Kitobni o'qish: «Истории приграничья»

От автора

В цикле «Скипетр, меч и посох» книга занимает особое положение, отличаясь от других формой и, отчасти, атмосферой. Вдобавок, если романы основной трилогии (опубликованный и находящиеся в работе) в определённой степени взаимосвязаны, то «Истории…» с ними объединяют только мир и несколько персонажей. Пользуясь терминологией кино, «Истории приграничья» – нечто вроде спин-оффа.

Хронологически действие книги разворачивается за несколько лет до событий, описанных в романе «Айрин». Тем не менее, читать «Истории…» можно как до «Айрин», так и после, и даже в качестве абсолютно самостоятельного произведения.

В качестве второго тома сборник числится исключительно по техническим причинам: функционал настроек не предусматривает какой-то специальной позиции внутри цикла, подходящей для таких случаев. По мере появления других книг, «Истории…» будут понемногу смещаться вниз, оставаясь бонусом к главной линии.

Приятного чтения )

Тени Маашрага I

I

– А погода-то сегодня нас не щадит, – незлобиво проворчал Бел Им-Трайнис, утирая пот со лба. – Клянусь Ильэллом, скоро я растекусь внутри доспеха, словно кусок масла в печи!

Когда он шевелился, солнечные лучи, ярко пылавшие на полированной стальной чешуе, рассыпались десятками ослепительных бликов.

– Разве рыцарю не следует с кротостью превозмогать невзгоды и лишения, благодаря небо за ниспосланные испытания? – певуче отозвался его спутник, невысокий человечек хрупкой комплекции и непонятного возраста.

Им-Трайнис, выделявшийся ростом и могучим сложением даже среди сильнейших воинов приграничья, а рядом с попутчиком и вовсе выглядевший горой, глянул сверху вниз, флегматично размышляя, не насмехается ли тот над ним. Лица спутника не было видно, а созерцание скрытой капюшоном макушки ничего рыцарю не сообщило. Вдобавок, по характеру Бел отличался редким добродушием и следовало здорово потрудиться, чтобы вызвать у него серьёзные подозрения или рассердить. Потому он лишь невозмутимо поинтересовался:

– С чего вы взяли, почтенный Сиоайл?

– Так утверждается в книгах вашей страны, которые я успел прочитать за время путешествия от морского побережья до границы. Рыцари – благороднейшие из мужей, доблестно защищающие слабых и наслаждающиеся невзгодами, закаляющими характер. Мечта каждого рыцаря – пострадать за правое дело и мучительно погибнуть во славу справедливости, любви и богов. Разве не так?

Им-Трайнис хохотнул:

– Неужто полоумных стали посвящать в рыцари?! Уж простите, любезный Сиоайл, но читали вы какую-то несуразицу!

– Вот как? А мне показалось – настоящие истории про жизнь королевства, полные мудрых нравоучений для благородных особ…

Белу послышалась новая насмешка; чуть нахмурив светлые брови, он покосился на спутника. Тот ответил невозмутимым взглядом огромных, сапфирово-синих глаз, в которых ничего нельзя было прочесть. Вздохнув, рыцарь отвернулся.

Надо же было графу именно его отрядить в сопровождающие!

На порозовевшем от жары лице Им-Трайниса промелькнуло выражение лёгкой досады.

Из всех приближённых владетеля Фирайве он находился на особом счету. В отличие от прочих рыцарей, Бела никогда не касалась служебная рутина. Изредка витязь выезжал с Арп-Хигу в качестве телохранителя, в остальное же время был предоставлен самому себе. Граф призывал его, лишь когда требовалось доверенное лицо для выполнения какой-нибудь особо важной, деликатной либо опасной задачи. Или, как случалось чаще, – сочетающей все эти качества. Им-Трайнис с лихвой отрабатывал щедрое содержание, успешно справляясь с самыми сложными миссиями. И к чему пришёл в итоге? Он эскортирует менсаконца!

Бел снова вздохнул; в его бледно-голубых, точно выгоревших на солнце, глазах плескалась тоска.

Неудовольствие рыцаря можно было понять. Хотя, волей судьбы, Белу и доводилось сталкиваться с загадочным чаще, чем другим, всё же он до смерти не любил всякую чудесовину, которая нет-нет, да проявляла свой невообразимый лик в приграничье. То, что в столице и других краях давно превратилось в легенды, здесь могло показаться воочию. Теперь же тайна в человеческом образе ехала рядом с ним на серой легконогой лошади.

Почтенный Сиоайл прибыл в Фирайве с верительной грамотой от дальнего родича Арп-Хигу. Выполняя просьбу, изложенную в письме, граф любезно встретил гостя. А провожая в путь, снарядил отряд, который должен был оберегать менсаконца во время путешествия к границе Эмайна. Тут вежливый и покладистый Сиоайл упёрся, заявив, что не нуждается в свите. Граф настаивал, ссылаясь на опасности приграничья и обязательства перед родственником. После долгого спора, напоминавшего поединок искушённых дипломатов, менсаконец нехотя согласился на одного-единственного телохранителя.

Им-Трайнис без энтузиазма воспринял приказ Арп-Хигу заботиться о госте, покуда тот не встретится на заставе с пришельцами из дальних краёв. Тем не менее Бел учтиво поклонился, быстро собрался и покинул Фирайве бок о бок с представителем самого загадочного народа на свете.

Хотя менсаконцы путешествовали всюду, никто не мог похвалиться тем, что побывал на их родине. Самые опытные мореходы, караванщики и купцы не ведали, где находится эта страна. Более того: никто даже не знал её истинного названия. В большинстве королевств таинственный дом синеоких называли Менсаконом – словом, пришедшим из старого языка Земли Межокеанской, означавшим «Невидимая страна» или «Спрятанный край».

Вдобавок ко всему, менсаконцы слыли сведущими в колдовских науках. И хотя вряд ли бы сыскался очевидец проявления чародейской мощи хоть одного представителя этого народа, жители большинства стран поголовно могли поклясться, что менсаконцы – волшебники. И в доказательство привели бы пару историй, случившихся «где-то очень далеко».

Бел Им-Трайнис тоже слыхал подобные байки и вероятность того, что он путешествует с кудесником, особенно ему не нравилась.

Время шло, полуденное солнце, чуточку помедлив, начало клониться к западу.

– Вскоре будем в Фумине, – сообщил Бел спутнику. – Заночуем в тамошнем трактире, а завтра ещё до обеда окажемся на границе.

– Мне казалось, к заставе можно приехать раньше, – повернул прикрытую капюшоном голову Сиоайл.

Это была очередная тайна менсаконцев: никто никогда не видел их без шапок или других уборов. Ходили слухи, будто синеглазые чужеземцы прячут под ними небольшие рога или даже щупальца, как у морских гадов.

– Можно, – терпеливо согласился Им-Трайнис. – Но для этого нам пришлось бы скакать ночь напролёт.

– Меня не пугает ночное путешествие, – с готовностью откликнулся Сиоайл.

– Зато меня пугает, – отрезал рыцарь. – Это приграничье и случиться здесь может всякое. А в Фумине хорошая охрана. Поэтому мы остановимся в «Огоньке» и пустимся в дорогу на рассвете.

Менсаконец промолчал.

Им-Трайнис разгладил костяшкой указательного пальца пшеничного цвета усы и уставился на дорогу, радуясь, что хотя бы не пришлось спорить.

Остаток пути он развлекался, представляя, что не сопровождает менсаконца, а конвоирует в темницу. О чём размышлял его необычный спутник, знали только боги.

На приграничных землях, принадлежащих короне, Фумин был самым большим посёлком. В нём обитал не только служилый люд, но и переселенцы, предпочитавшие вольный воздух окраины усиливающимся притеснениям со стороны дворян в центральных областях Эмайна.

– Пущай тута беспокойно, – говорили они, – зато мы сами себе хозяева́. А помереть ни за грош даже в столице можно: хучь от воровского ножа, хучь от господского нерасположения…

В сравнении с главным городом страны, Фумин, пожалуй, был даже безопаснее. Лихие люди здесь не водились, а залётные тати моментально оказывались на виселице. Строгий начальник гарнизона любил порядок, поэтому стража моментально пресекала даже нечастые потасовки подвыпивших ратников или местных мужиков.

От внешних угроз селение защищал надёжный тын из толстых, заострённых сверху брёвен. И стены, и единственные ворота тщательно охранялись днём и ночью.

Ограду опоясывал глубокий ров, на четверть заполненный цветущей зеленой водой, в которой по вечерам квакали лягушки. Перебраться через ров можно было по мостику, поднимавшемуся при малейшей опасности, а также с наступлением сумерек.

Когда всадники въехали на деревянный настил, их остановил суровый окрик с надвратной галерейки:

– Стоять! Кто такие?

– Гость графа Брена Арп-Хигу, почтенный Сиоайл и сопровождающий его рыцарь Бел Им-Трайнис!

– А верительные грамоты от их сиятельства у вас имеются?

– С каких пор в Фумине стали требовать у путников бумаги? – недовольно сощурился Им-Трайнис.

– С тех самых, как здесь начали ездить менсаконцы. До этого Сиоайла чудодеев тут не было, – дерзко ответил караульный.

Бел понимал нежелание стражей пропускать в посёлок того, кто мог оказаться колдуном. Вслух же, с тенью угрозы в голосе, сказал:

– Не много ли себе позволяешь, ратник? Не ищи беды на свою голову, не смей отказывать в отдыхе гостю графа. Иначе лично ответишь мне за каждое непочтительное слово и баранье упрямство!

– Добрая речь, – тихой колыбельной донеслось со стороны менсаконца.

Рыцарь покосился на него, не зная, как воспринимать эту реплику.

Со стены послышался новый голос:

– Эй, Бел, это ты вопишь там, словно безумный лесовик?!

Им-Трайнис радостно ухмыльнулся, узнав друга.

– Я, Дерел! Прикажи открыть ворота.

– А с тобой действительно…

– Да, – преувеличенно спокойно ответил рыцарь, – менсаконец. И если нас немедленно не впустят, я возьму ворота приступом!

– Слишком серьёзная угроза для Фумина, – скаля зубы в усмешке, произнёс собеседник. – Мы вынуждены подчиниться грубой силе и надеемся на ваше милосердие!.. Эй, там, внизу! Открыть ворота!

Подчиняясь распоряжению, солдаты принялись вращать длинные, истёртые многочисленными ладонями рукояти большого ворота. Тяжёлая, сбитая из цельных брёвен плита, закрывавшая вход, медленно поползла вверх.

Им-Трайнис тронул бока коня шпорами.

Доски моста завибрировали от ударов копыт, по фигурам путников скользнула тень от ворот.

В крошечном дворике их встретил успевший спуститься со стены пограничник, облачённый в чешуйчатый доспех, прикрытый сверху чёрным нарамником с изображением королевской семилучевой звезды. Несмотря на довольно высокий рост, воин сильно недотягивал до габаритов Им-Трайниса. Широко улыбаясь, он шагнул к путникам, не отрывая глаз от менсаконца. Сиоайл, в свою очередь, с любопытством разглядывал загорелое лицо, на котором выделялся тонкий кривой шрам, начинавшийся над правой скулой и слегка тянувший угол глаза вниз.

– Рад тебя видеть, Дерел, – спешившись, обратился к пограничнику Бел. – Позволь представить достопочтенного Сиоайла, гостя графа Арп-Хигу… Любезный Сиоайл, это благородный рыцарь Дерел Ук-Мак из королевского войска.

– Приветствую вас, господин Ук-Мак, – легко соскочив с коня, звонко пропел менсаконец. Приложив ладонь к груди, он изящно поклонился: – Живите долго!

– Не с моей службой! – засмеялся пограничник. – Но благодарю за пожелание… Вы надолго к нам?

– До завтра, – ответил Им-Трайнис. – И если не возражаешь, мы предпочли бы не торчать тут, словно заморские зверушки в клетке…

– И то правда: все ратники так на вас глядят, что подберись кочевники под самые стены – не заметят, – говоря это, Дерел продолжал откровенно пялиться на синеглазого чужеземца. – В «Огоньке» остановитесь?

– Не в казарме же. Присоединишься к нам попозже?

– С удовольствием, – Дерел, наконец, глянул на Им-Трайниса. – Ежели не помешаю.

Бел вопросительно посмотрел на Сиоайла.

– Почту за честь разделить с вами трапезу, господин Ук-Мак, – заверил тот.

– Вот и чудно, – подвёл черту Им-Трайнис. – До встречи в «Огоньке»!

Ведя коня в поводу, рыцарь направился ко вторым воротам, ведущим непосредственно в посёлок. Отвесив ещё один поклон, менсаконец последовал за ним.

Путники шагали по узенькой – едва телеге проехать – улочке, зажатой меж высоких заборов, сделанных из брёвен толщиной в бедро взрослого мужчины. Дважды дорога изгибалась. И за каждым поворотом взору гостей открывались переносные заграждения из острых кольев и ростовых щитов, возле которых дежурили ратники с луками, копьями и топорами. Сиоайл, крутя головой, с интересом разглядывал укрепления.

– Здешние люди боятся нападения? – спросил он.

– Обоснованно, – коротко ответил Бел. Подумав, добавил: – В последние годы полегчало, конечно. Кочевники, как и прежде лезут в Эмайн, будто мухи на мёд, но Фумина теперь сторонятся – знают, что он им не по зубам. Мирный люд спокойнее зажил. Войско же всегда настороже: кто знает, откуда и когда недруги нагрянут…

Попетляв по кривым фуминским улочкам, отдалённо смахивающим на коридоры лабиринта, Им-Трайнис с менсаконцем вышли к небольшой площади, раскинувшейся примерно в центре посёлка. Здесь, неподалёку от потемневших бревенчатых стен старого форта, вокруг которого вырос Фумин, возвышался двухэтажный дом. От прочих в селении он отличался размерами, присутствием длинной коновязи перед входом и крышей красного цвета. Над широко распахнутой дверью была приколочена доска с изображением переплетающихся чёрных ветвей и пробивающегося между ними тёплого оранжевого огня.

– Это «Огонёк в лесу», – сообщил Бел. – Самый первый трактир в здешних краях.

– Никогда бы не подумал. Выглядит почти новым.

– В некотором роде он и есть новый, – улыбнулся рыцарь. – Сначала была харчевня с таким же названием. И стояла точь-в-точь на том же месте. Открыл её Мунгоуд – бывший ратник. Тогда и Фумина ещё не было – только форт, да три дома рядом. Дважды харчевня горела: когда кочевники напали, и когда в посёлке большой пожар был. Мунгоуд всякий раз её восстанавливал и начинал всё сызнова. А зим пять назад своими руками разобрал до последнего брёвнышка. После нанял людей и выстроил этот трактир. Краску из самой столицы выписал. Гордился страшно и повторял, что в целом краю только у него крыша цветная будет.

– Похоже, – промурлыкал Сиоайл, – он любит своё заведение.

– «Огонёк» все здесь любят, – с тёплом в голосе отозвался Им-Трайнис. – Доброе место… Да вы сами убедитесь.

Народу в просторном зале оказалось немного – обычно посетители собирались к вечеру. Сейчас же, потягивая тёмное пиво, за столами сидели трое фуминцев, заезжий торговец, да четверо солдат. Жители обсуждали дела, скучающий купец наблюдал за кружащей над тарелкой мухой, а воины играли в кости, со стуком выбрасывая пожелтевшие от времени кубики из потёртого кожаного стаканчика.

Не успели новые гости устроиться за столом, как к ним подошёл Мунгоуд – крепкий мужчина в простых домотканых штанах, белой рубахе с закатанными по локоть рукавами, и холщовом переднике, давно требовавшем стирки. На добродушном лице хозяина «Огонька» поблёскивали любопытством зелёно-коричневые глаза, а кустистая борода, в которой рыжина мешалась с серебром, шевелилась при каждом слове.

– Рад приветствовать, господа! – Мунгоуд поклонился, не отрывая взгляда от менсаконца. – Рад приветствовать!.. Надолго к нам, господин Им-Трайнис?

– Да хранит Ильэлл тебя и твой дом, Мунгоуд, – ответил Бел. – Мы с почтенным Сиоайлом, гостем графа Арп-Хигу, останемся здесь до завтра. Распорядись, чтобы нам приготовили две комнаты.

– Будет исполнено, господин Им-Трайнис. Не желаете ли подкрепиться?

– Позже, – отрицательно качнул головой рыцарь. – Сейчас хочется лишь промочить горло.

– Пива?

– Можно. А Сиоайлу… – Бел посмотрел на спутника.

– В вашей стране делают интересное ягодное вино. Если здесь оно есть, я бы не отказался от чарки. Только вполовину разбавьте водой.

– Как вам будет угодно, – склонив голову, Мунгоуд отошёл.

Вскоре он вернулся и поставил на стол пиво, медную чарку и глиняную бутыль с вином. Вытащил пробку, аккуратно наполнил сосуд, подвинул к менсаконцу.

– Ежели чего ещё пожелаете, только кликните – сразу всё принесу!

Вновь отвесив поклон, владелец «Огонька» оставил гостей.

Им-Трайнис ухватился за ручку высокой деревянной кружки с откидывающейся оловянной крышкой и залпом выпил добрую половину содержимого.

– Так-то лучше! А окажись пиво холодней – вообще бы мечта была!

Не отвечая, Сиоайл медленно поворачивал чарку, внимательно рассматривая со всех сторон. Блестящий, тщательно отполированный металл украшала тончайшая чеканка: сверху и снизу по окружности тянулся замысловатый орнамент из переплетённых змей; в центре же мастер изобразил пасущихся животных. Звери походили на овец или коз, только ноги у них были массивнее, прямая шерсть длиннее, а на головах торчало по три коротких, слабо изогнутых рога.

– Что-то не так? – обратив внимание на странную задумчивость менсаконца, поинтересовался рыцарь.

– Эта посуда…

– Неужто Мунгоуд грязную подал?! Сейчас я…

– Нет, просто… – не закончив фразы, Сиоайл вновь погрузился в свои мысли.

Рыцарь недоумённо глядел на спутника, размышляя, до каких границ простираются его обязанности в деле заботы о госте графа. Решив, что и это задание требуется выполнить безупречно, спросил:

– Что не так, почтенный Сиоайл?

– Рисунок. Очень странная работа.

– Позволите взглянуть? – Им-Трайнис протянул руку.

Сиоайл молча пододвинул чарку к нему.

Насупив брови, рыцарь внимательно изучил чеканку.

– Хм, чистая работа, умелая – на тварях каждую чешуйку да шерстинку различить можно. Видать, опытный мастер делал. Из такой чарки герцогу пить не зазорно… А вот звери чудны́е.

– Это айрокуны. Они обитали в… – менсаконец запнулся. – Дело в том, что их уже очень давно нет. А здесь звери показаны так живо… Будь посудина старинной, я бы понял. Но она совсем новая… К тому же техника… Это…

Не дождавшись продолжения, Им-Трайнис вернул чарку Сиоайлу.

– Животины необычные, да. Но чего в том странного? Мастера кого только не изображают: и богов, и демонов, и героев…

Взгляд бездонных синих глаз не отрывался от красноватого металла.

– Вы видели такую посуду раньше?

– Нет, вроде. – Подхватив кружку, Бел в несколько глотков допил пиво. – Нет, точно не примечал. Хотите, узнаю у Мунгоуда, где он это раздобыл?

– Будьте любезны, – с непривычной лаконичностью ответил чужеземец.

Рыцарь обратил лицо в сторону кухни.

– Мунгоуд!

– Что такое, господин Им-Трайнис? – вытирая руки передником, осведомился подошедший к столу трактирщик. – Желаете чего?

– Почтенный Сиоайл хочет спросить кое о чём.

– К вашим услугам, – Мунгоуд повернулся к менсаконцу.

От Бела не укрылось напряжение, сковавшее хозяина «Огонька»: тот явно верил в силу, приписываемую менсаконцам, и не догадывался, чего ожидать от гостя.

– Я лишь хочу узнать, откуда у вас эта чарка? – мягко произнёс Сиоайл.

У трактирщика явно отлегло от сердца.

– С позволения вашей милости, купил недавно у чужеземца, что на рынке торговал. И не только её – дюжину таких, и ещё кувшин в придачу! Не устоял – эвон какая искусная работа! И просили за всё небольших денег…

– Где теперь этот купец? – продолжал расспрашивать месаконец.

– Да не купец он вовсе. Подмастерье вроде… или слуга. Хозяин его в Фумин послал: на торг, да за припасами.

– Любопытно, – взгляд Сиоайла вновь прилип к чарке. – А что, хозяин его живёт где-то неподалёку?

– Да я почём знаю, уж не серчайте. Подмастерье по-нашенски не шибко понятно болтал. Он из кочевников, из дальних.

– Кочевник? – насторожился рыцарь. – Уж не лазутчик?

– Да не похоже, господин Им-Трайнис, – помотал головой Мунгоуд. – К нам сюды лезут касьяры, мреты и аримальды – этих различить легко. Они и нравом, и видом дикие, сами знаете. А дальше живут те, что поболе на людей походят. Иирки, бирняры… От них нет-нет, да приходят мужи торговые. Слуга-подмастерье из таких вроде… Будь он лазутчиком, порубежники его так просто бы не пустили. Тем паче, следили за ним – всё время неподалёку пара ратников болталась. Но зря: сказывали, торговец не интересовался ни войском, ни стенами. Постоял, точно статуя, товар свой распродал, муки, сыра, масла и вина купил – и ушёл.

– Так он не из Эмайна? – уточнил Сиоайл. – Из земель, что дальше лежат?

– Чего не ведаю – того не ведаю, – чуть виновато ответил трактирщик. – Лишь раз его видал. А говорил – меньше, чем с вами сейчас.

Менсаконец молчал, глядя на чеканный рисунок. Видя, что вопросов у него больше нет, Им-Трайнис отпустил мявшегося подле стола Мунгоуда.

Почти сотню ударов сердца рыцарь с менсаконцем сидели в тишине. Со скуки Бел даже начал позёвывать.

– Позволите к вам присоединиться? – раздался бодрый голос Дерела Ук-Мака.

Не дожидаясь разрешения, воин плюхнулся на лавку рядом с Им-Трайнисом:

– Мунгоуд! Пива!

– И мне! – поддержал товарища Бел.

Распространяя горько-кислый запах, перед воинами появились высокие кружки. Дерел и Бел подхватили их и, роняя капли, со стуком сдвинули:

– Во здравие!

Ополовинив, поставили, увеличив количество влажных липких кругов на дубовой столешнице.

– Наделали же вы переполоху своим появлением, почтенный Сиоайл! – жизнерадостно заявил Ук-Мак. – Ратники только и твердят: «менсаконец приехал, менсаконцы – то, менсаконцы – это». Если бы сам король в Фумин пожаловал, и то шума меньше было бы! Вам такая докучливость, поди, надоела?

– За время путешествия я привык к тому, что люди с подозрением и опаской относятся к моему народу, – Сиоайл отвлёкся от созерцания чарки. – Меня это удивляет, ведь повода для настороженности ни один из нас никогда не давал.

– Неужто? – прищурился пограничник. – То есть, россказни про чародейство менсаконцев просто так появились?

Сиоайл загадочно улыбнулся, не став ничего ни подтверждать, ни отрицать. Вместо этого поинтересовался:

– Господин Ук-Мак, в последнее время в этой местности не происходило ничего необычного?

– Это приграничье, здесь всегда что-нибудь происходит, – голос рыцаря звучал по-прежнему весело, но в карих глазах застыла настороженность. – А почему вы спрашиваете? Случилось чего?

– Не уверен, – ответил синеглазый чужеземец, возбуждая в собеседнике ещё большую подозрительность.

– Мунгоуд сказывал, в Фумине намедни кочевник появлялся, посудой медной торговал. Не слыхал об этом чего? – подал голос Им-Трайнис.

– От тебя первого, – слегка пожал плечами Ук-Мак. – А чего в этом такого? Коли без оружия приходят, на торг или мену, мы не препятствуем. Следим лишь, чтобы гости урона селянам не учинили. И чтобы наши мужички бока им не намяли. Да ещё, чтобы кочевники не совались, куда не нужно. А так пусть – чем мы больше о них знаем, тем лучше.

– Так ведь и они за вами следят, – заметил Бел.

– Есть такое, – жёстко усмехнулся Дерел. – Но мы секретов не показываем.

– Жители из посёлка не пропадали? – вновь заговорил Сиоайл.

Ук-Мак нахмурился:

– Почему спрашиваете? – Не дождавшись ответа, продолжил: – Здесь человеку потеряться – как чарку опрокинуть. И кочевники могут убить, и медведь задрать, а то и вовсе чудище какое на пути встретится… Да и просто, бывает, в лесу люди с дороги сбиваются. Кого находят потом, а кто и с концами исчезает.

– Какое неспокойное место, – пробормотал менсаконец.

Им-Трайнис с удивлением отметил, что ещё не видал Сиоайла настолько озадаченным или даже удручённым.

Неожиданно гость Арп-Хигу поднялся:

– Простите, благородные господа, мне нужно отдохнуть.

Так и не пригубив вино, он направился вглубь зала, где маячила фигура Мунгоуда. Выслушав менсаконца, хозяин поклонился и повёл гостя к двери, за которой скрывалась лестница на второй этаж.

– Что происходит, Бел? – негромко спросил Ук-Мак, проводив маленького чужеземца взглядом.

– Боги ведают. Чем-то всполошила его эта чарка, – Им-Трайнис кивнул на посудину с нетронутым вином.

Подавшись вперёд, пограничник с подозрением оглядел сосуд. Не обнаружив ничего заслуживающего внимания, выпрямился.

– Чарка как чарка… – Он взялся за ручку кружки. – Надеюсь, никакой беды нам от менсаконца не будет.

– И я тоже, – испытывая дурное предчувствие, Им-Трайнис протянул ручищу к своему пиву.