Kitobni o'qish: «Папа для озорных апельсинок»

Shrift:

Папа для озорных апельсинок

Аннотация:

– Почему не сказала, что родила от меня? – взгляд бывшего горит.

– Ты отправил меня на аборт, – шиплю зло. – Не припоминаешь?

– Но не избавилась! – заводится он. – У меня есть дочки! Я их отец, – отрезает.

– И что? – с вызовом смотрю на него. – Это мои дочери! Не твои! Ты потерял право называться отцом, когда от них отказался.

– Мамочка, – Соня дергает меня за рукав. – Это кто?

– Мам, – вторит ей Маня. – Этот дядя наш папа?

Бывший бросил меня, как только узнал о беременности. Отправил на аборт. Даже денег дать не поленился! Но я не смогла отказаться от своих дочерей, родила.

И вот, спустя почти шесть лет, мой бывший вернулся.

Глава 1. Аня

– Аня, твоим девкам уже по пять лет, а ты себе мужика все никак не найдешь, – попрекает меня мать. Она буквально зациклилась на этом.

Ей просто необходимо, чтобы у меня кто-то был. Причем совершенно плевать, что чувств ни к одному мужчине после предательства Вовы у меня больше нет.

Ну не могу я даже немного довериться ни одному из них! После того, через что мне пришлось пройти, ничего удивительного на самом деле.

– Мама, нам нормально живется и так, – объясняю в очередной раз. Мое терпение уже на исходе, одно и то же каждый раз.

– У детей должен быть отец! – стоит на своем мать. – У тебя был и у твоих дочерей должен быть! – заявляет безапелляционно.

Терпеливо прикусываю язык и делаю глубокий вдох.

– У них он тоже есть, – отвечаю, спустя некоторое время. Меня берет злость.

Маня и Соня не виноваты, что родной отец от них отказался, да и я его не виню. Пусть продолжает развлекаться.

Если бы не отношения с Вовой, то не было у меня двух любимых принцесс. Апельсинки мои, самые прекрасные девочки на всей планете!

– Где? – мама театрально озирается по сторонам. – Где он? Не вижу!

– Мам, ну перестань, – пытаюсь успокоить ее. Продолжать полемику не собираюсь. Хватило.

Каждый раз, как приезжаю, начинается один и тот же разговор. Не знаю насколько еще меня хватит, но выслушивать бесконечные упреки в свой адрес становится только сложнее.

– Мы с Вовой расстались, – напоминаю ей. – Он отказался от своих детей еще до их рождения.

Собственно, как и ты отказалась от внучек. Но об этом я старательно молчу. Мы уже неоднократно все обсудили.

– Найди себе мужика, – продолжает стоять на своем мать. – В конце концов, для организма полезно!

– А вот для нервной системы не очень, – отвечаю, посмеиваясь. – Спасибо, но я лучше как-то одна.

Не собираюсь вдаваться в подробности своей личной жизни, а уж обсуждать ее, так тем более. На то она и моя личная, что она МОЯ.

Пусть для своей родной матери я бездарная дочь, принесшая в подоле детей и наотрез отказавшаяся от них избавляться. Я прекрасно помню, с какими именно словами мать заявила, что не будет мне помогать.

Она как только узнала о моей беременности, так тут же поменяла ко мне отношение. И если раньше мать общалась со мной ласково и лишь изредка просила денег, то потом…

Ох… Лучше просто не вспоминать.

Сейчас я общаюсь с ней лишь потому, чтобы у девочек просто был кто-то из родственников помимо меня. Они и так переживают из-за отсутствия своего папы, так пусть хоть бабушка с дедушкой будут.

Беременность перевернула весь мой мир с ног на голову. Но потом родились две мои чудесные малышки и все снова стало нормально. Я выстояла. Я смогла.

Мой бывший, мои родители… Все! Все, кто должен был помочь, отвернулись в один миг. Сказали немедленно избавиться от ребенка, ведь тогда никто даже помыслить не мог, что он не один, а целых двое.

Бывший аргументировал, что я еще слишком молода. Он тоже молод, не нагулялся.

Родители тоже не поддержали меня. Мама заявила, что ей еще рано становиться бабушкой, а отец… К нему я даже не пошла. С меня матери и бывшего хватило.

– Дура ты, Анька, – не успокаивается мать, наливая в стакан очередную порцию крепленого напитка.

– Мам, не надо, – пытаюсь ее остановить, но бестолку. Она вырывает стакан из моих рук, содержимое проливается, но женщина игнорирует мокроту и поспешно делает несколько крупных глотков.

– Я сама решу, что мне надо, а что нет! – повышает голос. – Ты же вон, – машет в сторону комнаты, где играют мои дочки. – Сама все за себя и за них решила. И от меня отстань! – требовательно обращается ко мне на повышенных тонах и снова тянется к стакану.

Пропускаю ее слова мимо ушей, а сама тем временем забираю со стола бутылку. Незаметно, пока мать костерит меня на чем свет стоит, выливаю содержимое в раковину и наливаю в бутылку сок. Возвращаю обратно.

– Нам пора, – резко прерываю ее монолог. Девочкам явно не стоит смотреть на бабушку в таком состоянии.

– Я провожу, – говорит мать. Делает попытку подняться и тут же садится обратно.

Не смогла встать.

– Мам, иди спать, – произношу с нажимом. – Тебе хватит, – заявляю, убирая все со стола.

– Я сама разберусь! – снова начинает возмущаться. – Манечка, Сонечка, – зовет моих дочек сюда.

– Апельсинки, идите одеваться, – перекрикиваю призыв своей матери. Не хочу, чтобы дочки видели ее в таком состоянии, зрелище не для детских глаз.

– Хорошо, мам! – доносится из комнаты и там снова наступает тишина.

– Продукты я тебе принесла, – открываю холодильник и принимаюсь рассказывать, куда что положила. – Постарайся дотянуть их до пятницы. Хорошо? Яна приедет ближе к выходным и привезет тебе все, что нужно.

– Две дочери и обе неблагодарные, – продолжает причитать мать. – Наплодили отпрысков без мужей и строят из себя невесть кого, – сокрушается.

С трудом, но все же пропускаю ее слова мимо ушей.

– Манечка, Сонечка, – зову своих девочек. – Вы где? Вы готовы?

Но вместо ответа я слышу тихое “шу-шу-шу”. Напрягаюсь мгновенно.

Резко разворачиваюсь, спешу в сторону комнаты, но не успеваю пройти и половину пути, как девочки с диким криком выбегают в коридор и едва не сносят меня с ног. У обеих глаза переполнены страхом.

Сердце замирает.

Но малышки тут же начинают хохотать и наперебой рассказывать про свою шалость.

– Мама! Мама! Ты должна это увидеть! – тащат меня за собой.

– Что увидеть? – удивляюсь.

Идти в комнату не особо хочется, но дочери не оставляют мне выбора. Переступаю порог и ахаю.

– Это… кола? – спрашиваю обреченно, не отрывая взгляда от светлого бежевого ковра. Он теперь никогда не станет прежнего цвета.

– Ага, – активно и очень довольно кивают мои апельсинки. – Мы у бабушки лимонад нашли и кинули туда конфетку.

– Вот эту? – поднимаю с пола мокрую обертку.

– От этой ничего не произошло, – признаются, то и дело переглядываясь. – Мы вот эту потом нашли, – протягивают мне то самое, что вызывает самый настоящий фонтан, если кинуть ее в колу.

– Понятно, – забираю остатки конфет. – Ну что же, – вздыхаю печально. – Поход в кино отменяется.

– Почему? – тут же накидываются с вопросом девчонки.

– А кто это все убирать будет? М? – показываю на масштаб бедствия.

Апельсинки виновато опускают головы.

Вооружившись тряпками и ведром, мы втроем кое-как убираем квартиру и спустя пару часов упорной работы выходим из квартиры. Мать спит.

– Мам, пойдем в кино, – начинает канючить Сонечка.

– Нет, – отвечаю хмурясь. В подобные минуты я очень сильно жалею, что у них нет отца.

Уверена, Вова научил бы проводить девчонок подобные эксперименты безопасно для окружающих, ведь своей излишней любознательностью они пошли в него.

Выходим из подъезда, идем в сторону остановки. На улице моросит мелкий дождь.

Я строжу своих девчонок, ведь подобное поведение недопустимо. Страшно представить, если они нечто подобное устроят у нас дома или в саду.

Ой, лучше и не думать про это.

Мы спокойно направляемся к выходу из двора и продолжаем беседовать. Я популярно объясняю возможные последствия эксперимента, девчонки слушают и не перебивают.

Вдруг из-за угла появляется большой автомобиль. Он на бешеной скорости заезжает во двор, и я в самый последний момент успеваю оттолкнуть Манечку. Она едва не оказывается под колесами.

Сердце бешено грохочет в груди, меня всю трясет, но я забываю о себе и спешу к дочери.

– Ты как? Не ударилась? – принимаюсь лихорадочно осматривать ее.

– Нет, – плачет и тянется ко мне. Обнимаю.

– Испугалась? – спрашиваю с робкой надеждой, что все обошлось.

– Угу, – кивает. Страх отпускает.

– Сонечка, ты как? – спрашиваю у стоящей неподалеку малышки. Она была дальше всех от дороги. – Все в порядке?

– Да, – кивает.

Помогаю подняться Манечке, отряхиваю ее, но дочка упала прямо в лужу и теперь ее куртка промокла. Печально.

– Так, малышка моя, не реви, – подбадриваю ее. – Мы сейчас пойдем в детский магазин и купим тебе новые куртку и штаны.

А мама останется без пальто, на которое копила всю зиму.

– Ура! – тут же сменяет расстройство на радость.

При всем моем желании к утру куртка не высохнет, а мне нужно будет идти на работу и отводить дочерей в садик.

В мокром ведь не поведешь. И одну дома на целый день не оставишь.

– Но только апельсинового цвета! – авторитетно заявляет.

– Хорошо, – смеюсь. – Если будет оранжевая, то купим, – обещаю.

Обнимаю дочерей и собираюсь продолжить путь, как вижу, что в нашу сторону направляется какой-то мужчина.

– Стой! – кричит.

– Это вы мне? – останавливаюсь. Инстинктивно прячу девочек за свою спину.

– Тебе-тебе! – продолжает приближаться. В голосе злость. – Ты какого хрена лезешь под колеса? Правилам дорожного движения не учили?!

– Вы скорость превысили! – возмущаюсь в ответ. – Это дворовая территория! – показываю на знак. – На дороге могут быть дети.

Мужчина довольно быстро приближается к нам. Когда остается несколько метров, свет попадает на его лицо и внутри меня все обмирает.

– Вова? – ахаю.

– Аня? – выдыхает.

Глава 2. Вова

– В смысле матери плохо и ты не можешь приехать? – рычу на свою сестру. Меня просто кроет от злости!

Я нахожусь на другом конце города, за окном дождь и ситуация на дорогах патовая. У меня сегодня вечером назначено совещание, которое нельзя пропускать, а после него запланированы важные встречи, на которых будут решаться не менее важные дела. Я весь в работе и меня ну никак нельзя от нее отрывать!

А она сидит в соседнем доме с шестилетним ребенком и утверждает, что не может дойти до мамы. Ей идти едва ли не в соседний подъезд!

– У меня у Олечки температура! – психует. – Я врача из поликлиники жду. Он может прийти в любой момент, – хоть как-то проясняет свою ситуацию.

Но я все равно не согласен с ее правотой.

Оля достаточно взрослая, оставить на несколько минут дома одну ее вполне можно. Добежать до матери для Лизы не составит особого труда, но сестра встала в позу, ей гораздо проще меня с работы дернуть.

Да что ж за фигня? Неужели не понимает всю серьезность ситуации?

Мама просто так никогда бы не стала просить о помощи. Тем более меня.

– Твой врач может прийти через четыре часа, а матери плохо уже сейчас, – продолжаю разжевывать.

Меня дико бесит сложившаяся ситуация. Почему я должен бросать все свои дела и по первому зову нестись с другого конца города, когда Лиза сидит в трех минутах ходьбы от нее.

– Если врач придет, а дома никого нет, то он отменит вызов и не посмотрит Олечку. Я не могу оставить одну дочь, – продолжает настаивать на своем.

– Соседку позови, – предлагаю.

– Вов, отстань! – отмахивается от моих слов.

– То есть, я правильно понимаю, что в тот момент, когда матери плохо, ты отказываешься к ней приходить? – озвучиваю нашу паршивейшую ситуацию.

– Не нагнетай, – пытается съехать с темы.

– Я серьезен сейчас, – не позволяю ей этого сделать. – Просто ответь.

Крепко сжимаю зубы. Тщательно слежу за тоном и словами, нечего срываться сейчас.

Я сегодня, блин, сама сдержанность. Мама может гордиться мной.

– Лиз, дойди до матери, – прошу сестру. Должен же быть способ достучаться до ее здравого смысла. – Поставь телефон на громкую, я буду с Олей на связи. За те несколько минут, что ты будешь отсутствовать, ничего не произойдет.

– Куравлев, ты совсем дурак? – ухмыляется. – Никуда я не пойду!

– Это мать твоя! – все же повышаю голос. – Единственная между прочим! И кроме нас с тобой у нее никого нет, – напоминаю на всякий случай. Судя по всему, она забыла об этом. – Она к тебе приходит по первому твоему зову. Бросает все свои дела и летит. А ты даже потратить десять минут своего драгоценного времени не можешь? – уточняю, сжимая кулаки.

– Не могу, – подтверждает.

Бешусь.

– Ладно, я еду, – принимаю решение. Нет никакого смысла спорить с сестрой.

Раз она решила, что не выйдет из квартиры и не оставит ребенка, то так и будет там безвылазно сидеть. А матери помощь нужна. Срочно.

Одним нажатием на кнопку системного блока выключаю компьютер, открываю сейф и без разбора убираю в него все со стола. Хватаю куртку, выскакиваю из кабинета, предупреждаю помощницу об отъезде и со всех ног спешу на парковку.

Время не ждет.

– Ты с матерью когда крайний раз разговаривала? – продолжаю докапываться до сестры.

– Минут тридцать назад, – отвечает после некоторой заминки. Я уже успел заскочить в авто и начать движение.

Выезжаю на шоссе и не проезжаю пяти метров, как втыкаюсь в пробку. Начинаю сильнее закипать.

Да что ж все не вовремя так!

– Сколько?! – охреневаю. Меня берет злость.

Просто поразительно, как я до сих пор держусь. Любой другой высказал по первое число все, что думает по поводу сложившейся ситуации. А я вместо бесполезного выплеска эмоций только крепче сжимаю руль и делаю все, лишь бы выбраться из пробки.

– Я с ней разговаривала тридцать минут назад, – раздраженным голосом отвечает сестра. – Она сказала, что ей плохо и просила прийти. Я объяснила почему не могу этого сделать. Мы поговорили, она выпила таблетку и легла. Вов, не нагнетай, – продолжает высказывать свое недовольство.

– Какая же ты эгоистка! – кидаю в сердцах. – Думаешь только о себе.

– Ты опять? – шипит, заводясь. Знает, что сама не права, но упорно старается спихнуть все на других.

– Ой, да ну тебя! – приходит моя очередь отмахнуться от нее.

Чем продолжать бесполезный спор с сестрой, я лучше сконцентрируюсь на дороге. От этого будет хоть какой-то толк.

Нахожу съезд во двор. По карте смотрю, могу ли при помощи этого объехать пробку. Геолокация не работает и объездные пути приходится искать самому.

Звоню матери, но она не отвечает. Прошу соседку до нее дойти, но та уехала.

Какой-то, блин, замкнутый круг!

Психуя и матерясь на все и всех, миную пробку, проезжаю несколько километров и втыкаюсь в новую. Злюсь сильнее.

Мать трубку не берет, “Скорая” не попадет в квартиру, ведь ей никто не откроет дверь, но я все равно вызываю медиков. Пусть приедут.

При необходимости ложный вызов я оплачу.

Пока добираюсь до микрорайона, где живет мать, весь извожусь. Я не нахожу себе места и каждую секунду думаю о матери.

Больше всего меня беспокоит, что она не берет трубку. “Скорая”, к слову, до сих пор не приехала.

На бешеной скорости заезжаю во двор, чем ближе к дому матери, тем мне становится тревожнее. Я заведен. Я плохо контролирую злость. Но я стискиваю зубы и держусь!

Мне осталось совсем немного и буду на месте.

Проезжаю вдоль дома, заворачиваю за угол, на улице уже темно и фонари почти не горят. Дороги не видно.

Выворачиваю из-за угла и вдруг вижу, что прямо передо мной женская фигура и двое маленьких деток.

Они идут по дороге! Мне не объехать! Сейчас задавлю!

Наплевав на все, выкручиваю в сторону руль, объезжаю ненормальную и давлю на тормоз. Машину заносит.

Глава 3. Вова

Кое-как справившись с заносом, объезжаю стоящие во дворе тачки, проезжаю чуть дальше и останавливаюсь.

Бросаю тачку, полностью перегородив проезд к подъезду и едва успев заглушить двигатель, выпрыгиваю из нее.

В груди мотор с бешеной скоростью гоняет кровь, во мне столько адреналина, что просто кошмар. Перед глазами до сих пор стоит хрупкая маленькая девчушка, которая из-за дурости матери едва не попала под колеса машины.

Что ж за мать такая у девочки? Где у нее мозги?

Хлопаю дверью, на всех парах несусь к пострадавшим и заклинаю всех на свете, чтобы все обошлось.

Нет, если я виноват, то отвечу. Не спорю. Пусть хоть у матери ребенка мозги и отсутствуют, но я тоже был не прав.

Превышение скорости оказалось приличным и в этом виноват исключительно я.

Как и в том, что моя тачка напрочь перегородила проезд прямо в центре двора.

По-хорошему надо переставить, но я сейчас настолько зол, что мне плевать на все и всех.

Я должен как можно скорее добраться до ненормальной, разгуливающей с детьми по проезжей части, убедиться, что с ними все в порядке и помчаться к матери.

Надеюсь, что она дождется меня.

Всматриваясь в темноту, пытаюсь различить фигуры мамаши и ее детей, ускоряюсь. Крика не слышно, движения не видно.

Нехорошее предчувствие зарождается в груди.

Подхожу еще ближе к месту происшествия и у меня уже получается расслышать обрывки разговора. Я даже вижу три фигуры чуть впереди от себя.

– Стой! – кричу, понимая, что яжемать, или мать года собирается уводить своих детей дальше.

Злости не хватает, когда думаю о ней.

– Это вы мне? – до меня долетает женский голос. На уровне подсознания отмечаю, что по непонятной причине он кажется мне знаком.

– Тебе-тебе! – набираю шаг, продолжая приближаться к ненормальной. Я даже не собираюсь скрывать свою злость.

Сама накосячила, а во всем обвинять будет меня.

Знаю, плавали.

– Ты какого хрена лезешь под колеса? – накидываюсь на нее.

Только стоит представить всю серьезность последствий прогулки в темноте по дороге, так по шапке хочется настучать этой недомамаше!

– Правилам дорожного движения не учили?! – продолжаю высказывать.

Пусть лучше я сейчас на нее вылью свой гнев, чем потом буду психовать на всех окружающих. Она хотя бы заслужила все то, что я высказываю ей.

– Вы скорость превысили! – принимается верещать таким тоном, словно сама собирается на меня наехать. Охреневаю еще сильнее.

Так значит, это я виноват, что она тащила детей по проезжей части? Совсем что ли?

Слов нет.

– Это дворовая территория! – не успокаивается ненормальная. Напротив, только сильнее заводится, а я все сильнее злюсь на нее.

Голос этот… Он впивается в кожу сотнями острых иголок и заставляет сбиваться дыхание. Я не понимаю, почему мой организм вдруг так решил отреагировать на незнакомую женщину в подобном формате, но игнорировать свои эмоции, увы, не могу.

Мои мысли мигом метнулись в прошлое, и перед глазами всплыл образ той, которую даже спустя много лет я не в состоянии забыть. Той, перед которой я безмерно виноват.

И которую больше никогда не увижу, ведь она намеренно скрывается от меня.

Моя Аня.

– На дороге могут быть дети! – взмахивает рукой в сторону дорожного знака, который прекрасно знаю, ведь я сам инициировал его установку. Лежачий должны положить вот-вот.

Быстрым шагом приближаюсь к своей ненормальной, сейчас я так зол на нее, что хочу хорошенько встряхнуть.

Прохожу единственный освещенный участок, двигаюсь дальше, вижу недомамашу и… ноги сами врастают в землю.

Передо мной стоит та, кого я увидеть вовсе не ожидал.

– Вова? – ахает. Она тоже в шоке.

– Аня? – выдыхаю, не сводя с девушки ошарашенный взгляд. – Ты что здесь делаешь?

– Иду. Не видно? – злясь, шипит на меня.

Она старательно прячет за своей спиной двух девчушек одного возраста, и такое несвойственное ей поведение не укрывается от меня.

– А это кто? – киваю на малышек.

– Никто, – отвечает резко. Бледнеет.

Или мне только кажется.

Всматриваюсь в девочек, пытаюсь понять их возраст, но я не силен в этом. А еще темнота эта… Хрен разберешь!

– Ты, кажется, куда-то спешил? – Ласточкина кивает в сторону брошенной посреди двора машины. – Наверное, к очередной свое любовнице, – добавляет едко. – Ну так иди!

Пропускаю ее колкость мимо ушей. Пусть бесится, сейчас это не важно.

– Как девочки? Все в порядке? – спрашиваю, пытаясь приблизиться к детям и самолично убедиться, что их жизням ничего не угрожает.

Но Аня резко делает шаг в сторону и не позволяет мне даже посмотреть на девчат. Ее поведение уж слишком напрягает.

– С ними все в порядке, – говорит с вызовом, а у самой голос дрожит.

Очень странное поведение… Очень!

– Дай-ка я сам в этом убежусь, – предлагаю. Наклоняюсь вперед.

– Нет! – вспыхивает, словно спичка. – Не приближайся к ним! – едва не кричит. Паника в ее глазах вызывает очень много вопросов.

– Аня, – выпрямляясь, смотрю на нее. – Ты чего? – спрашиваю, пытаясь понять причину подобного поведения.

Да, много лет назад я отправил ее на аборт, но это не повод вести сейчас себя подобным образом.

От детей тогда она избавилась и сказала больше никогда ее не искать. Мы разошлись, и каждый из нас начал устраивать свою собственную жизнь.

Судя по тому, что я вижу, у нее это получилось.

– Дай посмотрю на детей, – прошу. – Или ты сама может головой ударилась?