вздрогнула, отпрянула друг от друга, и я с отстранённым любопытством и равнодушием наблюдала за сменой эмоций на их лицах, пока мои собственные корчились в агонии. Мама, как ни в чём не бывало, поправила тонкую лямку алого платья, убрала выбившийся из причёски светлый локон и примирительно улыбнулась.

– Лизонька, милая, это была всего лишь проверка, – своим грудным, сводящим с ума многих мужчин голосом произнесла мама. – Твой жених оказался таким же, как все, падким на женские прелести. Хотя, с другой стороны, – она села, окинув растерянного Антона прищуренным взглядом. – Это нормально, мужики все такие, любовь – это всего лишь мимолётное чувство. Хотя, если быть умной женщиной…

– Я не хочу быть умной женщиной, – деревянным голосом, с трудом выталкивая слова из стиснутого спазмом горла, проговорила, ощутив вдруг странный зуд на коже рук.

– Лиза? – на лице мамы мелькнула настороженность, она перестала улыбаться. – Лиза, всё в порядке? Ну прости, я не думала, что ты позволишь себе так сильно влюбиться в этого олуха…

– Лизонька, ты всё не так поняла, – наконец соизволил сказать хоть что-то тот, кому я собиралась посвятить жизнь и искренне верила, что он – моё счастье.

Какие пошлые и банальные слова. Как ещё можно понять, когда мужчина целует другую женщину, ещё и твою собственную мать?! Я молча подняла руку, покачав головой и не желая слушать больше ничего. И с равнодушным удивлением отметила, что зуд перешёл в жжение, а прямо на аристократически бледной коже начинают проступать какие-то знаки. Золотистые искорки складывались в огненные язычки, я краем уха услышала глухой мамин возглас, а боль от предательства уже выжигала кости, выворачивала их и требовала выхода. Я судорожно вздохнула, встряхнула кистями, и вдруг в пальцах сама появилась длинная, гибкая плеть из нескольких огненных полосок.

– Лиза!!! – заорала не на шутку перепуганная мать и шарахнулась в сторону с кровати, за мгновение до того, как от неё остались дымящиеся обломки. – Лиза, прекрати немедленно! Что с тобой происходит?! Мне не нужна в семье ведьма!..

И тут меня прорвало. В едином вихре перед глазами пронеслась вся жизнь. Распланированная, правильная, оформленная в красивую рамку. Школа с золотой медалью. Поступление в престижный вуз на престижный факультет. Всегда – полный гардероб нарядов последних коллекций, модели, сшитые на заказ, личный стилист, парикмахер, визажист… Послушная дочь, гордость своей матери, которой хвастаются на светских приёмах и выставляют, как дорогую вещь из коллекции…

– А кто тебе нужен? Расфуфыренная кукла без собственного мнения? – процедила я сквозь зубы, с ненавистью глядя на неё.

Сейчас я ненавидела свою кукольную внешность, за которой для остальных не было ничего интересного. Только фасад, респектабельный и приятный для глаз, как и полагается. Плеть шипела и плевалась искрами, перед глазами плыл туман, и хотелось содрать это платье, отломать каблуки у туфель, растрепать причёску… Уйти из этого дома и больше никогда не возвращаться. Меня предали двое людей, которых я считала самыми близкими, и в душе теперь багровело раскалённое клеймо, а знаки на коже проступали всё отчётливее, становились оранжевыми. Ведьма. Инициированная. Такое иногда случалось, спонтанный выплеск дара под влиянием сильных эмоций, но те, кто обладал способностями, становились людьми второго сорта. Не знаю, почему и как так сложилось, но в высшем обществе считалось неприличным, если у кого-то вдруг обнаруживался какой-то дар. Ведь тогда надо обязательно становиться на учёт, проходить обучение и потом работать на благо государства, а это далеко не всегда денежные и перспективные места…

– Елизавета!! – снова попыталась образумить мама, но я уже выходила из спальни, резко развернувшись на каблуках.

Решение пришло моментально, едва я с силой захлопнула дверь покоев матери – плеть убралась сама, стоило подумать, что дом спалить не хочу. Но знаки никуда не пропали, только потускнели чуть-чуть, до цвета рдеющих углей. Отлично, раз я теперь – ведьма, значит нет нужды доучиваться на дизайнера. Два года в специальной школе, потом ещё год уже по направлению моего дара, и – распределение. Я только в общих чертах знала, что и как, но это не проблема: сеть в моём распоряжении. Влетев в свою комнату, я скинула туфли, платье, и оставшись в одном белье, засела за планшет. Найти нужный адрес не составило труда, работал центр регистрации круглосуточно, потому как инициация могла произойти в любой момент. Отлично.

Губы растянула резиновая улыбка, я бросилась в гардеробную, лихорадочно скидывая на пол вещи и подыскивая подходящую одежду. Не то, не то, не то! Платья, юбки, костюмы, да господи, ты боже мой, неужели у меня не осталось нормальных, обычных шмоток?! Нашла – в дальнем углу на полке, джинсы и клетчатую рубашку. Выудила потёртый рюкзак, неведомо каким образом оставшийся, наверное, со школьных походов, покидала в него самое необходимое, сунула кошелёк с картами – надеюсь, матери хватит совести не закрывать мой личный счёт. Я с первого курса уже подрабатывала и скопила кое-какую сумму, будто знала, что может понадобиться. Закрутив волосы в узел на затылке, прихватила замшевую куртку и вышла, не оглядываясь. Сюда я больше не вернусь. Никогда.

Из дома выходила через дверь для прислуги, не желая, чтобы меня видел кто-то из гостей. А по пути к центру – он находился недалеко от нашего дома – взгляд зацепился за вывеску «Парикмахерская». Ноги сами свернули туда, я зашла и села в кресло, выдернув шпильки из волос.

– Желаете укладку? – улыбчивая девушка с откровенным восхищением осторожно коснулась моих локонов.

– Нет. Стрижку. Коротко, – кратко озвучила я свои пожелания и показала, как именно хочу обрезать. – Вот так, – коснулась пальцем чуть ниже уха.

– Вы уверены? – на лице девушки отразилось сомнение. – У вас такие шикарные волосы…

– Режьте, – перебила я её.

Глядя, как густые, рыжие пряди падают на пол, не испытывала совершенно никакого сожаления. Это уходила моя прошлая жизнь… Через час я выходила с изрядно полегчавшей головой и небрежно уложенными кудряшками, и чувствовала себя чуть лучше, чем недавно. Вот теперь можно в центр. И я зашагала быстрым шагом по тротуару, глядя прямо перед собой. Однако, снова не дошла – буквально за пару улиц взгляд снова зацепила вывеска. «Тату на любой вкус, по вашему эскизу. Временные, постоянные, цветные, монохромные, инкрустированные рисунки». И снова ноги проявили возмутительную самостоятельность и принесли меня в цокольный этаж заведения. За столом сидела колоритная девица с коротким ёжиком волос, усеянным кольцами одним ухом, с проколотым носом и губой, с густым, агрессивным макияжем и в безрукавке на голое тело. А руки от запястий до самых плеч густо покрывали рисунки.

Дева окинула меня взглядом и тихонько вздохнула.

– Где? – коротко спросила она. – Грудь, попа, животик…

– Здесь, – так же коротко ответила я, расстегнула ворот рубашки и оголила плечо.

Администраторша и ухом не повела. Кивнула, подвинула мне толстый каталог.

– Кошечку, сердечки, птичек…

– Её, – снова не дала договорить я, и мой палец упёрся в один из эскизов на стене.

Там была изображена женщина, объятая пламенем, и даже в глазах плясали оранжевые язычки. Но на её лице не отражалось страдания, наоборот, решимость и какое-то даже вдохновение.

– О, – в голосе девицы проскользнули нотки уважения. – Огненная ведьма, значит? Зачётно. Айда, полчаса дело займёт, – она поднялась и направилась вглубь, за завесу из толстых цепей.

Я молча последовала за ней, и впервые за этот долгий вечер мёртвое сердце отозвалось робким толчком. Новая жизнь стучалась в дверь моего разрушенного дома, и… Это было хорошо. Это было… пожалуй, интересно, да. И я собиралась уйти как можно дальше от того образа сладкой гламурной девочки, который не принёс мне ничего хорошего. И больше никаких Лизонек, к демонам! Меня зовут Элис, и я – огненная ведьма.

Глава 1

Пять лет спустя.

Маленький аэропорт Мирстона встретил сухим, горячим ветром, выцветшим от жары голубовато-белёсым небом и запахом полыни. Вокруг высились горы, покрытые зелёным бархатом лесов и окутанные дымкой знойного марева. Впереди виднелось приземистое здание, к которому я и направилась вместе с остальными немногочисленными прилетевшими. Тут даже автобусов не было, только разметка на взлётном поле, и мы шли по условной пешеходной дорожке между двумя толстыми жёлтыми линиями.

Я шла позади всех, катила за собой не особо большой чемодан с пожитками, вдыхала необычный, густой и терпкий воздух юга, и в душе шевелилось что-то, похожее на радость. Всё-таки, не зря начальник моего отделения выпнул меня в отпуск, впервые за пять лет. Предыдущие года я успешно открещивалась от почётного отдыха, предпочитая с головой уйти в работу, а в этом не вышло. И вот, я здесь, в Мирстоне – билеты за счёт отделения, конечно, как и полагается. Я была здесь пару раз в прошлой жизни, правда, не в самом Мирстоне, а подальше, в паре часов езды отсюда, на престижном Западном берегу. Там находились лучшие пляжи, шикарные виллы, отели экстра-класса и прочие атрибуты красивой и богатой жизни. Ну а Мирстон представлял собой скорее большую деревню, множество отдельных районов, которые разделялись балками и пустырями, поросшими жёсткой высохшей травой. В многочисленных бухточках рыбаки промышляли ловлей морской живности, купались местные и те, у кого не хватало денег на Западный берег, но моря и солнца хотелось. Всё это я вычитала в сети после того, как мне вручили билеты и адрес комендатуры, где надо отметиться по прибытии. Предлагали, конечно, хороший отель на Западном, но я открестилась. Лучше сниму какую-нибудь комнатку в доме у пляжа у местных, хватит с меня роскоши прошлой жизни.

Между тем, я, наконец, дошла до здания и перевела дух, ненадолго остановившись и оглядываясь. Я любила тепло, и жару переносила вполне легко, но с непривычки дышалось трудно. Найдя взглядом указатель к стоянке такси, поспешила туда: до города полтора часа от аэропорта, в автобусе трястись не хочу, а денег достаточно, чтобы позволить себе с комфортом доехать. Подойдя к ближайшей машине с зелёной лампочкой, я наклонилась к открытому окну и показала листочек с адресом комендатуры.

– Довезёшь, шеф? – спросила у таксиста, получила кивок и устроилась на переднем сиденье, закинув чемодан в багажник.

– Из одарённых? – уважительно уточнил водитель, выезжая со стоянки.

– Из них, – улыбнулась уголком губ, откинувшись на спинку и прикрыв глаза.

– А кто, если не секрет? – снова спросил он.

– Ведьма. Огненная, – невозмутимо ответила и добавила. – Я бы отдохнуть хотела, хорошо?

– Добре, – без тени обиды отозвался шофёр, и в салоне воцарилась умиротворённая тишина.

Меня слегка сморило, что неудивительно, учитывая ранний подъём и сон урывками в самолёте. Дрёма порадовала сумбурными видениями-воспоминаниями о школе для одарённых, как меня учили управлять силой и подчинять её себе. Как я училась быть другой и завоёвывала уважение однокурсников, преимущественно парней – порой, даже с помощью кулаков. Драться пришлось научиться в короткие сроки, спортзал стал моим чуть не родным домом на весь первый год. Потом сборы, два года стажировки в отделе полиции под столицей, решение мелких неурядиц с шалящими привидениями, обиженным речным духом, оборзевшей ведьмой-травницей, вздумавшей проводить запрещённый ритуал вызова, и прочие потусторонние нарушения. Как таковых, отдельных подразделений для одарённых не создавали, слишком уж их мало было. Прикрепляли по двое-трое к полицейским участкам, этого хватало, чтобы время от времени решать проблемы, с которыми не справлялись обычные следователи. При этом сидеть от звонка до звонка в душном кабинете нужды не было, если вдруг что случалось, мне просто звонили, и я ехала на вызов. Не работа, мечта, особенно учитывая, что платили вполне неплохо.

– Эй, уважаемая, приехали, – ворвался в мою дрёму голос таксиста, и меня аккуратно потрясли за плечо.

Я встрепенулась, пару раз осоловело хлопнула ресницами и огляделась. Мы стояли на довольно широкой улице, видимо, в центре. Она уходила слегка в гору, вдоль неё стояли дома с украшенными лепниной и колоннами фасадами, сплошь белоснежными или розовато-бежевыми. Комендатура располагалась в таком же, о чём свидетельствовала красная табличка. По обеим сторонам росли раскидистые каштаны, давая благословенную тень.

– Сколько с меня? – я полезла в кошелёк, сдвинув бейсболку на затылок.

– Сто пятьдесят кредитов, – таксист кивнул на счётчик.

Ого, очень по-божески, между прочим, да ещё и честно, без накрутки. Я расплатилась, вытащила чемодан и вошла в прохладный холл комендатуры. Справа за окошечком виднелся дежурный, к которому мне и надо.

– Привет, – поздоровалась я, достав паспорт и направление с билетами. – Вот, шлёпнете, будьте добры.

Парень по ту сторону, где-то моих лет, оживился, забрал документы и бегло просмотрел.

– Из столицы, да? И как там? – живо спросил он, щёлкая по клавиатуре.

– Потихоньку, – кратко ответила я, облокотившись на подоконник.

– На сколько к нам?

– Пока недельки на две, а там, как пойдёт, – ну да, у меня же за пять лет накопилось, и начальство, отправив сюда нежным пинком, строго наказало, пока как следует не отдохну и не прополощу нервы в море, обратно не возвращаться.

– Ладно, ставлю на две недели, если ещё останешься, не забудь заскочить потом, – легко перейдя на «ты», пояснил парень, поставив печать в справку и отдав мне документы обратно.

– Без проблем, – так же легко ответила я и, повинуясь наитию, спросила. – Слушай, может, знаешь кого-нибудь, кто комнату у моря сдаёт? Я существо неприхотливое, главное – душ и кухня, – я улыбнулась парню. – Ну и море чтобы не в паре километров. А то в гостиницу не очень хочется.

– Да есть, конечно, моя тётка Варя, – парень достал телефон. – Как раз, пару дней назад жильцы съехали, сейчас позвоню… – он набрал номер. – Тёть, привет. У тебя комната свободная найдётся? Для своих, да, – дежурный широко усмехнулся и подмигнул. – Есть? Супер, тёть, тогда я направляю к тебе человечка, ага? Да, давай. Заскочу на выходных, обязательно. Держи адрес, – это уже мне, бумажка с написанной улицей и домом. – Отсюда двадцать пятый троллейбус, остановка – героев Сорна, там от остановки прямая дорога, по ней и пойдёшь почти до конца. Тёткин дом – с красным железным забором, она тебя ждёт.

– Спасибочки, – я искренне поблагодарила парня, забрала адрес и вышла обратно на улицу.

Остановка находилась недалеко, и нужный троллейбус подошёл почти сразу. По пути я с интересом разглядывала в окно Мирстон, отмечая, как он отличается от столицы. Обшарпанные высотки времён молодости моей матушки перемежались обширными кварталами частного сектора в балках, с разнокалиберными домами, прятавшимися среди пышной зелени плодовых деревьев. Вместо цветущих клумб – щуплые кусты пыльной лаванды, золотистая, выгоревшая степная трава и пирамиды лохматых, нестриженных туй. Магазины, больше похожие на сельмаги, хотя и попадались сетевые супермаркеты, иногда даже среди квартала безликих домов с облупившейся побелкой мелькали современные многоквартирные башни.

Вообще, весь Мирстон казался выцветшим, блёклым, разморенным от жары, сонным и вялым. Народу мало, особенно чем дальше от центра уезжаешь, собаки с высунутыми языками в тени, похожие на пыльные тряпки, такие же неподвижные коты, спящие под деревьями. Время от времени между бесчисленными холмами, на которых стоял Мирстон, синими лоскутами мелькали бухты, пожалуй, единственное яркое пятно в этом городочке. Но странное дело, он не вызывал отвращения или скуки, как следовало ожидать, и я решила сегодня вечером, как отдохну и приведу себя в порядок, обязательно поехать в центр, прогуляться и познакомиться с Мирстоном поближе. Троллейбус между тем уже добрался до нужной мне остановки, и я сошла, разглядывая район частных домов – они начинались практически от дороги, а по другую сторону стояли обычные многоэтажки.

– Так, ну, вперёд и с песней, – пробормотала под нос и бодро направилась по улице вниз, разглядывая таблички с адресами.

По пути к собственному удовольствию обнаружила магазин, рядом кафе, из которого вкусно пахло жареным мясом – надо будет продегустировать, как тут шашлыки готовят. Ещё спустя десяток минут я дошла до нужного дома, увидела красный забор и калитку, и нажала кнопку звонка. Спустя несколько мгновений раздался зычный женский голос с характерным мягким южным акцентом.

– Иду, иду, обождите чуток!

Ещё пара минут ожидания, щёлкнула щеколда, и калитка распахнулась, явив мне невысокую, пышнотелую женщину средних лет с круглым лицом, лучиками морщинок в углах глаз и добродушной улыбкой. Голову покрывала цветастая косынка, поверх платья из такого же ситца надет фартук, запачканный в земле, а на босу ногу – резиновые сапоги, тоже все в жирном чернозёме. Тётка Варя, а это была она, если не ошибаюсь, отряхнула руки в перчатках, стянула их и вытерла тыльной стороной ладони бисеринки пота со лба.

– Добрый день, – поздоровалась я. – Мне сказали, у вас комнату снять можно…

– Да-да, проходи, – радушно улыбнулась тётка Варя и посторонилась, пропуская меня. – Как зовут-то?

– Элис, – назвалась я, осматриваясь.

Впереди – добротный двухэтажный дом с белёными стенами, окнами с кружевными занавесками, и под самой крышей ещё одно чердачное окошко. Около ворот площадка для машины, сейчас пустая, несколько деревьев с довольно пышной кроной, скамейка под ними.

– Имя чудное какое, – женщина покачала головой и пошла по бетонной дорожке к дому, я за ней. – Ты смотри, там сзади хаты беседка и веранда есть, – тётка Варя давала по пути краткий обзор владений. – У меня огородик в углу, так я там сама копаюсь. Если лучок какой, зелень надо, я грядки покажу, ты бери, Эля – ничего, если я так? – она оглянулась через плечо, и я покачала головой, привычно улыбнувшись уголком губ. – Яйца, творожок, сметанка натуральная – тут баба Тоня, у неё всё свеженькое, от своих курей и коровки, я познакомлю, лучше у неё покупать.

Мы дошли до двери, я разулась в коридорчике и пошла дальше за хозяйкой.

– Тут общая комната, можешь отдыхать, дальше, в конце коридора, у веранды – кухня, там серебристый холодильник как раз для гостей. У тебя сосед будет, пару дней назад снял, но его дома почти целыми днями нет, так что, может, и не увидитесь, – тётка Варя остановилась посреди гостиной.

Помещение выглядело очень мило и уютно, несмотря на простоту и скромность обстановки. На полу – коврик из лоскутков, у окна слева диван, накрытый гобеленовым покрывалом, кресло с ушами и клетчатым пледом, полки с книгами и всякими безделушками, фото в рамках. Старенький, слегка потёртый буфет с хрустальными вазами и бокалами, и набором праздничной посуды, круглый стол с бахромчатой скатертью. Единственный современный предмет – это плоский экран телевизора. Кухню я решила осмотреть позже, всё равно продуктов пока нет. А хозяйка между тем подошла к лестнице.

– Комнаты наверху, ванная одна на этаже, но если что, можешь и моим душем внизу пользоваться. Я рядом с кухней живу, – продолжила пояснения тётка Варя.

Хм, сосед. Ну, не смертельно, в конце концов, я дома не собираюсь сидеть.

– Ничего страшного, что сосед, я тоже планирую на пляж ходить и с местными красотами знакомиться, – успокоила собеседницу.

– Ну и славненько, – кивнула она. – Вот твоя комната, заходи.

Она отступила, пропуская меня вперёд, и я шагнула через порог, разглядывая моё новое жилище на ближайшее, а может и отдалённое будущее. Внутри оказалось вполне мило: узкая старинная кровать с толстым матрасом под лоскутным покрывалом, горка подушек, накрытая кружевным тюлем. Шкаф, тумбочка, овальное зеркало на стене и под ним что-то вроде антикварного туалетного столика на гнутых ножках и со множеством ящичков. Ну и последний предмет мебели, окончательно примиривший меня с действительностью – кресло-качалка у окна. На полу такой же коврик ручной работы. Мило, уютно, и как будто окунулась в бабушкино детство, которого у меня не было…

– Постельное бельё на смену в шкафу, стиральная машинка на кухне. Если что понадобится, говори, не стесняйся, – на лице хозяйки снова появилась добродушная улыбка, и от уголков глаз разбежались лучиками морщинки.

– Спасибо, – я кивнула и поставила чемодан у стены.

Следующие несколько часов обживалась. Помылась, переоделась, дошла до магазина и закупилась на первое время. Сметану и молоко заказала тёте Варе, решив, что грех не воспользоваться ситуацией. Познакомилась с кухней, светлой, просторной и с выходом на веранду. Там стояли плетёные кресла и стол, а от солнца прикрывал плотный ковёр винограда сверху, создавая приятную прохладу. Я сразу отдала деньги за месяц, переоделась в купальник и отправилась разведывать пляж – до заката ещё оставалось несколько часов, и дома торчать не хотелось.

До моря оказалось минут пять вниз по улице, она упиралась в небольшую бухту, ограниченную с двух сторон известняковыми скалами. Галечный берег, народу не так много, как я опасалась, отсутствие волнения и камней в воде – чудное местечко. Я втянула бодрящий, ни с чем не сравнимый запах йода, соли и нагретой гальки и наконец-то искренне, широко улыбнулась. Я на море! Отдых! Господи, как хорошо, и правда, чего оттягивала? Не верю, что в таком замечательном, уютном городке со мной может случиться какая-то бяка. Вечером перед сном покопаюсь в сети и разведаю, как добраться до ближайших достопримечательностей, и завтра утром, пожалуй, съезжу, пока не так жарко. А после обеда – снова море. Отличный план, мне нравится.

Несколько часов пролетели незаметно. Я купалась, загорала, дремала под солнышком и в который раз убеждалась, что идея начальства отправить меня отдыхать была очень своевременной. Несмотря на смену деятельности, прошлое цеплялось, душило, как плющ живое дерево, незаметно, но верно. Постоянное напряжение, что встречу кого-то из той жизни, или внезапно появится матушка с попыткой объясниться и наладить отношения, может, даже вернуть меня обратно в лоно семьи, настороженность, усталость, и бесконечная тоска, разъедавшая изнутри все эти пять лет… А сейчас я дышала полной грудью и даже улыбалась. Может, на новом месте таки отпустит, и я научусь жить заново, не оборачиваясь? Собрав вещи и поглядывая на заходящее светило, уже одним боком полоскавшееся в море, я поспешила домой, зная, что темнеет на юге очень быстро, без сумерек. К калитке подходила, когда уже зажглись фонари, и на небе выступили первые крупные, яркие звёзды.

Дома меня встретила тётка Варя.

– О, Элечка! Ну, как море? А я сырничков сделала, будешь ужинать?

Ой. Неожиданно и приятно, и поскольку я в самом деле проголодалась, а готовить было банально лень, отказываться не стала. Сполоснулась, переоделась в короткие джинсовые шорты и свободную рубашку, завязанную узлом под грудью, и спустилась обратно на кухню. Сырники с жирной, домашней сметаной оказались божественными, заела я всё персиками и абрикосами, причём своими, с огорода тётки Вари. И как-то… что-то вдруг защемило в груди, сдавило, и дышать стало тяжело. Такой домашней атмосферой пахнуло, такой искренней заботой, что в стене, которой я отгородилась от окружающих, появилась трещина. Поспешно допила чай и поднялась.

– Спасибо, тёть Варя, – пробормотала я и заторопилась выйти из дома.

Чёрт. А ведь сегодня ровно пять лет, как я стала огненной ведьмой. Маленький юбилей, своего рода. Отлично, есть, что отметить, поэтому – вперёд и с песней. Транспорт ещё ездил, я села на троллейбус и поехала – на нём конечной значился центральный рынок Мирстона, от которого, насколько помню сведения из путеводителя, и начиналась главная бухта города, вдоль которой выстроились многочисленные кафе и рестораны, где бурлила злачная вечерняя жизнь. Я вышла на остановке у сквера, остановилась и задрала голову, любуясь бездонным, удивительно низким небом, до которого, казалось, можно дотронуться рукой. Заноза из сердца не желала вылезать, оно щемило и ныло, не желая успокаиваться. Вдохнула воздух, пьяняще свежий, сладко-терпкий, с едва уловимым вездесущим ароматом моря. Южный и вкусный, им хотелось дышать полной грудью. Мутная тоска, вцепившаяся в душу гнилыми зубами у тёти Вари, заворчав, убралась вглубь, она не любила такие моменты, и на её место, тихонько ступая на мягких лапах, пришла светлая грусть. Это мне нравилось больше, в таком состоянии я хотя бы могла улыбаться и не сожалеть о прошлом, не гонять мучительно мысли по кругу, а правильно ли поступила. Правильно, и точка. Поправив рюкзачок с кошельком и документами, я решительно направилась в сторону, откуда доносилась музыка.