Kitobni o'qish: «Ради тебя одной»

Пролог

Сэмюел не был сосредоточен.

Будь он сосредоточен, он, возможно, увидел бы его.

Благодаря его матери и ее письму, которое он только что получил на выходе из больницы, его мысли были далеко, в Корнуолле.

Это была, как обычно, пустая болтовня.

«Надеюсь, ты в порядке. Джейми хорошо сдал экзамены. Одному лишь Богу известно, как ему это удалось. Он ведь у нас такой ленивый. Это никого тебе не напоминает? Если он окажется таким же толковым, как ты, с ним все будет в порядке, но я не понимаю, как можно добровольно гробить себя в Африке. Мне бы хотелось, чтобы ты приехал и подал ему хороший пример…»

Сэм прекрасно понимал, что из этого не вышло бы никакого толка. Единственный человек, которого слушает Джейми, – это сам Джейми.

Затем тон письма изменился.

«Кстати, я снова видела Джемму. Она о тебе спрашивала. Не могу поверить, что с того времени, когда вы встречались, прошло уже десять лет. За эти годы ты редко бывал дома, но, возможно, теперь, когда она здесь, захочешь приехать. Возможно, это послужит для тебя стимулом. Ведь Джемма гораздо интереснее, чем твоя скучная старая мать. Она прекрасная младшая медсестра¹ и до сих пор не замужем. Я даже представить себе не могу – почему. Ведь она так хороша собой. Рядом с ней сейчас нет мужчины, и она с удовольствием слушает, когда я делюсь с ней новостями о тебе. Тогда ты упустил свой шанс, Сэм, но, думаю, тебе следует вернуться и попытаться…»

Не став читать письмо до конца, он скомкал его, швырнул в мусорную корзину и вышел на улицу, где ярко светило солнце. Черт побери! Он собирался выехать до рассвета, но его задержало сначала то одно, то другое. Теперь еще вот это дурацкое письмо.

Его вещи уже погружены на мотоцикл. Он должен ехать в маленькую временную амбулаторию в тридцати милях отсюда, не отвлекаясь на всякую ерунду. Ему нет необходимости думать о Джемме и том лете, когда они были вместе. С тех пор прошло целых десять лет. Десять долгих одиноких лет. Он не упускал своего шанса. Его у него украли.

Яростно ударив ногой по стартеру, он сел на мотоцикл и надел шлем. Какого черта она вернулась в Пенхэлли и почему работает младшей медсестрой? Куда подевалось ее желание посвятить свою жизнь исцелению людей, стать врачом? Впрочем, что тут удивительного? Он ей тоже оказался не нужен.

Повернув ручку, он услышал слабый шум маленького мотора и с грустью подумал о своем старом мотоцикле. Джемме нравился его мотоцикл, и они всюду на нем ездили. Их отношения продлились год. Они встречались, когда она со своими родителями приезжала из Бата в их загородный дом.

Родители Джеммы не одобряли ее выбор. Это было неудивительно, учитывая его репутацию хулигана. Поэтому им с Джеммой приходилось прибегать к различного рода уловкам, чтобы быть вместе. Но следующим летом она приехала в Пенхэлли одна после выпускных школьных экзаменов, чтобы провести там свои последние каникулы перед университетом. Но это был не конец, а, напротив, только начало. Начало нового этапа их жизни. Они собирались учиться в одном и том же медицинском вузе в Бристоле, и все у них складывалось просто замечательно.

Тем летом он предложил ей выйти за него замуж и не поверил своему счастью, когда она ответила «да». В погожий день в начале августа они обменялись торжественными клятвами, каждое слово которых исходило от сердца, после чего устроили себе медовый месяц в обветшалой хижине на берегу, которая служила ему летним убежищем. Их безоблачное счастье продолжалось до тех пор, пока ее родители не приехали из Бата и не застали их там.

Они пришли в ярость, когда Джемма сообщила им, что они с Сэмом поженились. После их ухода он утешал ее в своих объятиях.

Спустя всего пару дней Сэм, вернувшись с работы, нашел записку, в которой говорилось, что она не хочет продолжать отношения и передумала поступать в университет. Что она не уверена, что вообще хочет изучать медицину. Что ей нужно время, чтобы все обдумать, и поэтому она отправляется путешествовать. И это заявляла Джемма, которая уже повидала весь мир вместе со своими богатыми родителями!

Итак, она уехала вместе с родителями, которые, очевидно, значили для нее больше, чем он, и хижина на берегу опустела.

Сэм больше никогда ее не видел. Он надеялся, что она передумает и вернется к нему, но за время своей учебы в Бристоле не получил от нее ни весточки. Он даже встретился с ее родителями, но они сказали ему, что она не желает его знать.

Тогда он перестал надеяться, получил диплом, после чего отправился в Лондон и выучился на терапевта, затем на хирурга. Вот уже несколько лет он работает в гуманитарной организации в Африке, но мысли о Джемме все еще терзают его разбитое сердце.

И после всего этого она еще смеет спрашивать его мать, как у него дела!

«Сегодня ночью она наверняка будет снова мне сниться», – мрачно подумал он, отпуская сцепление, и его мотоцикл помчался по грунтовой дороге. Воспоминаний о ее смехе, ее улыбке, о счастливых днях и ночах, проведенных с ней, таких драгоценных, таких отчетливых, было для него достаточно, чтобы понять, что она была и останется единственной женщиной, которую он когда-либо любил.

Его мать спятила, если думает, что он когда-нибудь вернется в Пенхэлли, чтобы пережить все это заново. Это бы его убило. Но лишь ради того, чтобы снова ее увидеть, прикоснуться к ней, зарыться лицом в ее волосы и вдохнуть теплый аромат лета…

Он не был сосредоточен, когда сворачивал на обочину, чтобы объехать разбитый автомобиль. Он не заподозрил неладное, увидев здесь машину, не подумал, что это, возможно, мина-ловушка. Что мятежники специально поставили ее здесь, чтобы заставить водителя свернуть на обочину.

Он думал о своей жене, о ее гладкой коже, о том, как она кричала от наслаждения в его объятиях, когда раздался взрыв.

Глава 1

– Источник неприятностей здесь.

Отвлекшись от бумаг, которые она разбирала, Джемма увидела, как престарелая Дорис Трефьюзис кивком указала на дверь. Сердце подпрыгнуло у нее в груди, поскольку такое Дорис могла сказать только об одном человеке, а она не готова с ним встретиться.

Как глупо! Она думала, что полностью готова, но, судя по ее бешено колотящемуся сердцу и дрожащим коленям, это не так.

С тех пор как с матерью Сэма вчера случился удар, она психологически готовилась к его приезду из Лондона, но все ее старания оказались тщетными, когда она увидела его впервые за много лет.

За десять лет девять месяцев две недели три дня и четыре часа, если быть более точной.

Все эти долгие одинокие годы она тосковала по нему, жадно поглощала каждую крупицу информации о нем. В прошлом году его мать сказала ей, что он попал в аварию на мотоцикле. На одно ужасное мгновение она подумала, что он погиб. Оно было недолгим, но она успела испытать невыносимую боль утраты и понять, что до сих пор его любит. Это было нелепо, поскольку они давно не общались. Одиннадцать лет назад Сэм только вышел из подросткового возраста, а сейчас он тридцатилетний мужчина.

Когда Джемма увидела Сэма, входящего в регистратуру, ее сердце подпрыгнуло. Она стояла в дальнем конце помещения и смотрела, словно зачарованная, на его высокую широкоплечую фигуру. Он был крепче, чем в девятнадцать лет, но остался все таким же неотразимым. Легкая хромота была единственным свидетельством того, что с ним произошло. Она его нисколько не портила, даже наоборот, усиливала его привлекательность. Его дерзкая улыбка лишила ее остатков спокойствия. Но она предназначалась не ей, поскольку оттуда, где он находился, ему ее не было видно. Он улыбался миссис Трефьюзис.

– Доброе утро, Дорис. Как поживаете? Вижу, вы все так же молоды и хороши собой.

От знакомого низкого с хрипотцой голоса по спине Джеммы пробежала дрожь.

Миниатюрная пожилая уборщица вернула папки, с которых вытирала пыль, на полку и окинула его взглядом с головы до ног. Ее губы плотно сжались, но глаза блестели.

– Доброе утро, доктор Кавендиш.

Джемма увидела, как взметнулись его темные брови и искривился его рот.

– Доктор Кавендиш? Что же произошло с «юным Сэмюелом»? У меня такое чувство, будто вы на меня злитесь, Дорис. Или мне теперь нужно называть вас миссис Трефьюзис?

Дорис возмущенно ахнула:

– Ты вряд ли можешь рассчитывать на теплый прием, Сэмюел. Тебя так долго не было, и твоя несчастная мать…

Он фыркнул:

– Я постоянно помогаю своей несчастной матери, с тех пор как мой отец бросил ее семнадцать лет назад, и вы это прекрасно знаете.

– Да, ты каждый месяц присылал ей деньги, но тебе следовало все эти годы находиться рядом с ней, Сэм, – мягко пожурила его Дорис.

Его улыбка немного поблекла, но никуда не исчезла, когда он произнес:

– Но сейчас я здесь, и вы могли бы для начала предложить мне чашку чая. У меня во рту пересохло.

Дорис фыркнула:

– Не уверена, что ты этого заслуживаешь.

Он улыбнулся и подмигнул ей:

– Это просто слова. На самом деле вы меня любите.

Джемма наблюдала за тем, как пожилая женщина тает под действием его шарма.

– Твоя взяла, парень, – произнесла она, краснея. – Доктор Тремэйн ждет тебя. Я принесу чай в его кабинет. Возможно, мне даже удастся найти для тебя немного печенья, которое испекла Хейзел, если доктора еще все не растащили. Она специально приготовила побольше, зная, что ты придешь.

– Для того чтобы заманить меня сюда? – спросил Сэм, с улыбкой глядя на администратора Хейзел Ферс.

Затем, словно физически ощутив присутствие Джеммы, он повернулся и встретился с ней взглядом. Лицо его тут же стало непроницаемым.

– Джемма.

Он произнес лишь одно короткое слово, но ее сердце замерло в груди.

«О, Сэм, неужели твои глаза всегда были такими синими, как средиземноморское небо вечером?»

– Привет, Сэм, – с трудом выдавила из себя она, проглотив подступивший к горлу комок. – Добро пожаловать домой.

На его щеке дернулся мускул, и он кивнул:

– Спасибо. Надеюсь, что это ненадолго. Миссис Ферс, не могли бы вы сказать доктору, что я здесь?

– Сэм! Рад тебя видеть! Я видел, как ты подъехал. Пойдем со мной. Дорис, принеси нам, пожалуйста, чай.

– Я уже включила чайник, доктор Тремэйн.

Не сказав больше ни слова, Сэм повернулся спиной к Джемме, и Ник, положив руку ему на плечи, повел его в свой кабинет.

Когда за ними закрылась дверь, Джемма закрыла глаза и облегченно вздохнула. С того момента, как он вошел, она едва дышала. Старая рана, оставленная в ее душе их давним расставанием, по-прежнему была слишком болезненной.

Сэм вернулся, но это произошло совсем не так, как она хотела со дня своего возвращения в Пенхэлли год назад. Она надеялась, что он приедет ради нее. Вместо этого его привел сюда очередной семейный кризис. Очередной призыв к его порядочности и сильному чувству долга, о которых мало кто знал.

Он вернулся не ради нее, и, встретившись с ним, она, судя по тому, как он на нее смотрел, поняла, что они никогда уже не будут вместе. Боль от этого была невыносимой.

– Ты в порядке?

Открыв глаза, она увидела акушерку Кейт Олторп, с беспокойством смотрящую на нее.

– Да, я в порядке, Кейт.

– Ты уверена? Ты бледновата.

– Я в порядке, – снова сказала она, на этот раз более решительно, зная, что, если бы Кейт продолжила ее расспрашивать, она бы разразилась слезами или сделала бы еще какую-нибудь глупость. Она не позволит себе ни перед кем проявлять свои эмоции, даже если ее сердце разрывается на части.

Сэм стоял у окна и смотрел на разрушения, оставленные прошлой осенью наводнением на Харбор-Роуд, надеясь, что это поможет ему забыть лицо Джеммы.

– Что произошло с отелем «Якорь»? – спросил он доктора Тремэйна, хотя в действительности ему было все равно. Ему никогда не нравились владельцы отеля, и он был уверен, что это взаимно.

– Он был разрушен, и его перестраивают. В нижней части Бридж-стрит много зданий пострадало. Многие люди потеряли свои дома.

– Должно быть, наводнение было очень сильным.

– Да. То, что мост устоял, настоящее чудо. Шум был оглушительный.

Я в то время лежал в больнице, поэтому ничего не знал.

– Да, я знаю. Твоя мать мне говорила, что ты попал в аварию на мотоцикле. Вижу, ты до сих пор прихрамываешь. Как твоя нога?

– Лучше, но восстановление идет медленно. Полагаю, все члены вашей команды уже обзавелись семьями? – спросил он, чтобы перевести разговор на более нейтральную тему.

Ник улыбнулся, и черты его худого лица слегка расслабились.

– Да. Джек женился, Люси вышла замуж и родила ребенка. Она вроде бы не хочет возвращаться, поэтому если тебе нужна работа…

Сэм посмотрел на своего старого друга и наставника и покачал головой:

– Я вам многим обязан, доктор Ти, но принимать ваше предложение не собираюсь. – По крайней мере, пока здесь работает его жена. – В любом случае я буду занят.

– Да, конечно. Как дела у твоей матери? Когда я видел ее вчера вечером, они обстояли неважно, но, когда я позвонил сегодня утром в больницу Святого Пирана, мне сказали, что ей стало лучше.

– Да, ей уже лучше, благодаря тому что помощь была оказана очень быстро. Ее обследовали и дали ей ударную дозу антикоагулянтов.

– Повезло, что у них есть специальное отделение дла пациентов с инсультом. Там ей окажут необходимую помощь, но после этого она будет еще какое-то время нуждаться в особом уходе. Ты сможешь о ней позаботиться?

– Да, конечно.

Последние несколько месяцев он провел, разрываясь между физиотерапией и кабинетной работой, которую ненавидел. Пытаясь честно отрабатывать свою зарплату в гуманитарной организации, сотрудником которой был на тот момент, когда с ним произошло несчастье, и думая, что ему делать дальше. По сравнению со всем этим новые посягательства на его свободу выбора сущие пустяки.

В ближайшие месяцы жизнь его матери изменится, и, если он поддастся ее влиянию, в его жизни тоже произойдут изменения.

– С ней все будет в порядке, – произнес он с непонятно откуда взявшейся убежденностью. – Ее левая половина, в основном рука и лицо, парализованы, но это лишь видимая часть проблемы. Я понятия не имею, что еще могло быть поражено и каких результатов следует ждать от лечения. Надеюсь, она полностью поправится. Я понимаю, что для этого необходимо время. Главное, чтобы не было последствий.

– Есть какие-нибудь предположения насчет того, что могло стать причиной удара?

Дорис принесла чай и печенье и тут же удалилась.

Сэм покачал головой:

– Пока нет. Ее продолжают обследовать. Ей сделали эхокардиограмму и УЗИ сонных артерий, но причину пока не нашли. У нее повышенное кровяное давление и избыточный вес. Ее режим питания не выдерживает никакой критики. Она заядлая любительница шоколада. Единственная причина, по которой ее не разнесло до необъятных размеров, состоит в том, что, кроме него, она почти ничего больше не ест. Одному лишь Богу известно, как Джейми до сих пор не умер с голоду. В доме нет нормальной еды. Очевидно, у матери была затяжная депрессия.

– Мы ею займемся, когда она вернется домой. Как поживает твой брат?

Отойдя от окна, Сэм со вздохом сел на стул и взял с тарелки печенье.

– В последнее время мать о нем беспокоится. Он настоящая головная боль. Боюсь, она это уже проходила, когда я был в его возрасте. Полагаю, у него проблемы с полицией. Только этого нам сейчас не хватает.

– Джейми попал в плохую компанию. Он водит дружбу с Гэри Лавлейсом.

Сэм нахмурился:

– Лавлейсом?

– Да. Ты его помнишь? В детстве он был хулиганом и сейчас не лучше. Кажется, он на год старше Джейми.

Он задумался:

– Я помню его отца. Он не вылезал из кутузки. Если мне память не изменяет, он в основном сидел за мелкие правонарушения. Значит, Гэри сбивает моего младшего брата с пути истинного?

– Думаю, Джейми легко поддается чужому влиянию, – сказал Ник. – Я пытался с ним поговорить, но мне не удалось до него достучаться. Я не знаю его так, как знал тебя. Все мои дети уже выросли, и я не понимаю, чем живет его поколение, тогда как с тобой мы отлично ладили. Ты постоянно торчал у нас в доме, ел на нашей кухне или бедокурил в саду. Я помню, как ты несколько раз разводил костры на газоне.

Сэм криво улыбнулся ему поверх ободка своей кружки:

– Ага. Было дело. Прости меня за это.

– Не извиняйся. Твои шалости были довольно безобидными, и мы всегда были тебе рады. Ты же знаешь, что Аннабел питала к тебе слабость.

Он встретился с Ником взглядом и задумчиво улыбнулся:

– Я тоже очень ее любил. Должно быть, вам ее очень не хватает.

– Да. Она была хорошей женщиной. Она знала, какая на тебе лежала ответственность после ухода твоего отца, и беспокоилась о тебе. Неудивительно, что в какой-то момент ты сбился с пути. У тебя был полон рот забот.

– С тех пор ничего не изменилось. Не могу поверить, что я вернулся к тому, от чего сбежал.

– А я могу. Ты был хорошим мальчиком и превратился в хорошего мужчину, как я и предполагал.

– Это чушь собачья, и вы, Ник, прекрасно это знаете. Будь у меня хоть малейшая отговорка для того, чтобы не приезжать, меня бы сейчас здесь не было.

– Ты бы приехал в любом случае. Твоя мать в тебе нуждается. Она соскучилась по тебе, как и многие другие.

– Это вряд ли, – усмехнулся он. – Все здесь помнят меня как хулигана и дебошира. Даже Дорис Трефьюзис встретила меня не очень ласково. Уверен, что Одри Бакстер не преминет сказать, что мне здесь не рады.

– От этого ты будешь избавлен. Миссис Бакстер погибла во время наводнения.

– Бедная женщина. – Сэм криво улыбнулся. – Она не говорила мне гадости в лицо, но считала своим долгом сообщать всем вокруг обо всем, что я натворил. Моя мать узнавала от нее о моем очередном проступке до моего прихода домой. Причем она рассказывала обо всем в таких подробностях, будто сама при этом присутствовала.

– Она тебя просто недооценивала.

Сэм не был так в этом уверен. Не желая больше копаться в прошлом, он фыркнул и сменил тему:

– Что у вас тут новенького? Со времени моего последнего визита здесь, похоже, многое изменилось. Я не был здесь с тех пор, как закончил проходить практику. Ваш брат Фил тогда работал терапевтом.

– С тех пор здесь действительно много изменилось.

Ник сделал паузу. Его лицо напряглось, и внезапно он стал выглядеть старше.

– Пойдем, я тебе все покажу, – сказал он, поднявшись. – Сомневаюсь, что ты узнаешь поликлинику. Мы расширили заднюю часть, построили отделение для приема пациентов с незначительными повреждениями, оборудовали новый рентген-кабинет и перевязочную. Также мы планируем построить новый корпус на земле, которая раньше принадлежала Олторпам. Лодочная мастерская сгорела в сентябре, и мы купили половину их участка, которая примыкат к территории поликлиники. Ты помнишь Кейт Олторп, вдову Джеймса?

– Смутно. Я только помню, что Джеймс погиб во время шторма.

Ник слегка нахмурился:

– Да. Ее деверь захотел продать землю. Без лодочной мастерской половина Кейт стала бесполезной. Они получили страховку и все продали. Мы приобрели достаточно большой участок и сможем открыть больше кабинетов для врачебных консультаций. Уверен, это отличный способ использования земли Олторпов. Джеймс был бы доволен. Пойдем, я все тебе покажу. Надеюсь, ты будешь приятно удивлен.

Новая обстановка действительно произвела на Сэма впечатление. Но он прекрасно знал, с какой целью Ник устроил для него эту экскурсию, и не собирался попадаться на крючок. При других обстоятельствах он, возможно, согласился бы здесь работать, но при нынешних это исключено.

Они с Ником стояли на верхней лестничной площадке и обсуждали будущее поликлиники как многопрофильного медицинского центра со стоматологическим кабинетом и отделением остеопатии. Неожиданно Ника позвали к телефону, и он ушел в свой кабинет, оставив Сэма наедине с Джеммой. Это она разыскала Ника и сообщила ему о звонке.

Ее серо-голубые глаза смотрели на Сэма настороженно, поза была напряженной, словно она видела в Сэме угрозу.

Какая нелепость! Это ему следует ее опасаться. Ведь это она его бросила.

Он встретился с ней взглядом и произнес холодно-спокойным тоном:

– Моя мать говорила, что ты вернулась.

– Да, я работаю здесь уже год. Как она, Сэм? Ник сказал, что ей лучше.

– Да, ей лучше, но она все еще не отошла от потрясения. Мы все потрясены. Ведь ей всего пятьдесят семь.

– Я знаю, но она уже много лет страдает от повышенного давления, и ее питание несколько однообразное.

– Зато очень сладкое и вкусное, – произнес он, криво улыбаясь.

Его сердце чуть не выскочило из груди, когда она улыбнулась в ответ. О боже, как же он хочет заключить ее в объятия, прижать к своей груди, зарыться лицом в ее густые мягкие волосы и узнать, пахнет ли она так же, как раньше!

– Она сказала, что ты все еще не замужем, – резковато сказал Сэм.

Ее улыбка тут же поблекла, и она отвернулась.

– Мы оба прекрасно знаем, что это не так, – пробормотала она.

– Никак не могу понять, почему ты до сих пор не подала на развод.

– Ты тоже не подал.

– Мне даже думать об этом было некогда. Я был слишком занят.

Он всячески старался ее забыть и притворялся, что ему не нужны развлечения, – вот чем он занимался все эти годы.

– Я поняла. Ты был в Африке, спасал мир. Как тебя угораздило свалиться с мотоцикла?

– Ты же знаешь, что я парень рисковый. Люблю искушать судьбу и бросать всем вызов.

– Тебе тридцать, Сэм. Может, тебе уже пора перестать заставлять мать нервничать?

Сэм сглотнул. О да, он уже взрослый мальчик. Он повзрослел в тот день, когда вернулся с работы с букетом цветов для Джеммы и обнаружил ее письмо.

– Прошу прощения, – сказал вернувшийся Ник. – Итак, на чем мы остановились?

– Я вас оставляю. Передай Линде мои наилучшие пожелания, – произнесла Джемма и пошла назад. Сердце ее бешено колотилось, ноги были ватными. Ощущения, дремавшие внутри ее одиннадцать лет, проснулись и стали сильнее, чем когда-либо.

– Итак, что ты обо всем этом думаешь? – спросил Ник Сэма.

Они прошлись по отделению для пациентов с незначительными повреждениями, поболтали с физиотерапевтом Лорен, которую Сэм хорошо помнил, и вернулись в регистратуру.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, куда он клонит.

– Все просто замечательно, но я на это не куплюсь, Ник, – мягко сказал Сэм. Я не хочу здесь работать. – Только не рядом с Джеммой.

– Почему? Тебе нужна работа, нам – хороший врач. Твои мать и брат в тебе нуждаются. И, откровенно говоря, глядя на тебя, я полагаю, что ты тоже в нас нуждаешься. Ты не мог поработать у нас хотя бы несколько недель, пока мы не найдем замену Люси? Мы были бы очень тебе признательны. К тому же у тебя было бы занятие на время твоего пребывания здесь.

– У меня дел выше крыши. К саду не притрагивались уже много лет.

– Не знал, что тебе нравится ковыряться в земле, – усмехнулся Ник. – По крайней мере, подумай над моим предложением. Возможно, тебе пора вернуться домой, Сэм.

Затем Джемма снова спустилась вниз. Их взгляды встретились, и его сердце пронзила боль.

– Я так не думаю, – пробормотал он и, развернувшись, пересек помещение и вышел на улицу.

Только тогда он смог вдохнуть полной грудью.

Джемма не знала, как ей удалось продержаться остаток дня.

Сэм покинул здание поликлиники, но его запах, витающий в воздухе, преследовал ее. Всякий раз, когда она позволяла себе о нем подумать, к горлу подступал огромный комок. Впрочем, времени у нее на это было немного. Днем ей нужно было принимать больных, а потом ехать в местную школу на вечер, посвященный профориентации. Когда она направлялась после работы домой, чтобы переодеться, ей пришлось проехать мимо дома матери Сэма. Перед ним стояла машина с логотипом агентства по прокату автомобилей. Несомненно, на ней ездит Сэм.

Ну почему она так на нем зациклилась? Он здесь временно и, когда его мать поправится, вернется туда, откуда приехал. Она не может ему позволить разбередить ее сердечные раны, поэтому должна держать его на расстоянии. Она слышала, как Ник предлагал ему остаться, и видела, как он выскочил из здания поликлиники, словно там начался пожар.

Сэм не останется, и она не должна впускать его в свое сердце.

* * *

– Сэм! Здравствуй, дорогой. Я так надеялась, что ты придешь.

– Привет! Как дела? Ты говоришь лучше. Твоя речь стала более отчетливой. – Поцеловав мать в обвисшую щеку, он сел на стул рядом с кроватью. – Я принес тебе виноград.

– А шоколад?

Он издал отрывистый смешок:

– Нет, мам, никакого шоколада. Виноград полезен для здоровья. К тому же я его люблю.

Взяв горсть ягод, он откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

– Я хочу с тобой поговорить. О Джейми.

– Где он, Сэм? – Ее взор затуманился. – Я думала, что ты его приведешь.

– Прости, я не смог его привести. Я пошел гулять с собакой, а когда вернулся, его уже не было дома. Он прислал сообщение. Сказал, что ему нужно в школу.

– Он не хочет меня видеть.

Сэм не стал ей говорить, что ему эта мысль тоже пришла в голову.

– Нет, это правда. Я звонил в школу. Там сегодня мероприятие, посвященное профориентации. Он вызвался помочь. Отсюда я сразу поеду туда, посмотрю, там ли он, и поговорю с его учителями.

– О боже!

– Уверен, они многое могут мне рассказать, но мне тоже есть что им сказать. Не беспокойся, я займусь Джейми. Ты, главное, поправляйся.

– Как там Диггер? Он по мне скучает?

Сэм улыбнулся:

– Думаю, да, но ему нравится гулять. Сегодня на рассвете мы с ним хорошо побегали по пляжу. – А потом они побывали на другом пляже, где он сидел у обломков старой хижины и мучил себя воспоминаниями.

– Не спускай его с поводка, а то он опять залезет в какую-нибудь нору.

Сэм мягко рассмеялся:

– Я помню, как ты мне рассказывала, откуда у него такая кличка. Не волнуйся, я буду держать его на поводке.

– Ты видел Ника? – спросила пожилая женщина, и Сэм приготовился к неизбежным вопросам.

– Да, видел.

– А Джемму?

Сэм почувствовал, как напряглось его тело.

– Да, видел. Она передает тебе привет с пожеланиями скорейшего выздоровления. Кажется, она довольно хорошо тебя знает.

– Она приезжает ко мне домой и измеряет мне давление. Красивая девушка, правда?

Я не заметил, – солгал Сэм. – Я был занят.

Он положил ягоды обратно на тарелку, пока не раздавил их, и взял неподвижную левую руку матери в свою.

– Давай сделаем несколько упражнений. Нужно заставить твои пальцы двигаться.

Она покачала головой:

– Это бесполезно. Они не двигаются.

– Они будут. Нужно только пытаться. Давай я тебе помогу, – сказал он и начал разминать ей пальцы.

Это не помогло ему прогнать образ Джеммы, стоящий у него перед глазами. Ее печальный настороженный взгляд преследовал его. Через несколько минут он положил руку матери и поднялся:

– Я прямо сейчас пойду в школу и разберусь с Джейми. Завтра я тебя навещу. Поправляйся.

Ее глаза увлажнились.

– Приведи его сюда и сам посиди со мной подольше. Я так по тебе соскучилась. Ты даже не знаешь…

Почувствовав угрызения совести, он мягко вздохнул:

– Знаю. Ты довольно часто мне это говоришь. Но мое место не здесь.

– Оно могло бы быть здесь.

– Нет. Когда ты поправишься и мой физиотерапевт скажет, что с моей ногой все в порядке, я вернусь в Африку.

Она схватилась за него здоровой рукой:

– Нет, Сэм! Ты не можешь снова уехать.

Возможно, ему не удастся вернуться на прежнее место работы, но он не собирается терять надежду.

– Я должен идти, – повторил он и, высвободив свою руку, поцеловал мать в щеку и ушел.

– Сэм! Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть.

– То же самое могу сказать о тебе, – ответил он с натянутой улыбкой – Ты не видела Джейми?

– Он где-то здесь, – сказала Джемма, пытаясь держать под контролем эмоции. – Делает беджики с именами родителей и готовит напитки. В прошлом году он был участником подобного мероприятия, а сейчас только помогает его обслуживать. Он сам вызвался. Не хочу показаться грубой, но это на него не похоже.

– Возможно, это просто предлог, чтобы не идти к матери в больницу. Он там еще не был. Думаю, он боится. Мне нужно поговорить с его учителями и узнать как можно больше о его дружбе с Гэри Лавлейсом.

– Лаклан Д'Анси здесь. Он все тебе расскажет. Сейчас он главный констебль и сотрудничает со школой. Ник Тремэйн тоже здесь. Если Лаклан занят, думаю, ты мог бы помочь Нику. Всегда есть множество желающих изучать медицину.

Сэм покачал головой:

– Не думаю, что школа захочет со мной сотрудничать. Я не был хорошим учеником.

– Не говори ерунды, Сэм. Ты получил четыре высшие оценки на экзамене по программе средней школы повышенного уровня сложности.

– Лишь потому, что в качестве наказания за плохое поведение мне частенько приходилось после занятий торчать дома.

Джемма улыбнулась, вспомнив его рассказы о том, как он доводил всех до белого каления, как трепал своей матери нервы и вызывал осуждение у половины города. Разумеется, все это только делало его еще более привлекательным.

Отведя взгляд от Сэма, она переключила свое внимание на девушку, стоящую за его спиной.

– Здравствуйте. Вы хотите со мной поговорить?

– Э-э… да, если можно. Я подумываю о том, чтобы стать медсестрой. Вы не могли бы рассказать мне подробнее об этой профессии?

Краем глаза она заметила, как Сэм помахал ей рукой, развернулся и ушел, и с трудом сдержала вздох разочарования.

«Хватит, идиотка! Между вами давно все кончено. Забудь его».

К сожалению, она не могла этого сделать. Оставшуюся часть вечера она взглядом искала его в толпе, и всякий раз, когда находила, ее глупое сердце начинало учащенно биться.

Да, между ними все кончено, но она не может его забыть. Ей не удалось этого сделать за без малого одиннадцать лет и определенно не удастся сейчас, когда он вернулся в город и одним лишь своим присутствием напоминает ей обо всем, что она потеряла.