«Красный Марс» kitobidan iqtiboslar
– Разговоры ничего не значат, – строго сказал Чалмерс. – Когда доходит до дела, играют роль только сами действия.
Капуста напоминала ряды мозгов, пульсирующих от мыслей в ярком послеполуденном свете.
Она любила Марс по той же причине, по которой Мишель его ненавидел: потому что он был мёртв. А Энн была влюблена в смерть
Они стояли и смотрели закат. Их тени накладывались прямо на восточный горизонт. Небо на западе, над солнцем, было темно красным, пасмурным и непрозрачным. Облака— яркими с желтыми прожилками, высоко-высоко в небе. Что-то в песке блестело на свету, и дюны приняли ясный фиолетовый оттенок. Солнце казалось маленькой золотой пуговицей, а над ним сияли две вечерние звезды — Венера и Земля. Солнце коснулось горизонта, и гребни дюн погрузились в тень. Золотая пуговка опустилась за черную линию на западе. Небесный свод стал темно-бордовым, облака в вышине — розовыми, как цветы смолевки. Повсюду вспыхивали звезды, и темно-бордовое небо окрасилось в яркий темно-лиловый электрический цвет, который тут же переняли и гребни дюн — и теперь казалось, будто по черной равнине разливались жидкие сумерки. Вдруг Надя почуяла, как ее нервную систему вскружил легкий ветерок, поднявшись по позвоночнику и разойдясь по всей коже, щеки защипало, и она словно ощутила дрожь в своем спинном мозгу. Красота способна приводить в дрожь! И красота эта была такой странной, такой чужой. Она стояла под высоким лиловым небом на поверхности окаменевшего черного океана, и все было новым, странным, совершенно не сравнимым с чем-либо из виденного ею прежде.
«Видишь ли, Марс принадлежит сам себе. Ты можешь играть в свое изменение климата – на Земле, если хочешь, там такая помощь понадобится. Или попробуй на Венере. Но ты не можешь вымести прочь поверхность планеты, которая
формировалась три миллиарда лет»
«История – это не эволюция! Это ложная аналогия! Эволюция осно- вана на окружении и возможностях, действующих на протяжении миллионов лет. А история – на окружении и выборе, действующем в течение одной жизни, а иногда и лет, месяцев или дней! История – она как ламаркизм!»
«Марс– величественное, экзотическое и опасное место, – возвестил Джон, говоря о замороженном шаре из окисленного камня, который подвергался излучению примерно пятнадцать бэр в год. – И мы приложим усилия и построим новый общественный строй, совершив следующий шаг в истории человека! – То есть последнего вида доминирующих приматов»
"Шиката га най", что значит: "Нет иного выбора".
Мы, разумные приматы, ученые, хотели создать островки для самих себя, а не обеспечить такие условия для всех остальных. А в реальности эти островки стали частью порядка, установленного транснационалами, которые за это заплатили. То есть они не были по-настоящему бесплатными, как не было и по-настоящему свободных исследований. Все дело в том, что люди, заплатившие за эти научные островки, рано или поздно захотят, чтобы их инвестиции окупились. И теперь мы приближаемся к этому времени. Наш островок должен возместить расходы. Как видишь, мы занимались не свободными, а прикладными исследованиями. И с открытием месторождений стратегических металлов стало ясно, как наши исследования будут применяться. И вот все возвращается — право собственности, цены, зарплаты. Вся система предпринимательства. Маленькая научная станция превращается в рудник, где горняки будут относиться к земле, скрывающей под собой ископаемые, с привычной бесцеремонностью. А ученых спрашивают: «Сколько стоит то, чем вы занимаетесь?» Их просят делать их работу за плату, но всю выгоду получат владельцы компаний, на которые они работают.
Может быть, в колонию отбирали лишь обладателей определенного типа личности, которому соответствовало множество разных людей. Было ли это так? Отборочные комитеты предъявляли нереальные требования — об этом тоже важно помнить. Им требовались стабильные люди, которые при этом хотели бы полететь на Марс так сильно и безумно, что готовы были посвятить достижению этой цели годы своей жизни Совместимо ли это? Им были нужны экстраверты и блестящие ученые, которые на целые годы уходили бы с головой в исследования в одиночестве. Совместимо ли это? Нет! Никогда. И таких примеров было много. Они создавали противоречия за противоречиями — неудивительно, что первая сотня обманывала и ненавидела их.
