Kitobni o'qish: «Поиски»

Часть Первая – Туда, где кончается лес ПРОЛОГ

Южная часть гор Авинкорда

Пробитый бок кровоточил. Ещё немного – и каждый вдох начнёт резать второй. Лёд будто намертво застрял в груди. Уверенная хватка прижимала к груди свёрток с младенцем – крохотное тепло посреди белого, безмолвного холода.

Сзади раздавались крики боли – сородичи сражались, чтобы дать ей шанс на бегство. Воздух жёг лёгкие, как огонь, но эльфийка стиснула зубы и, превозмогая боль, продолжила бежать. Слёзы подступили к глазам, грозя задушить, но она не позволила себе ни звука.

Будь она обычной самкой, давно бы рухнула – лёгкие отказали бы от ледяного воздуха, а босые ноги примерзли бы к снегу, местами доходившему до колен. Но она – горная эльфийка. Рождённая среди бурь, выкормленная ветром. Она знала, как терпеть. И сейчас должна была выдержать. Ради своего дитя.

Резкая боль пронзила бедро – колени подогнулись, снег хрустнул под ней. Она прижала к себе ребёнка, как щит, как молитву. Из её уст непроизвольно сорвалась мелодия – та самая, что всегда убаюкивала малыша. Но он всё так же мирно спал, будто чувствовал, что страх – это не его бремя.

Ноты дрожали, выдавая ужас: следующий удар может прийтись в спину. Она уже пыталась встать, когда кто-то подхватил её под руку и рывком поставил на ноги.

– Беги! Я их задержу!

И она побежала. Мир захлебнулся в боли. Слёзы брызнули из глаз, стоило лишь наступить на раненую ногу. Пробитый бок вспыхнул жаром, а второй пронзила игла. Осталось немного – только бы добраться до корабля. Только бы спасти его.

Снег сменился мокрым песком. Солёный ветер хлестал лицо, пахло дымом. Вдали показалась мачта торгового судна – именно оно должно было отплыть на рассвете. Но в эту прекрасную, звёздную ночь оно уже горело.

Пламя плясало на фоне чёрного неба. Немой ужас застыл на лице. Тело инстинктивно дёрнулось в сторону – нога подогнулась, но она устояла. Она продолжила бежать, сквозь тяжесть в груди, по вязкому песку, а позади догорала последняя надежда.

Сил больше не осталось. Стоило один раз упасть – и уже не встать.

Волны медленно подбирались к ней. Она прижала к себе уже проснувшееся дитя – крошечные пальцы сжали край её плаща. Но, услышав знакомое пение, малыш вновь уснул. Морская пена лизала пятки. Ветер уносил её голос вдаль.

Глава 1 – Тот, кто в лесу

Водоем близ Дубовой рощи

30 лет спустя

Затаившись за кораллами, девушка расплылась в широкой улыбке и приготовилась наброситься на косяк рыб. Дала себе пару секунд, чтобы расправить силки, и не заметила, как из небольшой подводной пещеры вынырнул эльф – и тут же сорвал добрую половину добычи. Увидев её удивлённое лицо, он весело подмигнул и устремился к поверхности.

Пре́га едва не захлебнулась от возмущения. Выпустив с пузырьками часть воздуха, она фыркнула и, махнув ластами, метнулась к оставшимся рыбёшкам.

– Папа, это нечестно! – воскликнула она, вынырнув. – Я была ближе!

Под солнечными лучами – двумя, как всегда – её сине-голубые волосы ярко блестели. Заострённые уши, только что похожие на гибкие водные перепонки, возвращали свою привычную форму. Перепонки между пальцами втягивались в кожу, а ноги, касаясь песка, снова становились человеческими – с аккуратными, маленькими пальцами. Всё это происходило без усилий, естественно, как дыхание. Единственное, что выдавало в них водных эльфов – это рост, уши и цвет волос.

– А я был быстрее, – рассмеялся мужчина, вытряхивая рыбу из силков. – К тому же, рыбка моя, я приметил этот косяк задолго до тебя. А ты отвлеклась на ракушки. Оставь их на свободное плавание.

– В следующий раз ты увидишь только пузырьки от моих ласт, – со смехом пообещала Прега и направилась к берегу.

Они шли молча, пока отец не подбросил ей сладкий фрукт – ароматный, сочный, с розовой кожурой. Прега улыбнулась, укусила – и разговор сам собой пошёл.

Ро́зия – продолговатый плод с тонкой кожурой, сладким вкусом и лёгким цветочным ароматом. По берегам их деревни такие фрукты росли особенно обильно. Хоть рыбой поселение торговало скромно, розию у них закупали охотно. Самые вкусные плоды – в начале сезона оттепели, как только сходит первый снег. А кожура, славящаяся целебными свойствами, насыщается полезными веществами лишь к концу этого же сезона.

Благодаря удачному расположению, водные эльфы Преги выходили из анабиоза одними из первых на континенте. Но рыба ещё не успела проснуться, и добыча была скудной. Этот косяк – первый в новом году. Прега не скрывала обиду: после нескольких удачных лет начинать с поражения, да ещё и от собственного отца, было неприятно. Но настроение быстро наладилось. Её всегда радовали редкие, но искренние разговоры с ним.

До тех пор, пока он не затронул больную тему.

– Надо было выйти на охоту завтра или послезавтра, – будто между прочим заметил он. – Может, и рыбы было бы больше.

Прега тут же насторожилась. Она давно научилась распознавать, к чему ведёт отец. И в этот раз всё было как обычно.

– Может, стоило пойти на сбор с мамой? Хоть раз. Думаю, ей бы это понравилось.

– Папа… давай не будем, – бесцветно прошептала она, отводя взгляд. – Я…

Запнулась. Вспомнила, как ночами тихо плакала у ручья, чтобы никто не услышал. Как безуспешно пыталась объяснить отцу, что ей больно, когда речь заходит о семье. Она любила их всех. Но в последние годы всё чаще задавалась вопросом: не забыла ли мать, что у неё две дочери?

– Может, стоило найти желудь из Дубовой Рощи? Уверена, это бы многое исправило, – с иронией, копируя папину интонацию, бросила Прега, снова откусив фрукт.

– Ты же знаешь, как это опасно, – отозвался он резко, но почти сразу голос стал мягче. – Прости. Я понял тебя.

Поселение заполняли простые жилища – лачуги, которые Прега называла иначе: халупами. На её взгляд, развалиться они могли в любой момент. С одной стороны территорию ограничивало озеро с двумя притоками, с другой – сад дикой розии. Эти фрукты разрастались вплоть до самой Дубовой рощи, но чем ближе к ней, тем меньше находилось желающих идти дальше.

Только Прега, незаметно ускользнув от отца, осмелилась подойти к самой границе – туда, где начинался тот самый лес, которым пугают малышей с раннего детства:

– Если не будете слушаться, придёт чудовище и утащит вас!

Она слабо понимала, почему этот лес зовётся рощей. По её мнению – это самый настоящий лес, густой и чужой.

Присматриваясь к теням меж деревьев, она заметила короткое движение. «Наверное, показалось…» – подумала Прега. От долгого сидения любая ветка могла показаться ногой. Она уже собиралась уйти, как вдруг чья-то рука легла ей на плечо – и тело сжалось от неожиданности.

– Как давно ты тут сидишь? – с легкой неловкостью спросил Фрин и опустился рядом на траву.

– Фрин, ты меня напугал, – выдохнула Прега.

Он вырос вместе с ней: их матери были лучшими подругами и часто уходили на сборы вместе. Во время одной из таких вылазок, Прега решила поддержать маму и отказалась от охоты, но сильно пожалела. Женщины почти сразу начали обсуждать, какая вышла бы пара из неё и Фрина, если бы дети провозгласили себя парой. Прега, хоть и любила Фрина, видела в нём только друга – почти брата. Они никогда не обсуждали подобное между собой.

Она и не подозревала, что Фрин, возможно, чувствует иначе – но тот никогда не заговаривал об этом, не желая её смущать.

– Куда ты уставилась? – спросил он, проследив за её взглядом.

– Так… Показалось, – пробормотала она.

– Если я спрошу, о чём ты думаешь, не удивлюсь, – усмехнулся Фрин, и тут же заметил: – О, какая красивая.

Только сейчас он увидел, что именно она вертела в руках. Это была витая раковина – сиреневая, любимого цвета её сестры.

– Такой у тебя я ещё не видел, – сказал он. – Сегодня нашла?

– Да. Думаю, Вианити понравится, – ответила она, и уголки её губ чуть поднялись.

– Думаешь, найдёшь ещё одну для её коллекции?

– Даже если нет – ничего страшного, – пожала плечами Прега и вновь уставилась в сторону леса. – Я хочу добраться до желудей. Хоть до одного…

Фрин тяжело вздохнул. Он давно понял: переубедить её невозможно. Сколько ни говори, что волшебные жёлуди – это, возможно, всего лишь красивая легенда… Преге было всё равно. А лес действительно был опасен.

Когда они были детьми, мимо их деревни каждый год проходил вооружённый отряд арданцев. Они утверждали, что идут с миром, но всегда держали путь в Дубовую рощу. Возвращались они целыми, но напуганными до дрожи. Один раз даже маг входил в рощу – и тоже ушёл ни с чем.

Ходили слухи, будто арданцы не находили там даже обычных желудей. А вот духов – злых, неупокоенных – якобы было полно. Кто-то говорил про демонов, кто-то про василисков с гурнами. Последнее Фрин считал чепухой: гурны выше деревьев, их шаг вызывает землетрясения. А василиски быстрее любого водного эльфа – их бы точно кто-нибудь заметил. Демонов же… боялись все.

Но он не был удивлён. Разумеется, Прега снова думала о желудях. А точнее – о своей сестре.

Фрин бросил взгляд на подругу. Она всегда казалась ему особенной. Пока другие эльфийки собирали плоды и подыскивали пару, Прега охотилась и заботилась о Вианити.

– О чём ты сейчас думаешь? – спросил он, зная, что она всегда отвечает честно.

Прега легла на бок, уставилась в небо.

– О том, что не хочу оставаться там, где все только и шепчутся, что я до сих пор без пары, – прошептала она. – Хочу увидеть мир. За тридцать лет я не видела ничего, кроме этих халуп и соседних деревень. А тебе разве этого достаточно?

– А что плохого в паре? Вы же сможете уйти, если захотите… – начал Фрин.

– И переселиться в другие халупы? – скептически перебила она, приподнявшись на локоть.

– Ну… взять хотя бы сезон холодов. Если ты не найдёшь водоём, замёрзнешь насмерть… Или окажешься слишком далеко от других поселенцев…

– И замёрзну насмерть, – закатила глаза Прега. – Зато три сезона до этого проживу по-настоящему. Я уверена: мир больше, чем наша карта. Вода ведь есть не только здесь, верно?

Она улыбнулась, мечтательно и по-настоящему.

– И я хочу покинуть эти халупы, зная, что Вианити здорова. Она не останется одна: есть родители, есть Сонав, есть ты… – она запнулась. – И потом… не знаю, что будет со мной.

– В каком смысле?

– Сестре было не намного больше, чем мне сейчас, когда у неё начались проблемы со здоровьем. Вдруг у меня – то же самое? И я просто не замечаю?

Фрин нахмурился.

– Никогда не думал, когда это у вас началось… А что насчёт её беременности?

– Не знаю, – буркнула Прега. – Повезло же зачать перед спячкой. Остаётся только ждать и наблюдать…

Глава 2 – На краю Рощи

Дубовая роща

Габариты не позволяли ему прятаться за тонкими стволами или в листве. Он мог бы стать лёгкой мишенью – если бы не сказочная ловкость и скорость. Кто бы ни взглянул на него, ни за что бы не подумал о подобных качествах. Он был бесшумным вихрем среди чащи.

Сейчас крепкий эльф осторожно натягивал тетиву, прицелившись в молодого оленя, отбившегося от стада. Лес затаился. Птицы замолчали. Зверь опустил голову к траве – и в следующий миг стрела пронзила его тонкую шею. Олень вздрогнул, но не успел убежать далеко – упал замертво.

Большая рука аккуратно провела по шерсти, а затем резко выдернула стрелу. Он ценил жизнь – и понимал, как работает отбор.

Выслеживая добычу, эльф добрался до границы леса, где бывал крайне редко. По ту сторону он никого не встречал: опасения, связанные с этой рощей, были не пустыми. Её боялись, и не зря.

Но сегодня что-то пошло не так.

Водных эльфов он прежде видел лишь в иллюстрациях старинных книг – из библиотеки, собранной наставником. Теперь же, даже издалека, он успел разглядеть красоту той, что стояла на краю и вглядывалась в чащу. Казалось, их взгляды пересеклись – на миг. И этого хватило, чтобы он заметил второго. Вовремя скрылся.

– Сегодня на обед будет оленина, – бодро констатировал мужчина, возникший за спиной.

Меньше секунды – и метательный нож вонзился в кору рядом.

– Сна́влл… в прошлый раз ты хотя бы не перепутал дерево, – спокойно заметил мужчина, опуская руку: собирался наколдовать щит. – О чём задумался?

В книгах друидов описывали как старцев с длинными посохами, бородами до пояса и белыми балахонами. Но всё это, по мнению Гуареса, было непрактично. Посох – не более чем символ. Борода – негигиенична. Балахон – просто тряпка, собирающая пыль. А старость? Мудрость не в годах.

– Видел водную эльфийку на опушке, – буднично сказал эльф, закидывая тушу себе на плечо.

– Ого, – искренне удивился друид. Рядом с эльфом он казался невысоким. – Думаешь, они собрались к нам прокрасться?

Сна́влл сдержанно приподнял бровь.

– Нет, Гуарес.

– Всё равно пройдусь по охране, – задумчиво протянул друид.

Проверка чар – первое, что он сделал. На границе были расставлены магические сигналы: любое приближение – и лампа в доме мигнёт. Благодаря телепортации весь периметр можно обойти за час, а не за день.

Второй пункт – визит к соседу. Тому самому чуду, что обитало в роще: болотного цвета лошадь с желеобразной гривой. Когда-то Гуарес нашёл её умирающей у лесной реки. Он вылечил её, а позже узнал: это был джелан – редчайшее существо. Его грива удобряла землю так, что урожай вырастал на следующий день.

Друид не колебался: он скормил джелану один из волшебных желудей. С того дня бессмертие стало частью его природы. Но была и обратная сторона. Бессмертие не восстанавливает утраченное. Отрубленная конечность не вырастет. А если отрубить голову – никакое волшебство не спасёт.

С джеланом так никто не поступит. Но… не станет ли это издевательством – жить вечно, будучи рабом чьих-то нужд?

Последним пунктом было укрепление иллюзий. Если кто-то ступал на охраняемый участок, его встречали фантомы мёртвых. Защита была пугающе действенной – до тех пор, пока в лес не вошёл придворный некромант.

Он не прятался, не шёл обходными путями – хотя прекрасно чувствовал чары. Встретил его лично Гуарес. Он не удивился: знал, что Чертог рано или поздно пришлёт Райтоса.

Это была их первая встреча за долгие годы – но не последняя.

Некромант молча выслушал всё: про жёлуди, про джелана, про тех, кто нашёл здесь дом. И, что важнее – понял. Он подтвердил слухи: в этом лесу нет ничего особенного.

Взгляды, которыми они обменялись, были долгими. Не напряжёнными, не враждебными. Райтос будто пытался вспомнить, где уже видел этого друида. А Гуарес – знал точно.

С тех пор в роще не было незваных гостей.

Но мысль о том, что водные эльфы вновь подошли близко, вызывала у него не тревогу, а интерес.

Потому он даже не удивился, когда ночью зачарованная лампа дважды мигнула.

Глава 3 – Надежда

Дело близилось к вечеру. Три семьи, по давней устоявшейся традиции, собрались в первый же удобный вечер, чтобы отпраздновать начало нового, мирного года. Пока эльфийки возились с нарезкой уже приготовленной рыбы и небогатого сбора, эльфы жарили на костре её остатки. Вокруг не стихали разговоры на разные темы.

Пока Прега резала каменным ножом розию, она краем уха уловила, что Фрин с отцом должны принести листья кридлии. Путь к этим деревьям неблизкий. Вспомнив, что не видела друга почти весь вчерашний день, она улыбнулась. Длинные, плоские листья кридлии не отличались ярким вкусом – некоторым они казались вовсе безвкусными – но Преге нравился их хруст.

Через несколько недель, когда рядом с двумя солнцами в небе появится звезда, это ознаменует начало нового года водных эльфов. Между собой они называли звезду Водянкой. На островке посреди озера устраивался праздник, где всю ночь эльфы пляшут и угощаются всевозможными блюдами из рыбы и того, что успело созреть. Прега никогда не бывала на этом празднике. По словам родителей, это пустая трата времени, а Вианити может внезапно стать плохо. Ей нужен покой.

– Пальцы сейчас порежешь, – вдруг послышался голос. Это была сестра.

– А? Да я это… задумалась, – смущённо пробормотала Прега, а потом широко улыбнулась. – Слышала, что Фрин принесёт листья кридлии, – заговорщическим тоном перевела она тему.

– А-а… – протянула Вианити, улыбаясь. – Ты рада листьям или тому, что их принесёт именно Фрин? – понизив голос до шепота, спросила она.

– Ой, Вити, только не начинай, – шутливо возмутилась Прега.

Обе рассмеялись. Прега была благодарна сестре за то, что та единственная среди женщин не мусолит и даже пресекает тему парных уз. Единственное, что позволяла себе Вианити – это безобидные шутки.

– Спасибо тебе за ракушку, – сказала старшая сестра, выкладывая розию на деревянную тарелку. – Она очень красивая.

– Рада, что тебе понравилось, – искренне улыбнулась Прега.

Она хотела подарить ракушку лично, но в итоге оставила её на кровати. Сегодня мама долго собиралась, потому что Вианити изъявила желание пойти с ней. Но задержка была не из-за Вианити, а из-за самой мамы – она решила, что это хорошая возможность заглянуть к знахарке.

Хотя водные эльфы живут у воды, те, кто владеет магией воды, среди них встречаются крайне редко. Старая эльфийка, живущая на другом конце деревни, считается долгожительницей. Ей сто тридцать семь лет, и она много лет помогает семьям, в том числе следит за здоровьем Вианити. Хотя, не исключено, что она не совсем честна на счет своего возроста. Она ниразу не делилась тем, где была до того, как появилась в их деревне.

Теперь же Вианити ждёт ребёнка. Это не было бы проблемой, если бы зачатие произошло не перед спячкой. Цикл беременности у водных эльфов таков, что если зачать ребёнка в первый месяц после холодов, то к следующей спячке он успевает родиться. А в первые месяцы жизни – погрузиться в первую спячку. Если же плод попадает в спячку внутри утробы, он перестаёт развиваться, и все боятся, что зарожденная жизнь может погибнуть.

– Ты как, Вити? – спросил подошедший эльф и мягко обнял её со спины.

Сонав – так звали пару Вианити – относительно недавно начал звать её, как младшая сестра. Прега никак не комментировала, но каждый раз поджимала губы.

– Чувствую себя хорошо.

Глаза Вианити сияли при виде пары. То же было и у Сонава. Они были вместе уже больше двадцати лет. Он застал момент, когда здоровье Вианити стало ухудшаться, но даже тогда искра между ними не угасала.

Когда-нибудь и у меня будет так же, – подумала Прега. – Но не здесь…

За столом каждый вёл разговор о своём, и уловить общую тему было сложно. Прега и не пыталась. Она вяло хрустела листьями кридлии, уставившись в деревянную поверхность. Фрин не пытался отвлечь её – знал, как она не любит такие застолья, и всегда в них молчит.

– Кстати, Прега, дорогая, – вдруг воскликнула мама Сонава, и эльфийка напряглась. – Как же хочется уже увидеть ваши с Фрином парные венки! Грядущий солнечный сезон обещает быть тёплым. Сегодня наблюдала за солнцами – и большее отдавало розовым! Видели? Думаю, этот сезон идеален для создания новой пары. А там и ребёнка можно зачинать!

Слабая надежда, что её кто-нибудь остановит, исчезла, когда к разговору подключились остальные мамы. Мама Преги улыбалась широкой, светлой улыбкой – обсуждая то, чего никогда не случится. Прега попыталась ответить улыбкой, но перед глазами проступила пелена. Она продолжила хрустеть листьями. Частое моргание помогло отвлечься. Мягкое прикосновение руки сестры должно было поддержать… но захотелось плакать ещё сильнее.

Нет, только не сейчас. Святая Ладарнейт, дай мне сил…

– Спасибо за совместный вечер, – спокойно сказала она, вставая. – Пойду, лягу пораньше.

Щебечущие эльфийки не заметили, как предмет их разговора покинул лачугу. Лишь папа и сестра проводили её грустными взглядами.

Погрузившись в воду, она наблюдала, как её тело постепенно привыкает к новой среде. Уже не хотелось плакать – осталась лишь странная, глухая пустота. Мысль о том, что она интересует мать только в одном смысле, будто укоренилась.

Она выпустила немного воздуха, наблюдая, как пузырьки соревнуются, кто первым доберётся до поверхности. Увидев рябь, девушка плавно оттолкнулась от дна и поплыла вверх, представляя, как это же звёздное небо будет сопровождать её ночью, когда она отправится за желудем.

Глава 4 – Перепутье

Все уже спали, когда Прега тихо выбралась через окно и легким бегом направилась к реке. Сумку брать не решилась – не хотела утяжелять себя. Она и не собиралась наполнять её желудями, а вот два каменных ножа прихватила. Один держала в руке, другой заткнула за пояс.

Быстро, туда и обратно, – мелькнуло у неё в голове.

Всё время стремительного плавания она думала только об одном – как доберётся до желудя и спасёт сестру от внезапных приступов жара, которые порой заканчивались обмороками. Сегодняшний вечер был редким случаем, когда всё прошло спокойно.

Когда пришлось вынырнуть за воздухом, Прега на мгновение засомневалась – не сглупила ли она, отправившись одна с двумя ножами? Но прохладная вода быстро её взбодрила, и тревожные мысли больше не возвращались. Только у самой границы леса она остановилась. Высунув голову из воды, тяжело дыша, стала всматриваться в густую черноту, куда предстояло заплыть.

Слабая рябь коснулась затылка – кто-то был позади. Девушка резко обернулась, сжав нож, готовая к защите, но увидела знакомый обеспокоенный взгляд. Фрин, широко расставив перепончатые пальцы, жестом показал, что не вооружён и не собирается пугать её.

– Боялся, что не догоню, – выдохнул он, подплывая ближе.

– Как ты?.. – прошептала она.

– Почувствовал, что именно сегодня ты решишь плыть. Потому и следил за твоей лачугой, – объяснил он всё тем же спокойным шёпотом. – Когда ты успела научиться так быстро плавать?

– Потом расскажу, – отмахнулась Прега. – Зачем ты поплыл за мной? Ты ведь не хотел.

– Я просто не хочу, чтобы ты была одна. Плывём вместе.

Прега попыталась скрыть улыбку. К счастью, ночь в этом помогала. Только сейчас она осознала, как ей было страшно плыть одной – пальцы до сих пор дрожали.

– Если ничего не найдём и начнёт светать – сразу возвращаемся, – тихо сказала она.

Пересечь границу Дубовой рощи оказалось удивительно легко. Казалось, неведомый страх отступил, и по телам разлилось приятное тепло, придавая сил. Вскоре над водой замерцали странные огоньки. Их слабый свет позволил друзьям разглядеть изумление на лицах друг друга.

Подняв из воды только глаза, они заворожённо наблюдали за десятками, если не сотнями огоньков, круживших в воздухе. Одни вспыхивали и гасли, будто переговариваясь, другие светились ровно и неподвижно, как звёзды в эту безоблачную ночь. Фрин перевёл взгляд на Прегу и, увидев её удивлённую улыбку, добродушно усмехнулся.

Впереди показалась развилка на три рукава.

– Я налево, ты направо, – прошептала Прега, показывая жестом. – Про эхо помнишь, – быстро добавила, пока Фрин не успел возразить, и уплыла.

Огоньки, будто ведомые только ими, расплывались по воде, следуя за каждым из эльфов.