Kitobni o'qish: «Аркан Дьявола»

– Дин, ты понимаешь, что мы должны это написать?

– Нет, нет… Просто хочу обо всем забыть!

– Забыть?!

– Забыть, отпустить, пусть живет с миром…

– С миром… – я произнесла на выдохе. – С миром, которого теперь нет у тебя…

– Послушай, мы оба виноваты!

– О чем ты говоришь? Ты правда так считаешь?

– Я уже ничего не считаю…

– Дин, он больной человек! А ты здоровый. Начнем хотя бы с этого…

В трубке повисла пауза.

– Я все равно не понимаю, зачем об этом писать…

– Ты думаешь, ты такая одна? Если с самого начала не разобралась, помоги разобраться другим. Возможно, ты сохранишь этой историей кому-то нервные клетки, а кому-то быть может и жизнь…

– Я подумаю…

***

– Привет! Я больше не могу… Я устала. Устала бояться!

– Послушай, все то, что ты мне прислала – это же ад! Ад больного человека.

– Уже неделю так… Хотя постой, какую неделю… Полгода как.

– Дин, я начинаю писать…

– Что от меня требуется?

– Как можно больше информации. Присылай аудиосообщениями. Расскажи с чего все началось. Какой был день, погода, как вы познакомились…

– Хм, ты же понимаешь, что будет нелегко?

– Понимаю… Писать по реальным историям в тысячу раз сложнее, чем выдумывать. Но я готова.

– И я!

– Обняла…

– И я…

8:15, 21 Марта

Запах сандала. Она всегда любила и ненавидела его. Как может вызывать столь противоречивые чувства один и тот же аромат… событие… человек…

Утро в Анталии. Тепло и по обычаю солнечно. Легкий ветер колышет массивные пальмовые листья, они шуршат прямо под окном, притупляя гул далекой магистрали. Дин ловко опрокинула в медную турку ложку черного порошка, и тесная кухня вмиг наполнилась горьким запахом кофе.

– Мам! – в коридоре одевалась старшая дочь. – Я убежала!

– Хорошо, дорогая, – Дин послала воздушный поцелуй. – После уроков прямиком домой!

– Договор! – кинула Мелис уже с порога.

Пока неугомонная Яна спит у Дин есть немного времени побыть наедине с собой. Она отпила кофе и открыла телефон. Инстаграм запестрел новостной лентой. Сегодня новое стихотворение от таинственного Рыцаря Тьмы. Странный профиль – угрюмый, но при этом романтичный. Наполненный сарказмом к бренному миру и мистикой. А Дин так любит сарказм. Любит стихи, бьющие в самую суть. Темную, таинственную суть, словно вспарывают по швам правду, словно обнажают неприглядную изнанку и неизменно попадают в самую душу.

На этот раз стихотворение закончилось риторическим вопросом. Что это? Очередная пощечина миру, плевок в серую толпу или мольба о помощи?

Долго думать не пришлось. Опьяненный искусством мозг, заставил пальцы Дин открыть мессенджер и написать короткое:

– Привет!

Рыцарь был в сети. Он прочитал, но ничего не ответил. Дин почувствовала неприятный осадок. Зачем помогать тому, кто не просит о помощи?

Она допила кофе и помыла кружку, когда услышала сигнал входящего сообщения.

– Так в чем же люди одиноки? – спрашивал незнакомец, цитируя самого себя.

– В творчестве, – ответила Дин и положила телефон на стол, но тот вновь задребезжал.

– Почему? – прочла она.

– Иногда творчеству одиноко с нами, а иногда нам в творчестве…

Девушка увидела, как сообщение дошло до адресата. Она увидела как адресат его прочел. Прочел и ничего не ответил.

Будни в суете. И каждое входящее, как испытание на прочность. В тот понедельник не написал только ленивый, но мрачный поэт по-прежнему молчал. Прошло два дня. Два долгих дня в ожидании. Однако человек по другую сторону экрана просто исчез.

– Повесился! Ей-богу, повесился! – пробормотала Дин, убирая со стола тарелки.

– Что ты сказала? – вопросил Мерт.

– Ничего, ничего… – у подруги проблемы.

Мерт насупился. Не так часто жена говорит с ним по-русски. Да, что скрывать, уже как год почти не говорит с ним даже по-турецки. А ведь когда-то они были хорошими друзьями. Оба испытали горечь расставания, по крайней мере заплаканную Дин в этом уверил Мерт. И однажды два разбитых сердца решили собрать из осколков пазл. Там прилично не доставало деталей, но в целом картинка сложилась, чтобы рассмотреть лунную дорожку на средиземном море, расслышать завораживающий плеск волн и слиться в первом поцелуе с привкусом Просеко. Дин никогда не была ни слепой, ни глупой. Разумеется она всегда видела недостающие части их пазла, но что поделать – в ежегодной лотерее по обычаю побеждает лишь один на миллион. А жизнь летит. Неумолимо летит. Кажется еще позавчера она переехала в эту страну, кажется еще вчера не могла связать и двух слов по-турецки. Сегодня у нее уже дочь подросток, сегодня она говорит так, что местные лишь открывают рты в нескрываемом удивлении. Она поразительным образом слилась с этой страной, стала неотъемлемой частью этой земли. Земли, где от суеты и болтовни нет времени на раздумья. Земли, слишком похожей на рай, чтобы роптать на судьбу, но слишком своенравной, чтобы угодить Дин по всем пунктам.

Через год у Мерта и Дин родилась дочка. Год счастья, хлопот и планов на будущее. Год, за который от дырявого пазла отвалилось еще пара приличных кусков. Оба глубоко вздохнули, но предпочли не замечать потерю. Так из лучших друзей Дин и Мерт превратились в идеальных соседей по квартире. Они смотрели вечернюю передачу, дочки играли на полу, когда Дин снова открыла телефон. Мрачный рыцарь написал новый стих. Стих о сияющей звезде, что упала с небес к нему в руки и никак не может вернуться обратно. Он бы ее подбросил, но только вот звезда нужна самому.

Так странно. Дин несколько раз прочитала стих, отмела все мысли и закрыла телефон. Однако ее не отпускало ощущение, что стихотворение про нее. Уложив Яну, Дин забралась под одеяло и открыла мессенджер.

– Возможно звезда не хочет возвращаться? – написала девушка.

– А чего она хочет? – тут же ответил Рыцарь, словно только и ждал весточки.

– Быть может, звезда жаждет освобождения от небес!

– Почему?

– Она устала им принадлежать…

Рыцарь вновь замолк.

«Не в первый раз!» – подумала Дин, и положила телефон на тумбочку.

Аппарат завибрировал, а девушка нахмурилась.

– Кто ты такая? – вопрошал поэт.

Столь простой и одновременно сложный вопрос обескуражил. Как ответить, чтобы вложить в пару простых слов тридцать два года жизни?

– Я Дин!

– Прости, я видимо слишком сложный, Дин.