Сияние

Кэтрин Валенте удивительная, ни на кого не похожая, фееричная, избыточная, лучезарная. Вот, правильное слово для писательницы и романа. «Radiance» оригинального названия можно перевести, как «Сияние», что порождает ненужные ассоциации с одноименным кинговым романом, знакомым широкой публике по искаженному яростью лицу Джека Никлсона с топором (помните этот постер?)

История Валенте другая и о другом, а название происходит от гимна Афродите: «Лучезарная колесница, влекомая воробьями», и составной метафоры, вмещающей весь роман. В удивительном мире книги, планеты солнечной системы пригодны для жизни и давно заселены. Люди путешествуют между мирами, подобно богам на сверкающих колесницах. Еще это о кинематографе, отличном от нашего, но и у них самом демократичном виде искусства, так же легко переносящим зрителей в иные миры. А почему воробьями? Может потому, что воробей не только птица Афродиты, как лебедь, например, но еще психопомп – проводник между мирами. Маленькая неприметная птаха бывает везде, видит все – героиня романа, режиссер Северин Анк, кинодокументалист.

Изысканно сложный, странный, проникнутый нуарной эстетикой роман.

Меня заинтересовала эта книга, так как в описании жанра указывалось: Детективная фантастика, Зарубежная фантастика, Космическая фантастика, Научная фантастика. Из всего перечисленного могу согласиться только с «зарубежной фантастикой». Все остальное весьма условно. С автором до этого знакома не была и, боюсь, желания продолжить знакомство у меня не возникнет, хотя отзывы о романе в большинстве своем восторженные. Я с трудом пробиралась сквозь дебри повествования, которое ведется в нескольких временных линиях и от лица нескольких героев. Фрагменты сценариев, тексты из личных дневников героев, кадры домашней хроники… И где-то среди всего этого – сюжетная линия, которую сложно найти, а когда найдешь – сложно на ней сконцентрироваться. Очень странный роман.

Меня смутило повествование, даже не смутило, а выбесило до ужаса. Давно так тяжело книги не шли. По сюжету тут напихано все, что только можно. И статьи из газет и репортажи и интервью и описания фильмов, да много чего еще, а ты прочитай, разберись да за сюжетом уследи. Мне понравились пара линий в повествовании, но в общих чертах было плохо.

Чтение, да, непростое. Может и не совсем честно такую оценку книге ставить, но за тем рецензии и пишем. Вот как говорят "автор не мой", в данном случае это про меня. Дочитала и ладненько, и хорошо.

Есть такие удчные книги в жанре дата фикшн, что забываешь о реальности, пока читаешь..История впечатлила, это очень увлекательно.

Невозможно описать, невозможно рассказать, с точностью подчеркнуть определённый жанр. Что это было? Сон, навеянный душной ночью, или мерцающий эфемерный дурман, ускользнувший прочь с первыми лучами рассвета? Определённо точно я могу знать лишь одно — подобных книг я не встречала ни разу.

Воссозданный калейдоскопом сознания Кэтрин Валенте мир не похож ни на что ранее описанное. Это мир голливудского нуара "золотого века", пленник и одновременно страстный фетишист чёрно-белого кино; мир, в котором немыми тропинками целлулоидной кинопленки связаны воедино пыльный Марс, мрачный Уран, загадочный Сатурн, отшельник Плутон, словно самоцветы в ожерелье. Протяни руку, достань любой. Освоенные, покорившиеся, в шаговой доступности окутанные лаковой чернотой космоса шарики, меж которыми курсируют помпезные, утопающие в бархате космические корабли.

Это не космоопера, не роман, не фантастика, не подвид эпистолярного жанра. Это псевдоисторическая ретрофутуристическая бездна, с каждой строчкой всё глубже погружающая читателя в свои неизведанные водовороты. Ошеломляющая звучными эпитетами, бьющая в лоб хлесткими метафорами, обволакивающая мерцающей игрой слов. Похожая на разговор вполголоса с самим собой — полночный, пронзительный, распахнуто-откровенный. Валенте преподнесла нам опиумный коллаж Голлувудской богемы, замороженный в своём трепетном начале. Чёрно-белый дрожащий мираж, дразнящий своей недосказанностью. Декорации набросаны элегантно, но беспорядочно. Многословный буран атакует одновременно все органы чувств, мгновение — и перед твоими глазами раскинулась вечная ночь Урана, аромат лилового лотоса с Плутона, а на кончике языка поселилось мимолетное послевкусие пряного мальцового молока.

В "Сиянии" всё подчиняется законам синематографа. Дышит ими под аккомпанемент потрескивающей бобины с кинопленкой. И чуждые планеты здесь — не более, чем декорация. Целлулоидные скалы, сгущенные маэстро света и тени сумерки, шепчущий свою интимную песнь искусственный прибой... А под светом рампы он — Его Величество Фильм.

Это произведение нельзя подвергнуть сухому анализу и разбить на математически точные составляющие. Это сюита, где соль, фа-диез и ми-бемоль неотделимы друг от друга. В ней можно лишь раствориться, впустить в себя и принять такой, какая есть. Как женщину — не пытаться понять, но... просто любить.