Kitobni o'qish: «Развод. Никому тебя не отдам»
Глава 1. Игорь
– Какую причину развода указать, господин Соколов?
Адвокат смотрит на меня поверх стильных очков, на губах играет легкая улыбка. Красивый, импозантный, одетый дорого и со вкусом. Сразу видно, что берет большие деньги за свои услуги. Даже черная табличка над дверью подписана золотом:
«Бессонов Александр Александрович. Адвокат по семейному праву».
«Он сейчас смеется надо мной?» – я пристально разглядываю его, а в груди невольно вспыхивает раздражение.
Я с трудом решился на такой шаг. Поход в адвокатскую контору – результат долгих размышлений и сегодняшней нервной ночи. Вчерашний вечер стал последней каплей моего долготерпения.
Вот теперь сижу и смотрю на адвоката. Еще один хлыщ, который смеет усмехаться мне прямо в лицо.
Я откидываюсь на спинку стула, забрасываю ногу на ногу и придаю себе вид этакого мажора на расслабоне.
– А какую самую частую причину указывают другие? – спрашиваю намеренно холодно и высокомерно, покачивая на пальце ключи от спортивного Бентли.
Адвокат мгновенно сканирует мои действия, и улыбка сползает с его лица.
«Так тебе, приспособленец хренов!» – удовлетворенно думаю я, но в душе все же бушует огонь.
– Обычно пишут, что не сошлись характерами.
– Вот и мне такую же причину укажите.
Бессонов несколько минут стучит по клавиатуре, потом его пальцы замирают. Он опять смотрит на меня, на этот раз совершенно серьезно.
– Игорь Николаевич, может быть, вы еще раз все обдумаете?
– Я жду соглашение.
– Но… вы не требуете раздела имущества.
– Это ее деньги, ее компания, пусть все забирает.
– Часть есть и ваша, все же в браке вы были три года.
– Александр Александрович, – смотрю на циферблат швейцарских часов и хмурюсь. – Я тороплюсь.
– Ваше желание выглядит поспешным и действия похожи…
Бессонов замолкает, подбирая слова.
– На побег? – заканчиваю за него. – Так и есть.
– Но… можно же пожить временно отдельно, прийти в себя, разобраться, поговорить наконец.
– С семьей моей жены так не получится.
* * *
Я сразу вспоминаю недавнюю беседу с тестем.
* * *
Мы сидели в его кабинете, Виктор Степанович, генерал в отставке, рассказывал о своем друге, который попытался в молодости соблазнить его жену.
– И где он сейчас? – небрежно спросил я, не слишком вникая в тему беседы.
Мы в очередной раз поссорились с Эвой. Мысленно я был все еще внутри конфликта, подбирал слова, которые сказал бы, если бы жена дала мне такую возможность. Но Эва захлопнула дверь нашей спальни перед моим носом и оставила меня на пороге.
– С предателями у меня разговор короткий: руки за голову и к стенке, – не колеблясь ответил тесть.
Я вздрогнул от неожиданности, пролил на себя виски. Таким холодом повеяло от его слов, что мне стало страшно. Мгновенно вылетели из головы и ссора, и вообще все мысли. Потом я навел справке об этом друге тестя и узнал, что он умер молодым от пулевого ранения. Получается, слова Виктора Викторовича не пустой звук?
Вот тогда впервые и возникла идея побега, и самым лучшим способом был бы развод, подписанный добровольно с обеих сторон.
* * *
– Странно, у вас такая прекрасная жена! – пожимает плечами адвокат.
Напрягаюсь: какое его дело, какая у меня жена?
Да, Эвелина – известная бизнес-леди. Ее портреты не сходят со страниц лакшери журналов, с экранов телевизоров. Она не только управляет огромным торговым центром, но и сумела организовать целую сеть электронных магазинов с самым выгодным на сегодняшний день процентом продаж.
Кто я против нее? Обычный диктор новостей крохотного кабельного канала.
Мы и познакомились, когда Эва пришла на ток-шоу к известному ведущему. Она ворвалась в офис канала, как вихрь, и свела с ума всех мужчин. Ослепительно красивая блондинка с потрясающими синим взглядом и харизмой, бьющей через край. Разве я знал тогда, что за этой милой внешностью скрывается характер железной леди? Влюбился в улыбку, в обаяние, потерял голову.
А теперь твердой рукой Эва управляет огромным штатом сотрудников и… мной.
Но я больше не хочу такого счастья! Достало все!
– Вас с ней познакомить? – спрашиваю в лоб адвоката.
Смотрю пристально, не отвожу взгляда. И он сдается первым.
– Нет! Вы меня неправильно поняли.
– Отчего же неправильно? Все, кто со мной общается, хотят извлечь из знакомства выгоду и просят представить их моей жене.
Бессонов вздрагивает, выпрямляется и жмет на кнопку печати. Молча мы наблюдаем, как лист соглашения со скрипом выплывает из принтера. Адвокат расписывается, шлепает печать, протягивает документ мне. Я хватаю ручку и не дрогнувшей ни на секунду рукой ставлю размашистую подпись.
– Теперь дело за вашей женой, – говорит Бессонов. – У вас детей нет, достаточно ее согласия, чтобы вы получили развод.
– Спасибо.
Я иду к выходу из кабинета, спиной чувствую сверлящий взгляд. И сомнение закрадывается в голову: а вдруг этот щегол позвонит Эве и испортит тщательно продуманный план?
Я оборачиваюсь.
– Александр Александрович, надеюсь вы помните о тайне клиента?
– Обижаете, Игорь Николаевич! Конечно! Я весь только к вашим услугам.
Слово «только» он намеренно выделяет голосом, но мне все равно неспокойно. Из конторы я почти выбегаю. Колени подгибаются, наступает разрядка. Сам не верю, что решился на такой серьезный шаг, но и отступать уже поздно.
Сейчас еду к Эве в офис, кладу документ ей на стол…
Мотор Бентли успокаивающе урчит.
– Придется с тобой расстаться, дружок, – ласково провожу пальцами по кожаному чехлу руля, – но жизнь, приятель, дороже. Прости!
Я выезжаю на проспект, вливаюсь в поток машин. Руки и ноги работают на автомате, не мешают думать.
«Правильно ли я поступаю? Ну, потерпел бы до того времени, пока Эва сама не захотела бы расстаться», – нашептывает внутренний голос и расшатывает мою решимость.
Включаю смартфон, и его рингтон мгновенно выдергивает из раздумий. Кошусь взглядом на экран: секретарша жены.
Черт возьми! Что ей от меня надо?
Несколько секунд сомневаюсь, ответить или нет. Лениво просматриваю журнал звонков и глаза лезут на лоб: родственники жены будто наперегонки бегали, звонили, чередуясь, с интервалом в минуту.
Телефон замолкает, но начинает верещать вновь.
– Да! – рявкаю в трубку так, чтобы у девицы всякое желание отпало связываться со мной.
– Игорь Николаевич… Игорь Николаевич…
Секретарша всхлипывает в трубку, в груди тут же рождаются колокола тревоги и начинают перезвон от малого к большому.
– Да что случилось, говори!
Сердцебиение учащается, адреналин мощной волной поступает в кровь, разносится по сосудам. Я паркуюсь у обочины.
– Эвелину Викторовну похитили…
Секунду я прихожу в себя. Новость такая, что сбивает на миг с толку. Вытираю о брюки мгновенно вспотевшие ладони, нажимаю на громкую связь.
– Как похитили? Что ты мелешь, Люда?
Стараюсь говорить спокойно, но голос подрагивает, кровь шумит в ушах, сердце бешено колотится. Хочется куда-то бежать, что-то делать. Еле удерживаю себя на месте, сижу, вцепившись в руль пальцами.
– Не знаю… – секретарша уже ревет в голос белугой.
– Погоди, я сейчас.
Я отключаюсь, а сам набираю номер жены.
– Абонент временно не доступен, – отвечает равнодушный голос телефонного бота.
Снова звоню Людмиле.
– Рассказывай, – слышу всхлипывания. – Прекрати истерику! Говори членораздельно!
– Да, я ничего не знаю! Эвелина Викторовна собиралась на встречу с партнером, вышла из офиса и пропала.
– Партнеру звонили?
– Да, он с ней не встретился.
– По камерам посмотрели?
– Да. На записи видно, как она миновала входную вертушку, кому-то помахала рукой, села в машину.
– В какую машину? Номер! Торговый центр находится на оживленной улице, над входом каждого бутика есть камера.
– Охранники уже все проверили, – Люда всхлипывает, но после моего окрика отвечает четко и точно. – Автомобиль находился в слепой зоне. Каждая камера захватывала то крыло, то бампер, но ни лобовое стекло, ни номер в кадр не попали.
– А откуда паника? Почему решили, что Эву похитили?
– Так, позвонили же.
– Кто?
Спрашиваю, сцепив челюсти: так и хочется треснуть секретаршу по глуповатой голове за информацию, которую она выдавала по каплям.
– Похитители позвонили в особняк родителям. С той минуты все и завертелось.
– Твою ж мать!
Завожу мотор и жму на педаль газа. Мой серебристый Бентли бросается вперед, как барс. Опускаю стекло: вечер свищет в лицо, остужает горящую огнем кожу. Я нетерпеливо поглядываю на дорогу, лавирую между полосами асфальта и машинами. Лишь вырвавшись на объездную, набираю нормальную скорость.
Со звонка секретарши мой телефон не замолкает. Сначала звонит тесть.
– Игорь, полиция уже едет, поторопись!
Как всегда, он принимает решения быстро и с размахом.
– Но что конкретно случилось, Виктор Степанович?
– Не знаю. Преступники позвонили на мой мобильник, сказали, что Эва у них, и бросили трубку.
«Но почему позвонили отцу, не мне? – вспыхивает в голове вопрос. – Логичнее обратиться к мужу, а не к родителям. Ни одна живая душа не знает, что я запланировал развод».
Сомнения и вопросы разъедают душу.
– Игорь, как ты мог! – вопит через минуту теща.
– Вы о чем?
У Маргариты Сергеевны всегда ко мне претензий много, а главная – я ее зять. Как посмел мужик из обычной семьи жениться на принцессе?
– Ты обещал беречь и лелеять мою дочь, а ее похитили! Может, это ты решил семью растрясти на деньги?
– Вы о чем сейчас?
В растерянности дергаю руль, Бентли виляет в сторону, от визга шин по асфальту и воплей клаксонов закладывает уши. Я сворачиваю к обочине.
– Где ты вчера ночевал? У какой шлюхи? Это с ней ты задумал похищение?
Обвинения сыплются как из рога изобилия: едва успеваю их осмысливать.
– Маргарита Сергеевна, в ваших словах нет логики. Если бы я ночевал у шлюхи, то уж точно не стал бы похитителем Эвы.
– Мерзавец! Чтоб тебе пусто было! – беснуется теща на другом конце.
Я сворачиваю к обочине, не могу вести машину под такой психологической атакой. Голова раскалывается от самых разных мыслей и предположений. И у меня закрадывается подозрение.
У Эвы нет сильных врагов, у которых бы хватило способностей и возможностей устроить похищение. Она, конечно, богатая дама, но обычная, не злостный губитель всех и вся. Может, жена таким образом решила заманить меня в особняк? Не дозвонилась вчера, не устроила мне кузькину мать, вот и нашла способ разобраться по-семейному?
«Точно! Это ловушка! Кому нужна Эва, кроме своей семьи? Она не президент страны, не организует похитителям самолет, чтобы они могли скрыться с деньгами, не откроет им границы», – думаю я и облегченно выдыхаю.
Завожу мотор, доезжаю до кольца и разворачиваюсь обратно в столицу. Успеваю проехать пару километров, как телефон звонит снова. Кошусь на экран: тесть.
– Игорь, я понимаю, мать погорячилась, прости ее, она сама не своя. Но ты сейчас нужен дома.
«Точно! Это разыгрывается спектакль для меня, – теперь сомнения становятся твердым убеждением. Никакого похищения нет, а жена ловко руководит представлением».
– Виктор Степанович, я приеду, как смогу, – отвечаю спокойно. – Занят.
– Занят? Витя, сделай что-нибудь!
Я слышу голос тещи, слышу, как она захлебывается словами. Видимо, тесть поставил наш разговор на громкую связь. И уверенность снова распадается на молекулы. Ну, не может Эва поступать так жестоко с родными. Теперь слезы тещи не кажутся искусственными.
– Игорь, поторопись. Полиция уже приехала, но ей нужен ты.
– Этот говнюк заявляет, что он занят! – на заднем фоне беснуется теща. – Я не могу… больше не выдержу… бедная моя дочь! Бедная!
В трубке раздаются громкие рыдания, шелест, что-то падает, потом слышу шумное дыхание и крик:
– Игорь, ты спятил? – визжит в трубке младшая сестра жены Вероника. – Мама в обмороке из-за тебя. Сволочь! Какая же ты сволочь!
Опять возня, шумное дыхание, стоны.
– Игорь, – говорит стальным голосом тесть. – Я оценил твою шутку, честно. Но не время сейчас, сынок. Все очень серьезно. Похитители будут звонить через час.
– Чего требуют преступники? – буквально выдавливаю из себя вопрос.
Притворюсь, что поверил. Если это представление – ловушка для меня, тогда документы на развод придутся кстати. Буду извлекать пользу из любой ситуации.
– Не знаю? Эти сволочи бросили трубку! Сказали только, что будут договариваться с тобой.
Я сворачиваю на дорогу к коттеджному поселку. Периферийно цепляю взглядом папку с соглашением о разводе, сую ее в бардачок. Не до него сейчас, хотя…
Шальная мысль закрадывается в голову. А что, если и развод не понадобится? После очередного унижения, что мне вчера устроила эта семейка, ни грамма жалости не осталось ни к жене, ни к ее родственникам.
Глава 2
Вчера я, как ни торопился закончить побыстрее дела, а опоздал на семейный ужин.
– Как это понимать? – выразительно посмотрел на часы тесть.
Отставной генерал, он привык к власти и полному подчинению. Ненавидит нарушение заведенного им же порядка и ценит пунктуальность, а я вечно опаздываю.
– Простите, Виктор Степанович, отбирал новости для вечернего эфира.
Отвечаю и чувствую, что оправдываюсь. Медленно выдыхаю через нос, подавляю желание встать и уйти в свою комнату. После свадьбы Эва настояла на совместном проживании с родителями. Мне кажется, это и стало причиной разрушения нашей близости.
– Да кому твои новости нужны? – фыркает теща и поднимает руку, давая сигнал прислуге накрывать на стол. – Твой крохотный канал никто и не смотрит.
– Точно! – поддакивает отцу Вероника, избалованная и капризная девчонка, и тут же насмешливо стреляет в меня взглядом. – Мама предлагала тебе перейти на центральный канал, почему отказался?
Хороший вопрос!
Я и сам не знаю, почему не принял выгодное предложение. Хотелось оставить хотя бы чуточку свободного пространства для себя.
– Папа, не ругай Игоря. Это я виновата, поздно сообщила о времени ужина, – заступается за меня Эва.
Но я не испытываю к жене благодарности, это всего лишь ее попытка установить мир в семье.
– А зачем ему сообщать? – не соглашается теща. – Он прекрасно знает время.
Они разговаривают между собой так, словно меня нет. А я и есть пустое место для этой семьи. Жиголо, альфонс, который женился на их любимой доченьке ради престижа и богатства. В любовь, факелом вспыхнувшую между нами с первого взгляда, никто не верил раньше, не верит и сейчас.
Союз девятки и шестерки, как говорил доктор Хаус – персонаж культового сериала – обречен на провал. Этот постулат я проверил на себе.
«Завтра точно пойду к адвокату. Все, хватит!» – думаю я, но сажусь на свой стул.
Прислуга приносит блюда, тесть первым берет приборы в руку. Это сигнал, все приступают к трапезе.
– И что за новости ты выбрал? – спрашивает генерал.
Я откладываю нож в сторону: задержка с ответом не простится.
– На Ближнем Востоке опять война.
– А, ничего нового, – взмахивает вилкой теща. – Вы, папарацци, питаетесь чужим горем.
– Ма-ма!
Теща поднимает голову.
– Не повышай на меня голос, Эва! Разве я не права?
– Наш канал не желтая пресса, – тихо отвечаю я. – Новости излагаем проверенные и правдивые.
– Ой! А ты сам видел эту войну? – вскидывается и сестренка. Я отрицательно качаю головой. – Вот и помалкивай!
Эва резко опускает чашку на блюдце, все вздрагивают, косятся на нее, но она в семье авторитет. Теперь родственники открывают рты лишь для того, чтобы положить в них аппетитный кусочек лосося или отбивной. Какое-то время раздается только стук приборов по тарелкам.
– Мам, а ты читала таблоиды? – начинает снова Вероника.
– Что там?
– Они пишут, что наша Эва и Игорь разбежались.
– Чт-о-о-о? Как это понимать? – хмурится тесть, но смотрит при этом не на дочь, а на меня. – Ты изменяешь Эве?
– Нет, что вы!
Я не раз представлял в красках, как изменил жене, а меня тут же четвертовали. Б-р-р-р!
– Тогда ты изменяешь мужу? – теперь суровый взгляд нацелен на дочь.
– Пап, не говори ерунды!
– Они все время ссорятся, – подливает масла в огонь Вероника. – Вот папарацци и заметили.
– Вы! – отец бьет кулаком по столу, посуда испуганно звякает. – Еще раз я о подобном услышу!
– Пап, – железная Эва не боится отца. – Это наше семейное дело. Если вас мы раздражаем, мы уедем жить в свою квартиру.
– Витя, ты совсем запугал детей, – тут же идет на попятную теща и поворачивается ко мне. – Игорь, помоги Веронике.
Я напрягаюсь. Кажется, мамочка с младшей доченькой спелись. Не просто так Вероника завела разговор о наших с Эвой ссорах. Наверняка это была подготовка к чему-то более важному.
Я ищу поддержки у жены, но Эва сидит с каменным лицом и смотрит в тарелку.
– В чем помочь?
– Зятек, сделай золовке одолжение, – Вероника посылает мне призывный взгляд через стол. – На моем ютуб канале скоро выйдет ролик о последнем фэшн показе. Ты мог бы прорекламировать его в новостях.
– Простите, не могу. У меня своя область ответственности.
– Господи! Просто сделай, и все! – злится теща. – Чего строишь из себя важную птицу?
«Вот стерва!» – взрывается от возмущения мозг, но отвечаю тихо и спокойно.
– Эфирное время расписано по секундам.
– Ну, Игорек, ну миленький! – канючит Ника. – Подвинь кого-нибудь.
Я выпрямляюсь, кладу приборы. Для меня ужин закончен.
– Это не мой личный канал. Обратись к директору, а я с удовольствием вставлю твою рекламу в свои новости.
– Ты и обратись. Позвони ему сейчас.
– Не могу.
– Как ты смеешь дерзить, нахал! – бросает вилку теща.
– Еще раз простите меня.
Я наклоняю голову и иду к выходу. Все, терпение лопнуло. Больше ни дня не останусь в этом доме! Читаю вечерние новости, ночую в отеле, не отвечаю на звонки жены, а теперь узнаю, что ее похитили.
* * *
Да провались ты все пропадом!
Я жму на клаксон, ворота медленно разъезжаются. Проклятая судьба снова возвращает меня в этот дом.
Яркие огни полицейских мигалок на миг ослепляют. Подъездная аллея и площадь перед особняком заполнены чужими машинами и людьми.
Я просто останавливаю Бентли на свободном месте и бегу к дому. В душе творится что-то невообразимое. С одной стороны, я тревожусь за Эву. Волнуюсь по-настоящему, совершенно не хочется, чтобы ее кто-то обидел. Пусть живет и здравствует, но уже без меня.
А с другой…
Черт возьми! Я чувствую ликование. Примитивное, злое, не достойное мужчины, но ликование.
Наконец-то встряхнется это идеальное семейство, до тошноты правильное и мерзкое. Наконец-то! Иначе родственники смотрят с высоты на всех людей и посмеиваются. Как же, хозяева жизни, мать ети! Им все можно! Они лучше всех.
Слюной наполняется рот, смотрю, куда бы сплюнуть и проглатываю. Нет, лучше не думать о плохом, лучше не думать!
Я взлетаю по ступенькам крыльца и морально настраиваюсь выдержать испытание, уготованное судьбой. Если таков путь к моей свободе, что ж, приму его.
– Где ты ходишь? – сразу набрасывается на меня теща.
Сейчас ее ухоженное лицо опухло от слез, под глазами растекаются темные круги от поплывшей туши, губы дрожат.
Я осматриваю гостиную. В ней суетятся какие-то люди, устанавливая аппаратуру для прослушивания. Громоздкие ящики раскиданы по всей комнате, перетянутой проводами. На столе один из мужчин настраивает ноутбук, проверяет микрофоны. Пахнет кожей и лекарствами. Тут же цепляю взглядом аптечку, разложенную на столе.
Чувство вины царапает изнутри. Кажется, все серьезно и по-настоящему, а я-то думал!
– Что случилось? – спрашиваю я и глубоко вдыхаю.
– Игорь, ты пришел! – тесть поднимает руку. Он сидит на диване, в гостиной. – Слава богу! Иди сюда.
Генерал стучит ладонью по сиденью дивана рядом с собой. Я не реагирую, сажусь в кресло напротив, оглядываю присутствующих людей.
– Как вы узнали, что Эву похитили?
– На домашний номер позвонил неизвестный и заявил, что Эва у него, – отвечает Виктор Степанович. Он держится лучше жены, но тоже волнуется: вижу: как он сплетает пальцы в замок, хрустит ими и расплетает снова. – Я сначала не поверил, связался с торговым центром. Секретарша ответила, что Эва вышла из кабинета, чтобы поехать на встречу.
– Вы позвонили дочери?
– Да, много раз, но она была недоступна.
– Есть же камеры!
– Сразу проверили, – ко мне подходит худощавый высокий мужчина с короткой стрижкой и протягивает руку. – Позвольте представиться, майор Виноградов.
– Игорь… Соколов, – отвечаю ему. – И что?
– На записи хорошо видно, как Эва Викторовна проходит через вертушку дверей, а дальше ее след теряется.
– Подруге Эвы звонили?
– Анжелике Смирновой?
– Да.
– Сразу же. Она тоже едет сюда.
– Зачем?
– Вчера ваша жена и Анжелика весело проводили время в баре.
– Даже так?
Эта новость отчего-то задевает меня. Получается, кот – за дверь, а мышки – в пляс. Неприятно. Не ожидал такого от домашней Эвы. Это она точно назло мне сделала.
– Да. Будем разбираться.
– Может, Эва с кем-нибудь поссорилась в баре?
– Выясняем. Наши люди отправились в клуб.
– Игорь, дай детективам делать свою работу! – с досадой выкрикивает теща. – Они, наверное, лучше знают, как вести расследование.
– Тогда зачем вы меня вызвали? – злюсь и я.
Сколько можно терпеть постоянные упреки в свой адрес?
– Игорь Николаевич, похититель хочет разговаривать только с вами, – тихо отвечает Виноградов и смотрит на часы.
– Со мной?
Теперь тревога в груди разрастается пышным цветом. Я перебираю в памяти различные моменты жизни и не представляю даже, кому мы с Эвой перешли дорогу.
– Это он виноват, – вопит вдруг теща. – Он вчера ушел из дома и неизвестно где шатался. Из-за него Эва была сама не своя!
Маргарита Сергеевна вскакивает и бросается на меня. Она колотит по плечам сухими и острыми кулаками, стараясь непременно достать лицо, я лишь уворачиваюсь от напора обезумевшей женщины. Полицейские оттаскивают разбушевавшуюся тещу, горничная тут же несется к ней с пузырьком лекарств. Миг, и по гостиной разливается густой запах валерьянки.
– Маргарита Сергеевна, успокойтесь. Я ночевал в отеле. Вот.
Бросаю ключ от электронного замка номера на стол.
– С кем?
– Совершенно один. Что за нелепые предположения? – я чувствую, что оправдываюсь, злюсь на себя, но все же продолжаю говорить. – У меня был девятичасовой эфир. Он затянулся, ехать за город уже поздно, вот и решил остаться в отеле. Принял душ и лег спать.
– И все? – тесть смотрит на меня с подозрением.
– Все! А вы о чем подумали?
О том, что я намеренно не вернулся в особняк, просто не хотел, я благоразумно молчу: лучше не давать полиции пищу для размышлений.
– А кто-то видел, что вы спали в номере?
– Никто. Проверьте. По записям с камер можно отследить каждый мой шаг. Я у вас под подозрением?
Действительно, у меня нет твердого алиби, но это же смешно. Какое похищение? Да и когда бы я успел все организовать? У меня нет такой возможности. Мысли в голове начинают крутиться в усиленном режиме.
– Нет, что вы, Игорь Николаевич. Просто вы разнервничались.
– А как бы вы реагировали на моем месте, если бы на вас было такое давление? Я сам похитил жену и сам же себе буду звонить. И вообще! Причем тут ночь? Эву увезли днем.
Я оскорбленно хмыкаю. Обычно держу себя в руках, но не сейчас. Даже мой нордический характер не выдерживает многолюдной атаки.
– Простите. Осталось пять минут до звонка. Вы готовы?
Виноградов протягивает мне трубку, я беру ее дрожащими пальцами. Нервы натянуты, как струна, только тронь и лопнут.
– Д-да.
– Постарайтесь растянуть разговор, чтобы мы успели зафиксировать место. Поняли?
– Ой, да что он понимает? – взвизгивает теща. – Сидит, как ледяной истукан, оправдывается, а моя доченька… ааа…
– Ника, – ревет во весь голос тесть. – Уведи о сюда мать! Иначе… я не ручаюсь за себя!
От телефонной трели мы все подпрыгиваем, я медленно свапаю по экрану.
