Kitobni o'qish: «Желанная недотрога»

Shrift:

Carol Marinelli

Italy's Most Scandalous Virgin

* * *

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. Α.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Italy's Most Scandalous Virgin

«Желанная недотрога»

Глава 1

– Давайте не будем это обсуждать.

– Нет, нет, – мрачно улыбнувшись брату, ответил Данте Романо. – Давайте обсудим.

Заседание совета директоров было решено провести в штаб-квартире «Романо холдингз» в Риме, и, хотя за окном был морозный январский день, дебаты разгорелись не на шутку, ведь тема была достаточно скользкой и неудобной – виной тому были скабрезные статьи, касающиеся довольно бурной личной жизни основного держателя акций холдинга, Данте Романо. Он сидел во главе стола, и по неумолимому его лицу было понятно, что он не собирается извиняться за свое поведение. Его брат Стефано всеми силами пытался увести дискуссию в сторону, но его попытки были тщетны – Данте, казалось, был более чем настроен на неудобный разговор. Повернувшись к своему дяде, который также имел на руках большой пакет акций, он спросил:

– Может, объяснишь свою точку зрения, Луиджи?

Темные его глаза сверлили мужчину напротив, словно вызывая его на поединок, а спокойный и глубокий голос был неумолимым и твердым.

– Я хочу сказать, что мы – семейный бизнес с богатой историей, – произнес Луиджи.

– Мы все это знаем, – пожал плечами Данте.

– И как семейному бизнесу, нам необходимо поддерживать определенную репутацию.

Данте побарабанил пальцами по полированной поверхности стола. Ему не хотелось помогать Луиджи донести свою мысль.

– И? – жестко спросил он.

– Заголовки, подобные тем, что появились в газетах в выходные, не способствуют поддержанию репутации нас как ответственной, цельной семьи…

– Довольно! – воскликнул Данте, чье терпение лопнуло. – Мы же не какие-то кустарные ремесленники, что производят вино и масло в сарае и продают на рынке. Наша компания имеет оборот в миллиарды долларов. Кому, черт возьми, есть дело до того, с кем я сплю?!

Он оглядел всех присутствующих за столом – главным образом здесь были многочисленные члены могущественного и процветающего клана Романо. Немногие ответили ему взглядом – среди них был младший брат Стефано. Его сестра Ариана – они со Стефано были двойняшками – упорно не желала поднимать глаза, разглядывая свои ногти. Было видно, что ей крайне некомфортно.

Однако Луиджи не желал сдаваться.

– Твой отец серьезно болен, нас ждут большие перемены, поэтому нам как никогда нужна стабильность и приверженность тем ценностям, на которых основал компанию еще твой дед…

Снова семья – это слово преследовало Данте постоянно и порой слышать его было уже невыносимо. Разумеется, он любил своих родных. Но для него любовь была обузой. Иногда – как сейчас – ему хотелось биться головой о стену и кричать – потому что клан Романо вовсе не был образцовой семьей, хотя мать обожала представлять их таковыми. Он же был свидетелем многих ссор и знал, какие тайны скрывает каждый. Так, например, тот же Луиджи едва не разрушил компанию своим пристрастием к играм в казино, и только Данте сумел спасти бизнес. Потому он не питал иллюзий на этот счет и был настроен скорее скептически.

– Постой, Луиджи, – оборвал он дядю. – Мой дед как раз поднял крошечный семейный бизнес, и начинал он в сарае, но потом появился отец со своим видением…

– И своими ценностями!

– Ну да, например, он закрутил роман с секретаршей.

– Нет, правда, – снова заговорил Стефано, – давайте не будем об этом.

Но Данте было не так-то просто сбить с толку.

– Почему нет? Мой отец был образцом нравственности до тех пор, пока не оставил свою жену после тридцати трех лет брака и женился на девчонке моложе собственной дочери. – Он указал жестом на Ариану, что сидела с поджатыми губами. – Так что не смейте говорить мне про семейные ценности. Это касается каждого из вас. – Он вновь обвел взглядом присутствующих, и опять мало кто ответил ему. – Я не обязан обсуждать свою личную жизнь с вами – я и без того много отдаю компании. Я одинок и, как бы совет директоров ни хотел меня женить, намерен оставаться один и спать с теми, с кем пожелаю.

Что ж, подумал Данте, пока что у него не было недостатка в возможностях осуществлять это намерение. Женщины обожали его – и дело было не только в его привлекательности. А он был красив – стройный, темноволосый, с большими черными глазами. Он любил секс и с радостью разделял свое пристрастие к нему со случайными подругами. Играло свою роль и то, что он был богат и вынослив в постели – да и много было еще чего, что привлекало женщин: удивительное сочетание заносчивости, разнузданности, неукротимости с обаянием и умением чарующе улыбаться. О, он умел очаровывать, когда хотел, даже оставаясь негодяем. «Брось, красотка, – говорил он, а он всех подружек называл именно так, ведь это было куда легче, нежели запоминать их имена. – Может, бриллиантовый браслет поможет осушить слезы?» Вариантов было много – машина, сережки и так далее. Обычно это помогало избавиться от очередной пассии, ведь всем им он говорил с самого начала, что у их истории не будет продолжения, – и все они с охотой погружались ненадолго в сияющий роскошью мир, что окружал его, с охотой ложились на шелковые простыни и позволяли себя очаровать. Вот только уходить не хотели.

– Я намерен наслаждаться плодами моего труда, позволяя себе расслабиться, – а вы знаете, как я усердно работаю. Если бы не я, все мы бы уже давно очутились в том сарае, с которого все начиналось. Я не раз спасал компанию.

Это было так – во время развода отца и матери Данте полностью реструктурировал холдинг, так Луиджи прекратил быть основным держателем акций, но благодаря племяннику сохранил весьма выгодную позицию.

Данте откинулся на спинку кресла – он не собирался позволять Луиджи так легко отделаться, у него была заготовлена еще пара слов, – но тут зазвонил телефон. Бросив взгляд на экран, он понял, что звонит врач из больницы, где находился отец. Данте ожидал от него новостей – вчера он навестил отца во Флоренции, чтобы обсудить его переезд в частный хоспис в Риме. Сам он в основном обитал здесь, Стефано был в разъездах между Римом и Нью-Йорком, Ариана же, несмотря на отлучки в Париж, тоже проводила большую часть времени здесь. Однако отец вчера выразил желание вернуться в просторный особняк в Луктано, угнездившийся среди холмов Тосканы и окруженный горячо любимыми им виноградниками. Данте пообещал ему, что это возможно осуществить. Они с отцом не всегда ладили, но все же отношения их были теплыми – даже несмотря на сумасшедший график работы.

Стефано и Ариана родились, когда Данте исполнилось семь. Тогда же его родители перестали ссориться – возможно, причиной тому был рост семейного бизнеса, означавший, что финансовые проблемы позади, но Данте порой считал, что немалую роль сыграл его отъезд в школу-интернат в Риме, где родители купили квартиру и где мать отныне проводила большую часть времени. Каникулы, однако, оставались самым чудесным временем года – отец брал отпуск летом и обучал его премудростям работы с землей, что давала такие обильные плоды, на которых и строился их бизнес. Но полностью Данте погрузился в дела лишь годам к двадцати пяти – тогда компания была очень близка к кризису, потому что отец переключился на производство, оставив управление Луиджи, который, будучи импульсивным, не мог принимать важные решения и тратил огромное количество времени и денег в казино. Данте принял управление компанией на себя, и это принесло ему неожиданный бонус: отношения с отцом сменились вначале на взаимное уважение, потом на полное доверие и, наконец, на дружбу.

А потом в жизни отца появилась Миа Гамильтон. Вначале она работала в лондонском офисе, стажируясь на секретаря-референта, затем ее повысили до личного помощника самого Рафаэля, отца Данте. Данте так и не смог изменить свое враждебное отношение к ней – хотя, узнав о болезни отца, приложил все усилия, чтобы не портить отношения, сколько бы ему ни осталось. И вот отец хочет переехать в Луктано, что влечет за собой определенные трудности. Они вовсе не технического характера, что касается транспортировки, то у них есть свой вертолет, все необходимое больничное оборудование можно без проблем установить в резиденции, – главная проблема в том, что в поместье будет она, Миа. В больнице, когда вся семья являлась навестить отца, она почти всегда исчезала в нужный момент. Данте, изредка сталкиваясь с ней, неизменно обращался к ней «наша мачеха». В поместье же она будет постоянно, и мысль о том, что последние дни жизни отца им придется как-то находить общий язык, претила Данте. И все же ради отца он был готов и на это.

Он вначале не собирался отвечать на звонок, намереваясь продолжить совещание и перезвонить врачу в удобный момент, но телефон не желал замолкать. В то же время он поймал взгляд своей секретарши Сары – судя по ее лицу, ей тоже звонил кто-то, кого нельзя было оставить без внимания. Данте ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине.

– Почему бы нам не сделать паузу, – произнес он. – А когда продолжим, думаю, стоит обсудить что-то еще, помимо моей сексуальной жизни.

Он встал, не обращая внимания на разгневанного Луиджи, и направился в свой офис, по пути проверяя пропущенные вызовы, – их было четыре, и все они были от врача. Вот экран телефона вспыхнул вновь, и Данте ответил на звонок:

– Данте Романо.

Его ожидал тяжелый удар – звонящий врач сообщил, что состояние отца внезапно ухудшилось, и прежде чем кто-либо успел оповестить семью о приближающемся конце, Рафаэль Романо покинул этот мир. Данте знал, что рано или поздно новость эта его настигнет, и все же не был к ней готов. Взгляд его устремился к огромному куполу церкви Святых Петра и Павла, стоящей на возвышении. В голове не укладывалось, что отец мертв.

– Он страдал? – спросил Данте.

– Нет, – заверил врач. – Он ушел быстро. Рядом был его адвокат. Синьора Романо отлучилась прогуляться, и мы даже не успели ее позвать.

Данте поморщился: ему вовсе не хотелось знать, что делала в этот момент Миа Романо, совсем скоро она уедет – от нее необходимо избавиться, словно от злокачественной опухоли. Однако его огорчили слова врача о том, что отец умер в присутствии адвоката, когда его должны были окружать близкие. Потом он подумал о той, что была отцу верной спутницей целых три десятилетия, – пока не явилась эта щучка Миа.

– Моей матери сообщили? – спросил Данте взволнованно.

– Нет, – ответил врач. – Знаете пока только вы. Синьора Романо решила, что эту новость вам лучше сообщить мне.

Что ж, у нее хватило здравого смысла не звонить самой, подумал Данте.

Когда-то он возненавидел ее с первого взгляда – точнее, со второго. В первый раз, увидев ее, он буквально остолбенел, позабыв даже о своей ярости к отцу из-за сплетен о его интрижке, – тогда он понятия не имел, что его любовница – Миа Романо. Он тогда отметил, что кожа ее слишком светлая для итальянского жаркого лета. Миа предстала перед ним в льняном платье-рубашке цвета лаванды и замшевых туфлях на каблуке. Светлые волосы, зачесанные наверх, оттеняли ее кожу и подчеркивали яркие синие глаза, обрамленные золотистыми ресницами.

– Кто вы? – спросил он ее, войдя в офис отца.

– Миа Гамильтон, – ответила она с легким акцентом и пояснила, что она новая секретарша Рафаэля Романо, перекинутая сюда из лондонского офиса.

Его должен был насторожить ее акцент – ведь его собственная секретарша бегло говорила на нескольких языках, как и он сам. Но, очарованный новой знакомой, он не был способен мыслить логически. Они стояли и смотрели друг на друга – на миг Данте потерял счет времени. Но от него не ускользнул легкий румянец, что залил щеки и шею девушки, как и напряжение, повисшее в воздухе, и желание, что мелькнуло в глазах у обоих. А потом вошел отец. К счастью.

Данте предпочел бы забыть об этой первой встрече и о тех чувствах, что он испытал. Рафаэль попросил девушку выйти, и между ним и сыном разгорелась ссора, в которой последний узнал, отчего посредственные лингвистические навыки Миа не стали препятствием для ее новой работы. А позже ему довелось узнать и то, какой собранной, решительной, твердой и упрямой, не говоря уже о чопорности, могла быть эта девушка. Порой она была даже жестокой. Ее не устраивал статус любовницы, она не хотела быть никем иным, кроме как женой Рафаэля Романо.

Газеты разразились весьма драматичным повествованием о распаде знаменитой и благополучной пары и, не стесняясь, поливали грязью Миа, обвиняя ее в том, что она разрушила прочный и долгий брак. Ее заклеймили жадной до денег щучкой, ищущей себе покровителя, и ни одно издание не смягчило атаки. Однако Миа оказалась крепким орешком – впоследствии ее называли «Снежная королева» – и ни разу не позволила себе выказать подлинных чувств. Даже во время показа слезного интервью с Анджелой Романо, что вскоре должна была стать бывшей женой Рафаэля, Миа была поймана в объектив папарацци мирно гуляющей по магазинам. Но Данте не присоединился к коллективной травле, потому что его враждебность носила исключительно личный характер. Его жгучая ненависть и презрение имели скорее целью самосохранение.

Он сам занялся укреплением бизнеса, чтобы не отдать его в жадные руки этой золотоискательницы. Потом последовал быстрый развод отца и матери – и через шесть месяцев после первой встречи с Данте Миа Гамильтон стала носить фамилию Романо. Разумеется, его на свадьбе не было. Он отправил отцу записку, написанную от руки, где говорил, что никогда не признавал институт брака – а теперь окончательно в нем разочаровался. На свадьбу, впрочем, не пришел никто из их семьи. Мать переехала в Рим, где и жила по сей день, а дражайшая мачеха с тех пор обитала в семейном поместье в Тоскане.

Единственным преимуществом болезни отца было то, что его светская жизнь в Риме стала весьма ограниченной, и в результате Миа оказалась в тени – наверняка громко проклиная Рафаэля за то, что весь блеск и великолепие титула Романо обходит ее стороной.

– Спасибо за все, что вы для него сделали, – сказал Данте врачу. Подумав о том, что ему предстоит, он невольно приложил руку ко лбу. – Я сообщу семье.

Закончив разговор, Данте постоял немного, собираясь с мыслями. Скоро процесс будет запущен – собственные похороны отец запланировал так же тщательно, как некогда занимался первой винодельней и недвижимостью на холмах Тосканы, благодаря чему они и превратились в огромную империю. О, как же ему будет не хватать отца – несмотря на все разногласия.

– Сара, – произнес он, нажав кнопку селекторной связи, – не могла бы ты попросить Стефано и Ариану подняться ко мне в офис, пожалуйста?

– Разумеется.

– Луиджи тоже, – добавил Данте.

Близнецам было двадцать пять лет, ему самому – тридцать два. На новость о смерти отца они отреагировали по-разному: Стефано стоял бледный и молчаливый, Ариана же, любимица отца, не скрывала бурных рыданий. Луиджи тоже потрясла новость о смерти старшего брата, и он сидел ошеломленный, уронив голову на руки.

– Нужно сообщить матери, – сказал Данте.

Он предложил Луиджи воспользоваться вертолетом, чтобы отправиться в Луктано и сообщить новость жене.

Ужасно, думал он, направляясь обратно в зал заседаний, что совет директоров узнает о смерти отца прежде, чем мама, но они, должно быть, уже слышали плач Арианы, и уехать всем троим, ничего не объяснив, будет слишком странно. Впрочем, люди уже начали догадываться. Оглядывая серьезные лица, Данте отметил, что многие плакали – Рафаэля Романо, хоть он и был строгим начальником, любили и уважали за преданность делу и страсть к работе.

– Новость не должна выйти за пределы этих стен, – серьезно и немного грустно произнес Данте. – Официальное объявление будет сделано в свое время, но некоторым особенно значимым людям необходимо сообщить об этом лично.

Все поняли, кого Данте имеет в виду.

– Нам нужно отправиться к ней сейчас, – сказал он, обнимая сестру. – Поехали.

– Бедная мама, – всхлипнула Ариана. – Это убьет ее.

– Она сильная, – произнес Данте, входя в лифт. – Она Романо.

Матери после развода судья дал разрешение сохранить фамилию Романо – впрочем, это была лишь формальность, и меньше всего ее имел в виду Данте сейчас.

Машина прокладывала путь по запруженным улицам, Ариана продолжала тихо всхлипывать, Стефано же позвонил своей невесте Элоа и поведал печальную новость.

– Мама должна была быть с ним рядом, – произнесла Ариана, когда они приблизились к роскошной вилле, где Анджела Романо имела квартиру в пентхаусе. – Это все она виновата.

– Нет, – возразил Данте, зная, что сестра имеет в виду Миа. – Ее можно обвинять во многом, но не в смерти папы. Нам нужно…

Он умолк на полуслове, когда взгляд его упал на пару, приближающуюся к зданию. Они держались за руки, и женщина слегка забежала вперед, словно бы убегая от мужчины, тот, смеясь, потянул ее за руку, и она кокетливо прижалась к нему. Женщиной была его мать, мужчина же показался Данте знакомым, но узнать его он все же не смог.

– Сделайте еще круг, – попросил он водителя, и Стефано вопросительно посмотрел на брата.

– Зачем? – произнес он.

– Мне нужно собраться с силами, прежде чем мы сообщим ей.

Стефано нахмурился, и Данте увидел в его глазах вопрос.

– Ей придется сказать так или иначе, – сказал он. – Скрыть новость мы не сможем.

– Конечно, не сможем, – согласился Данте, вытаскивая телефон. – Но нужно сообщить о прибытии, нельзя вот так явиться без приглашения. Это будет ненужным шоком.

Он понимал, что придумывает отговорки, – телефон матери был выключен, и оператор предлагал оставить голосовое сообщение. Набрав номер повторно, он наконец услышал в трубке ее голос.

– Данте? – спросила она. – Что-то срочное?

– Стефано, Ариана и я едем к тебе.

– Зачем?

– Мама, – произнес Данте, – мы будем через несколько минут. – Он перевел дыхание. – Нам нужно сообщить тебе непростую новость.

Ариана неодобрительно посмотрела на брата, когда тот закончил говорить.

– Ты слишком прямолинеен, Данте, – упрекнула его она. – С таким же успехом ты мог бы сообщить ей по телефону.

– Они были женаты тридцать лет, – резко возразил Данте. – Ей нужно время наедине с собой, чтобы собраться с силами.

И отослать любовника, мысленно добавил он. Интересно, кто же это – явно кто-то знакомый, но вот лица он никак не распознает. Да и не так это важно – гораздо важнее то, что он не ожидал увидеть мать с другим мужчиной. Разумеется, она имеет полное право на личную жизнь и заслуживает счастья… но в любой другой день он бы принял новость куда лучше. Наверное, мама подумает то же самое, узнав о смерти Рафаэля.

К счастью, она оказалась одна, когда лифт поднял их на самый верхний этаж.

– Данте, что, черт возьми, вы… – начала она, но тут взгляд ее упал на заплаканное лицо дочери и бледное – Стефано.

Она замерла, мгновенно поняв, с какой новостью явились дети.

– Пойдем, – произнес Данте, вводя ее в холл и в гостиную.

– Нет, нет, нет! – воскликнула она, опустившись в кресло.

– Мама, это произошло быстро, и он не страдал. Он был с Роберто. Накануне я видел его, и он даже смеялся…

– Я должна была с ним попрощаться, – произнесла Анджела и заплакала. – Что будет на похоронах? Я не была в Луктано с тех пор, как…

Она не закончила, но все поняли – с тех пор, как вскрылась правда об отце и Миа. Скандал тогда был невообразимый, и мать, чувствуя, что семейное гнездо осквернено, переехала в роскошную квартиру в Риме.

– Луиджи и Роза приглашают тебя остановиться у них, – сказал Данте. – Ну, и еще есть отель.

Боже, подумал он, вот они и дошли до этого – мать, прожившая в городе всю жизнь, вынуждена останавливаться в отеле, пусть даже он и принадлежит их семье. Чувствуя, как его переполняет ярость и гнев, он налил себе и Анджеле бренди. Он должен увидеть отца, пронеслась мысль.

– Я позвоню Саре и скажу, пусть пилот, после того как Луиджи прилетит домой, возвращается за мной. Я лечу во Флоренцию, чтобы увидеть отца, – сказал он. – Вы хотите со мной?

Стефано покачал головой, Ариана снова принялась плакать и беззвучно произнесла «нет».

– Я вернусь сегодня вечером, – произнес Данте. – А потом мы все полетим в Луктано в преддверии похорон.

– Это моя вина, – прорыдала Анджела. – Мне следовало быть лучшей женой, держаться за…

Данте нахмурился – мать говорила те же слова, когда выяснилась правда о болезни отца.

– За что?

Но Анджела всхлипывала так сильно, что не могла говорить, и, ободряюще сжав ее плечи, он сказал:

– Ты здесь вообще ни при чем.

Он-то знал наверняка, кто был всему виной.

Позвонив в больницу, Данте предупредил, что летит к ним, чтобы не переводили отца в морг, а потом договорился с пилотом.

– Все в порядке, – сообщила Сара. – Я покормлю Альфонсо.

Черт, он совсем забыл о собаке.

– Спасибо.

Вертолет унес его в больницу Флоренции, и спустя недолгое время Данте уже шел по коридорам к уединенной комнате, где лежал отец.

Миа уже уехала, хотя Данте и не ожидал увидеть ее у изголовья, проливающей слезы. Он был лишь рад тому, что им не придется видеться. Рафаэль Романо выглядел спокойным, точно спал, – в комнате витал ванильный запах орхидей из вазы, стоящей у кровати.

– Ты знал, да? – спросил Данте, садясь подле кровати. – Вот что ты имел в виду, говоря, что хочешь вернуться в Луктано…

Взяв холодную руку отца, Данте задал вопрос, который никогда не осмелился бы задать при его жизни, и голос его надломился.

– Зачем тебе нужно было на ней жениться, па?

В этот момент он не думал о том, какую боль этот шаг причинил всей семье – он говорил о своем вожделении к Миа Романо.