Kitobni o'qish: «Месть пумы»

Shrift:

Посвящается Йонатану

Katja Brandis

WOODWALKERS. FREMDE WILDNIS

Cover and inside illustrations by Claudia Carls

www.arena-verlag.de

Мой враг Эндрю Миллинг становится всё сильнее. К тому же теперь его поддерживает коварный тройной оборотень. Грустно думать об этом. Зато я снова нашёл свою настоящую семью! Какое же это счастье! Но смирится ли мой отец когда-нибудь с моим решением жить в человеческом мире? Я хорошо помню, что прежде мы вместе – я и он – доставляли людям немало неприятностей…

Паника

В детстве родители всегда говорили мне, что в дикой природе выживают только сильные, быстрые и внимательные. Но в ту пору я был ещё мал и зачастую недостаточно осторожен. Например, однажды в залитом солнцем сосновом бору я преследовал мышь. Кровь играла у меня в жилах, и я не замечал ничего вокруг. Перед глазами была только эта коричневая малышка, прячущаяся в траве, убегающая от меня между сухих веток и сосновых шишек. Ещё один удар лапой, ещё один прыжок – и добыча моя! Я впервые сам себе поймаю завтрак!

– Стой! Замри! – мысленно зарычал на меня отец, и я остановился, неожиданно сбитый с толку.

Я хотел обернуться и посмотреть на него – что же там такое случилось, но к счастью, передумал.

Потому что не только я нацелился на мышь. Лишь теперь, подрастеряв охотничий азарт, я услышал характерный треск и увидел типичный жёлто-коричневый узор. Гремучая змея! Прямо рядом с лапой! Если бы Ксамбер не остановил меня, я бы со всего разбега налетел на неё.

Это была мужская особь. Змея раздражённо подняла голову, кольца хвостового погремка угрожающе вибрировали. В нос мне ударил запах рептилии. Змея была очень близко. Как страшно! И что теперь? Неужели я умру?!

– Замри, – повторил отец: я чувствовал, как он боится за меня, – тогда она, возможно, уйдёт.

Но гремучник и не думал уползать. Судя по всему, он решил, что я ему враг. А ведь я больше всего на свете хотел удрать отсюда! Меня парализовало от ужаса: я увидел, как мускулистое туловище стягивается в клубок – змея готовилась к прыжку.

Отец тоже заметил её маневры.

– Назад! Быстро! – рыкнул он и тут же прыгнул.

Только что Ксамбер был далеко позади меня – и вот уже он приземлился рядом, выкинув вперёд лапу. Я отпрыгнул назад, а он в тот же миг отшвырнул змею. Злобно извиваясь, она описала в воздухе широкую дугу. Гремучник с треском рухнул в куст можжевельника, а мы осторожно отступили.

– Спасибо, – поблагодарил я отца. Голос у меня дрожал. Я всё ещё не мог поверить, что мы оба остались живы. – Она ведь тебя не укусила? – обеспокоенно спросил я.

– Нет, всё в порядке.

Ксамбер склонился ко мне и лизнул в голову, я прижался к нему и почувствовал себя под надёжной защитой.

– Ты не заметил змеи, потому что ты… – строго начал отец.

Я повесил уши, нос и вибриссы, предчувствуя заслуженную взбучку. Но отец вдруг умолк, вздрогнул, обернулся и втянул голову.

– Отлично! На этот раз мы оба прозевали опасность.

Сначала я не понял, о чём он, но потом уловил звук ударов копыт и голоса. Я почувствовал, как шерсть становится дыбом. Мы отвлеклись на змею и не заметили непрошеных гостей! На нашей территории была тропинка, по которой время от времени проезжали всадники. В детстве, ещё совсем котёнком, я думал, что всадник – это единое существо с четырьмя ногами и двумя руками.

А почему бы и нет? Однако с тех пор я сильно поумнел и много чего узнал.

– Там шесть или семь человек, уходим, – шепнул мне отец и с величайшей осторожностью, низко пригнувшись, стал пробираться сквозь подлесок. Он ступал очень мягко по сухой и тёплой песчаной почве, ни один звук не выдавал его присутствия.

Я знал, что он ни в коем случае не желал попасться на глаза людям – они никогда ещё не видели его в обличье пумы. Пару раз я пытался его расспросить, показывался ли он людям в человеческом облике, но заставить его говорить об этом было всё равно что предложить ему покататься на дикобразе.

Мы инстинктивно сменили направление, чтобы оказаться с подветренной стороны. Но, увы, слишком поздно! Лошади уже учуяли нас, было слышно, как они шарахаются и испуганно фыркают. Только бы не случилось беды! Меня окатила волна ужаса. Люди тоже опасны, как и змеи, хоть и не кусаются.

Я вытянул вперёд шею – любопытно было увидеть людей и лошадей, – и отец неодобрительно взглянул на меня.

– Тихо, тихо, Шанти, – услышал я человеческий голос. Это сказала молодая женщина. Она сидела в седле очень прямо, сильно натянув кожаные ремни, ведущие к морде лошади. Наверное, чтобы не потерять контроля над гнедой кобылой, нервно вращающей глазами и переступающей с ноги на ногу.

– Что случилось, Бен? Здесь что, волки? – крикнул ещё один гость. Его лошадь была цвета старого снега. – Возможно. Или пума. А может, и гризли.

Бородатый мужчина на тёмно-гнедой лошади вглядывался в лес, но я был уверен – нас ему не заметить. К счастью для нас. Потому что в руках у него была согнутая деревянная палка (папа мне уже объяснил, что эта палка называется «лук») и колчан со стрелами за спиной. Интересно, людям это всё нужно для охоты? Их можно понять – такими маленькими зубами, как у них, добычу не задрать.

– Пойдём уже, – недовольно прорычал отец. – У тебя что – лапы к земле приросли?

– Пойдём, – послушно согласился я и развернулся, чтобы уйти. Он ведь мне только что жизнь спас. Теперь не время обижаться, что он командует.

Но дикое ржание и страшный крик удержали меня на месте: кобыла под молодой женщиной встала на дыбы. И понеслась! В паническом страхе, не разбирая дороги, она мчалась по узкой тропинке, искорёженной бесчисленными корневищами, по которой обычно бегают только вапити. Кучка совиного помёта, это может плохо кончиться! Кобыла споткнулась о корень, и всадница, не удержавшись в седле, свалилась на землю и застонала.

У меня скрутило живот.

– Это наша вина! Мы должны им помочь!

– Придумал тоже. Как ты собираешься им помогать? – обеспокоенно возразил отец.

Я чувствовал, что он тоже не хотел причинять людям вреда и сожалел, что всё так вышло.

– Если приблизимся – остальные лошади тоже сойдут с ума, – заметил он.

И тут у меня возникла прекрасная идея. Молодой женщине мы помочь не в силах, тут отец прав, но если поторопиться, можно перехватить лошадь, чтобы она не переломала себе ноги на этой тропинке. Не медля ни секунды, я помчался вперёд большими длинными прыжками. Я знал, что лесная тропинка описывает дугу, и хотел остановить лошадь и повернуть её к людям. Ведь если она увидит меня, то наверняка повернёт обратно? Или она уже так напугана, что ей будет всё равно?

Но тут вдруг… О ужас! Меня заметили! И как назло, тот самый мужчина с оружием. Он что-то крикнул и пустил лошадь галопом. Неужели он решил, что я хочу сожрать эту пугливую кобылу?! Только не я! Я в жизни конины не ел!

На полном ходу мужчина натянул лук, и в солнечном свете сверкнул металлический наконечник стрелы. В этот миг я уже решил было развернуться и умчаться прочь, но тут же прогнал эту мысль. Нет, мы должны исправить то, что натворили. Если не сбавлять скорости, я смогу преградить гнедой кобыле дорогу. К счастью, вооружённого всадника больше не видно.

Лошади способны развивать огромную скорость, поэтому, добравшись наконец до нужного места, я еле дышал от усталости. Увидев на своём пути свернувшуюся в клубок хищную кошку, лошадь застыла на месте, упёршись всеми четырьмя копытами в землю и дрожа от испуга. А потом умчалась туда, откуда прибежала, – только грива развевалась по ветру. Я удовлетворённо решил, что люди уж как-нибудь смогут её поймать.

Теперь и мне можно вернуться обратно в подлесок. Но кто это вдруг вырос передо мной? Вооружённый всадник! Как он сюда попал?! Разрази меня гром, он тоже знает местность и выбрал ту же дорогу, что и я, чтобы поймать кобылу!

Мы смотрели друг другу в глаза. Кончик стрелы метил мне прямо в сердце. Мгновение показалось мне вечностью. Я застыл в неподвижности и слушал, как стучит моё пока ещё живое сердце. Неужели бородач меня застрелит?! А что, если он подумает – ну, как та гремучая змея, – что я хочу на него напасть? Только бы отец не бросился меня защищать! Нельзя убивать этого человека! Я зашипел при одной только мысли об этом. О боже! Я зашипел! Он решит, что я настроен враждебно!

– Бен, с тобой всё в порядке? – донеслось издалека.

– Тут пума, кажется, молодой самец, – крикнул бородач в ответ и немного опустил лук. – Сосунок ещё, судя по всему. Оставайтесь на месте, я попробую его прогнать.

О чём это он? Я уже совсем взрослый! И прогонять меня не нужно. Я и сам хочу побыстрее убраться отсюда!

Я обиженно развернулся к мужчине задом. А потом пустился бежать, не чуя под собой лап.

На пути к отцу я услышал странный, всё нарастающий шум. И тут уже меня охватила паника. Над нами парила огромная стрекоза: именно от неё исходил этот необычный треск.

– Что это такое? Нам угрожает опасность?

Я прижал уши и, шипя, скрёб когтями землю, озираясь в поисках пути для отступления.

– Нет, на этот раз опасности нет. Это вертолёт, он прилетел за упавшей женщиной, – ответил отец и подтолкнул меня в укрытие, чтобы нас не заметили сверху. – Она, наверное, сломала ногу.

И снова у меня перехватило дыхание от чувства вины:

– Я не хотел, чтобы так вышло!

– Я знаю, не бери в голову. Люди сами подлые и коварные, – мрачно сказал отец. – Вот с такого вот вертолёта меня однажды пытались ранить, а может, даже убить. Хотя я им ничего плохого не сделал, я просто охотился.

Я растерянно посмотрел на отца, не понимая, верить ему или нет. Ведь тот бородатый мужчина не причинил мне вреда. Он был добр ко мне. Хотя, возможно, существуют и злые люди.

Исчезнуть незамеченными сейчас бы не получилось, поэтому мы затаились под выступом скалы и ждали, пока все люди наконец-то уйдут. Казалось, что жуткий треск вертолёта никогда не смолкнет. Я всё ещё никак не мог прийти в себя от всего случившегося.

– Я расскажу тебе одну историю, – сказал отец. Он лежал, тесно прижавшись ко мне, согревая меня теплом своего тела, чтобы хоть немного успокоить. – Ты ведь хотел знать, видели ли меня люди в человеческом обличье?

– Да, очень, – ответил я, беспокойно озираясь.

– Это случилось на северо-западе отсюда, на территории моей семьи, – начал рассказывать Ксамбер. – До меня дошёл слух, что недалеко от нас живёт оборотень-пума, самка. Я очень захотел с ней познакомиться. И отправился к ней.

– Это была мама?

Отцу удалось заинтересовать меня. Мой вздыбленный мех постепенно снова разглаживался.

– Мама. Я понимал, что она захочет увидеть меня и в облике человека тоже, но у меня совсем не было опыта в превращениях. Поэтому по пути я всё время превращался туда-обратно. И один раз я превратился на берегу реки. И раз уж я там оказался, то попытался поймать руками рыбу.

– А что потом? – мне становилось всё интереснее.

Отец закатил глаза. В обличье пумы это выглядело очень смешно.

– А потом на реке появилась надувная лодка, полная людей. И они все начали – наверное, потому, что на мне не было этих тряпок, – кричать, таращиться на меня и показывать пальцем. Было просто ужасно.

– Вот это да!

Рассмеяться по-настоящему в облике пумы невозможно, поэтому я просто весело фыркнул.

– Это ещё не всё! Представляешь, мама уже тоже была поблизости, она спряталась в зарослях ивняка и всё видела! Эта сцена её очень развеселила. И судя по всему, я понравился ей не меньше, чем она мне. – Папа казался смущённым. – Следующим летом родилась Мия, потом ты.

Шум постепенно затихал. Огромная стрекоза улетела, забрав с собой пострадавшую женщину. Некоторое время спустя исчез и запах лошадей, и под защитой сумерек мы с Ксамбером вернулись домой к Мие и маме.

Сегодня я уже намного лучше знаю людей, но до сих пор не понял – добрые они или злые. Похоже, в них есть и то и другое. Оборотни ведь тоже не все хорошие, например небезызвестный оборотень-пума, у которого, как я недавно узнал, в арсенале есть чёрный вертолёт.

Но теперь я хотя бы догадываюсь, почему в моего отца тогда стреляли с воздуха. Скорее всего, в пылу охоты он оказался за пределами Национального парка и приблизился к одной из ферм. Если пума представляла собой угрозу людям или домашним животным, в неё разрешалось стрелять. Именно против этого правила выступал Эндрю Миллинг.

И я бы с удовольствием поддержал его в этой борьбе. Но мне претит, что он одержим местью и хочет навредить людям. Неужели он ещё раз попытается убить меня, если я встану у него на пути?!

– О чём думаешь? – прервала мои размышления моя лучшая подруга Холли.

Мы как раз отдыхали в нашем домике на дереве, и она засунула мне голову в ухо:

– Ух ты! Какое здесь эхо!

– Я думал об отце. И, кстати, мне щекотно.

Я потряс головой, чтобы избавиться от белки. Раньше у меня иногда получалось, но теперь она поумнела и крепко цеплялась за меня крошечными лапками. Ой, больно! А теперь она что, засовывает голову ещё глубже мне в ухо?!

– Ты в курсе, что у тебя в ушах сера? – зачарованно спросила она.

– В курсе я, в курсе. И хватит меня донимать! Я вонзил когти в половицу.

– Кстати, твои родители придут на родительский день? – спросил Брэндон и стукнул о землю копытом. Он пытался нарыть на лугу что-нибудь съедобное, но поиски оказались безуспешными. И тогда он протаранил головой тяжёлый, наполненный песком кожаный мешок – мы повесили его на лужайке специально для этой цели.

Он имел в виду моих настоящих родителей, а не мою приёмную семью. Я вспомнил, как мой отец отнёсся к моей сегодняшней жизни, и сердце у меня сжалось.

– Не думаю, что они придут. Они не в восторге, что я учусь здесь.

– А мои придут, – объявил Брэндон.

Холли оставила моё ухо в покое, я перестал терзать половицы – и мы ошарашенно уставились на нашего друга. Родители Брэндона жили по принципу «что скажут люди», а потому упорно отказывались признать тот факт, что они оборотни – им, видите ли, не нравилось их грубое бизонье обличье. А теперь они вдруг решили прийти в школу «Кристалл»! Любопытная история может получиться.

– А в какой день они придут – для посвящённых или для непосвящённых? – мне стало страшно интересно.

Большинство родителей знали про оба наших обличья. Но были и такие, кто не имел ни малейшего понятия, что оборотни вообще существуют и что наша школа особенная. И посвящать их в нашу тайну никто не собирался.

Брэндон вздохнул:

– Вообще-то они хотели появиться в день для непосвящённых, но мисс Кристалл уговорила их прийти вместе с другими родителями-оборотнями.

– Вот как, – я не нашёлся, что ещё сказать. – Как думаешь, может, они на этот раз превратятся?

– Да никогда в жизни! – И Брэндон ещё сильнее набросился на кожаный мешок.

Дугласова пихта, на которой он висел, задрожала.

– Мои новые родители тоже собираются прийти, – млея от счастья, объявила Холли.

Её только что удочерила прекрасная семейная пара по фамилии Сильвер, и теперь ей присылали посылки с разными вкусностями и устраивали для неё по выходным такие классные развлечения и экскурсии, что даже Джефри, выпендрёжный вожак волчьей стаи, завыл бы от зависти. Нет, на фабрику по производству сосисок её пока не водили, зато она уже каталась на снегоходе и занималась скалолазанием в горах Титон.

– Разумеется, я пригласила их в день для непосвящённых, – добавила Холли, довольно копошась у меня в мехе на загривке. – Им нельзя знать, кто мы такие, поэтому ведите себя прилично, понятно?

– Само собой, – с достоинством ответил Брэндон и снова разбежался, чтобы как следует вдарить по мешку.

Я вздохнул:

– Ну да, это же в наших общих интересах – мои приёмные родители тоже собираются прийти.

Холли перешла на драматический шёпот:

– А вы слышали, что Лисса Кристалл хочет сделать в родительский день какое-то жутко важное объявление?

– Нет, не слышали. А о чём речь? – спросил я и тут же получил щелбан.

– Да если бы мы знали – о чём, сюрприза бы не вышло, дурья твоя мохнатая башка.

– Да отвяжись от меня наконец, террористка! взмолился я. На этот раз мне удалось одним быстрым движением сбросить её с головы и прижать к полу лапой. И пока она беспомощно трепыхалась, я преспокойно её обнюхивал. – Тебе уже говорили, что ты ну о-о-очень вкусно пахнешь? – И я провёл по шёрстке белки длинным мокрым языком.

Один ноль в мою пользу.

Внимание-внимание – превращения начинаются!

– Вы запомнили, что от вас требуется? – спросила Лисса Кристалл, испытующе посмотрев на меня.

– Справимся, – ответил я и одёрнул новый, с иголочки, свитшот – чёрный, с бело-зелёным логотипом школы, – чтобы сидел как полагается. И как только я умудрился за завтраком обляпаться желтком?!

– Ну, тогда удачи вам обоим, – директриса ободряюще кивнула нам и вернулась в здание школы.

Вам обоим… Она имела в виду меня и ту девочку, что стояла сейчас рядом со мной. Мы вместе должны встречать посвящённых родителей и отвечать на их вопросы. И это была не просто какая-то там девочка. Нас поставили в пару с Лу! А Лу Элвуд – самая прекрасная девочка-вапити на всём белом свете! С весёлыми умными глазами и длинными тёмными волосами. Она робко улыбнулась мне, а потом устремила взгляд вперёд, навстречу первым посетителям.

Мы много чего для них приготовили, целую неделю репетировали и украшали школу.

Мне доставляло удовольствие стоять рядом с Лу в облике светловолосого мальчика с золотисто-зелёными глазами и наблюдать, как на лужайке перед школой одна за другой паркуются всё новые машины. Появляющиеся из автомобилей родители выглядели на удивление обычными людьми, только двигались они более мягко и плавно. Некоторые гости явились и вовсе без использования транспортных средств. По лугу к школе бежала вприпрыжку на коротеньких ножках выдра, из леса в стремительном полёте появились две сороки, а парочка белохвостых оленей как ни в чём не бывало вышагивала среди прибывающих людей, несущих подносы и миски с угощением.

Мы быстро обменялись с Лу последним радостным взглядом и нацепили на лица приветственные улыбки. – Добро пожаловать в школу «Кристалл», – повторяли мы снова и снова, приветствуя проходящих мимо нас оборотней всех мастей и размеров. – Вот здесь висит программа, здесь указано, что где когда состоится. Ближайшее шоу крылатой эскадрильи начнётся в пятнадцать часов…

– Ой, как мило, что вы нас встречаете! – Выдра встала перед нами на задние лапы и внимательно рассматривала меня блестящими глазками. – А можете сказать, где сейчас обретается мой сын Фрэнки?

А, значит, это мама Фрэнки, она воспитывает его одна. Я достал список из заднего кармана джинсов.

– Он сейчас в кабинете номер восемь, представляет свою модель реки Снейк, – доложил я. – А позже он назначен на пост у шведского стола и наверняка предложит там всем свои знаменитые рулетики из лосося. – Мой рецепт! – гордо сообщила выдра, благодарно ткнула меня носом в ногу и вбежала через открытые входные двери внутрь.

Я напряжённо высматривал родителей Брэндона, но пока не видел никого с соответствующей внешностью и запахом.

Лу вскрикнула и покачнулась – на неё что-то свалилось сверху. Я ещё не успел ничего понять, а у меня уже выросли клыки. Лу отчаянно замахала руками, чтобы я побыстрее привёл себя в порядок, а потом принялась что есть мочи выворачивать шею, чтобы поприветствовать двух опоссумов, приземлившихся к ней на голову и на плечо:

– Добро пожаловать! Вы, наверное, родители Куки? Вход там.

– Привет-привет! А у вас тут одежда найдётся, если вдруг нам захочется превратиться? – Один из опоссумов, тот, что примостился на голове, с довольным видом заглядывал Лу в глаза.

– Ну конечно. Одежду можно получить у миссис Паркер в библиотеке, – вежливо ответила Лу, а я, сгорая от волнения и стыда, постарался побыстрее превратиться обратно.

– Ты хотел меня защитить? Очень мило с твоей стороны. Но в этом правда нет необходимости, – прошептала мне Лу, улыбаясь всё прибывающим гостям.

К нам, слегка прихрамывая, приближалась высокая, крепкая, не особо красивая женщина, украсившая простое платье шёлковым платком и брошью с драгоценным камнем. «Наверное, медведица», – подумал я, но тут Лу закричала:

– Мама! Мама, я здесь!

Я ошарашенно воззрился на даму. Неужели это и есть мама самой прекрасной девочки-вапити на всём белом свете?! Я вспомнил, что её мама хромала, потому что на неё напал горный лев, и душа у меня ушла в пятки.

Миссис Элвуд радостно замахала дочери, но потом, видимо, учуяла, кто я такой, и улыбка исчезла с её лица. Лу тоже была несколько напряжена:

– Мама, это Караг, мы учимся в одном классе. Он очень милый.

Очень милый! Я проглотил эти слова словно вкуснейший стейк из вырезки.

– Вот как. – И мама Лу смерила меня взглядом с ног до головы.

Наверное, впервые в мире пума захотела сбежать от вапити. Хотя отцу Лу – нашему учителю превращения – я тоже предпочитал лишний раз на глаза не попадаться.

– Приятно познакомиться, – миссис Элвуд постаралась быть приветливой, но притворяться она не умела.

Она проследовала дальше, а я, вздохнув с облегчением, занялся новыми гостями. Надеюсь, нас скоро сменят на этом посту. Вместо приветственной улыбки у меня на лице уже застыла вымученная гримаса – а ведь раньше я удивлялся, почему люди так странно ухмыляются на фото в журналах. Но Анна, моя приёмная мама, объяснила мне, что все эти знаменитости скалятся вовсе не потому, что собираются напасть.

Передо мной появилась очередная супружеская пара – оба черноволосые, одетые в вышитые жемчугом народные костюмы, бейсболки и походные ботинки. Мужчина был ниже меня ростом, но очень крепкий и мускулистый, он производил впечатление серьёзного и уважаемого человека.

– Ты Караг? – обратился он ко мне, и я обескураженно кивнул: кто это, и откуда они меня знают?

– Эдвин и Мерана Голубое Облако, – представил мужчина себя и жену.

И тут я увидел у него на шее кулон с отпечатком волчьей лапы и сразу понял, кто они.

Мужчина между тем продолжил:

– Тикаани много про тебя рассказывала.

– Правда? – ошарашенно спросил я, и чёрные глаза мамы Тикаани лукаво заискрились:

– Правда. Поначалу всё больше плохое – ты бы только слышал, как она тебя костерила, – но теперь… – Мама! – рядом со мной стояла Тикаани, она должна была сменить нас на посту у входа.

Раньше я никогда не видел, чтобы она краснела, но сейчас она вся залилась румянцем. Даже не предполагал, что она способна смутиться.

– Всё в порядке, милая. Мы пойдём осмотримся тут, – благодушно сказал отец. – Увидимся позже.

И оба оборотня-волка вошли в школу.

– А теперь выкладывай – что ты им про меня рассказала? – насел я на Тикаани, а Лу навострила уши.

Но белая волчица удостоила нас только привычным мрачным взглядом и спросила:

– Вы Нелл не видели? Она должна тут со мной заступить на дежурство. Мыши вообще времени не чувствуют.

– Ещё как чувствуют! – резко возразила Нелл, присоединяясь к нам.

Мы с Лу оставили их на посту, а сами немного посмотрели шоу пернатых – у нас в школе училось много хищных птиц, одна сорока и близнецы-вороны.

– Какие рискованные трюки, – сказала Лу, когда наши товарищи после полёта строем продемонстрировали несколько воздушных битв и головокружительных пикирований.

– Да они же всю неделю тренировались, – пожал плечами я. Сокол, орёл и сова как раз показывали инсценировку погони и пролетели очень низко над публикой.

Потом я простился с Лу и, протискиваясь сквозь толпу оборотней, направился в кабинет борьбы: там и мне скоро предстояло участвовать в шоу.

Сегодня у нас в школе и правда было на что посмотреть! От шведского стола доносились запахи котлет, сырных печений, пиццы и – фу! – овощного пирога. В каждом учебном кабинете гостей ждали представления или выставки, а в актовом зале показывали театральную постановку, где волчья стая и Виола разыгрывали сказку про волка и семерых козлят, которую они отрепетировали под руководством миссис Паркер, нашей учительницы звероведения и изобразительного искусства. Просто на этот раз актёрам пришлось поменяться ролями – потому что у нас в школе была только одна коза, зато достаточно волков. История о злой козе и трёх маленьких волчатах получилась гораздо смешнее оригинала, а наш малыш Миро был крайне горд, что и ему тоже позволили принять участие в спектакле.

Только вот Джефри – тёмно-серый восточный волк – особой радости от своей роли не испытывал. На шее у него был слюнявчик, а на лапах – носочки. – Браво, ты настоящая звезда! – крикнул я ему и бешено зааплодировал.

Джефри оскалился и зарычал. Но его клыки меня не слишком напугали – а вот ледяной взгляд заставил содрогнуться. Он напомнил мне, что Джефри шпионит за мной по поручению Эндрю Миллинга и незамедлительно докладывает ему обо всех моих действиях. Кто знает, как далеко зайдёт волчья стая, поддерживая Миллинга… Мисс Кристалл, правда, имела с ними серьёзный разговор, но я очень сомневаюсь, что волки её послушают.

Во внутреннем дворе школы мистер Бриджер демонстрировал приемы поведения в особых ситуациях, и Холли была назначена к нему помощницей. Публика весело смеялась, потому что наш учитель подготовил поучительную ролевую игру: оборотни-родители по очереди исполняли роль дикого зверя, а Холли и ещё несколько учеников изображали нахальных туристов Йеллоустонского заповедника.

– Я подойду поближе, классная фотка получится! – крикнула Холли, опасно приблизившись к отцу Лероя, нашего оборотня-скунса, и нацелив на него фотоаппарат.

– Привет, вонючка, пожрать хочешь? – Дориан, оборотень-кот, притворился, что собирается кормить скунса чипсами.

Отцу Лероя удалось справиться с нервами, он вёл себя просто образцово – примерно попозировал для фото, а потом с достоинством удалился.

Переодеваться для представления мне нужно лишь через десять минут, так что можно ещё что-нибудь посмотреть. В кабинете номер три родители могли поучиться у мистера Элвуда искусству превращения. Многие не преминули воспользоваться этим предложением и старательно выполняли все задания. Я заглянул в приоткрытую дверь. Отец Берты как раз пытался принять звериный облик, но потерпел неудачу:

верхняя часть его грузного тела осталась человеческой, а внизу торчала мохнатая задница гризли.

– Да, вряд ли я в таком виде помещусь на унитазе, – пробормотал он с сомнением.

– Не волнуйтесь. – Мистер Элвуд, как обычно в безупречно отутюженном коричневом костюме, был как всегда крайне терпелив с новичками. – Постарайтесь сосредоточиться на зуде, который вы ощущаете, когда думаете о вашем зверином облике. Вы же чувствуете зуд, верно?

– Э-э-э, чувствую, но я думал, что это блохи. – И отец Берты украдкой почесал то место, которое обычно скрывали брюки.

– Извините, вы не могли бы нам помочь? – Рядом со мной в дверях стояла незнакомая родительская пара: женщина в платье и туфлях на высоких каблуках, с уложенными в безупречную причёску волнистыми каштановыми волосами, и широкоплечий мужчина в пиджаке и галстуке. Казалось, они здесь не в своей тарелке. – Мы ищем Брэндона Хершеля. Вы его, случайно, не видели?

Родители Брэндона! Я принялся украдкой их разглядывать. Брэндон рассказывал, что отец у него адвокат, а мать владеет салоном красоты. И бизоньего в них ничего не ощущалось. Но я чувствовал, что они оборотни, причём оба! Жаль, что они отказывались принять этот факт.

– Входите, входите! – приветливо обратился к ним мистер Элвуд. – Я помогу вам превратиться.

Хершели взглянули на него с ужасом: как будто он им на завтрак предложил тараканов.

– Нет-нет, спасибо, нам уже пора…

Кучка совиного помёта! Если уж пришли, так могли бы разок и превратиться. Может, тогда бы сына лучше понимать начали!

Я притворился, что споткнулся: «Ой, извините!» – и легонько подтолкнул их в класс. И вот они уже внутри, и мистер Элвуд подзывает их к себе, одновременно копаясь в папке с учебными материалами:

– Секундочку… А вот оно! Смотрите внимательно и постарайтесь погрузиться в этот образ, хорошо? – Мистер Элвуд держал у них перед носом фото бизона.

Долго ждать не пришлось. Хрясь! – и каблуки туфель сломались под копытами; бамс! – и покрытый шерстью бок смёл стенд.

– Смотрите, куда наступаете! – послышался жуткий крик снизу, и два паука стремительно вскарабкались вверх по ножке стола.

А, родственники Хуаниты приехали.

– О боже! Я же не влезу в мой теннисный костюм! – запричитала мама Брэндона, разглядывая огромными воловьими глазами своё мощное тело, утратившее всякую элегантность.

– Боюсь, что ты права, дорогая, – подтвердил её супруг, обеспокоенно ощупывая рога, выросшие у него на человеческой голове. А потом посмотрел на Айсидора Элвуда убийственным взглядом: – Эй, вы, как нам вернуться в нормальный облик?

– Закройте глаза, чтобы прочувствовать ваше звериное обличье, – невозмутимо ответил мистер Элвуд, рисуя на доске пошаговую схему превращения. – Это же ваша важная составная часть.

– Классно обладать такой силищей, правда? У отца Берты наконец-то получилось превратить и верхнюю часть тела. Он порылся мордой в мусорном ведре, выудил оттуда консервную банку и играючи раздавил её медвежьими лапами. – Вот бы мои приятели из Фэрбанкса это увидели!

Но отец Брэндона не разделял его восторгов.

Он гневно фыркал, бил ступней в коричневом кожаном ботинке по полу и тыкал указательным пальцем в мистера Элвуда:

– Эй, вы! Если вы немедленно не поможете моей жене превратиться обратно, я засужу вас за неоказание…

Как жаль! Зря я их подтолкнул.

Но тут вмешался его величество случай. По коридору как раз пронесли жареные кукурузные початки и свежий клевер для шведского стола для травоядных – и мистер Хершель, казалось, тут же забыл, что собрался кого-то тут засудить.

– Ну ладно. Пойдём сперва перекусим, дорогая, – обратился он к жене, поднял с полу её платье и повесил себе на руку. – И кофе выпьем.

Жена неуклюже поковыляла за ним следом, мысленно причитая, что ей больше по душе чистая питьевая вода и маникюру уж точно пришёл конец. К счастью, дверные проёмы в нашей школе были в два раза шире, чем в обычных учебных заведениях.

Вскоре мы столкнулись с Брэндоном, и он спросил:

– Ты моих родителей не видел?

И я радостно доложил ему:

– Недавно с удовольствием жевали сено с горных лугов.

– Они что, превратились?! – Брэндон с надеждой улыбнулся. – Вот незадача! Как я мог такое пропустить! – Может, они и сейчас ещё в зверином обличье. Правда, не похоже, что им хочется в нём задерживаться, – сказал я.

Быстро попрощавшись, Брэндон умчался разыскивать родителей.

Мои родители не пришли. Я так и думал, но всё равно было обидно. «Хватит нюни распускать, послезавтра, в родительский день для непосвящённых, к тебе придут Анна и Мелоди», – успокаивал я себя. Но получалось у меня плохо, в груди от грусти сжимался комок.