Kitobni o'qish: «Мама, я должна была тебе сказать», sahifa 2

Этот ресторан был одним из таких. Когда Суджин предложила в выходные поесть пиццы, Хёккон указал на это место, которое он еще раньше присмотрел по дороге с работы.

– Что будем делать после еды? – спросила Суджин, жуя кусок пиццы.

– Может, посмотрим кино? Давненько мы ничего не смотрели.

– О, здорово! Что сейчас есть интересного?

– «Шестое чувство». Это голливудский фильм, вышел совсем недавно. Отзывы на него очень хорошие, да и менеджер Чон тоже его хвалила. Сходим посмотрим? – тут же произнес Хёккон, словно только этого и ждал.

– «Шестое чувство»? Впервые слышу. А о чем он?

Хёккон даже отложил кусок пиццы, который уже поднес ко рту, и начал, бурно жестикулируя, с жаром пересказывать содержание фильма. Суджин показалось, что он с огромным нетерпением ждет того часа, когда сможет его посмотреть.

Она улыбнулась:

– Хорошо. Давай доедим пиццу и пойдем в кино.

– Да, давай. Будет очень весело.

С довольным видом ребенка, только что заполучившего желаемую игрушку, Хёккон снова взял в руки свой кусок пиццы. В этот миг мобильный телефон в кармане его брюк громко зазвонил.

– Да, это Ким Хёккон. Да, да-да.

Постепенно выражение лица Хёккона становилось все более каменным. Суджин кольнуло нехорошее предчувствие.

– Да, сейчас я ем. Да-да, да.

Телефонный разговор Хёккона никак не заканчивался. Суджин все больше снедала тревога. Отложив вилку, она наблюдала за Хёкконом.

– Да-да, да. Понял.

Закончив говорить по телефону, Хёккон глубоко вздохнул и проговорил со смесью разочарования и сожаления в голосе:

– Суджин, похоже, мне нужно на работу.

– Все в порядке, оппа. Это ведь срочно.

Суджин, привыкшая к подобным ситуациям, не стала спрашивать, почему он должен уйти.

– Ты не против? Прости.

– За что тут извиняться? Ты ведь не виноват. В современном мире уж лучше быть занятым. Взгляни на улицу, сколько там безработных! Хорошо, что мы смогли увидеться. Давай хотя бы доедим с аппетитом, – утешила Хёккона Суджин, широко улыбаясь.

– Прости, Суджин.

Закончив трапезу, они направились в сторону компании, где работал Хёккон. Улицы были все так же наполнены теплой атмосферой субботнего дня. Суджин шла, молча держа Хёккона за руку. Чем ближе они подходили к компании, тем сильнее сжималась ее рука.

Даже не успев толком попрощаться с Суджин, Хёккон исчез за дверью, словно его поглотила большая компания. Суджин не знала, что ей делать, – все ее планы на сегодня рухнули. Она еще раз посмотрела на дверь, за которой скрылся Хёккон, а затем направилась в книжный магазин неподалеку.

Книги всегда ее утешали. Даже просто глядя на книжные полки, заполненные аккуратно разложенными книгами в разноцветных обложках, она испытывала умиротворение.

Войдя в книжный, Суджин на некоторое время погрузилась в книжные новинки, пытаясь унять гложущее ее сожаление.

Вот так, проведя время в одиночестве, она вернулась домой. Мама готовила ужин на кухне в ожидании возвращения отца с работы, а Суджин, которой не особо хотелось есть после пиццы, лежала на диване в гостиной и смотрела телевизор. Обычный субботний вечер.

Дзы-ы-ынь!

Суджин с головой ушла в развлекательную программу, в которой снимались ее любимые звезды, когда на столе зазвонил телефон.

– Я возьму! – крикнула она, вставая с дивана.

Не отводя взгляда от телевизора, Суджин потянулась к столику и взяла беспроводную трубку.

– Алло?.. Алло? Кто это?

– Это я, Джиён.

– Что? Кто?

– Мама, это я, Джиён. Мы ведь договорились, что я позвоню сегодня.

Только теперь Суджин вспомнила о позавчерашнем телефонном звонке. Из-за свидания с Хёкконом она совершенно забыла, что Джиён должна была позвонить сегодня. Удивленно взглянув на часы в гостиной, Суджин увидела, что сейчас было ровно семь часов.

– Кто звонит? – спросила мама, высунув голову из кухни.

– А, ничего такого. Просто подруга, – пробормотала Суджин и кинулась с трубкой в свою комнату.

– А, да, Джиён. Как у тебя дела? – осторожно сказала она, сев на край кровати.

– Все в порядке. А ты? Тоже все нормально, мама? – голос Джиён звучал все так же звонко.

– У меня тоже все нормально. А ты и правда позвонила мне снова.

Хотя где-то в глубине души и притаилась мысль: «А что, если это правда…» – но каждый раз, когда она возникала, Суджин гнала ее от себя и повторяла, что это всего лишь телефонный розыгрыш. Однако теперь она могла сказать еще и то, что, кто бы ее ни разыгрывал, делал он это очень убедительно.

– Конечно, я ведь обещала. Неужели ты забыла?

– Н-нет. Я тоже помнила.

– Правда? Ты не забыла! Здесь две тысячи девятнадцатый год, а я – твоя будущая дочь. Теперь-то ты мне веришь? – сказала Джиён взволнованным голосом.

– Честно сказать… до сих пор не уверена.

По мере того как звонок, который давным-давно должен был закончиться смехом и словами о розыгрыше, оставался все таким же убийственно серьезным, Суджин все больше приходила в замешательство. Может, это все-таки правда? Но такого же просто не может быть!

– На самом деле, мама, тебе выбирать, верить мне или нет. Я счастлива уже тому, что сейчас говорю с тобой.

– Значит, сейчас я говорю с моей дочерью из будущего через двадцать лет, так?

– Да, верно. Всего у нас есть шесть возможностей поговорить. Сегодня уже второй звонок, поэтому осталось еще четыре.

Суджин вспомнила книги, которые листала в книжном магазине. Под влиянием грядущего конца тысячелетия в особую витрину были выставлены те из них, которые по-своему объясняли такие явления, как апокалипсис, четвертое измерение и тому подобное. Суджин мельком заглянула и в ту секцию, где были выставлены книги о путешествиях во времени и общении с людьми из прошлого. Теперь все казалось еще более запутанным.

К тому же Джиён снова произнесла, что у них есть только шесть возможностей. Независимо от того, правдивы эти слова или нет, она говорила в точности то же, что и позавчера. Суджин специально задала несколько уточняющих вопросов, чтобы подловить Джиён, но та ни разу не ошиблась.

Так что все это либо тщательно продуманный розыгрыш, который готовился не один день, либо, хотя и с крошечной вероятностью, этот звонок и впрямь мог быть из будущего.

– Если ты правда звонишь из будущего, можно мне спросить у тебя кое-что?

– Да. Что именно?

– Что будет со мной через двадцать лет? После обучения в Германии я стала профессором? В каком университете я преподаю? Какая у меня специальность?

Если этот звонок действительно был из будущего, Суджин в первую очередь хотелось узнать о том, что стало с ней самой. Невольно она сжала трубку так, словно все на самом деле зависело от ответа Джиён.

– А, ну…

– Что? Этого ты не знаешь?

Когда Джиён не смогла толком ответить, Суджин усмехнулась, думая, что своим колким вопросом подловила Джиён.

– Нет, дело не в этом…

– Тогда в чем?

– Мама, ты не смогла стать профессором, – поколебавшись, с трудом проговорила Джиён.

– О чем ты? Как это я не смогла стать профессором? – чуть ли не закричала Суджин, неосознанно вскочив с кровати.

– Угу… Не смогла ни поехать учиться за границу, ни получить докторскую степень. Конечно, и профессором стать не вышло. Ты просто… стала моей мамой.

– Что ты говоришь? Я даже учиться не поехала?

Сама того не осознавая, Суджин начала цепляться за слова Джиён. Определить, правду она говорит или нет, теперь было не так уж и важно. Куда важнее теперь казалось то, почему она не сможет стать профессором.

– Ты готовилась поехать за границу, но в итоге вышла замуж за папу. И родила меня. Я прекрасно знаю с твоих слов, что в молодости ты мечтала стать профессором. Понимаю, это может тебя разочаровать… Но ты не станешь профессором.

Слова Джиён, что Суджин не сможет осуществить свою мечту, возымели огромную силу. Всего минуту назад Суджин считала этот телефонный звонок дурацким розыгрышем, а теперь крепко зажмурилась, не понимая, как принять эту реальность. Она могла только возмущенно трясти головой, задаваясь вопросом, почему все это произошло именно с ней.

– Мама, ты меня слушаешь?

– Ну хорошо, а что тогда со мной случилось? Почему я не поехала за границу? Почему не стала профессором? Как живу? Каким человеком стала? Расскажи хоть это!

– Прости, мама. Подробнее рассказать я не могу.

Теперь для Суджин слова Джиён звучали как правда. Она торопливо расспрашивала дочь, как сложится ее жизнь в будущем, если она не станет профессором.

– Мама, пора заканчивать разговор.

– Ладно. Когда мы поговорим в следующий раз? – Суджин сама не заметила, как стала договариваться о новом звонке.

– Позвоню в следующий вторник в семь часов вечера. Хорошо? Ты обязательно должна ответить.

– Хорошо, в следующий вторник в семь, – сказала Суджин уже более спокойно.

– Мама…

– Мм?

То, как естественно Суджин отозвалась на слово «мама», показалось ей самой таким абсурдным, что она усмехнулась.

– Спокойной ночи.

– И тебе тоже.

Закончив разговор, Суджин лежала уставившись в потолок. В голове совсем все смешалось.

Слова о том, что она не сможет учиться за границей, получить ученую степень, а затем профессорскую должность, шокировали Суджин, неважно, правдивыми они были или нет. Ее настроение резко испортилось. Ей больше не хотелось об этом думать, но телефонный разговор с Джиён вертелся в голове, как закольцованная запись. Ложиться спать было еще слишком рано, но Суджин хотелось все забыть и сбежать в мир снов – настолько сильно ее шокировали слова о том, что она не сможет стать профессором. Она не могла избавиться от ощущения, что ее будущее было полностью перечеркнуто.

Суджин готова была впасть в уныние, когда вдруг поняла, что перестала критически относиться ко всей этой ситуации. Она сама не заметила, как сосредоточилась на словах Джиён и принимала их на веру, словно это была истина.

Да, Джиён излагала события подробно и последовательно. Но на самом деле, что бы она ни говорила, Суджин достаточно было просто твердо решить учиться в Германии и сесть в самолет. Однако слова Джиён о том, что она отказалась от учебы за границей, потому что вышла замуж и родила дочь, посеяли сомнения.

Суджин поразмышляла об этом еще немного, и ей в голову пришел один способ. Если звонок Джиён вправду из будущего, нужно просто спросить что-нибудь о будущем. Если все это правда, она ответит на любой вопрос о своем времени. Проще простого. Суджин снова открыла глаза.

Взяв лежавший на кровати беспроводной телефон, она вышла в гостиную.

– Ты закончила разговор? – спросил отец, который сидел на диване и смотрел телевизор.

Мама все так же готовила ужин на кухне. Прошло всего десять минут, но Суджин чувствовала себя так, словно побывала в другом мире.

– Да, закончила. А эта передача все еще идет! – сказала Суджин, бросив взгляд на экран телевизора.

Она устроилась рядом с папой на диване. Из телевизора раздался громкий смех. Пока Суджин не пошла спать, все ее внимание было полностью сосредоточено на экране.

19 сентября

1999 года,

воскресенье

На следующий день после обидного прерванного свидания Суджин и Хёккон сидели друг напротив друга в кафе и наслаждались неторопливым воскресным днем. Поскольку в понедельник Хёккону снова нужно идти на работу, они решили, что на свиданиях по воскресеньям будут просто пить вместе кофе. Это негласное правило появилось у них после того, как Хёккон устроился на работу.

Суджин, сознательно или бессознательно, все еще беспокоилась из-за вчерашнего телефонного звонка Джиён. Она решила попробовать расколоть Джиён через вопросы о будущем, но вместе с тем не могла отделаться от беспокойства из-за полученных вчера ответов. Сам по себе телефонный звонок Джиён можно было списать со счетов, но слова о том, что ей не удастся обучаться за границей и стать профессором в будущем, продолжали кружиться в голове Суджин.

Она никогда не думала о таком варианте и потому была невероятно шокирована, впервые в жизни услышав, что она не сможет стать профессором. И по ее собственному убеждению, и по мнению окружающих казалось решенным делом, что Суджин отправится в Германию, а затем станет профессором. Языковой барьер, который виделся ей главным препятствием, она потихоньку преодолевала. И оценки, необходимые для того, чтобы стать профессором, уже получила. Но самое главное – это ее горячее желание сделать научную карьеру. Ответ Джиён, что Суджин не сможет стать профессором, сразил ее наповал.

Даже сейчас, во время нового свидания с Хёкконом, слова Джиён так и продолжали крутиться где-то в уголке сознания. Суджин стало любопытно, что бы Хёккон сказал о Джиён. Она редко рассказывала другим о себе, но Хёккон был исключением. Он был чуть ли не единственным человеком, с кем Суджин могла поделиться своими истинными чувствами.

– Оппа, – начала Суджин, ставя стакан кофе на столик.

– Мм? – Хёккон покрутил соломинку в стакане, наполненном холодным кофе.

– Ты тоже веришь тому, о чем сейчас говорят люди? О конце тысячелетия, апокалипсисе, мистике, ну и всяком таком?

– Хм, никогда об этом не думал. А что?

Хёккон сделал глоток кофе и рассеянно улыбнулся так, будто этот разговор не имел особого значения.

– Ну, просто так. Мне любопытно, что ты думаешь обо всем этом.

– Под мистикой ты подразумеваешь вещи, которые трудно объяснить с точки зрения науки?

– Ага, ну всякое такое. Машины времени, вампиры, путешествия во времени, встречи людей из будущего и прошлого, звонки из другого измерения… Что-то вроде этого.

Первым делом Суджин хотелось узнать, что Хёккон в принципе думает о таких сверхъестественных явлениях. Было бы слишком странно внезапно заговорить с ним о Джиён.

– Хм, думаю, это в определенной степени интересно. А у некоторых явлений даже есть какие-то основания. Если это не что-то уж совсем смехотворное, думаю, в качестве развлечения не так уж и плохо. Хотя в реальность всех таких загадок лично я не верю, но разве не могут некоторые из них оказаться правдой? – ответил Хёккон с улыбкой.

Его реакция подбодрила Суджин.

– Вот как? Думаешь, среди них есть и правдивые?

– Конечно. Потому что мы не боги и не можем знать абсолютно все. Думаю, точнее было бы сказать, что я не знаю наверняка, но… В любой случае я не считаю всю мистику полной ерундой.

– Правда?

В этот момент Суджин почувствовала, что может рассказать все Хёккону.

– Тогда, оппа, если тебе вдруг кто-то позвонит из будущего, ты поверишь?

– Если позвонят из будущего?

– Ага. В один прекрасный день кто-то звонит тебе из будущего. Сможешь ли ты поверить в такое?

Суджин было любопытно, что думает Хёккон. Хотя его ответ никак не помог бы выяснить, правдив ли звонок Джиён, Суджин отчаянно нуждалась в ком-то, кто мог бы взглянуть на ситуацию объективно. Незаметно для нее в глубине души уже зародилось желание не принимать решение самой, а положиться на чужой выбор.

– Хм, сложный вопрос. Честно говоря, с научной точки зрения это не имеет никакого смысла. Больше похоже на сюжет какого-нибудь фильма. Думаю, если бы мне кто-то позвонил и сказал подобное, я бы не поверил, решив, что это какая-то чушь.

– Значит, ты бы не поверил? – спросила Суджин, садясь поближе к Хёккону.

В ее голосе звучала отчаянная мольба. Сейчас Суджин больше всего на свете желала, чтобы кто-то уверенно сказал ей, что будущее, в котором она не станет профессором, – всего лишь чья-то выдумка.

– Но не думаю, что смог бы считать это и абсолютной ложью. Все же всякое бывает. Как я уже сказал, мы не знаем всего об окружающем нас мире… Возможно, если бы со мной такое действительно произошло, я бы даже немного захотел в это поверить.

Расплывчатый ответ. В конце концов выбор так и остался за Суджин.

Закончив говорить, Хёккон глотнул кофе. Его взгляд был сосредоточен на стакане, а вот Суджин не сводила глаз с Хёккона.

– К тому же будущее можно изменить своими руками, – добавил Хёккон.

– И правда! Будущее ведь всегда можно изменить, да? – просияв, воскликнула Суджин.

– Да, конечно, – с улыбкой кивнул Хёккон.

Некоторое время они молча пили кофе, который был таким же горьковато-сладким, как весь этот воскресный день.

Суджин подумала, что может рассказать о Джиён чуть более прямолинейно.

– Оппа.

– Мм?

– На самом деле я хочу кое-чем поделиться.

– И чем же?

– Мы же только что обсуждали звонок из будущего…

– Ага, – Хёккон пристально посмотрел на Суджин.

– Это случилось со мной.

– Что?

Какое-то время Хёккон смотрел в глаза Суджин, словно пытаясь определить, правду ли она говорит. Однако она ответила ему прямым взглядом без тени лукавства, и глаза Хёккона постепенно начали расширяться от удивления.

– Несколько дней назад я получила странный телефонный звонок. Человек на том конце провода уверял, что звонит из будущего, которое настанет через двадцать лет. Я думала, это розыгрыш, но вчера мне позвонили во второй раз.

Пока Суджин пересказывала события прошедших дней, она пыталась решить, посвящать Хёккона во все детали или нет. Почему-то ей казалось, что о Джиён ему нужно говорить с осторожностью.

– Значит, тебе позвонили из будущего? И что сказали? – спросил Хёккон таким тоном, будто ему все еще было сложно в это поверить.

– Ну, даже не знаю… Девушка представилась моей дочерью. То есть моей будущей дочерью через двадцать лет. Разве это не абсурд?

– Даже пересказ звучит абсурдно, – рассмеялся Хёккон.

– Тебе тоже так кажется, да? Когда она позвонила мне в первый раз, я решила, что это розыгрыш, и спросила, как вообще можно звонить из будущего.

– И что она ответила? Как ей удалось позвонить?

– Сказала, что встретила меня во сне. Там я дала ей свой номер телефона, а когда она мне позвонила, трубку действительно взяла я. – Суджин вымученно улыбнулась.

– А… Я-то думал, способ окажется поинтереснее, а она просто встретила тебя во сне? Это же такое клише!

Такая же реакция была и у Суджин, когда она впервые услышала о сне.

– Мне тоже первым делом пришла в голову эта мысль. А еще она сказала, что число звонков ограничено. Шесть раз вроде бы. Первый раз она позвонила то ли в среду, то ли в четверг на этой неделе, а второй – вчера, в субботу.

– И о чем вы вчера говорили? – Голос у Хёккона снова стал заинтригованным.

– Конечно, я подумала, что это телефонный розыгрыш, поэтому намеренно задавала каверзные вопросы, чтобы ее расколоть, но после них все только еще больше запуталось. Она вела себя довольно последовательно.

Теперь Хёккон выглядел весьма серьезным.

– Вот как? И в чем это выражалось?

– Она назвала те же правила и критерии, о которых говорила во время первого звонка.

– Разве это нельзя выучить, если тщательно подготовиться? – Хёккон нахмурился, откинувшись на спинку стула.

– Может, так и есть. В следующий раз она пообещала позвонить во вторник в семь вечера. Если она и правда это сделает, не окажется ли этот розыгрыш слишком уж тщательно подготовленным? Почему она идет на такие сложности из-за меня?

Когда Суджин рассказывала Хёккону о телефонном звонке Джиён, она снова подумала, что все это кажется полным абсурдом.

– Или это действительно может быть звонок из будущего.

Хёккон еще больше посерьезнел.

– Оппа, ты веришь в этот звонок?

Его неожиданная реакция удивила Суджин. А он принялся объяснять:

– Конечно, утверждать что-то категорично мы не можем. Но мы и не знаем наверняка, правда это или нет. Что, если твоя будущая дочь действительно позвонила потому, что очень сильно захотела с тобой поговорить? Так что можешь просто на время поверить, что это и правда она, и поговорить с ней.

– А?! Поверить?

Суджин хотела услышать в ответ на свой рассказ «да» или «нет».

– Даже если звонок и окажется розыгрышем, ты ничего не потеряешь, если ненадолго поверишь в то, что она рассказывает, и просто пообщаешься с ней. Собеседница получит удовольствие от своего удачного розыгрыша, а ты – от столь необычного пережитого опыта. Просто представь, что это действительно звонок из будущего. Тогда весь смысл разговора полностью меняется. Звонок из будущего – это самый невероятный опыт, какой только можно получить в этом мире, за всю историю человечества, да даже за всю историю вселенной. Независимо от того, какое будущее откроется тебе через этот звонок, ты сможешь обернуть его себе на пользу, приняв только ту часть будущего, которая тебя устраивает. Просто поверь в этот звонок.

Глаза Хёккона оставались все такими же серьезными. Кажется, он не шутил.

Суджин же продолжала сомневаться. Выслушав Хёккона, она не могла не согласиться, что он в чем-то прав. Если это просто розыгрыш, ей не о чем беспокоиться. Как сказал Хёккон, можно просто подыграть звонившему. А если звонок Джиён был правдой, в конечном итоге только от выбора самой Суджин зависело, учиться ли за границей и стать профессором или же выйти замуж и отказаться от этой возможности. А еще она подумала, что этот телефонный звонок можно использовать как возможность взглянуть на привычный мир под другим углом.

– Оппа, значит, мне следует поверить ей, как ты предложил?

Последовав совету Хёккона, а не приняв решение самостоятельно, Суджин почувствовала облегчение и странное чувство освобождения.

– Я не говорю, что обязательно нужно верить. Просто попробуй, раз она все равно тебе звонит. Если это розыгрыш, будешь считать его забавным происшествием, а если настоящий звонок из будущего, можно думать о нем как об удивительной возможности узнать о себе то, что скрыто временем.

Теперь Суджин полностью понимала ход мыслей Хёккона. Ей не хотелось спорить с ним, пытаться найти контраргументы. Она подумала, что будет неплохо просто принять совет Хёккона. Его слова звучали логично, и Суджин понравилось то чувство освобождения, которое нахлынуло, когда она уклонилась от выбора.

– Хорошо, оппа, если во вторник она позвонит в третий раз, то я, как ты и сказал, сосредоточусь на разговоре, принимая на веру слова собеседницы. А еще попробую проверить, действительно ли она из будущего, – сказала Суджин, допивая остатки кофе.

– Как?

– Попрошу назвать выигрышные номера лотереи на следующей неделе. Если она перечислит их правильно, буду считать случившееся невероятным событием. А если не угадает, решу, что это розыгрыш, – Суджин пожала плечами и озорно улыбнулась.

– Ха-ха, и то верно! Но тебе обязательно нужно узнать, кто она на самом деле? Если правда откроется, все веселье закончится. На твоем месте я не стал бы ничего проверять. Все равно этот звонок никак тебе не вредит. – С губ Хёккона сорвались слова, которые Суджин совсем не ожидала услышать.

– Но ведь…

Суджин вовремя прикусила язык. Она чуть не произнесла имя Джиён, припомнив ее слова, что Суджин не сможет стать профессором.

Никак не вредит? Да разве можно представить себе больший вред, чем жестокие слова, что в будущем она не сможет стать профессором? А учитывая, что через двадцать лет Джиён исполнилось девятнадцать, весьма вероятно, что ее будущим отцом окажется Хёккон. Из-за того, что именно он мог стать главной помехой на пути Суджин к учебе за границей, она и не решалась выложить ему все о Джиён.

– И все же мне так любопытно! Если она позвонит мне снова, я обязательно спрошу.

Одновременно с этим она подумала, что если этот звонок действительно из будущего, его можно использовать во благо мечты о заграничной учебе.

– Звонок вполне может быть из будущего. Сейчас же конец тысячелетия. – Хёккон еле сдерживал ухмылку.

– Ты о чем? Оппа, ты же ни в какую религию не веришь! – парировала Суджин, засмеявшись.

Воскресное свидание проходило прекрасно. В нем смешались спокойствие выходного и напряжение приближающегося понедельника. Суджин и Хёккон расстались до захода солнца. Чем темнее становилось на улице, тем сильнее их охватывала досада при мысли о том, что выходные подходят к концу.

20 сентября

1999 года,

понедельник

Суджин и Ханна сидели бок о бок за кассой, подперев подбородки, и смотрели на дверь кафе. Было чуть больше часа дня. Сегодня клиентов оказалось на редкость мало. Обычно в это время девушки были заняты сильнее всего, безостановочно черпая ложками шарики мороженого, но сегодня в кафе их развлекала только громкая музыка.

После вчерашней встречи с Хёкконом Суджин продолжала размышлять о Джиён. Точнее, не о самой Джиён, а о том, как же хочется поскорее услышать ее голос и задать девушке вопросы о будущем.

Из-за вчерашнего разговора с Хёкконом Суджин теперь постоянно крутила в голове слова Джиён, что она не сможет стать профессором. И эти слова волновали ее куда больше того, кем на самом деле могла оказаться Джиён. Поселившаяся в душе тревога подкараулила ее и здесь, в кафе-мороженом.

Суджин не решалась рассказать Ханне о Джиён, но ей все-таки хотелось услышать от кого-нибудь еще, что она сможет стать профессором.

– Ханна, – обратилась она к подруге, даже не шелохнувшись.

– Мм? – та тоже ответила, пошевелив одними губами.

– Что ты будешь делать?

– Ничего не буду.

– А?

– Сегодня ничего не буду делать. Ни сейчас, ни потом, когда приду домой, – твердо сказала Ханна.

– Нет, я не об этом. Что ты собираешься делать в будущем? – сказала Суджин, засмеявшись.

– В будущем?

Только тогда Ханна медленно повернула голову и посмотрела на Суджин.

– Ну да. Скажи, ты продолжишь учиться на продюсера?

– Что это вдруг за вопросы? Я даже решила, что уже наступил Чхусок⁴. – Ханна шутливо нахмурилась, как будто даже мысли об этом дне ее утомляли. – Ну, придется продолжать, да? Мой дядя работает на радиостанции, а дома все только и требуют, чтобы я стала продюсером. Представляешь, меня до сих пор отчитывают за то, что я не пошла на факультет журналистики и радио.

– Правда? Даже сейчас?

– Угу, даже сейчас. Я не против стать продюсером и заниматься этим, но… А мой ли это выбор? Действительно ли я этого хочу? Все говорят, что с каждым годом все труднее заработать на жизнь, поэтому мне кажется, что лучше всего устроиться в компанию со стабильной зарплатой. Хан Суджин, как же тебе повезло! Твой путь уже определен.

– Мой? Эй, да ладно…

Звук открывшейся двери оборвал слова Суджин.

– Добро пожаловать, – Ханна быстро встала и поприветствовала посетителя.

Он словно стал первой ласточкой, и кафе тут же наполнилось людьми. Остаток дня прошел в суматохе.

Лишь за час до окончания рабочего дня в кафе наконец стало тихо. Убрав со столиков, Суджин и Ханна одновременно, будто сговорившись, плюхнулись на стулья и выдохнули.

Суджин очень хотела услышать от подруги, что ей удастся стать профессором. Казалось, слова о том, что она не сможет этого достичь, скреблись где-то в глубине души.

Суджин ухватилась за прерванный ранее разговор:

– Помнишь, мы сегодня говорили о профессиях?

– А? – Ханна состроила забавную рожицу.

– Как думаешь, смогу я стать профессором? – спросила Суджин, глядя ей в глаза.

– О чем ты? – спросила Ханна, которая перестала улыбаться, увидев, как серьезна Суджин.

– Смогу ли я правда стать профессором? Смогу ли поехать учиться за границу? Смогу ли получить научную степень? – на одном дыхании выпалила Суджин.

– Что с тобой? Что-то случилось?

Похоже, Ханна немного смутилась, впервые увидев Суджин в таком состоянии.

– Просто… В последнее время я спрашиваю себя, справлюсь ли я? Получится ли вообще уехать на учебу за границу, не говоря уже о том, чтобы стать профессором? Так душно, оттого что я не знаю даже ближайшего будущего.

Цель Суджин была прямо у нее перед носом.

– Подготовка к учебе за границей идет непросто? – спокойно спросила Ханна.

Суджин молча ждала, пока подруга продолжит.

– Суджин.

– Мм?

– Ты обязательно станешь профессором, не волнуйся. Никто не готовится так усердно и последовательно, как ты. Что бы ни случилось, ты будешь учиться в Германии, получишь степень и станешь профессором. Я это гарантирую. Не переживай об этом.

Голос Ханны был полон уверенности.

– Ханна, ты ведь серьезно? – переспросила Суджин, которая была по-настоящему счастлива услышать желанный ответ.

– Конечно серьезно. Ты когда-нибудь видела, чтобы я лгала? У тебя точно все получится. Ты ведь отлично справлялась до сих пор. Не волнуйся так.

Ханна слегка похлопала Суджин по руке, как будто желая утешить.

Неважно, правда это или нет, но слова подруги помогли избавиться от беспокойства. В этот миг она словно стала для Суджин благодетельницей, протянувшей ей зонтик в дождливый день.

– Суджин, так тебе в последнее время трудно из-за предстоящей учебы за границей? Давай я тебя поддержу.

Ханна шутливо похлопала Суджин по плечу. Та наконец-то смогла улыбнуться от души. Хотя ее беспокойство и тревога не исчезли полностью, слова поддержки все же придали сил.

– Ладно, и вправду хватит беспокоиться о туманном будущем. Сейчас давай думать только о том, сколько нам осталось до конца рабочего дня, – сказала Суджин, вставая из-за стола.

– О, конец рабочего дня – это святое! Обожаю его!

И по тихому кафе разнесся заливистый смех Ханны.

21 сентября

1999 года,

вторник

Во вторник вечером Суджин сидела в своей комнате, не сводя глаз с часов. Они показывали 6 часов 55 минут. Скоро должна будет позвонить Джиён. Переведя взгляд на трубку, Суджин глубоко вдохнула и выдохнула. С какого-то момента она начала ждать звонка Джиён как чего-то само собой разумеющегося.

Дзы-ы-ынь!

Телефон зазвонил ровно в семь часов. Суджин торопливо схватила трубку, чтобы родители не ответили первыми.

– Алло? – выдохнула она, ожидая услышать голос Джиён.

– Алло? – раздался уже знакомый девичий голос на другом конце провода. – Мама!

– Ты и вправду сегодня позвонила.

– Конечно, я же обещала. Мама, я так скучала по твоему голосу!

– Правда? Скучала по мне? – Суджин говорила совершенно спокойно.

– Ага, очень скучала. Я всегда рада услышать твой голос, мама, – радостно сказала Джиён.

– Я правда твоя мать? И ты правда звонишь из будущего?

– Конечно правда!

– Тогда ответь на мой вопрос.

Суджин сразу перешла к сути. Ей нужно было как можно скорее выяснить, настоящий этот звонок или фальшивый. Она хотела подловить Джиён и доказать, что слова о том, что она не сможет стать профессором, были возмутительной ложью. Тогда наконец-то она сможет дышать спокойно.

– Какой?

– Если ты действительно из будущего, назови выигрышные номера лотереи, которая пройдет на этой неделе. Или расскажи мне, что будет завтра в новостях. Ну, говори!

Когда Суджин закончила говорить, во рту у нее пересохло и она судорожно сглотнула.

– Мама, тут такое дело…

– И какое же?

Джиён замялась, и Суджин поторопила ее. Ей хотелось поскорее услышать ответ.

– Я не могу сказать тебе этого сейчас.

Суджин торжествующе улыбнулась. Вот оно, доказательство, что этот звонок лишь розыгрыш.

– Почему не можешь сказать? Это невозможно, потому что ты меня разыгрываешь? – мягко спросила Суджин.

– Нет, дело не в этом… – В голосе Джиён слышалось замешательство.

– Тогда в чем? Если это не розыгрыш, то что?

Напирая теперь на Джиён, Суджин ощущала легкий азарт.