Kitobni o'qish: «Смотри, как тебя оплакивают»
Пролог.
Его прозвали сжигателем. Весь наш небольшой городок Уилмингтон трясся в страхе из-за появления этого убийцы, который нарушил привычное спокойствие этих улиц. После первого громкого убийства юной Дианы Беккет, родители стали запирать несовершеннолетних дочерей на домашнее обучение, не давая и шагу ступить за порог дома.
Но, конечно же, юная душа всегда стремилась к свободе, тусовкам и первой любви. Поэтому большая часть находила лазейки в этой, как им казалось, несправедливой системе правил. И из-за непредусмотрительных действий и отчаянного желания жить полной жизнью, каждые два-три месяца в разных уголках города находили сожжённые почти до неузнаваемости трупы молодых девушек.
За неделю до смерти они пропадали, а в предполагаемом месте похищения полиция находила документы или ценные вещи, испачканные в крови жертвы. Совсем немного, хватило бы даже из пальца, но все же это подвергало общественность в шок. Особенно когда впоследствии обнаруживали останки.
Народ приговаривал, что он маньяк-фетишист, которому нравится привлекать к себе внимание «визитной карточкой». Полиция же думала, что убийца играет с ними, считая мотивом подобной показушности лишь самомнение маньяка и высмеивание органов правопорядка.
…Но это оказалось далеко не так.
Глава 1.Я была наивной
Мой дневной сон прервал уже надоедливый рингтон айфона.
Нащупав рукой под одеялом телефон, я, прищурившись, уткнулась в экран, на котором высветилось «Стью». Этот звонок, словно ведро с ледяной водой, окончательно разбудил меня. Выждав десять секунд и проверив голос на хрипотцу, я не робко произнесла:
– Да?
– Привет, Мэри.Сегодня снова костер. Придешь? Я…соскучился.
Смущено улыбаясь, я ответила в своей привычной наглой манере:
– Ну…посмотрим.
– Я буду ждать, – усмехнулся в трубку Стью, понимая, что я уже в его ловушке.
А как иначе?Он же был одним из самых классных парней в нашем небольшом городишке.Высокий, красивый, спортсмен, в конце концов.И своим прекрасно слаженным телом он любил хвастаться при любом удобном случае.Когда играл в теннис, расхаживал без футболки по университетскому коридору из мужской раздевалки или же мыл свою, кстати, дорогую машину.Всегда смешило, зачем он делает это самостоятельно.Ведь еще одним его плюсом было состояние его семьи.В общем, то золотой мальчик.
Закончив разговор, я настрочила Стелле несколько смс подряд о том, что Стью, наконец, выделил меня из всей нашей компании. Подруге редко удавалось устроить ночную вылазку, в отличие от меня, так что довольствовалась она лишь моими новостями и сплетнями.
Собрав длинные каштановые волосы в небрежный пучок, я уставилась на свое отражение в зеркале. На меня смотрела красивая и «скромная» девушка. Круглые зеленые глаза с густыми и невероятно длинными ресницами, пухлые губы и высокий, но очень аккуратный нос с узкой переносицей.
«Тебе бы умыться и накраситься», – произнесла я и подмигнула ей.
Пусть мне и двадцать один год, сейчас я испытывала эмоции подростка – влюбленность и адреналин от предстоящего побега из дома.
Да, я была достаточно взрослой, чтобы гулять без лишних вопросов допоздна.Но из- за орудующего уже больше полугода маньяка почти все девушки находились под тотальным контролем родителей.Особенно я.Моя мама отличалась от остальных чрезмерной опекой из- за своей паранойи.Она боялась абсолютно всего: летать, ездить на машине, громких звуков, грабителей.Один раз даже прилетело моему брату Марку, когда тот крадучись возвращался в свою комнату после ночной вылазки.
И когда мама услышала новости об убийстве шестнадцатилетней Дианы Беккет, она заперла меня дома на домашний арест, давая ступить за порог лишь в университет, и то с личным водителем в лице отца. Она совсем не хотела замечать, что я выросла и больше не та маленькая Мэри, которую она смогла бы уберечь, нося на ручках.
Ну а я просто нашла, как мне казалось, компромисс. Я старалась не ругаться с ней, но сбегать ближе к ночи, усыпляя ее бдительность образом примерной дочери, которую не стоит проверять. Хотя первые две недели мне и впрямь приходилось быть ею, ложась в одиннадцать.
И вот сегодня, после пожелания спокойной ночи, я уже в четвертый раз за этот месяц начала сборы.
– Интересно, я замерзну в футболке? – размышляла я, открывая дверцы шкафа.
На полках, как всегда, царил хаос, в котором сложно было найти нужную вещь.
В итоге я натянула свои любимые светлые джинсы прямого кроя, которые лежали сверху этой груды, раскопала на нижней полке белую свободную футболку и накинула джинсовку.
– Все-таки вечер…Ах да…Где мои белые кеды? – вспоминала я, куда упрятала коробку с последнего шоппинга.
Засунув телефон поглубже в карман, я открыла окно второго этажа. А, да…Я сбегала, как в самых примитивных фильмах о подростковой любви, через окно своего частного дома. Зато…хоть какой-то фитнес.
Я крепко ухватилась за толстую ветку дерева, что почти «стучалась» мне в комнату. Спустившись по ней чуть ниже, я смогла найти опору на другой массивной ветке, а с нее уже спрыгнула на землю. Распустив пучок и поправив волосы, я направилась на встречу с друзьями.
Когда я выключила авиарежим, сообщения посыпались на меня градом.И все они в основном были от Стелы.
«Ну наконец то!»
«Я знала, что он не мог устоять перед тобой!»
«Потом все обязательно расскажешь мне!»
Листая диалоги, я наткнулась на затесавшееся там сообщение от Карла – моего друга детства.
«Мэри Уоллес! Если мне еще раз придется выслушивать лекции от преподавателя по психологии о твоих прогулах, в следующем учебном году я сделаю вид, что мы не знакомы!»
«Да куда ты денешься», – подумала я, улыбнувшись. Он так редко писал мне в последнее время. А и узнай он, что я творю сейчас, отвесил бы мне оплеуху за ночные прогулки. Иногда мне казалось, что Карл старается быть моим вторым братом.
Наконец я добралась до дома Картеров, неподалеку от которого возле пруда устраивались наши посиделки. Благодаря Питеру, который жил в этом доме со старшим братом, у нас не было проблем с выпивкой и разборками с соседями из- за шума.
Увидев Стью, машущего издали рукой, я улыбнулась. Он сразу же выделялся из всего этого сборища неотесанных парней, которые вели себя придурковато. И пусть все они были бабниками, Стью отличался от них сдержанностью. Этим он и манил к себе – своей холодной аурой, притягательной ухмылкой и легким флером интеллигентности.
Это некий отдельный вид плохишей, которые мне безумно нравились. Я наивно надеялась, что он найдет во мне что-то особенное и влюбится, ведь такое перевоспитание частенько показывают в мелодрамах. Но, к сожалению, в жизни эта вероятность сводится к одному проценту…
Глава 2.Я была глупой
Я возвращалась по Пайн стрит, абсолютно не переживая о том, что время близится к двум часам ночи. Фонари пусть и скудно, но все же освещали эту улицу, застланную опавшими листьями. Слабый ветер поднимал их и тут же опускал.
Я любила раннюю осень и особенно любила в это время года погружаться с головой в новое увлечение. И обычно это были старшекурсники, такие как Стью.
Так что сейчас все мои мысли занимало воспоминание о сегодняшнем вечере – долгожданном поцелуе у костра под гитарные мотивы. И то, что Стью не проводил меня, я списала на его самодовольство. Ведь спросив меня один раз, в который я ради приличия отказала, он уселся обратно в походное кресло.
«Ничего…Здесь же всего квартал, а ему явно хотелось остаться там…»,– глупо рассуждала я.
На самом деле я никогда не была предусмотрительной. И сбегала, потому что наивно полагала, что не подхожу под цели маньяка, а может, и назло маме. Мне казалось, что она превратила меня в полную свою противоположность, хотя, наоборот, должна была привить боязнь ко всему.
Все жертвы еще не достигали совершеннолетия, а я все же уже была на втором курсе университета. То есть была взрослой девочкой. Да и вообще, не считала, что такое может произойти со мной. Ведь до этого я лишь слышала сводки новостей, и такие зверства не касались моих родных.
«Раз не мое и не близко – меня это не касается», – так я размышляла. И, кажется, поплатилась за свое легкомыслие и эгоизм.
Через парочку домов я бы вернулась в свой, взбираясь по заранее подготовленной лесенке. Рухнула бы в кровать и уснула, вспоминая о Стью. А на следующий или через день я бы снова сбежала в его объятия.
Но рука, которая закрыла мне рот и глаза, изменила мои планы, как и всю мою жизнь.
Я даже не успела осознать произошедшее. Я ощутила странный привкус во рту, и все вокруг кануло в мрак…
Открыв глаза, я пыталась разглядеть предметы, но все они расплывались, превращаясь в один. Я тряхнула головой, часто моргая, пытаясь обновить мутную картинку перед глазами. Пульсирующая боль отдавала в виски.
Спустя пару минут мне удалось различить вещи, чтобы понимать, где я нахожусь. Это был, во всей видимости, подвал частного дома. Деревянные и ветхие полы, несколько полок с раскиданными бутылками, парочка коробок, а также яркий запах сырости вперемешку с чистящими средствами.
Мои руки были заведены назад и туго связаны тонкой плетеной веревкой, не давая возможности даже провернуть их. И я чувствовала на своем предплечье ноющую боль. Вероятно, там была рана, но увидеть, какая именно, я не могла.
Первая моя мысль была смешной, неуместной и очень наивной. Мне казалось, что моя слишком тревожная мама решила проучить невоспитанную и дерзкую дочь, схватив ее по пути к дому, и напугать с помощью какого-нибудь знакомого. Да так, чтобы я насовсем забыла, что такое прогулки, и боялась, как и она, каждого шороха. Но я понимала, что мама бы не стала так изводить и калечить психику своего ребенка. Так что пришлось признать, что я попала в ловушку недавно провозглашенного убийцы.
– Это…он? – произнесла я еле слышно.
Сложно в полной мере описать чувства, что я испытала.
Страх? Одного этого слова недостаточно. Трепещущее сердце первым выдало жуткую тревогу. Грудную клетку сдавило так, что становилось трудно дышать. Словно невидимые объятия сжали меня в крепких тисках, а на шее появилась петля, которую медленно затягивали. Задрожали губы, и глаза застилали слезы, искажая все вокруг. Я испытывала раздирающий душу ужас и гнетущее ожидание.
Но самым пагубным из всех чувств была надежда. Я наивно ждала, что за мной придут с минуты на минуту. Что сюда ворвется полиция, и офицер развяжет и успокоит меня, как это было в многочисленных фильмах, которые я так любила смотреть.
Но когда я услышала, как ключ в двери проворачивается, я впала в ступор. В некое заторможенное состояние, когда мозг и тело еще не поняли, что нужно делать.
А вот скрип деревянных половиц, по которым нарочно медленно спускался мой похититель, все же заставил меня забиться в угол.
Чего я ожидала? Что он не заметит меня в тени этой комнаты? Глупость…Но, видимо, сработал мой инстинкт самосохранения.
Мерзкий голос стал насмехаться сквозь плотную ткань. Он показался мне еще молодым мужчиной, быть может, лет тридцати пяти. На нем были джинсы и толстовка, на первый взгляд чистые и даже не потрепанные. Телосложение не сильно крепким, а рост чуть выше среднего. Даже находясь в стрессовой ситуации, мой мозг сразу же прикидывал, смогу ли я его одолеть.
«Почему он надел медицинскую маску? А вдруг не собирается убивать? Ведь если я увижу его лицо, у меня не будет шанса?»
Эти мысли, дарящие повторную глупую надежду, сразу промелькнули в моей голове. И я, не зная зачем, выползла на свет, словно мошка.
Он перестал смеяться, но его щелевидные глаза выдавали удовлетворение.
– Зачем вышла? Хотела же спрятаться, – усмехнулся он, засунув руки в передний карман толстовки.
– Я…– Мой голос не был похож на привычный. Он был настолько тонким, что я даже запнулась. – Я не хочу умирать, – выдавила я из себя искренние слова, но без явной мольбы. А он в ответ выдал истеричный смешок.
– Нашла чем удивить. Никто этого не хочет.
– Вы…хотите…убить меня?
И вновь странная насмешка.
– А ты что думаешь?
«Его смешит все это? Чего он ждет? Что его не будут бояться? Или, наоборот, безукоризненного послушания?», – спросил мой внутренний голос.
Благодаря маме я изучила сотни книг про психические расстройства. Мне казалось, что у нее совсем тяжелая форма ОКР1. Также я ознакомилась с множеством книг про мышление убийцы, ведь планировала писать детектива, я была начинающим писателем.
И когда я сталкивалась с психопатом лицом к лицу, это было лишь в моем выдуманном мире. И там я знала, что ожидать от маньяка. А здесь…В реальном мире у каждого своя уникальная история, как им кажется, оправдывающая их страшные деяния. И его истории я не знала…
– Так что…– собралась с мыслями я.– Что вам нужно?
– Почему ты не бьешься в истерике? – сузив глаза и наклонив механически голову в бок, спросил он.
– Ч-что?
– Я хочу …увидеть твои страдания, – говорил он размеренно и надменно. Его голос был на удивление приятным. Без хрипотцы или дефектов речи.
– Что вы имеете ввиду?
– Пережди эту ночь здесь с мыслями о все-е-их своих близких.
Он подошел к деревянному комоду и грубым рывком открыл первый ящик. Достав оттуда глубокую металлическую миску, он налил в нее воды из пятилитровой бутылки, что стояла возле.
Присев на корточки, он поставил миску передо мной на пол.
– А это…Если вдруг замучает жажда.
Он осматривал меня, словно зверушку в зоопарке, изучая с головы до ног. Но, к счастью, я не заметила в его взгляде какой-то похоти.
Я даже не двигалась и старалась не показывать своей дрожи. Мне не хотелось этим подпитывать его желание.
Он громко цокнул и ушел, поднимаясь по лестнице с тем же скрипом. А я лишь смотрела на миску с водой, обдумывая его странные слова.
«Что он имел в виду, говоря о моих близких? Он что, собирается причинить им вред?!»
Поток мыслей обрушился на меня головной болью, отдающей все также в виски.
Вскоре я стала прикрывать глаза от усталости и постепенно проваливалась в сон. Наверное, организм устал бороться со стрессом и решил перезагрузиться. Только вот «перезагрузка» не решила бы мою проблему, как, например, в случае с компьютером или айфоном.А жаль…
Глава 3.Я была смелой
Я проснулась в своей комнате и кинула взгляд на фотокалендарь с группой «BTS». Отметив маркером предстоящее день рождения брата, я впервые за две недели не решилась сбежать из дома.
Накинув халат и махровые смешные тапочки, я вприпрыжку спустилась на первый этаж.
Мама уже стояла у плиты и варила овсяную кашу. Я крепко обняла ее сзади, а она слабо улыбнулась, ворча, что мои объятия ей мешают.
– Всё, всё! – посмеялась я и присела за стол, предвкушая завтрак.
Со второго этажа спустился отец и младший брат, который явно, как и я, гулял этой ночью. Его волосы были растрепаны, глаза еле раскрывались, и, позабыв о манерах, он выперся без футболки.
– Доброе утро!
– Мам, у нас что, опять овсянка?!– цокнул брат, присаживаясь рядом со мной.
– А тебе что нужно? Омлет с колбасками? – дразнила его я.
– Не помешало бы, знаете ли.
После этих слов я влепила ему в шутку подзатыльник и…вновь проснулась. Но уже не в своей уютной и маленькой спальне, а в сыром и темном подвале.
Сон был слишком реальным. Мне казалось, я чувствовала тепло матери, а ладонь словно и впрямь прошлась по дубовой голове брата. Мои глаза тут же налились слезами.
– М-мама. Т-ты, наверное, сходишь с ума?
Я понимала, что, узнав о моем похищении, она слепит все самые страшные картинки в своей голове воедино. И от них у нее может случиться приступ.
«Надеюсь, ты будешь думать, что я сбежала. Хотя бы…пока что»
Мой живот урчал, в горле пересохло, а на щеках чувствовались застывшие слезы. Думаю, я заработала себе обезвоживание из-за обильных слез и распития незадолго до похищения алкоголя.
Я смотрела на миску с водой, желая нырнуть в нее лицом, словно собака. Хотела утолить жажду и заодно умыться, но боялась, что она может быть отравлена. Хоть и трезво оценила, что красть меня, чтобы просто отравить, совсем неинтересно.
Здесь было скудное освещение одиноко свисающей на длинном шнуре лампочки без какого-либо абажура. И я не знала, утро сейчас или день, а быть может, и вовсе ночь. Вдруг из- за стресса я проспала пару часов или сутки. Потеря во времени дезориентировала меня, и мне вновь захотелось спать. Наверное, из-за слабости. Но как только я услышала открытие старого замка, я ощутила себя полной сил, готовой бежать стометровку. Мое тело сжалось, а сердце бешено колотилось…Я испытывала…адреналин? Не знаю.
Мой похититель спустился и, увидев нетронутую миску с водой, кажется, был разочарован. Вальяжным шагом он двинулся в мою сторону, засунув руки в карманы спортивных брюк, и пнул ее, переворачивая вверх дном. Вода растеклась по деревянным полам и в щели между реек.
«Мне нужно было выпить ее!», – пожалела я мысленно и тут же произнесла вслух, зачем-то оправдываясь:
– Я…только встала… Не успела даже выпить воды.
Он резко повернул голову в мою сторону и усмехнулся, а после присел к миске, чтобы поднять ее.
– Ла-а-адно, – ответил он недоверчиво.
Он направился к комоду и, взяв бутылку с водой, вновь наполнил миску почти до краев, поставив в метре передо мной. Специально небрежно, чтобы вода
расплескалась возле.
Недолго думая, я зашаркала по пыльным полам на коленях. Пришлось изощриться, чтобы удержать равновесие с заведенными назад руками и не рухнуть лицом вперед. Как только я ощутила на губах воду, я стала жадно пить ее, словно не могла напиться.
И знаете, что самое странное? Я надеялась, что ему понравится подобное представление.
«Может, если я буду послушной и отчаянной, ему будет интересно наблюдать за мной? Лучше же, чем просто убить? Такие люди любят играть в кукловодов…»– такие мысли витали в моей голове.
– Хм…Так ты и вправду не успела ее выпить? – ухмыльнулся он, погладив меня по голове, как собачонку. Я вздрогнула от неожиданного контакта.
– А я-то уже подумал, что ты не доверяешь мне.
Он говорил так, словно мое недоверие совсем ничем не обусловлено и мало того, даже задевает его чувства.
– Ну так что? Как тебе ночь в этом месте? Думала ли ты о ком-то из своих близких?
Еще раз глотнув воды, я привстала. Я боялась сказать, что думала о маме и также боялась пытаться врать ему. Ведь не думать в моей ситуации было невозможным. Мне только и оставалось что думать.
– Да.
– И о ком же?
– Обо всех. Меня, наверное…потеряли.
– Хм…это хорошо, – улыбнулся он. Я даже растерялась из-за его положительной реакции. Ведь по сути, если меня начнут активно искать, ему следовало бы быть осмотрительнее и бояться быть пойманным.
«Возможно…ему нравится играть с полицией? Ведь он не просто так задает эти вопросы о близких. Как бы проверить…»
– А может…и нет, – проскулила я. – Я же слишком часто сбегаю из дома. Какая же я глупая!
– Хочешь сказать, тебя могут и не искать сейчас ?!– вырвалось с его рта почти что криком.
Я ходила по опасному лезвию слова. Одно неверное и его ярость выйдет за пределы. Но сейчас мне оставалось лишь рисковать.
– А что? Зачем тебе знать, о ком я думаю? Ты… хочешь причинить вред моим близким?
Я решила задать прямой вопрос, не заметив, как перешла на ты. Уже без слез и всхлипов. Так, словно интересуюсь погодой за окном, которого здесь нет. И, кажется, этот вопрос ввел его в ступор.
– Т-ты…– запинался он, возмущаясь. – Ты ос-смеливаешься задавать мне такие вопросы?!– его глаза раскрылись от удивления.
Да. Тут и впрямь нужна смелость. А что еще мне оставалось? Послушно ждать смерти? Знать бы хоть за что…Вдруг, я смогла бы достучаться до этого психопата, пусть и запрещенными приемами.
– Я просто не понимаю. Зачем держать меня здесь и говорить, чтобы я думала о близких?
– Ты считаешь, я обязан отвечать на твои вопросы? – выдал он истеричный смешок.
– А что… будет? Даже если ты ответишь, я же не смогу ничего сделать…
– Раз ты такая любопытная, пусть неведение станет твоим дополнительным наказанием! – после этих слов он, как обиженный подросток, пробежал, взбираясь по лестнице, оставляя меня вновь одну в потоке страшных мыслей.
Зачем я полезла на рожон? Иногда я вела себя так, словно являюсь бессмертной. Взять даже мое глупое бесстрашие гулять ночью одной.
Мои руки совсем затекли и мышцы стали ныть. А на запястьях, вероятнее всего, уже были глубокие отметины от веревки.
– Да что тебе нужно?!!– истерила я тихонько, не решаясь крикнуть этим молчаливым стенам. – Что…
Каждый стресс я обычно заедала, но сейчас состояние было настолько паршивым, что в меня не влез бы даже любимый десерт. Меня начало мутить от нарастающей тревоги и, наверное, от голода. И самое неприятное, я начала хотеть в туалет.
«Хотя, может описаться в джинсы не самая плохая идея. Тогда у моего похитителя вряд ли возникнет какое-то похотливое желание», – подумала я.
Так что, как только нужда застала меня врасплох, я так и сделала. Но испытала странное чувство стыда, проникающее в мое тело так же быстро, как и расползалась моча по моим ляжкам.
«Почему мне вообще стыдно?!»
