«Ген Рафаила» kitobidan iqtiboslar
Кое-как вытянув братьев и сестер, Пелагейка поклялась, что своих детей заводить не будет. После педагогического училища ее отправили в Сибирь, внедрять в умы интернатских воспитанников идеи Белинского и Шолохова. Первое впечатление от тайги – буйство благородных фамилий. Если в Оболтове всех словно пометили шутовскими кличками – Поганкины, Зачушкины, Корытцевы, то здесь, на бывших урановых рудниках под Нерчинском, каждый пьяница был Шереметьевым или Волконским – потомком декабристов.
предопределила ей быть увешанной богатой амуницией с рубинами, жемчугами, страусиными перьями. И – непременно взнузданной крепкой сбруей и объезженной самым резвым и настырным седоком. Таким оказался следователь ГБ Икар Баилов. Он увидел Аню Бархатову на Казанском вокзале – со студентами Горного института она уезжала в экспедицию за Урал. Свободная, хохочущая, окруженная прыщавыми парнями. Среди всех девчонок – миловидных, разномастных – она была золотым самородком
В окошке железной раскаленной будки сатанело лицо билетерши. Оно было маслянистым и пузырчатым, как доведенный до совершенства блин на сковороде
Поэтому неспешно ухаживал за виноградом, опрыскивал его растворами марганцовки и йода от серой гнили, опудривал табачной пылью и поливал луковой настойкой от паразитов, выстригал листья над гроздьями, чтобы быстрее зрели
наладчиком чужих жизней, то Павлик Ткачук – разрушителем, точильщиком. Нет, конечно, он не рушил кувалдой наотмашь, он тихо подтачивал маленькой пилочкой все, к чему прикасался. Но сначала Олеська этого не поняла. После своего
– Я впервые вижу тебя с волосами. Красивая…
Твою мать, придурок! – кричала она, прорываясь в сон Анатоля высокими нотами. – У нас что здесь – зоопарк? Вези обратно эту шалаву, иначе я утоплю ее вместе с выводком! – Вы сейчас о кошке или о колбасе? – осведомился Красавцев, возникнув в проеме двери в пучке ослепительного солнечного света. – Колбасу ты точно подменил, сволочь,
– За что? – За транжирство. Все одновременно перестали жевать и уставились на агронома. – С вами рядом, оказывается, можно транжирить? – съерничал Андрей. – Я двадцать лет откладывал деньги на похороны. Прятал их в чемодане, который лежал на антресолях. Далеко
, ты – добро, а я – зло? Ты – правь, а я – навь? – Да, – прошептала она. – Ошибаешься. Когда я почти двадцать лет мечтал о тебе на нарах, ты нежилась в пуховых перинах с мужиками, которые были тебе безразличны. Но – ты безопасный член
семья Баилова, из-за угла видел его статную, очень красивую лицом жену в черном платке и высокого худого подростка
