Kitobni o'qish: «Жених моей сестры»
Глава 1
Сегодня дождливый день. Кажется, мрачное небо, серый свет, льющиеся сверху потоки воды должны нагонять тоску, но не на меня.
Я люблю такую погоду.
Летом меня тянет на улицу, нравится идти и подставлять лицо под теплые капли, а осенью забираюсь с ногами на подоконник, разглядываю в окно разноцветные зонтики, куполами раскинувшиеся внизу, и гадаю, кто прячется за ними.
Вот и сейчас смотрю на промокшую улицу, а все мысли о вчерашнем приключении. Оторвалась я, конечно, по полной программе, жаль, что в новостях ничего не промелькнуло. Кладу подбородок на согнутые колени и вздыхаю: одним бы глазком посмотреть, как выкрутился тот засранец в кожаных штанах.
Б-р-р-р! Как вспомню, что бежала в такой холод в одном топике, короткой юбке и без колготок, так вздрагиваю. Адреналин, мать его! Грел лучше одежды.
Зябко повожу плечами, а мысли уже бегут в другом направлении. «А если позвонить Павлу? – приходит идея. – Он наверняка в курсе происходящего. Он меня выручил вчера, пожалуй, можно продлить знакомство».
– Соня, ты меня совсем не слушаешь, – вздрагиваю от окрика сестры и чуть не валюсь с подоконника.
– Тише будь! – приказываю, не глядя на нее.
Чувство неудовлетворения и тревоги сидит в душе, словно я столкнулась с преградой. Откуда она взялось, леший знает, но что-то мешает мне расслабиться и насладиться победой.
«Стоп! А может, это…»
– Сонька! Ну, Сонь! Посмотри сюда.
Догадка мелькает хвостиком и исчезает. Вот те на!
– Отстань! – рычу на Светку.
Отмахиваюсь вяло, нет желания проникаться проблемами старшей сестрицы, хотя бы у одного члена нашей семьи должна сегодня оставаться ясной голова. Дом будто сошел с ума.
– Сонька, – вопит Светка, – будь человеком, а не свиньей! Как думаешь: Эндрю понравится?
На свинью реагирую, нехотя оглядываюсь. Светлана крутится перед зеркалом, одним боком повернется, другим. Сегодня у нее очень важный день: официальная встреча с родителями жениха. Она нарядилась в безобразное платье от известного кутюрье и хочет кого-то удивить этим нарядом.
– Откуда я знаю, – бурчу себе под нос. – Я с ним не встречалась.
– С кем? С платьем? – взвизгивает сестрица. – Не ври! Я еще вчера тебе фото показывала.
Смотрю на нее и сползаю с подоконника, весь настрой, дура, сбила. Не понимаю, как можно сходить с ума из-за обычного мужика? Светка прямо из стрингов готова выпрыгнуть, чтобы угодить жениху.
– Я об Эндрю говорю. Черт! Ну и имечко!
– Не твое дело! – фыркает сестра. – Ты тоже его видела. Помнишь, мы встретились на улице?
Напрягаю извилины, они, бедные, натужно скрипят. Перед глазами появляется размытый длинный силуэт. Я тогда возвращалась после посиделок с подружками, была слегка, ну, допустим, не совсем слегка, а даже очень навеселе.
Отмахиваюсь:
– Да мне по фиг! Не в моем вкусе.
– Кто? – Светка замирает на середине комнаты.
– Оба: и платье, и твой кавалер.
– Пацанка!
– Принцесса!
– Мама! – кричит обиженная сестрица. – Пусть Сонька дома сидит! Она мне помолвку сорвет.
Вот так грустно для меня начинается этот день, а заканчивается вообще полным кошмаром.
Но обо всем по порядку.
Меня все же заставили нарядиться в убогий брючный костюм жемчужного цвета и строгую блузку. По сценарию, придуманному сестрой и мамой, я не должна отвлекать внимание потенциальных родственников на себя. Но и оставить дома они меня не могут: негоже прятать члена семьи, даже такого ершистого, как я.
Но Светлане этого мало.
– Вытащи серьгу из носа, – шипит она, окидывая меня взглядом.
– Отвали! – рявкаю на нее, и тут вижу наполненные слезами глаза. – Черт! Достали все! – вздыхаю, расстегиваю сережку. Заодно вынимаю из ушей остальные. – Довольна?
– Очки надень.
– Зачем? Хочешь, чтобы я выглядела ботанкой?
– Ну, это лучше, чем бандиткой, – Светка складывает руки на груди и умоляюще смотрит на меня. – От одних твоих разноцветных волос дрожь по телу у нормальных людей.
– Модная прическа. Чем тебе не нравится?
Взбиваю пальцами торчащие в разные стороны розово-фиолетовые пряди.
– Мама, – вопит сестренка. – Пусть Сонька дома останется! Лучше будет.
– Для кого лучше?
Никогда не уступаю сестре в споре. Последнее слово должно оставаться за мной. И она меняет тактику, прижимается к плечу и нежно воркует:
– Сонечка, будь лаской, пригладь патлы, а.
В конце концов под общим семейным нажимом я мою голову и укладываю волосы цивильным способом: длинная челка закрывает пол-лица, на другой стороне перышки лежат рядками волосок к волоску, пряча выбритый висок. Смотреть противно!
Родственники счастливо улыбаются, а Светка все равно зло сверлит меня взглядом: ясно, недовольна. Она протягивает мне заколку, глазами показывает на челку, тем самым забивая последний гвоздь в крышку гроба моего рок-образа.
– Что? – вспыхиваю я. – И это? Может, мне паранджу нацепить, чтобы семейка твоего драгоценного Эндрю не грохнулась в обморок от культурного шока.
– Соня! Неужели не можешь сделать такую малость для сестры? – упрекает меня мама.
– Не ожидал от тебя, дочь! – басит отец.
Родители стоят у выхода. Папа – сама элегантность, черный клубный блейзер, белоснежная рубашка и бабочка под горлом – сразу видно, что эта встреча для него важна. Мама опирается на его локоть и олицетворяет нежность и семейную идиллию. На ней нарядное платье, сшитое фабричным модельером: мамуля всячески поддерживает семейный бренд и рекламирует его везде.
Только я, белая ворона, выбиваюсь из этой идеальной ячейки общества.
– Ну, Сонечка, миленькая, потерпи пару часов. Потерпишь?
Большие синие глаза Светки, подергиваются слезами и становятся похожи на блюдца, окаймленные ершиком ресниц. Где-то в глубине сердца шевелится непрошенная жалость, родная кровь все же, как не поддержать?
– Час, не больше!
Напяливаю на нос очки, закалываю волосы и разглядываю себя в зеркале: фиолетовый, нет, розовый чулок, да и только! Светкин костюмчик мне мал в плечах, я на размер крупнее сестрицы, белая блузка, наоборот, провалилась на груди – объема не хватает.
Нет, такое уродство не могу себе позволить. Бунт, родившийся в душе еще утром, ищет выход.
А если…
Пока родители и сестра суетятся, проскальзываю в комнату и быстро переодеваюсь. Блузка летит в дальний угол шкафа, а на ее месте оказывается розовый топ, расшитый блестками. Он, конечно, открывает половину груди, но, если застегнуть жакет на все пуговицы, ничего видно не будет.
– Соня, ты идешь? – зовет меня отец.
– Бегу, бегу!
На ходу напяливаю легкий плащ, так до поры до времени никто не заметит перемены во внешности, и несусь к лифту.
* * *
Света влюбилась, как кошка, заметив Эндрю на одной светской тусовке. Но тот оказался известным бабником и нарциссом и не обратил на нее внимания, как она ни старалась. Сестрица использовала все приемчики светской львицы: связи подруг, их родственников, отца, даже купила приворот у гадалки. Не знаю, что повлияло, но случилось чудо: принц снизошел до влюбленной принцессы.
Несколько месяцев вялые отношения держались на плаву только на преданности и любви сестры. Она просто обожала своего Эндрю, часами могла смотреть на дисплей телефона, ожидая звонка, слушать грубоватый голос.
– Это Эндрю поет, – она насильно совала мне наушник, – правда, красиво?
Я нехотя пыталась проникнуться за пару секунд мужским голосом, с хрипотцой выводившим о неразделенной любви, и умирала от скуки. Попса не моя тема, мой плейлист состоит из рока и только рока.
Много раз я пыталась поговорить с сестрой и убедить ее, что такие отношения обречены на провал, она ничего не желала слушать.
– Эндрю любит меня, – твердила она и донимала жениха телефонными звонками.
– Котик, ты уже поужинал? – пауза. – Какие планы на вечер? – длинная пауза, лицо Светки морщится. – Ах, работать будешь? – в голосе звучат слезы. – Я думала, что ты на меня разозлился, – лицо разглаживается, в глазах появляется блеск. – Ой, правда не сердишься? Тогда до встречи. Пока-пока! Чмоки-чмоки.
И еще двадцать раз поцелуйчики в трубку.
Такие разговоры я наблюдаю каждый вечер. Светка трещит, как сорока, рассказывая о своих делах, а с той стороны лишь редкие реплики.
– Буэ! – я имитирую приступ тошноты. – Сейчас вывернет наизнанку!
– Ничего ты не понимаешь в любви! – вскидывает подбородок Светка. – Завидуешь! На такую, как ты, никто и не посмотрит.
– Это на какую, такую? – сжимаю кулаки я.
В груди все закипает от злости. Еще словечко, и врежу по этому хорошенькому личику так, чтобы синяк под глазом остался. Но сестрица мгновенно чувствует изменение настроения и сбегает с воплями:
– Мама! Сонька опять дерется!
– Девочки, хватит ссориться! – кричит из кабинета отец.
– Правда, Соня, оставь Свету в покое, – выглядывает из кухни мама.
– Я не трогала ее! – оправдываюсь, как всегда, я. – Она все придумала.
Но никто не верит моим словам. Все считают, что сестрица – это воплощение невинности и добра, а я демон в юбке.
Кстати, зря так считают.
Меня бесит инфантильность Светки, ее мечты розовой пони, воздушные замки, которые она строит, а не она сама или ее отношения. Складывается впечатление, что жених ее просто использует, потому что наши семейные компании процветают в одной сфере бизнеса, и выгодно иметь конкурента под рукой, пусть даже в роли жены.
Пожимаю плечами: что поделать с влюбленной дурой?
Под давлением родителей с обеих сторон парень наконец созревает, чтобы сделать сестре предложение, и с этого момента наш дом стоит на ушах.
* * *
Вздыхаю, вот и сегодня еще один потерянный вечер. Какая помолвка, когда душа горит? Я мечтаю оказаться подальше от семьи, в «Болибаре», увидеть Пашку, осторожно расспросить о вчерашнем событии. А еще там сегодня выступает сам Витя Знаменский с группой музыкантов. Пропустить такое мероприятие – выше моих сил.
«А разве тебе обязательно караулить семью весь вечер? – появляется в голове шаловливая мыслишка. – Поздоровайся, пожелай удачи молодым и адьос!»
Идея настолько вдохновляет, что я выскакиваю из лифта и несусь к двери квартиры.
– Ты куда?
– Сейчас. Минуточку!
Врываюсь к себе в комнату, запихиваю в пакет кожаную юбку, бросаю лак для волос, меняю элегантные лодочки на грубые ботинки, под брюками никто не заметит, и несусь обратно. Успеваю вовремя: семья только садится в подъехавшую машину.
– Ты что это с собой прихватила? – подозрительно смотрит на меня сестра.
– Так, вспомнила, что Линке обещала передать пакет. После ужина встречусь с ней.
Я уже давно привыкла выкручиваться. Слова сами слетают с губ, словно только и ждут момента.
– А-а-а, понятно, – тянет Света и тут же переключается. – Посмотри на меня, макияж не размазан?
– Что ты! – всплескиваю руками. – Ты у нас писаная красавица.
– Ерничаешь? – Светка подозрительно хмурит брови.
– Ни за что!
Чмокаю сестру в щеку и отворачиваюсь к окну. Светлана у нас милашка. Детское личико сердечком, губки – бантиком, голубые глаза – чем не куколка. Образ дополняет миниатюрная фигурка – песочные часы. Кажется, вся генетическая красота многих поколений рода Романцевых досталась сестрице, а меня природа скроила из того, что было в остатке. Вот и получилась нескладеха: тощая, плоскогрудая и большеротая.
– Наша доморощенная Джулия Робертс, – часто шутит отец, – разве что добавить надо тут, – он хлопает меня по попе, – и тут.
Поджимаю губы: сделаю куриную гузку и улыбаться не буду, зачем смущать честных граждан?
А в голове зародившаяся идея превращается в четкий план. Так, посижу обещанный час, не больше, потом переоденусь в туалете и поеду в «Болибар», как раз успею к началу концерта. А заодно и новости разузнаю. Черт, надо еще Линке позвонить!
Воодушевленная планами, шагаю в хвосте семейки, не озираясь по сторонам.
– Добрый день, – слышу знакомый по трекам голос с хрипотцой и вздрагиваю. Знакомое чувство тревоги расправляет крылья. – Позвольте вашу руку, милая свояченица.
Родственники расступаются, я поднимаю веки и деревенею…
Глава 2
Прямо напротив меня стоит вчерашний засранец. Только сейчас, вместо кожаных штанов и жилета на голое тело, на нем надет элегантный костюм и белая рубашка. Блеск от камня на заколке галстука стреляет в глаза. Я прищуриваюсь и отвожу взгляд.
«О боже! Что он здесь делает? – бьется в висках отчаянная мысль. – А если узнает?»
От шока сосет под ложечкой, во рту пересыхает, невольно сглатываю.
– З-здравствуйте, – заикаясь, выдавливаю из себя приветствие и прячу руку за спину.
– Григорий Иванович! – всплескивает руками миловидная женщина лет пятидесяти. – Ваши дочери такие разные!
– Но обе настоящие красавицы, – добавляет мужчина в роговых очках и приглаживает лысину.
– Господа, прошу сюда.
Метрдотель провожает нас в ложу, отделенную от общего зала резной ширмой. Эндрю отодвигает стул сначала Светке, потом мне, осторожно сажусь: а вдруг он узнал меня и сделает какую-нибудь гадость?
Но жених ведет себя так, словно впервые меня видит. Вернее, он не обращает на меня никакого внимания, все свое обаяние направляет на сестру и маму. Вечер идет без происшествий, все веселятся, оживленно беседуют, я невольно расслабляюсь и украдкой разглядываю будущего свояка.
Сегодня он выглядит иначе, словно вчера я столкнулась с совсем другим человеком.
* * *
«Болибар» – злачное заведение и любимое местечко встречи друзей по интересам: нас связывает его величество Рок. У нас собиралась разношерстная компания, но веселились мы знатно.
– Сонька-а-а… – орет подружка во все горло и трясет волосами. – Давай!
Она изгибается в танце, ее руки и ноги живут своей жизнью, голова дергается взад и вперед, и это так здорово, что я кричу в экстазе:
– Линк-а-а-а… Как клево!
– Клево! Клево! – подхватывает мой клич весь танцпол «Болибара».
Он гремит и сотрясается от раскатов музыки, дружного топота множества безумных поклонников рока.
– Бум-бум-бум-м-м, – дрожит бас-гитара под сильными пальцами гитариста.
– Тара тара-ра! – выбивают дробь барабаны.
– Дзынь-дзынь, – вторят возбужденные тарелки.
Певец, схватившись двумя руками за штатив микрофона, терзает, гнет и ломает его. Кажется, еще мгновение, и металлическая конструкция разлетится на блестящие кусочки.
Но мы не чувствуем опасности. Мы полностью во власти тяжелого рока, который гремит во всем теле. Атмосфера драйва, состояние массового опьянения музикой и ритмом, – это именно то, ради чего мы с приятелями приходим в «Болибар».
Вдруг кто-то толкает меня в спину. От неожиданности я теряю равновесие, пытаюсь ухватиться за Линку, но она в этот момент отворачивается, и я с грохотом валюсь на пол. Тут же вскакиваю, сжимаю пальцы в кулаки и озираюсь с воплем:
– Какого хрена?
– Сдрисни, фиолетовая коза!
Длинный парень стоит на дороге и, наклонив голову, разглядывает меня, точно невиданную зверюшку. Его обнаженный торс, упакованный только в жилет, утыканный металлическими конусами, маслянисто блестит в лучах светильников. Длинные ноги в кожаных штанах кажутся бесконечными. Я смотрю на темный сосок и шизею от возмущения.
– Кто коза? Я? А ну, чмо, повтори!
– Коза, – усмехается незнакомец. – Повторил. И что дальше?
– Ну, ты попал, говнюк!
Кидаюсь на него, ни секунды не раздумывая. Просто резко выбрасываю руку, метясь в глаз. Но парень с хохотком отшатывается. Я промахиваюсь, по инерции делаю два шага и снова разворачиваюсь к врагу: меня уже не остановить. Тут же подпрыгиваю, бью паразита в плечо, взвизгиваю и отскакиваю. Трясу рукой, которая попала на острые верхушки конусов и теперь немилосердно болит.
– Ай-ай-ай, – потешается парень. – Лапке бобо! Дай подую.
– Говнюк! Урод! Да я тебя…
Пытаюсь его пнуть, но он только переставляет ходули, и я опять промахиваюсь. Краем глаза вижу толпу, собирающуюся вокруг нас. Зрители еще больше заводят.
– Ух, ты, Медуза Горгона! – рычит он. – Жало свое спрячь.
– Мало? На еще!
Я замахиваюсь, и вдруг земля уходит из-под ног. Только что стояла на плитках пола и уже болтаюсь в воздухе. Лишь через секунду поняла, что этот нахал перехватил меня за талию и опрокинул головой вниз. Вот так просто, одним движением, словно и нет во мне пятидесяти килограммов живого веса.
Чувствую себя сломанной куклой, руки болтаются, пот застилает глаза, а голова висит между его длинных ног.
– А так сможешь драться, коза? – подзадоривает этот ублюдок и встряхивает меня.
Чувствую, как предательница-юбка ползет по ногам, открывая всему миру обтянутый колготками передок, но ничего сделать не могу. Танцпол покатывается со смеху. Музыка тоже смолкает.
Иногда разгоряченные азартом зрители ввязываются в драки, устраивают настоящий армагеддон. Агрессивное поведение заведенных музыкой людей – норма в этом баре, вот только я никогда не оказывалась в подобной ситуации. Такое унижение снести не могу.
– Урод! – ору во всю силу легких, не зная, то ли держать юбку, то ли попытаться ударить обидчика по яйцам. Если, конечно, смогу достать их из идиотского положения.
Ненависть к незнакомцу побеждает: резко дергаю ногами назад и сцепляю их в замок на его шее. Как попадаю туда, куда мечу, не понимаю, наверное, от злости обострились все инстинкты. Теперь этот нахал в крепком захвате, вишу на нем, как на турнике, а если я вцепилась в кого-то, ни за что не отпущу!
– Вот девка! – аплодирует кто-то.
– Боевая! – вторит другой.
– Дай ему!
– Ага. Вмажь между ног.
– Чем? Башкой, что ли?
– Не, башкой не достанет.
Зал веселится и дает советы на разные голоса. Какой-то парень присаживается на корточки и разглядывает меня снизу. Чувствую, как тяжелеет лицо от прилива крови, изо рта вырывается короткий рык:
– Отвали!
– А это тебе за урода! – веселится незнакомец и смачно, с оттяжкой, бьет меня по бедру.
И все! От боли ноги сами расцепляют замок. Плюс ко всему незнакомец отпускает меня, и я с грохотом падаю на пол. Тело сотрясается каждой косточкой, кажется, теперь уже я, а не штатив от микрофона, распадусь на запчасти.
– Сонька, ты как? – бросается ко мне подружка.
Слезы злости закипают в глазах. Вижу перед собой длинные кожаные ноги, готова вцепиться в них зубами, и только остатки разума не позволяют опуститься до уровня собачонки, той самой Моськи из басни, которая сильна, что лает на слона.
– Лучше уйди!
Отталкиваю руки подруги и, подбадриваемая улюлюканьем гостей, бегу к туалету. Ногой распахиваю дверь. Та с размаху бьет по стене. Кто-то испуганно взвизгивает, но мне наплевать на чужие проблемы, со своими бы разобраться.
– Спятила, выдра? – рявкает белобрысая девица у раковины.
– Вали отсюда! Ну!
Дергаюсь к ней, она мгновенно проскальзывает между мной и стеной и скрывается в коридоре. Переполненное адреналином и ненавистью сердце колотится в груди, и шум этого стука не перекрывает грохот возобновившейся музыки.
Также ногой проверяю кабинки – никого. Запираю туалет на задвижку и сажусь на крышку унитаза. В глазах закипают слезы обиды. С таким трудом вырвалась сегодня в бар, и на тебе! Весь вечер пошел насмарку. И откуда взялся этот борзый придурок? Чем я ему помешала? Шел бы своей дорогой.
Мысли в голове словно играют в чехарду: только появится одна, как ее перебивает другая.
– Все, хватит! – трясу головой. – Заткнулись все!
И в мгновенно наступившей тишине слышу странный звук, будто кто-то скребется. «Мышь? – бьет в виски паника. – Откуда?»
Но тело уже не слушает разум. Как оказываюсь с ногами на крышке унитаза, не понимаю. От нового скрежета мурашки бегут по телу, а из горла рвется крик. Я уже набираю в легкие воздух, как слышу:
– Сонька, ты как?
– Дьявол! Лина! Это ты?
– Сонь, открой дверь, а…
Выскакиваю из кабинки и отодвигаю задвижку. Подружка стоит, прижавшись к косяку и жалобно смотрит на меня.
– Заходи, пока я добрая.
– А ты злая? – Линка на всякий случай отодвигается.
– Естественно! И ты бы была такая, повисев вниз головой! И что за мудачина на меня наехал? Видела его раньше?
– Не-а, – мотает головой Лина. – Красивый.
– Не разглядела.
– Еще бы. Поехали домой?
– Ни за что! Я теперь до последней минуты здесь буду. Специально стану глаза мозолить, – прищуриваюсь, представляя, как начну испепелять взглядом этого длинного придурка. – Не таких обламывала.
– Может, не надо? – робко спрашивает подружка. – Сонь, ты на себя глянь.
Поворачиваюсь к зеркалу и столбенею: на меня смотрит огородное чучело. Вот как их делают с косматыми волосами из соломы, так я сейчас и выгляжу.
Щедро сдобренные лаком перышки из волос разлохматились и превратились в фиолетовое осиное гнездо. Лицо отекшее, цветом напоминает свеклу, помада размазалась, тушь потекла и окружила глаза неровным синяком. В довершение всего короткая кожаная юбка вывернулась, оголив бедра и часть ягодиц, колготки порвались, и на левом колене зияет огромная дыра.
– Черт! Урод! Откуда взялся? – взвиваюсь я в новом приступе злости. – Ну, погоди!
Дергаю дверную ручку и вылетаю в коридор, Линка бежит за мной и повисает на моем локте.
– Сонечка, миленькая, плюнь на этого чепушилу. Забудь! Он в два раза сильнее тебя.
– Я не могу спустить это на тормозах. Знаешь, сколько эти колготки стоят? Пусть платит!
– Сонь, к нам охранник идет.
Оборачиваюсь: действительно, неторопливой походкой от ресепшн к нам направляется здоровенный детина в черной униформе. Я с вызовом задираю подбородок.
– Девушка, что-то случилось?
– Да, случилось, – налетаю на него. – Куда вы смотрите? Меня чуть не изнасиловали в вашем баре.
– Сонька! – стонет подружка и хватается за голову. – Не слушайте ее. Мы уже уходим.
– Напьются малолетки, потом буянят, – ворчит охранник.
– Как, вы даже проверять мои слова не будете? – возмущаюсь я. – Видите?
Задираю ногу, показывая драное колено.
– Мне тебе под юбку залезть надо?
– Зачем? – теряюсь теперь я.
– Чтобы проверить.
– Спятил, что ли? – отшатываюсь я. – У вас все тут больные? По камерам проверить.
– А, это, – охранник широко улыбается и придвигает ко мне лицо, я отшатываюсь. – Увы, сегодня их забыли включить.
Я на миг не нахожу слов, только хлопаю ресницами. Линка тянет меня к гардеробу.
– Простите, мы уже уходим.
– Никуда я не пойду! – сопротивляюсь я.
– Значит, придется вынести, – охранник поворачивается к напарнику. – Витя, помоги.
– Оборзели совсем?
Нас бесцеремонно выставляют на крыльцо и захлопывают перед носом дверь. Я пару раз пинаю створку, но Линка толкает меня к стоянке.
– Я уже такси вызвала, – шепчет она.
– Как я в таком виде домой поеду?
– Переночуешь у меня, а? Правда, мать разорется.
– Дьявол!
Бросаюсь в кусты, стаскиваю колготки, сворачиваю их трубочкой и запихиваю в карман. Голые ноги покрываются мурашками на осеннем ветру, не по погоде так шастать, можно и простыть, но я холода пока не чувствую, сверлю взглядом массивную дверь входа в бар и строю планы мести.
Но кому? Сама не знаю.
На парковку въезжает маршрутка. Из нее вываливаются девчонки, одетые в кожаные куртки, увешанные блестящими побрякушками. Они возбужденно переговариваются и чего-то ждут.
«Интересно, что за компашка? – окидываю разношерстную группу взглядом. – Наверное, проститутки явились по вызову».
– Сонь, такси приехало, – хнычет за спиной подружка. – Деньги капают за простой.
Глубоко вдыхаю и решаюсь.
– Линка, ты поезжай, а я сейчас.
– Бешеная! Ты куда?
Но я Линку не слушаю, подлетаю к девчонкам.
– Привет, герлы! Возьмете с собой?
– Ты откуда такая борзая? – лениво перекатывает во рту жвачку одна раскрашенная, как индеец, девица.
– Внутрь попасть надо. Помогите, а!
– Да мы сами…
Кто-то громко хлопает в ладоши, девушки оживляются, я оглядываюсь. Из маршрутки показывается длинный парень в странном одеянии. Ярко-красные блестящие штанишки обтягивают шарики ягодиц, коротенькая курточка такого же цвета открывает голый живот. В пупке сверкает пирсинг.
Это чудо природы манерно откидывает в сторону согнутую в локте руку, и я замечаю висящую на сгибе брендовую сумочку.
– Девушки, девушки! Поторопитесь! – тягуче тянет он. – Нас уже ждут.
«А это что за попугай разряженный?» – рассматриваю во все глаза странного парня.
– Ты идешь? – толкает меня девица со жвачкой.
– Ага.
Я беспрепятственно проникаю внутрь клуба, подмигиваю девчонкам и смешиваюсь с танцующими. Так, первая цель достигнута, теперь надо найти гада в кожаных штанах. Не к нему ли прибыли дамы эскорта?
Издалека вижу, как попугай ведет подопечных в глубину зала, где, я знаю, расположены частные кабинеты. Я огибаю одного, другого танцора, и тут кто-то дергает меня за руку, теряю равновесие и падаю на чьи-то колени.
– Эй, фиолетовая крошка, выпей со мной! – дышит мне в лицо перегаром здоровяк в наколках.
– Отвали! – пытаюсь вырваться из хватки.
– Ха-ха! А что тут у нас?
Чувствую, как чужие пальцы ползут по голому бедру, взвизгиваю и бью локтем куда придется. Попадаю в нужное место. Хамоватый громила скидывает меня и вскакивает, бешено вращая глазами.
Приключений на сегодня с меня достаточно, я просто ныряю в толпу и смешиваюсь с танцующими, а потом прорываюсь в боковое крыло. Здесь стены обиты черными панелями, по плинтусам вверху и внизу тянутся цепочки огоньков – единственного освещения коридора. Музыка звучит приглушенно, зато из-за каждой двери доносятся громкие голоса.
Я медленно иду и прислушиваюсь. Голос гада в кожаных штанах улавливаю не сразу, делаю два прохода, прежде чем удается что-то понять в какофонии звуков.
– Ты привез девчонок? – неожиданно за одной дверь раздается знакомый баритон с хрипотцой.
Напрягаюсь: мне кажется, или я его уже слышала раньше? Вспомнить не успеваю, створка приоткрывается, я замираю за ней, превращаюсь в камень, еще чуть-чуть и получу по лбу, но боюсь пропустить хотя бы слово.
– Да, Андрей Викторович, девушки уже ждут вас.
«Вот сволочуга! – киплю от злости и вытаскиваю телефон. – На молоденькое мясцо потянуло? А сутенера-попугая для кого прихватил? Для себя? Я тебе устрою кузькину мать!»
На цыпочках несусь до конца коридора и прячусь в темном углу. Как раз вовремя. Из комнаты выходит мой обидчик в сопровождении приятелей и направляется к выходу. Я скриплю зубами, наблюдая, как обтянутые черной кожей ягодицы играют во время каждого шага:
– Вжик-вжик.
От этого звука мурашки бегут по телу.
«Фигура у этого мерзавца что надо!» – неожиданно отмечаю про себя и встряхиваюсь: какие только глупые мысли не лезут в голову.
Как только незнакомцы исчезают, набираю номер полиции, и тут же сбрасываю: мой телефон потом вычислят и накостыляют как следует.
Бегу на второй этаж, где находятся помещения администрации, трогаю ручки всех дверей, наконец одна подается, вваливаюсь внутрь и прислоняюсь к стене, пытаясь отдышаться. Глаза постепенно привыкают к полумраку, вижу диван, кресла, стол. На ощупь пробираюсь к нему и (о счастье!) обнаруживаю стационарный телефон.
Ну, приступим! Довольно потираю ладошки и набираю номер полиции.
– Хочу сообщить о преступлении, – бормочу в трубку, закрывая рот салфеткой. – Срочно приезжайте, в клубе «Болибар» используют сексуальные услуги несовершеннолетних.
Тут же отключаюсь. Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить.
Тихонько, никем не замеченная, бегу к выходу из бара.
– Девушка, вы что в этом крыле делаете? – раздается сзади насмешливый голос.
Я медленно поворачиваюсь. Недалеко от меня стоит коренастый охранник и покачивает ключами. Из-за черной униформы он почти сливается с темными стенами, лишь на плече поблескивает антенна рации.
– Ой, заблудилась, – широко улыбаюсь я.
– Пошли, провожу.
– Ага.
«Откуда взялся? – мечутся мысли в голове. – Я его не видела».
Охранник мог выйти из любой комнаты, а я, занятая своими делами, не заметила его. Иду следом за парнем и прикидываю, как смыться. Мы выходим на галерею, опоясывающую зал по периметру. Внизу грохочет музыка, подвыпившие гости трясутся в едином ритме.
Охранник останавливается у балюстрады и смотрит вниз, я застываю рядом.
Близкая лестница так и манит, прикидываю: если сейчас рвану, добежать успею до середины зала, а дальше…
Кошусь на рацию и вздыхаю, хотя внутри все дрожит от нетерпения.
– Ты тоже любишь рок? – он поворачивается ко мне.
Теперь хорошо могу разглядеть парня. Юное безусое лицо, пухлые, как у ребенка, губы, смущенная улыбка. Видно, что он еще зеленый и наивный.
– Обожаю! Если бы имела голос, сама бы запела.
– Хочешь попробовать? Сегодня фестиваль исполнителей.
– Какой фестиваль?
Кручу в голове информацию. Владик, доставший нам места на сегодняшний вечер, ничего не говорил о фестивале.
– Дворовых рок-групп. Кстати, меня Павел зовут. Можно Пол.
– София, – протягиваю ему ладонь. – Я тороплюсь.
– Хочешь, обменяемся номерами? Я тебе сообщать буду о прикольных тусовках.
– Давай, – хватаю его мобильник, вбиваю свой номер и снимаюсь с места. – Пока, до встречи?
Я сразу вызываю такси, подавляю на корню желание остаться и посмотреть на суматоху, которую сама и устроила.
* * *
И вот теперь парень, унизивший меня в клубе, сидит напротив и ведет себя как истинный джентльмен. Украдкой бросаю на него взгляд. Красивый, породистый, как модель с обложки. Немного портит идеальное лицо кривая улыбка уголком рта и глаза с прищуром. Кажется, что он постоянно насмехается над всеми.
«Высокомерный говнюк! – мелькает мысль. – И с этим чмо я должна породниться?»
Смотрю на экран телефона: час, данный себе, уже прошел, пора и честь знать.
– Соня, вы куда-то торопитесь? – спрашивает Эндрю, а меня передергивает от язвительных ноток в его голосе.
– У меня встреча с подругой, – я встаю. – Приятно было познакомиться. Я могу идти?
– Соня! – хором вскрикивают предки.
– Да-да, конечно! – оживляются родители Эндрю. – Раз надо, значит, надо.
Ловлю довольный взгляд сестрицы: вот она-то по-настоящему рада, и бегу в туалет. Переодеться и сделать перышки – дело пяти минут. Смотрю на свое отражение в зеркале. Не идеал, но сойдет. Ура! Я наконец-то свободна!
Выскакиваю за дверь.
– Куда намылилась, свояченица?
Из густой тени угла показывается жених моей сестры.
