Жизнь в шоколаде, или Записки еврейской мамы

Часть первая. Они обязательно вырастут

Так вот ты какая, жизнь в шоколаде!

С утра дома пошел снег. И, знаете, лучше бы это был таки настоящий снег, тогда все неприятности ограничились бы лужами на полу и мокрыми потолками. Но снег был непростой, а из какао. Так вот, какая она, жизнь в шоколаде, – думала я, рассматривая припорошенную коричневым порошком квартиру. Коричневые следы вели из кухни во все комнаты. С тихим ужасом я вспомнила, что в зале лежит светлый ковер. В смысле, лежал светлый… т.е. нет, не так, лежит бывший светлый ковер… Квартира преобразилась! В воздухе витал нежный аромат ванили и опять-таки, шоколада. Цветы на шторе в кухне долго притворялись тропическими, а оказались банальной клубникой. Мы их раскусили, когда они пустили усы. Понятно, тоже шоколадные. Дети к претворению в реальность шоколадной жизни подошли творчески. Самые старшие стащили пакет с какао с антресолей, куда отчаявшиеся родители его засунули, потом доча, естественно, его просыпала. Дети не слишком расстроились, родители еще спали, и доказать без того, чтобы поймать их на месте преступления, кто виноват – невозможно. Они тренированными голосами, как в хоре, на разных высотах, дружно и одновременно поют: «Это не я». Добиться правды можно только пытками и угрозами, но мы же гуманные родители… Хуже всего, как-то я поймала себя на том, что теперь на все вопросы быстро отвечаю: «Это не я», с непередаваемой детской интонацией. Ладно, утешала я себя, в прошлой квартире они рассыпали кофе. Растворимый. И если здесь стеклопакеты, куда порошок не проникает, то в прошлой кухне стояли обычные окна. Трещинки между краской на рассохшемся дереве подоконника, незаметные зазоры в углах окна… Отмыть это не удалось. Три недели подъезд благоухал кофе (да, рассыпали всю банку, чего мелочиться), соседи благосклонно улыбались, поглядывая на нас, потом я отчаялась это вымыть и покрасила окно. Теперь подъезд стал пахнуть краской, и соседи улыбаться перестали. Хотя упаковка сообщала, что краска гипоаллергенна и без запаха, и я готова была в это поверить, но вот соседи почему-то не поверили. Так что какао – это не страшно, уговаривала я себя, плитка и ламинат отмоется, шторы постираются, шоколадные полоски и маленькие пальчики на обоях – дело житейской, с ковром, конечно, тяжелее… Пока я обдумывала все эти хозяйственные дела, доча, терзаемая виной и раскаянием, решила помыть посуду. Я вошла на кухню, и увидели греющую сердце любой матери картину – доченька, склонившись над раковиной (еще бы, стоя на стуле), трудолюбиво терла мочалкой тарелку. Рядом высилась гора уже вымытой посуды. Я смахнула слезу умиления… и рассмотрела, какой именно мочалкой она моет посуду. «Доченька, – прошелестела я, и стала нетвердой рукой нащупывать шоколадную стенку, – а где ты взяла эту мочалочку»? «Ну, это…, – произнесла моя нежная и грациозная умничка дочь, – за унитазом в ванной, а что»? Ноги подкосились. Все зверюшки с полок, присыпанные шоколадным снегом, злорадно ухмыльнулись. «А то, – рявкнула я, что я этой мочалкой драю сантехнику! А ты – посуду…» Тут мой голос прервался, доча тихо сползла со стула и проложила новую дорожку шоколадных следов в направлении детской. До этого момента это была последняя не ошоколадненная комната…

Обруч, фаршированный рисом

Знаете, что я сейчас делаю? Засыпаю рис в обруч. Вот уж не думала, что дойду до такой жизни.

Короче, я набрала лишний вес. Пришел момент, когда бегемот в зеркале посмотрел красивыми глазами и вздохнул одновременно со мной.

Я поняла – меня спасет только обруч! Талия опять станет тонкой, бедра – крутыми, а во взгляде появится поволока. Долго выбирали обруч. Первый обруч стоил всего-ничего, был веселенького зеленого цвета, и после того, как его собрали… оказался детским. Я зарычала, учла все параметры и заказала взрослый тяжелый обруч (700 г мало, 900 тоже, давай вот этот – 1200!). Обруч пришел, после сбора радовал взор, и я, счастливо вздохнув, пустила его в ход. В мечтах я уже обладала тонкой талией. На второй день стало болеть все, что выше талии, ниже и вместо. На третий день проявились синяки.

А на четвертый… Спина объявила бойкот ногам. Я легла на кровать и не смогла встать. Это было очень страшно и как-то по-дурацки смешно. После этого меня спасала физиотерапевт, которая строго-настрого запретила мне крутить такие тяжести на талии.

Короче, я купила два пластиковых обруча, легких и грациозных, и… они отказались крутиться. Просто валились на пол. Вместе и по отдельности. Да умею я крутить эти несчастные обручи с 5 лет – на талии, бедрах, шее и двух руках одновременно. Я могла бы в цирке выступать. Но эти гады пластиковые с гнусным хихиканьем просто сползали вниз и там уже корчились в приступах веселья.

И вот тогда меня осенило гениальной идеей! Надо эти обручи утяжелить.

Вначале мы их с сыном пытались разломать в месте соединения. Но они были сварены на совесть, и обручи превращались в овалы, но не сдавались.

Тогда мой старший сын притащил папину дрель и просверлил в обруче дыру. Дальше я сфотографировала его, довольного собой и с дрелью наперевес. Зашла на кухню, открыла шкафчики и замерла. Риса не было. Его не было совсем. Зато в большом количестве были макароны и гречка. Гречки так вообще аж пять пакетов.

А если вместо риса в обруч засыпать гречку, ничего? Почему именно рис? Потому что в Китае его больше всего? В отличие от гречки?

Рис нашелся в холодильнике. Вскрытый, но не непобежденный.

Дальше его героически засыпАли в обруч (сын), и размышляли о том, что в случае голода мы теперь не пропадем, такого тайника еще ни у кого не было (я). Наконец, рис утрамбовался, обруч стал весить необходимые мне 700 гр, и я, гордая и счастливая, наконец-то его крутанула. Он подумал… и сполз. Его брат-близнец зашелся в визгливом хохоте. Я еще раз крутанула. И еще.

– Слушай, дорогая, оставь это, а? Хватит мучить нас обоих – взмолился обруч, беременный рисом.

И вот я сижу и думаю: как дальше жить? Неужели моя талия ко мне не вернется?

Барабашка?

Вначале пропал фильтр. Такой, пластиковый, кухонный, в котором вода отстаивается, объемом литр. Недоумевая, мы искали его, встречаясь глазами, в которых сквозил только один вопрос: Как? Как мог потеряться такой немаленький предмет?

Предмет был обнаружен в карго – отделении, где хранятся консервы и бутылки с растительным маслом. Похихикали, спрашивая друг друга: «Это точно не ты?», но никто не признавался, и мы про это забыли.

Потом фильтр пропал еще раз, мы уже спокойнее и деловито обшарили всю кухню. Фильтр спокойно играл в прятки, находясь в подвесном шкафу с чашками.

Следующей пропала банка с сахаром. Пока дошли до магазина, питались коричневым сахаром и заменителем. Но вот как? тоже ж не маленький предметик?! Сахар обнаружился, согласно всем законам жанра, после того, как мы купили и употребили еще полкило, тоже в карго. Надо вообще все пропавшие предметы искать сразу там. Нет второго носка? Глянь в карго! Мам, дай денег? Посмотри в карго, сынок!

Далее, однажды муж позвал меня, и открыл морозильник с загадочным выражением лица. Я привычно зыркнула в сторону фильтра, но тот стоял на месте с непроницаемым видом, типа, я тут не при чем.

При чем оказалось баночка творога, непонятно почему хихикающая на верхней полке морозилки .

И пять вся семья синхронно мотала головами: типа, понятия не имею, я тут точно не при чем.

Вытащив из ящика с кастрюлями непомытый после овсяной каши ковшик, я зарычала. Смеяться уже не хотелось.

Но добила меня пластиковая миска, притворяющаяся чистой, ровно до тех пор, пока вы не брали ее в руки. Потому что дальше приходилось мыть и миску и руки. Стенки миски были жирными.

Я не знаю, кто этот шутник. Но во-первых, у меня на него очень большой острый зуб, а во-вторых, лучше бы отловить его быстрее, ибо шутки становятся все злее и опаснее.

Курьеры, терроризирующие город

Вчера вечером, пока я смотрела кино, а вся семья сладко почивала, произошло страшное. Ну, как страшное… Такое… Короче, я кино досмотрела, и, расслабленная, сладко потягиваясь, шаркая в сторону спальни, как обычно, нажала на ручку входной двери. С целью проверить, не забыли ли ее запереть на сон грядущий. Если дверь тихо открывается в ответ на нажатие, я бормочу: «Ну вот, заходи кто хочет, бери, что хочет», если уже заперта, я молча вздыхаю и шаркаю дальше.

Оказалось – бывает третий вариант. Дверь-то была заперта, но я ясно услышала, как с ручки со стороны коридора что-то соскользнуло и упало перед входной дверью.

Я мгновенно покрылась холодным потом, (вы не знаете хорошую краску от седины?), и включила свет в коридоре, лампа как раз расположена прямо над дверью. Потом, готовая ко всему, осторожно глянула в глазок.

Там ничего не было. Но я же слышала!!!

Дальше я посмотрела на то, что у меня во второй руке. Телефон. Сходить за ножом? Я все равно не решусь им воспользоваться. Звать на помощь? Все спят. А вдруг мне показалось? Причем, пару часов назад, уже после наступления темноты, домой заходил муж. Значит, тогда на двери ничего не висело.

Короче, я открыла дверь, выставив вперед телефон на манер электрошокера.

Перед дверью лежал большой яркий стикер.

«Приходите к нам! – звал он, – у нас дешевое мясо, орехи и много других радостей».

Радостей, ага. Трудолюбивые курьеры. Если я кого-то из вас увижу, то придется бороться с желанием вцепиться зубами. В выигрыше будет рекламодатель – мяса на продажу явно станет больше.

Они обязательно вырастут

Сначала они маленькие. И ты кормящая мать. И питаешься овсяной кашей. На воде, да. Никаких – кофе, шоколада, апельсинов, и вообще…

Они научились есть сами? Не спешите радоваться. Это просто другой уровень. Теперь сапожный крем, оказавшийся на полу или в зоне действия маленьких ручек – национальное бедствие. А знаете ли вы, что бывает, если вот с тюбика отвинтить крышечку, а потом папа на этот тюбик наступает? Хрясь! И хорошо, если там была зубная паста, а не сапожный крем. Почему зубная паста на полу? Не знаю. Просто факт. Его придется принять.

Из туалета ты выходишь осторожно, выглядывая и наощупь, потому что за дверью может оказаться малыш, и резко открытая дверь придаст ему неожиданное ускорение. Ага. И инфаркт у родителя. В итоге второй родитель не знает, кого спасать первым: мать с сердечным приступом и истерикой (я его убииила!) или вопящего ребенка, который так и не осознал, почему на него обрушилась Вселенная. (Проблема, что еще несколько лет ты будешь крадучись выходить из всех туалетов, пугая окружающих и заставляя их усомниться в твоей нормальности).

А потом они вырастают и можно расслабиться? Нет, это повод тренировать умственные способности. Потому что они уже освоили твой телефон и комп лучше тебя самого, на уровне интуиции.

А пароли? Хочешь – не хочешь, будешь помнить наизусть. Потому что они регулярно пользуются телеграмом, фейсбуком и другими милыми твоему сердцу приложениями. А если ты перед уходом не вышел из скайпа – кто не спрятался, я не виноват. Они еще и отвечать за тебя будут. Твоим друзьям. Нет, потом, конечно, воспитательная беседа и все такое. Но это уж потом. А вначале друзья, которые теперь боятся доверять тебе тайны. Вот так напишешь что-то, а потом окажется, что весь двор подростков с увлечением обсуждает твою проблему, благодарю покорно.

А еще они накачали каких-то вирусов, и мне уже который месяц предлагают то вступить в секретный масонский орден (осталось всего четыре места). Или купить супер кошелек, даже не знаю за сколько. Причем масонский орден всплывает слева снизу, а кошелек закрывает весь обзор. Отбиваюсь всеми руками. Если они скачают еще один вирус, все пропало. Пока я буду разбираться с кошельком и масонами, третий вылезет из монитора и меня сожрет.

Дети в магазине

Мы с мужем долго и упорно скрывали от детей мой возраст. Игра была такая. Дети в очередной раз спрашивали: «Мама, сколько тебе лет»? А папа в ответ в очередной раз начинал петь: «Дети, вашей маме снова семнадцать». Все были довольны. И тут, на каникулы дочу отправили к бабушке. Вернувшись, она первым делом заявила, мама, а я знаю, сколько тебе лет! Тебе …! Пришлось вздохнуть и признаться, ну, да, уже как-то вот не семнадцать.

Как-то раз в магазине доча громко спрашивает: «Мам, а ты уже на пенсии, да»? Люди вокруг явно расслабились и стали двигаться медленнее, поглядывая в мою сторону.

Я решила не кипишить, и осторожно, уточнила: «А почему ты так решила»?

– А потому что сидишь дома, и не работаешь.

Прекрасно, прекрасно. Надо было ее к другой бабушке отправлять, той, которая моя мама, а не мужа. Потому что если вначале я почувствовала себя старушкой, то теперь еще и иждивенкой. Не объяснять же всему магазину, что я зарабатываю деньги, не выходя из дома. А люди вокруг откровенно веселились. Старший сын веселился тоже. Мам, она думает, тебе лет семьдесят! А тебе только…

– Стоп. Хватит веселить народ.

Вышли на улицу. Возле мусорки стоит бутылка из-под водки. «Мам, а вон бутылка с водкой! А давай набухаемся»!

Я споткнулась. Вот откуда у мальчика из приличной семьи подобные выражения, а? А мысли??? Откуда???

«Есть такая группа, с названием Тату, там девушки решили, что они сошли с ума…» Я споткнулась еще раз. Потому что песню затянул младшенький, Львеночек. Пел, не выговаривая половину букв, но мелодия, как и слова, были четко узнаваемые.

Потом старшие стали громко выяснять, кто из них дурак, и гоняться друг за другом с веселым топаньем, а Львенок на тротуаре вопил, что на него сейчас наедет машина. Водитель, осторожно парковавшийся, в ответ на такую немыслимую ложь просто завис за рулем, и машина перекрыла всю дорогу возле дома. Мама шла посреди этого бедлама, рассеянно улыбаясь кончиками губ. Еще и что-то напевала при этом. Когда я осознала, что именно пою, настроение слегка испортилось. Я пела то самое: «Там девушки поют, что они сошли сума, Что вовсе им не надо, мол, фуфло или туфту, Они хотят друг друга, вот это, блин, чума»!

Ах, уехала жена…

На час дня была запланирована культурная программа. В Оперном театре дети с довольными мордочками уселись на бархатные кресла и сразу принялись позировать для селфи: «Мама, сними»! Современное поколение… Наконец, глубокая темнота, занавес поднимается, и через минут пять я поняла, что мне смертельно скучно. И в фейсбук не залезешь, освещенное телефоном лицом моментально выдавало нарушителя режима. Я смирилась, и стала развлекаться, пытаясь угадать, кто под унисекс костюмами девочки, а кто мальчики. Все было хорошо, но в какой-то момент Лев решил, что с него хватит. Он встал с кресла и пошел гулять по залу. На шипение и размахивание руками он внимания не обратил, продолжая курсировать между рядами и приближаясь все ближе к пульту странного вида, стоящему позади зала. Я представила, какая будет развлекуха, если сейчас я буду бегать за ребенком по всему залу, а он с радостными визгами и похрюкиваниями удирать от меня, и затаилась, притворяясь, что к этому лягушонку-путешественнику не имею никакого отношения.

– Мам, я его сейчас верну, – сказала моя умница дочь, соскользнула в темноту зала, и исчезла. Ровно через три минуты спектакль закончился. Я осталась без детей, все пространство заслонили опаздывающие в гардероб слонопотамы. Телефон дочери не отвечал. М-дя… сходили в театр…

Еще через минут семь дети нашлись. Они шли, трогательно взявшись за руки, в свободных руках у них было по белому шарику на палочке. И где они шарики успели раздобыть?

Квартира, кажется, просекла, что осталась без хозяина. Десять дней без мужа, и я поняла, каким избалованным существом являюсь. Возле меня всегда был мужчина, который менял лампочки, чинил краны, собирал мебель… А тут…

Первой «накрылась» люстра в прихожей. Т.е., не сама люстра, а лампочка в ней. Поскольку люстра – крутое творение дизайнера, я даже думать не буду, как именно ее надо развинчивать, чтобы поменять лампочки. В конце концов, у меня есть еще два светильника, – думала я. Вчера загнулся второй светильник. Если завтра перестанет работать третий, входить в квартиру придется с вытянутыми вперед руками, как в мультиках про зомби. Останется для полноты картины только подвывать: Мозги, мозги!…

Потом отвалилась нижняя планка у кухни. Спотыкаясь о нее, я чертыхаюсь и усиленно вспоминаю, когда должен прилететь муж.

Это еще не все. После того, как одна моя родственница, не скажу какая, решив помочь, помыла все полы у нас дома (понятно, пока меня не было), у меня перестали работать электронные часы-будильник и монитор. С часами я воевала три дня. Там все непросто, механизм установки времени у часов немножко сломан, поэтому вначале нужно ровно в полночь вытащить из розетки вилку и тут же включить обратно, а потом долго тыкать карандашом, пытаясь попасть в кнопку, отвечающую за то, чтобы время на часах не прыгало. Я все сделала поэтапно. В первую ночь я отвлеклась, и полночь наступила без меня (будь я Настенькой из сказки, бедное Чудище лесное бы сдохло окончательно и бесповоротно. Хорошо, что я – это не она). На вторые сутки я таки поймала полночь и вытащила вилку часов из розетки. Гордая собой, я не знала, что самое трудное еще впереди. Следующие полчаса я с пыхтеньем тыкала филейную часть часов карандашом, пытаясь угадать, как именно выглядит эта точка G у часов… потом плюнула и пошла спать. Назавтра, светлым днем, мы-таки договорились с часами, или они сымитировали все, что надо, устав сопротивляться, но цифры больше не прыгали. Я была счастлива, пока не пришли вышеупомянутые дети, и не поставили пред фактом, что монитор не работает. Совсем. Нет, ну я честно подергала все шнуры, входящие в системный блок, но монитор ушел в глухую несознанку. Хорошо, что у нас дома есть второй комп, иначе страшно подумать, что случилось бы с нами со всеми за десять дней без кино/мультиков/интернета…

Мыть пол – это очень, очень большой риск!

А еще я подсела на клипы Шнура. Там, несмотря на всю нецензурную лексику, есть что посмотреть, ну и сюжеты, и юмор… Все было ничего, пока я, забывшись, не пропела в трубку брату: «Ах, уе…ах, уе, ах, уехала жена, заи, заи, заинька моя…»

Брат перепугался не на шутку. Я матом в принципе не пользуюсь. Даже если молотком по пальцу. Вот такая нежная фиалка, да, а тут… Шнур…

До приезда мужа оставалось двое суток…

Куда я смотрела

«Куда ты смотрела»?! – С патетикой в голосе и легким подвыванием на конце спрашивают сознательные взрослые в момент, когда я пытаюсь рассказать, что опять учудил кто-то из моих детей. После такой фразы я обычно теряюсь. Нет, ну я могу ответить, куда именно я смотрела, но ситуацию это точно не спасет.

Например, я точно смотрела во все глаза на старшего, который в тот момент был единственным, и было ему около двух лет от роду.

Мой сыночек раздобыл косточки от мандаринки, зажал их в кулачке, и, отойдя от мамы на расстояние в полтора метра, глядя маме же в глаза, стал, радостно похихикивая, засовывать косточки одна за другой в ноздрю. Я просто рванулась вперед всем телом, как горная ласка, но не успела. Две косточки изъяла сама, на остальные две пришлось вызывать Скорую помощь. Приехали две молодые … как бы это помягче… фельдшерицы, попросили мою (МОЮ!!!) скрепку, изъяли рассаду из носика, и, уходя, через плечо одна из них бросила: «Смотреть за ребенком нужно лучше, мамаша»! и столько презрения было в ее голосе… В общем-то, я как раз на него и смотрела. Помогло это мало, правда.

В следующий раз этот же ребенок постирал сапог дедушки в стиральной машине вместе с белым бельем. Самой странное, что ни белью, ни сапогу это ни разу не помешало. Наверное, раньше машины стиральные были лучше, да? Или сапоги? Или постельное белье? Я запуталась…а в квартире на тот момент проживало шесть человек! Шесть человек на тридцать восемь метров жилой площади, или пятьдесят пять общей. Понятно, что на ребенка практически всегда кто-то смотрел. Сапог, правда, это не спасло.

Пару месяцев назад я жаловалась маме на жизнь по телефону. Ребенок, младший, ему еще не было трех лет, тихо шуршал где-то неподалеку. Когда жалобы все были высказаны, и меня вдоволь пожалели, я явила себя подрастающему потомству. И заорала! Свежепоклеенные обои были трудолюбиво разрисованы чадом с применением шариковой ручки.

– Ну и куда ты смотрела? – спросила меня мама, когда я позвонила ей с внеочередной жалобой на жизнь.

Я не ответила. Мама-то ни в чем не виновата. И ребенок был совсем рядом, в двух метрах от меня, правда, в соседней комнате.

А позавчера, этот младшенький трудолюбиво лепил что-то из пластилина. Я умилялась. Мелкая моторика развивается, и не бедокурит, и под присмотром. Я же на него поглядывала! Поглядывала, ага. Перед сном заорал папа. Ну не громко, зато очень эмоционально. Розетка была тщательно вымазана пластилином. Наутро он взял отвертку, вывинтил розетку и бросил мне на колени – отмывать.

Хорошо хоть, вопрос: «Куда ты смотрела»? не задал.

Да на них мы смотрим, на них!!! И кому это когда помогало???

Половое воспитание подростков

Вот я! Никогда так делать не буду, – думала я, пребывая в подростковом возрасте и приятном заблуждении, что учту все ошибки родителей и знакомых, и стану идеальной матерью. И вот когда дети научились чистить зубы и говорить «спасибо» и «пожалуйста» ты вдруг сталкиваешься с неожиданными для тебя трудностями, и с ужасом понимаешь, что не имеешь понятия, как их преодолеть.

Я всегда буду честно разговаривать с детьми на все щекотливые темы – думала я. Врать – ни за что, говорить: «Вырастешь – узнаешь», не для меня. Тактично, деликатно, продуманно, но честно. И что я получаю?

– Мам? А что это? – мой взрослый (одиннадцать лет) сыночка тычет пальцем на кассе в упаковку средств индивидуальной защиты. Лицо хитрющее, глаза счастливые. Ща мама покраснеет и начнет заикаться. Ага, не на такую напал.

– Презервативы, сынок, – громко и отчетливо отвечает нежная мать и ехидничает: – а ты что, читать разучился?

– Мам! А что такое публичный дом? – У меня-таки пунцовеют щеки. Надо все-таки отключить дома вайфай. Муж смотрит на первенца с удовлетворением, и с ожиданием счастья в глазах. Ему тоже интересно, как я выпутаюсь.

– Это такое место, где покупают женщин легкого поведения.

– Мам! (я вздрагиваю) А кто такие…

– А это тебе папа расскажет, – и я малодушно удираю с поля боя. Это еще полбеды. Гораздо хуже, когда на автобусной остановке сей отрок доверчиво спрашивает: «Мам! Я прочитал анекдот в интернете, кому не рассказываю, все хохочут, а я не понимаю. Объяснишь»? И я согласилась!!! И он рассказал. После чего я десять минут не могла успокоиться. А он, мой мальчик, ждал, когда же я успокоюсь и объясню ему, в чем тут счастье. Как я выкрутилась, уже не помню. Но с тех пор, как только слышу: «Мам! А хочешь анекдот»? я вздрагиваю и вспоминаю, что у меня тьма тьмущая несделанной домашней работы. Прямо сейчас. Кипит и переливается. Расскажи папе. Но почему-то тролить папу ему не так весело.

Книга – лучший подарок

Меня в свое время было за уши не оттянуть от книг. Читала запоем и взахлеб. По шесть часов в день. А доченька читать не любит. Совсем. Все попытки приучить натыкаются на глухую стену непонимания. Однажды на книжной ярмарке я увидела чудесную книжку. Она была глянцевая, розовая, в цветочки, и называлась как-то Дневник старшей сестренки или что-то в этом духе. Я ее пролистала. Лицо мое становилось нежным и одухотворенным. Что-то там было про подружек, младшего братика. Я купила, принесла домой. За завтраком, когда вся семья не спеша расправлялась с булочками с корицей (папа пек!), я сказала: « А теперь приятный сюрприз! Мы с папой дарим тебе чудные книжки! И протянула доченьки эту самую… розовую… «Спасибо, – сказала вежливая дочь и положила книгу на край стола. Неинтересно. А поскольку мне неинтересны те самые булочки, т.е. интересны, но нежелательны, я решила эту книжку полистать более внимательно. И открыла… И обалдела… «Нормально ли целоваться в одним мальчиком, когда влюблена в другого? Наверное, да. Потренируешься. Опыт приобретешь». Опыт??? Что это??? Что я купила??? «А вот если парень хочет продолжить общение ниже поцелуев…?» ААААА!!! Мама! И я, своими же руками, принесла это своему нежному невинному чистому ребенку в ее восемь лет! Позор! Я застонала от ужаса и стала прятать книгу под столом с целью незаметно ее вынести из кухни и похоронить. Сжечь. Порвать на лоскуточки. Пойдут клочки по закоулочкам. Но сын был на страже.

– Мааам! А что это ты делаешь?

– Я? Ничего! А ты что подумал?

– А куда это ты книгу потащила?

– Я? Никуда… я ее почитать хочу. Прямо сейчас. Сильно!

– А давай я ее первый почитаю. Хитрющие глаза на довольной мордочке аж светились.

– Обязательно. Как-нибудь потом. – Я быстрым шагом удрала с кухни и засунула книгу на самый высокий шкаф. Сын бежал следом. Но я успела первая… Уффф… вот уж не ожидала от себя… Хорошо, что кроме этого дневника юной Эммануэль я купила Волшебник Страны Оз. Доченька сосредоточилась на книжке с картинками и забыла про утреннее недоразумение, а старший сын, отвлекшись, забыл про ту книжку. Во всяком случае, надеюсь. Надо слазить и посмотреть, лежит ли она на шкафу.

Вредоносные насекомые или чем расплачиваешься за утренний сон

Люди бывают с компьютером на «вы», на «ты», и на «ты, козел». Младший сынишка знает компьютер лучше меня. Одна беда – он пока не умеет читать и писать. И говорит тоже не очень качественно. Что не мешает ему находить в компе именно те игры и мультики, которые ему нужны. Я долго не понимала, как это происходит. А однажды увидела. Значит, он нажимает на голосовой поиск и, нагнувшись к микрофону, произносит: «Чудесный маркер». Т.е., это он думает, что произносит «чудесный маркер». А комп словно замирает, переваривает, и уточняет: «Чудный макет? Чей-то пакет? Воскресный обед»? Сын по очереди тычет во все ссылки, предложенные компом, не находит ничего полезного, и настаивает: «Чудесный маркер»! Гугл сходит с ума. Затронута честь семьи. Он не может удовлетворить запрос. Кажется, все поисковые системы собрались и дружно подсказывают: «Чудесный эркер? Эрдельтерьер? Чу, я охренел»? Таким образом, потом я в полном изумлении обнаруживаю в интернет обозревателе открытые страницы с сайтами про вредоносных насекомых, особенностях колонок и динамиков, и, о – ужас! Пирожками про Юрия Гагарина.

– Паап! – Кричу я, – вредоносные пчелы – твоих рук дело?

– Чего? – Приходит офигевающий муж, его уже ничем не удивить, но вот вредоносные пчелы… Надо все-таки отправить жену отдыхать.

– Нет, с чего ты?

– Значит, Лев открыл, – успокоено сообщает мама, и закрывает пчел.

– Лев? Пчел? И давно это у него?

– А, не волнуйся, я тебе потом объясню…

Но это потом. А в реальности поиск игры продолжается. Сын выходит из себя. Долбаная техника, ей же ясно сказали: «Чудефный майкей»! «А»! – Догадывается каким-то чудом гугл… что ж ты сразу-то… Я на цыпочках удаляюсь. Этот мужчина привык добиваться своего. Нашел общий язык даже с гуглом. За него можно не волноваться. Волноваться теперь надо за меня. Кроме компа у него есть еще одна любимая игра. Называется: Лошадка. В роли лошадки выступает, как вы уже догадались, ваша покорная слуга. Жизнь моя неимоверно усложнилась. Стоит мне наклониться, как неизвестно, с каких облаков сверху сигает на спину невидимый всадник. «Лошадка»! – в полном восторге кричит он и ударяет пятками.

Самое главное – не завалиться набок или на спину вместе с этим любителем родео. Хорошо, что он пока не знает о шпорах. Иначе в один не самый прекрасный момент мне вонзят в бока две вилки с криком: «Анкор, лошадка»! До того, как он начнет спрашивать, что такое прокладки, у меня еще есть время…

Сон в каникулы… Миф или реальность?

Каникулы…Каникулы – стонет душа, но ее заглушает надежда, сообщающая, что наконец-то мама выспится. Обычно, первым просыпается жаворонок Эфич, он спит в отдельно взятом зале, сам способен в свои десять лет включить себе планшет и сделать яичницу. Дочка вообще совенка, эта, если ее не будить, просыпается после полудня, хотя, толком проверить это не удалось ни разу. Ее всегда раньше будят братья. У совенки два брата жаворонка. Нелегко ей приходится. Хуже только маме, которая еще помнит, что она тоже сова, но уже не вполне уверена, потому что, став счастливой родительницей первого же ребенка, поняла, что мать – вечный двигатель, без правил и притязаний на личные пожелания. Отдельный разговор про младшего Львенка. Которого невозможно поднять и собрать в садик. Сие получается только, если заявить, что сейчас его шапку оденет старший брат. И представить старшего брата, который пыхтя, пытается натянуть на себя вышеупомянутую шапку. Тогда Львенок с обостренным чувством справедливости взвивается и отбирает шапку у брата. Тут его нужно перехватить, пока он не нырнул под одеяло, как крот в нору, ибо фиг оттуда вытащишь. Наконец-то мы все отоспимся, – блаженствует мама. Я, и Львенок, и Тамка, и Эфич…

Итак, каникулы… Действие первое. Раньше всех подрывается… Львенок. В восемь утра он исполняет у мамы на животе танец утенка, тяжелого, но симпатичного, и, скатившись, исчезает в недрах квартиры. Возвращается через минуту и сообщает с расстроенной мордочкой, что все спят, и мама, дай мультики. В восемь утра мама готова отдать все и себя в придачу, только дайте поспать. Она протягивает часть своей души в виде мобильного телефона и хриплым голосом просит смотреть мультики в другой комнате. Львенок убегает, на ходу сообщая, что идет к Тамке. «Не надо к Тамке, – просит сонная мать, – она спать хочет…» (А ты, что, не хочешь? – вопрошает подсознание, – Я хочу, но я же мать…»). Конфликт совести и усталости не успевает достигнуть апогея, потому что возвращается расстроенный Львенок, и сообщает, что Тамка его выгнала. «Интересно, как ей это удалось, – оживляется подсознание, но сейчас стоит острый вопрос, куда отправить Львенка. Очень, очень не хватает еще одной комнаты в квартире…