Вот эта книга оказалась прям «моя». Я могла бы ее написать, если бы сложилась куча факторов. Но она не сложилась, поэтому я только читатель, но тот самый преданный читатель, который много узнает в тексте, считывает аллюзии (это, конечно, спасибо переводчику, удивительно, как русскоязычный автор написала книгу по-немецки, а по-русски она выглядит настолько «правильно», что будь я на ее месте, я бы не знаю, как благодарила бы переводчика, что он смог так все считать и передать, чтобы я (неизвестная русскоязычная читательница) прочитала и подумала, как же круто написано, в смысле, как будто по-русски. Мне очень интересно, как же немцы читали ее на немецком, как они понимали вот эту «советскость», как они реагировали на то, что наше прошлое состоит во многом из Той войны, что мы в детстве боялись «а вдруг немцы?..», как им вообще то, что «мы» говорим о Бабьем Яре, я имею в виду, что автор почти без эмоций рассказывает, как ее прабабушка (кажется, Эстер) спрашивала немца в 41-м году, как ей пройти в Бабий Яр, если у нее плохо ходят ноги, как им (нынешним немцам) это все? Я знаю, что немцы очень многое сделали для того, чтобы покаяться и снизить тяжесть этой вины, в одном Берлине не один десяток музеев и мемориалов, чтобы помнить. Но все равно интересно, как нынешнее поколение считывает такое; и ведь книга получила разные премии, то есть запрос в обществе есть.
Так что прежде она называлась Лютеранской, а оптом улицей Энгельса – то ли в честь Энгельса, то ли в честь ангелов, ведь энгель - это по-немецки ангел. Если не знать, в каком царстве-государстве пролегла эта улица, и вправду можно было подумать, что ее так ради ангелов назвали. Уж очень подходило ей это название, такая она была до невозможности крутая, чуть ли не обрывистая, и каждого, кто сбегал по ней вниз, она буквально окрыляла, подбивая на взлет. Но я была советским ребенком, знала, кто такой Энгельс, и заземляла шаг.
Вот, по-моему, цитата очень отражает весь стиль и подачу в книге, и если она заходит, то и книга понравится. Лично у меня сложилось много триггеров, хотя главных – наличия в роду евреев, многие из которых погибли в понятно какой период, - у меня вроде как и нет. Но зато много всего другого, чего хватило, чтобы поставить пять, могла бы - поставила бы с плюсом.
Я взяла эту книгу случайно в библиотеке и особых надежд на нее не возлагала. Но такой простой и затрагивающий весь спектр чувств, слог Кати Петровской, полностью погрузил в книгу.
В истории ее семьи есть всё: печаль, боль, надежда, страх и тихая семейная любовь. И поражает то, насколько сильно желание автора исследовать свои корни — несмотря на то, что она давно уехала из родного Киева. И как это знакомо многим из нас! Когда вспышками в голове возникают вопросы: "А откуда у меня такая черта характера?", "Каким был мой дедушка?". Потому что хочется прикоснуться к части прошлого, как к части самого себя.
Это моя не первая книга про Холокост. Больше всех меня поразила книга Эдит Эгер, но у Кати история не только про выживание. Она пишет про тотальную потерянность семейных связей, про какую-то несправедливость системы и одиночество внутри себя. Всё это приправлено хорошей порцией иронии, которая помогает автору посмотреть на ситуацию с некоторым юмором.
Очень искренне, трогательно, больно и знакомо. Рекомендую книгу!
"а о самом переживании события, о личном опыте и о человеке, который всем своим существом ощущает городские раны, видит город в присутствии времени. Этот опыт дан в языке. В чужом языке."
Кажется, что авторское послесловие "Существовать в переводе" Кати Петровской к роману "Кажется Эстер" наиболее полно рассказывает о нем. Вот одна из главных цитат из книги:
- "В книге всё правда".
И, в первую очередь правда, об истории семьи, которая оказалась в центре трагических событий 20 века.
Писательница выступает в романе рассказчиком, который отправляется в путешествие, чтобы найти для себя ответы об истории своей семьи: "Путешествие начинается на берлинском вокзале и заканчивается в Киеве, у родного дома, и, таким образом, все повествование - своего рода возвращение блудной дочери." Основная причина этого путешествия - раннее ощущение утраты памяти о родственниках, о которых было непринято говорить за общим столом в кругу семьи. "Вот так без предупреждения вошло в мой прежде безоблачный, радостный мир чувство утрат, вошло и нависло, раскинув крыла, окутав тьмой, не давая дышать - всё из-за этого, быть может, даже несуществующего отсутствия." Это случилось с писательницей в раннем возрасте и на протяжении последующих лет она шла к тому, чтобы совершить то самое путешествие, нарушить молчание и дать истории заговорить. "А еще я думала: достаточно будет рассказать о людях, случайно оказавшихся моими родственниками, - и весь двадцатый век у тебя в кармане." Но это оказалось не так-то просто.
"Кажется Эстер" - это заполнение "белых пятен", "провалов памяти" в семейной истории, где вспоминать и говорить вслух о забытых родственниках было не принято. История 20 века и трагические события, происходящие в нем, показали, что "замалчивание" о подобных родственниках - это увы трагическая реальность не только прошлого, но и настоящего, когда "...семьи и скукоживались, целые ветви семейного древа отпадали, родственный клан истаивал на глазах".
Это очень необходимое чтение сегодня!!!!!!!!!!! Тонко, очень смешно и невероятно глубоко!!!! Без манипуляций, очень свободное чтение!
«Кажется Эстер» kitobiga sharhlar, 2 sahifasi, 14 sharhlar