Kitobni o'qish: «Аэро. Совет трех. Книга 1»

Shrift:

* * *

Аэро – мир, наполненный небесными существами, нефёлами. Они взаимодействуют с миром смертных, вершат их судьбы. Нефёлы – это духи облаков. Могут быть похожи на людей, а могут по желанию менять свою форму и размер.

Мир Аэро – идеальный мир с такой же идеальной государственной системой. Это мир вечного движения. Здесь каждый день решаются чьи-то судьбы, каждый день вас ждет новое приключение.

Облака символизируют мечты и фантазии. Они всегда были источником вдохновения для поэтов и художников. Но мало кто знает, что за этой красотой – мир со своими законами и обитателями.

Среди нефёл есть правители. Они плетут интриги, их охраняет стража. Правители строят планы и идеализируют мир облаков, создавая различные формы и образы, – а мы с земли смотрим на этот восхитительный мир, удивляясь его гармонии.

Но если силу облаков использовать в корыстных целях, это может привести к хаосу и разрушениям в обоих мирах – земном и небесном.

Глава 1

Аэро, Облако 3

– Увидимся в аду!

Она сказала это, и легкая улыбка осенила ее лицо. Двери пассажирского состава закрылись. Поезд уехал.

Нефёл махнул рукой. Ответная улыбка сползла с его лица, и он поплелся по лабиринту подоблачной станции. Это было маленькое существо невысокого роста, чуть ниже среднего для такого существа. Мрачные серые будни, единообразие системы не шли у него из головы: он крутился как белка в колесе, проживая один и тот же день, лишь календарь медленно, с треском переворачивал дату в окошке счетчика.

Еще один день прожит. «До встречи в аду!»

…Он хлопнул по цифровому будильнику, вздохнул, медленно открыл глаза, несколько раз моргнул и долго смотрел в одну точку, уставившись в потолок. Тело ломило. Вставать было тяжело. Пересилив себя, сдернул одеяло, пошел в ванную. Крутанул вентили и задернул штору. Что может быть лучше утреннего душа… Поток воды наполнял его энергией.

Но вдруг в трубах что-то заклокотало, они задребезжали. Вода закончилась.

Тапочки зашлепали в кухню. Щелчок – зажглась конфорка. Поставил чайник. Достал банку, насыпал кофе прямо через край. «Ну вот, кофе – и тот кончился», – подумал он. Постучал по дну банки, надеясь, что там остались крохи, тяжело вздохнул, налил в кружку кипяток. Выпил, быстро оделся, мельком взглянул в зеркало, одернул брюки со стрелками и поспешил в Отдел по особо важным душам.

Прыгнув в последнюю минуту в вагон, нефёл плюхнулся на сиденье и закрыл глаза. Постукивание колес быстро унесло его в дрему.

– Следующая остановка – Отдел по особо важным душам! – объявил радиоголос.

Невысокие человечки в синих костюмчиках подхватили чемоданчики и вышли. Он поплелся вслед.

– Доброго утра! – улыбнулась она и важно поправила очки. Она уже ждала его у выхода из подземки. Строгий деловой вид, темные волосы до плеч, большие голубые глаза, милая улыбка и туфельки на низком каблуке с бантиком. Она покачивалась с пятки на носок, держа в руке чемоданчик. – Ты сегодня задержался.

– Кофе кончился, – буркнул он.

– Джек, что случилось? Ты совсем без настроения.

– Настроение оставил в чашке. День не задался.

Они поспешили в отдел. Охрана на посту проверила сумки. Они записали время прибытия и разошлись по кабинетам. Сегодня был вторник – день приема человеческих душ. Электронное табло показало 9:00.

– Внимание! – из громкоговорителя раздался командный голос старшего. – Всем приготовиться, отдел по особо важным душам открыт! Начали! – в громкоговорителе зашуршало, и он выключился.

Клавиатуры застучали, компьютерные мыши заклацали. Стали по очереди вползать наполовину прозрачные черные и серые души. Изредка попадались невинные – белые: как правило, они попадали сюда по системной ошибке. В руках у каждой был талончик, каждый плыл к своему куратору. На посту охраны им давали квиток с личным номером и кабинетом. Завсегдатаи наперед знали, куда им, и медленно плыли по длинному коридору. Присев на стул, душа изливала свою сущность куратору, тот записывал и пояснял, по какой причине ее вызвали. Это могли быть проступки – самые безобидные, простое равнодушие к окружающим. А могло быть истязание и даже убийство живых существ. После разъяснений наступало время расплаты.

– Так-так… Бабулю в метро толкнули. И куда это мы так торопились? На тот свет, не иначе? – затараторил Джек, куратор душ.

Мы уже знаем, что нефёлы очень походили на людей – за исключением роста. Кто-то сказал бы: карлики. Но нет: дварфизм – карликовость – связан у людей с диспропорциями тела, а у этих существ такой аномалии не наблюдалось. Самые что ни на есть обыкновенные небесные жители, обладающие магическими знаниями и навыками, присущими разным профессиям.

Джек листал толстую книгу в кожаном переплете с медной застежкой, которая отскочила, лязгнув по столу. Он проворно переворачивал ветхие страницы в поисках подходящего душенарушения.

– Ага, нашел! – Джек зачитал: «…карается отрезанием одной сотой части души при первом проступке. П. 2. Повторное нарушение влечет за собой отрезание души в двойном размере».

Душа на стуле поежилась. Она была первый раз на приеме и о том, что будет дальше, могла лишь догадываться. Куратор открыл шкафчик с распашными дверцами и достал оттуда склянку стандартного размера округлой формы с пробковой крышкой. Приклеил бирку, написал на ней порядковый номер и забил такой же номер в компьютер. Из выдвижного ящика стола достал довольно примечательный прибор: что-то вроде резака с винтажной ручкой и блестящим полукруглым лезвием. На нем были шестеренки с цифрами, с их помощью выставлялась часть души, которая подходила под статью. И которую нужно изъять. На тыльной стороне была бумажная бирка: «Собственность ООВД 1247».

– Закройте глаза, – сказал Джек, – так будет не очень страшно. – Он выставил на приборе цифры 1/100. – Протяните руку.

Душа, повинуясь, вытянула руку вперед, тяжело вздохнув. Куратор отвел ручку, положил руку на станок и резким движением чиркнул вниз. Часть души начала отделяться рваным краем, будто отрывался кусочек бумаги. Душа ощущала небольшое покалывание в руке. Куратор взял отрезанный лоскут, переливающийся туманной дымкой, и поместил его в склянку, плотно закупорив крышкой.

– Вуаля! Ну как, не страшно? В следующий раз будьте внимательнее и смотрите, куда идете.

Душа покачала головой, оглядев руку там, где был отрезан кусочек. Душевная материя уже приобрела прежний облик, лишь став немножечко темнее и меньше на одну сотую часть. Глубоко вздохнув, душа медленно выплыла из кабинета, взглянув в последний раз на куратора. Джек уже не обращал на нее никакого внимания. Это было для него обыденным делом. Забивая новую информацию в древний компьютер, он просматривал карточки посещений. На сегодня еще трое.

Душе давалось сто шансов на исправление. Не каждая человеческая душа могла посетить куратора. Существовал определенный свод правил, согласно которому человек, совершивший проступок в мире людей, попадал в Аэро. Кураторы душ определяли, кто из людей достоин исправления, в ком они видели потенциал, – по его действиям и поступкам в повседневной жизни. Куратор душ обращал внимание, как человек общается с окружающими, насколько он честен, открыт и готов к изменениям. Важным критерием было желание человека работать над собой и совершенствоваться.

Если человек искренне раскаивался и был готов измениться, куратор душ мог вызвать его в Мир Аэро на прием и произвести соответствующую процедуру. Отрезание частиц души было показательным исправлением, это, по мнению нефёлов, помогало человеку преодолеть слабости и стать лучше. Куратор следил за прогрессом каждого, чья душа стремилась к исправлению. В итоге именно от человека зависело, сможет ли он исправиться, изменить жизнь к лучшему – или останется черствым и озлобленным на мир вокруг. Другими словами, путь исправления существовал, однако у всего есть цена. Да и система не всегда работает идеально…

Куратор обязан был предупреждать о плачевных последствиях после пятидесяти проступков. Но, как показывала практика, это было уже бесполезно. Джек считал, что необходимо с первого душенарушения вводить предупреждение о последствиях. Чем больше лоскутов находилось в склянке у куратора, тем черствее становилась душа, злее и противнее становился человек, которому она принадлежала. После восьмидесяти проступков человек мог впасть в кому, а душа перемещалась в исправительное учреждение.

На Облаке 2 располагалась красивая деревушка, состоявшая из множества небольших домиков. Домики были украшены цветами и зеленью, а их крыши покрыты мягким туманом. В этой деревушке и жили души, подлежавшие исправлению. Всё для них начиналось с чистого листа. Там уже не было кураторов и строгих правил. Были смотрители – обычные жители деревушки на облаке. Они работали в кафе, занимались земледелием, рисовали картины. Они следили за порядком и помогали заблудшим душам в случае необходимости, были готовы прийти на помощь в любой момент и защитить облачную деревушку от любых опасностей. Смотрители носили специальную форму и благодаря ей ничем не отличались от людей – чтобы душа чувствовала себя комфортно. Ведь сколько времени душа проведет в этой деревне, не было известно.

Многим жителям Аэро казалось, что именно это место было самым спокойным местом в их мире: жизнь текла своим чередом, здесь ценились приземленные ценности и простой уклад жизни. Каждый день был наполнен простыми радостями и заботами. Именно это привлекало многих нефёлов. Они ценили свою свободу и независимость, возможность наслаждаться красотой окружающего мира.

Кажется, это звучит абсурдно: в мире людей человек находится в коме, врачи борются за его жизнь – а душа прохлаждается в облаках как в пятизвездочном отеле all inclusive. Но таков Мир Аэро: жизнь в деревне – не только комфорт и удовольствие, это еще и помощь человеку, моральная и психологическая. Смотритель помогает людям стать лучше, решать проблемы, учит их новым навыкам.

В таком, казалось бы, идеальном месте не всё всегда складывается хорошо. Не всегда душа становится на путь исправления, попадаются и закоренелые черствые души, которые невозможно исправить. Когда последний лоскут души бывает отрезан и помещен в склянку, душа перемещается навеки в архив. Это означает смерть человека в земной жизни.

В кабинет вошла Дейли.

– Как проходит твой день? Настроение улучшилось?

– Работа все-таки отвлекает. Вот полюбуйся: плюс один, – он взял со стола склянку и повертел у нее перед носом.

– Не забудь сдать в архив, когда наполнится доверху, – ехидно хихикнула Дейли.

Он взглянул на нее исподлобья, хмыкнув:

– Ох, лучше не напоминай. Посмотри: весь шкаф забит. И когда его сдавать… Да и вообще, с этими канцелярскими крысами не очень-то хочется общаться.

– Не нагнетай, у тебя всё получится! А вообще, у меня для тебя сюрприз! – Она достала из внутреннего кармана сверток.

– Спасибо! А что это?

– Разворачивай.

Он развязал ленточку и снял бумажную обертку с надписью ручкой: для хорошего настроения от Дейли. Внутри была жестяная банка заварного кофе.

– Оу! Это так неожиданно. Дейли, не стоило. Я вполне и сам в состоянии купить. – Он не выдержал и рассмеялся, откинувшись на спинку стула.

– Ладно, мне пора, души заждались, – засмеялась она, и ее каблучки застучали по коридору.

Джек работал по кодексу морали. Она работала по другим душенарушениям. Иногда они пересекались в коридоре и обменивались идеями и мыслями, ходили на обед и проводили свободное время вместе. Они были друзьями. Джек и Дейли, два куратора в Отделе особо важных душ, находившемся по адресу: Мир Аэро, Облако 3, Грозовая ал., 12.

Глава 2

Нью-Йорк, 11 апреля

Майкл включил свой моноблок. Проверка утренней почты. Сегодня по плану три встречи. Необходимо встретиться с менеджером, обсудить закупку и наконец-то подписать договор. Далее по расписанию – обсудить с архитектором макет, и в 18:00 – недельный дайджест в офисе.

Майк работал в строительной компании. На кону был денежный проект. Последнее время график был просто сумасшедшим, и в конце недели он валился с ног.

Телефон издал вибрирующий звук. Пришло СМС от Клэр: «20:00 – ужин с родителями! Не опаздывай. LY». О! Еще же вечер с Клэр! Знакомство с родителями… это он никак не может пропустить. «Надо занести в расписание. Я и вправду могу забыть». Майк ввел заметку и поставил оповещение за час. Отлично! Положив телефон на стол, пошел на кухню приготовить сэндвич. Взглянув на часы, заторопился, наспех съел бутерброд, оставил тарелку на столе и побежал одеваться.

Светло-серый деловой костюм в крупную клетку, белая рубашка, черный галстук и черные оксфорды с закрытой шнуровкой. Перед зеркалом зачесал темно-русые волосы на правый бок.

– Пару пшиков Hugo Boss – и я готов! – подмигнул он себе, ткнув указательными пальцами в отражение.

В машине Майк настроил навигатор. «Пересечение Декатур-стрит и Льюис-авеню, встреча в 11:00, ехать примерно десять миль, за полчаса управлюсь и буду как раз вовремя».

Майкл несся по пересекающимся улицам и бульварам, в один момент проскочив на красный светофор. Это было для него нетипично. Досадно цокнув, взглянул в зеркало заднего вида. Он был законопослушным и всегда соблюдал правила. Иногда сталкивался с непониманием, когда переходил дорогу исключительно по зебре и на зеленый. Он даже старался избегать пешеходных переходов без светофора.

Внезапно он почувствовал себя не очень хорошо: не то чтобы совсем приплохело, но что-то изменилось в его сознании. Майк остановился, поставил машину на аварийку. Нет, все-таки ему плохо. «Пять минут ничего не решат, наверное, выпил слишком крепкий кофе с утра. Брр…» – встряхнул он головой. Перед глазами полетели разноцветные круги и блики, в ушах зазвенело фоном. Кажется, он видел свет в конце тоннеля.

Майкл Батнер отключился. Он обмяк, и голова его упала набок, опершись на открытое стекло. Проезжавшая мимо машина слегка притормозила, девушка высунулась из окна и спросила:

– Эй, вы в порядке? – и, обратившись к спутнику, почти прокричала: – Он весь белый, тормози, вызываем парамедиков!

Службы подъехали спустя 10 минут. Извлекли Майкла из машины – стекло было приспущено, – открыв дверь. Парня положили на носилки, развязав галстук и расстегнув верхние пуговицы, приподняли ноги. Приложили пальцы к сонной артерии – пульса нет.

– Приступаем к реанимации! Дефибриллятор! Разряд!

Глава 3

Аэро, Облако 3. Зал ожидания

Цветные кольца перед глазами начали выстраиваться в одну линию, превращаясь в длинный тоннель. Майк плыл через эти кольца, будто в невесомости. Что-то тянуло его вверх, он не ощущал своего тела. Вокруг был вакуум, дыхание сводило. Он пробовал коснуться стенок или придать телу движение – всё было бесполезно, тело не слушалось. Сколько он так плыл, непонятно: время тянулось бесконечно, казалось, прошел час или больше. Потом в конце радужного тоннеля появился свет. Небольшая задержка в полете, перепад давления – ощущения были странные, все внутренности сжались и подскочили одновременно, будто его придержали для разгона. Он вылетел на свет, словно пробка, и распластался на белокаменном полу необычного помещения.

Большой белый холл, арочные витражные окна и свет – везде был ослепляющий яркий свет. Хотелось сильно зажмуриться.

Холл, подобный нефу в готическом соборе, был украшен колоннами с лепниной. Высокий свод потолка с нервюрами завораживал красотой: сделанный из прозрачного материала, он, казалось, парил в невесомости. Своды дугами пересекались в виде звездного рисунка. Вокруг были облака – белые и пушистые, как сахарная вата.

Майк смотрел, не отрывая глаз, в какой мере ему позволяло состояние. Ему как архитектору было любопытно рассматривать помещение с профессиональной точки зрения. Он всегда это делал, попадая в необычное здание. Даже на свидании с Клэр, если они оказывались в музее, он не забывал вставить в разговоре пару архитектурных словечек.

Посередине нефа были выстроены в ряд винтажные деревянные стулья спинками друг к другу. Перед стульями висели в воздухе экраны, похожие на старые телевизоры. Экраны были со створками.

На мгновение, будто ему дали прийти в себя, его тело вновь повисло в воздухе и перенеслось на один из стульев. Он оказался перед экраном, створки которого тут же распахнулись. Он, словно заколдованный, смотрел на экран. На мониторе появилась картинка. Сначала отобразился номер, что-то вроде лотерейного билетика: 123483. Потом шуршание, как сбой на телепередаче из-за технических помех, серый шипящий экран. Далее картинка восстановилась. «Странный мультик, – подумал Майкл. – Маленькие человечки в синих костюмах. Или это дети? Или привидения? Где я? Замечательный сон. Расскажу Клэр – ни за что не поверит!»

Вокруг происходило что-то непонятное: туман, всё как в дымке, но при этом очень светло. Рядом с ним стали заполняться стулья – такими же людьми, как он, разного пола и возраста. Перед каждым, кто садился на стул, открывались створки монитора, начиналось кино, как у Майкла, с разницей лишь в том, что номер менялся.

* * *

Джек и Дейли вышли из поезда на остановке Отдел особо важных душ. Мимо проплывали маленькие кучевые облака. Джек, стоя на траволаторе, обернулся и с восхищением сказал:

– Как же я люблю кататься на облачных поездах! В них есть свое очарование…

Дейли стояла рядом и смотрела на него. Он был удивительным: немного нелепым, умел восхищаться привычными для нефёлов вещами – такими, как облачное метро. Там вместо обычных тоннелей были мягкие и пушистые облака, поезд несся благодаря электрическому заряду, возникавшему между облаками. Такой вид транспорта позволял нефёлам свободно передвигаться по местности.

– Джек, ты опять где-то витаешь, – сказала Дейли. Но, смягчившись, добавила: – Хотя, наверное, ты прав. Мне нравится, когда маленькие облачка залетают на остановках внутрь состава.

Поднявшись на первый уровень из облачного метро, они поспешили на работу.

Стояла ясная погода. На облаке днем всегда было довольно солнечно, а ночи – глубокие и темные, с россыпью искрящихся звезд. Звезды были отчетливо видны: Облако 3 находилось на самом высоком уровне от Земли, можно было расположиться поудобнее и наблюдать за звездным небом и движением планет.

Они шли по узким улочкам. Мелькали маленькие кирпичные домики. В Мире Аэро архитектура была своеобразная: невысокие дома, каменная кладка, многоугольные крыши с башенками, флигели, яркие вывески, обозначавшие принадлежность хозяев дома к тому или иному ремеслу. Все здания были в пастельных, преимущественно бежевых тонах – от светлого до темно-коричневого. Темным подчеркивали козырьки, ставни, черепицу. Дома строили по принципу от большего к меньшему, ступеньками: каждый следующий этаж здания был меньше по площади. Возможно, именно поэтому жилые дома не превышали трех этажей, включая чердаки. А вот общественные здания были поистине восхитительны, отличались и высотой, и особой архитектурой. Для обыденной жизни обитателям этого мира вполне хватало двух-трехэтажного дома: самые высокорослые нефёлы не превышали ста сорока сантиметров. В другом они мало чем отличались от обычных людей. Впрочем, одно важное отличие всё же было: народ Аэро был дружелюбным и доброжелательным. Но, может, ввиду профессий, которыми приходилось заниматься этим небесным человечкам, они проявляли холодность по отношению к чужакам. Скорее всего, это была профессиональная деформация, формировались специфические привычки и стереотипы, которые отражались на характере и поведении нефёла: ведь житель Аэро выбирал профессию раз и навсегда. Кто-то делал это по призванию, а кто-то родился в семье, где все, положим, пекли сладкие булочки и передавали семейный рецепт как реликвию, закладывая в ребенка определенные наклонности и черты характера, которые и определяли его профессию. Сменить профессию было нельзя, разве что по объективным причинам и с соблюдением определенных условий: сделать это дозволял Верховный Совет трех облаков. Он проводил вступительную экзаменовку, определял профпригодность. Совет был главной властью и включал в себя как исполнительную, так и судебную и законодательную. «Три в одном, как кофе», – подшучивали над этим местные жители.

Джек и Дейли уже проходили пропускной пункт на рабочем месте.

– Джек, смотри: в зале ожидания уже сидят, хотя рабочий день еще не начался.

– У нас ненормированный график. Сама знаешь, могут и ночью вызвать. На то мы и кураторы душ.

– Ты преувеличиваешь. Разве что уж в отдельных случаях. Насколько я помню, последний раз такое было лет десять назад. Для всего остального есть приемные часы.

– Ты так легко об этом говоришь, Дейли.

– Относись к работе проще, и люди к тебе потянутся, – пошутила она и расплылась в улыбке. На ее щеках появились ямочки.

Джек любил, когда она улыбалась. Эти ямочки сводили его с ума. Ее улыбка была словно нежный весенний цветок. Губы изогнулись в искреннем выражении радости, обнажая белоснежные зубы. В глазах плясали озорные искорки, придавая Дейли еще больше очарования. Улыбка была настолько красивой и лучистой, что делала юное лицо еще более привлекательным и милым. Она будто излучала свет, озаряя всё вокруг позитивным настроением. Джеку казалось, что улыбка наполняла окружающий мир радостью и теплом. Он видел в ней маленькое солнце, согревающее всех вокруг. Такая улыбка украсила бы любое лицо. Она могла превратить обычный день в настоящий праздник. Именно поэтому, когда видел Дейли, Джек не мог не улыбнуться в ответ и не почувствовать себя счастливее. Он опять замечтался.

Дейли была для него лучиком света на работе. Единственная, кто понимал его и подбадривал, – с изюминкой, щепоткой взбалмошности, всегда готовая свернуть горы.

Сам Джек давно уже отчаялся.

– Ой уж, ай уж, чур тебя! Поменьше бы приходило. Ладно, пойдем, скоро девять. Старший опять орать будет.

Джек всячески пытался скрыть, что Дейли была ему симпатична. «Надеюсь, она не догадывается, – думал он, – конечно, нет!»

– Хорошего дня, Джек! – крикнула Дейли.

Джек включил компьютер, настроил приборы, из-под стола достал ящик с новыми склянками, расставил их в шкафу и приготовился к приему. Сегодня один номерок: 123483, Майкл Батнер, 28 лет. Будет время разгрести старые дела и сдать в архив.

* * *

Майк сидел в зале ожидания. Пытался оторваться от монитора и посмотреть на хрустальные своды потолка, но ему это никоим образом не удавалось. «Мое сознание будто заперто в теле. Почему я не могу им управлять? Странный, очень странный сон… Стоп! Я уже проснулся, у меня встреча! Ужас-то какой! Почему я здесь, где я?»

Почти все стулья рядом были заняты, все завороженно смотрели в монитор, будто другое вообще не беспокоило.

Майк почувствовал, как к нему кто-то подошел. Это был смотритель зала ожидания. Смотрители внимательно наблюдали за пришедшими из портала гостями, чтобы те находились в нужном состоянии – пассивно-амебном. На мониторах смотрителя отображалась головная активность мозга, и он заподозрил, что мужчине в деловом костюме уже делают дефибрилляцию. Смотритель почесал заостренную бородку, еще раз сверился с монитором – явно присутствует мозговая активность. Необходимо решить этот вопрос. Смотритель взял из-под стола табуретку. Его каблуки застучали по мраморному полу, он остановился напротив Майкла, взобрался на табуретку и поднес к носу Майкла склянку, напоминавшую чашку Петри – прозрачный лабораторный сосуд с крышкой. Открыв крышку, смотритель всколыхнул искристый розовый порошок и резко дунул, распылив его мужчине на лицо. Майкл тут же уставился в монитор и продолжил смотреть свой фильм. Смотритель вернулся на рабочее место.

А Майкл смотрел странный мультфильм: привидение с талончиком плыло по коридору, потом оно постучалось в дверь. Очень странно, что оно не прошло сквозь дверь. «Кстати, оно похоже на меня…» – проблески сознания давали еще о себе знать. Привидение село на стул. Молодой человек невысокого роста повернулся к нему, сидя в большом кресле, – оно было явно велико для него, он смотрелся как ребенок, который пришел к папе на работу. Под креслом была подставка для ног.

– Здравствуйте. Я куратор душ, вы – мой подопечный Майкл Батнер. Сейчас я объясню, почему вы тут, что вам за это будет. – Молодой человек в синем костюме подвинул картонную папку к себе и активно начал листать. – У вас, скажу, всё очень неплохо. Полноценная семья: папа, мама, бабушка и дедушка-инженер… Единственный ребенок в семье, хорошее образование. О, вы архитектор! Как вам зал ожидания? – Душа покачала головой. – Почему же вы были столь невнимательны и проехали сегодня на красный свет? Я не видел у вас ни одного нарушения правил дорожного движения. Вообще удивительно, как вы дожили до двадцати восьми лет и ни разу не оступились… Очень приятно, когда меня посещают такие души, я стараюсь внимательно подойти к приему. Именно поэтому я вам всё разжевываю, – захлопнув папку, сказал куратор. – Майкл Батнер, вы находитесь в Отделе особо важных душ, потому что вы нарушили правила. Вследствие ваших опрометчивых действий могли пострадать другие люди. Вам назначается наказание: отрыв 3/100 части души.

Куратор стал выставлять на приборе цифры, прокручивая шестеренки.

– Протяните вашу левую руку.

Душа беспрекословно исполнила указание. Куратор подтянул пальцы, чикнул резким движением. Пальцы души тут же начали переформировываться, цвет и характер души изменился. Человечек поместил материю в колбу и приклеил бирку, накорябав пером: «123483, Майкл Батнер, 3/100, 11.04.2023».

– Будьте внимательнее на дорогах. Вы свободны, можете идти.

Душа выплыла из кабинета. Дверь захлопнулась.

* * *

Монитор зашуршал вновь: канал, что ли, сбился? «Вообще-то очень интересно. Ничего не понятно, однако очень интересно», – подумал Майкл. Створки монитора захлопнулись, и Майкл начал медленно перемещаться по залу. Остановившись, он завис в воздухе перед большими деревянными дверями, которые, как ему казалось, были настолько высокими, что упирались в потолок. Смотритель встал из-за своего рабочего места, щелкнул пальцами – двери распахнулись, и Майкл Батнер полетел вновь по радужному тоннелю.