Книга утраченных сказаний. Часть 1

Не совсем понимаю почему оценка первой части книги хуже чем у второй? С удовольствием исправляю несправедливость. Мэтру от меня пять баллов!

Спасибо за труд над данным произведением. Жаль конечно, что оное в PDF формате. Но то, что книга дополнена заметками самого автор – это просто ШЕДЕВР!

Когда-то мой знакомый в разговоре о произведениях Дж. Р. Р. Толкина обронил фразу примерно следующего содержания: «Его мир огромен географически, но очень скуп в плане мифологии». Злобно зыркнув исподлобья, я попыталась с ним поспорить. Разумеется, тщетно, ибо сложно пытаться объяснить историю Средиземья тому, кто, как оказалось, ограничился экранизациями и – в далекие годы детства – возможно, книгой о хоббите. На момент спора мною, помимо сказки и общеизвестной трилогии, был уже прочитан «Сильмариллион». Естественно, отталкиваясь от него, мне хотелось воскликнуть: «Но ты же не слышал об Эру! О валар! О майар, как минимум! Ты не знаешь детей Финвэ и почему…» далее невидимые силы затыкают мне рот, нашептывая «Мир Арды интересен не каждому». Но, собственно, прочтение «Сильмариллиона» – лишь одна небольшая дверца на пути к чему-то гораздо более величественному, поскольку огромным подспорьем становится наличие черновиков, в частности, первый из них. В «Книге утраченных сказаний» мы сталкиваемся с процессом создания мира, возникновением эльфов и людей с точки зрения тех набросков, которыми нынче распоряжается Толкин-младший. Закрывая глаза на различия в последовательности действий, генеалогий, наименованиях, которые будут интересны лишь поклонникам, хочу сконцентрироваться на том, что больше всего понравилось. Так, в черновой версии характеры героев, в частности валар, которые по «Сильмариллиону» были светлыми и возвышенными до зубного скрежета, кажутся более яркими и живыми. Автор многих из них наделил детьми и более тесными семейными связями, в отличие от основного сюжета, где их принадлежность к миру духов настолько явно подчеркнута, что невольно возникает мысль о том, насколько же они способны быть наместниками Бога, если столь далеки от мира сущего. Главнейшее различие в набросках и основном сюжете касаемо валар – порой всплывающая концепция «ленных богов», характеризующая их не с лучшей стороны. Этот факт крайне важен для меня, ибо, согласитесь, порой герои настолько однозначные, что хочется и бунта немного. К слову о бунте. Образ главного антагониста здесь становится не таким черствым, как в канонной версии: Мелькор, не теряя своей злости, все же способен на милый сердцу троллинг.

И хотя глубоко в подземных чертогах Мэлько услышал его, но, будучи в сомнении, все же не вышел, а послал своего слугу Лангона, дабы тот передал, что "Мэлько пребывает в радости и изумлении, зря Богов возле своих врат. Ныне был бы он счастлив приветствовать их, но по бедности сего пристанища не более, чем двум из них может он оказать радушный прием; и нижайше просит, дабы среди этих двоих не было ни Манвэ, ни Тулкаса, ибо один заслуживает, а другой требует гостеприимства великой пышности, оказанного ценой огромных расходов. А если не будет то им по душе, то он охотно выслушал бы глашатая Манвэ, дабы ведать, о чем столь горячо мечтают Боги, что пришлось им покинуть мягкие ложа и праздность Валинора ради унылого края, где он, Мэлько, скромно вершит свой труд и изнуряет себя работой.

С эстетической точки зрения сюжет крайне красив: величественные чертоги, где обитают боги со слугами, жемчужные берега, звездные кораблики, солнечные ладьи, исполинский кит в глубинах бескрайнего моря… Все это настолько завораживает, что заставляет на миг задуматься о том, как лишь один человек мог увидеть такое совершенство в простой данности, где дерево не источает божественный свет и листы его не посеребрены. Не могу отметить и такие прекрасные вкрапления, как толкиновская лирика. В книге содержится несколько совершенно очаровательных стихотворений, косвенно касающихся волшебных эльфов или маленьких чудес. Суммируя свои восторженные впечатления, хочется сказать парочку слов напоследок. Естественно, данная книга мало будет понятна и интересна тем, кто случайно на нее наткнется. Уповаю, что такое не должно случиться, поскольку не так она, увы, распространена, как, скажем, трилогия о кольце. Для тех, кто все же захотел углубиться в исследование Арды, мне думается, должно быть интересно и познавательно. И, быть может, это будет жутко патетично и возвышенно, но автор мной горячо любим не только за фантастический размах, но и за свой дар видеть в окружающем прекрасное. Без него он бы не создал и все те прекрасные сады, и синие морские глубины, и дивных жителей своего мира. Усвоено на практике: мир во многом прекрасен, если дать себе право замечать его.

Теперь мир развертывается, и история его начинается.

«Песнь, что пою я – лишь эхо невнятное Грез золотых, порождения снов, Сказ, нашептанный в часы предзакатные, Избранным душам завещанный зов».

Некогда странник, прозванный Эриолом – Одиноким Мечтателем, – пристал к удивительному острову, где жили в добром согласии эльфы и дети человеческие. Многое поведали ему у Очага Сказаний о мире, сотворенном Музыкой, о златом плоде Солнца и серебряной розе Луны, о злодеяниях Мелько и дивных эльфийских творениях. Мы слышим разные истории, очень разные. Они стилистически пестры, не всегда увязаны в логичное целое, а чего стоит свистопляска имен и названий! К языкам Толкин, как известно, относился трепетно, и имена героям подбирал долго и любовно, так что в разных отрывках они могут сильно различаться. Само место действия, Одинокий остров Тол Эрессеа, как будто уплывает вдаль. В первоначальном наброске он предельно близок, даже слишком. Книгу Утраченных Сказаний нашли в дымоходе разрушенного английского дома, и здесь чудится что-то несерьезное. Пусть в Англии не диво встретить дома пятисотлетнего возраста, но все равно, разве это эльфийская древность? По мере развития замысла Тол Эрессеа перестает быть Британией и смещается в пространство мифа, где ему самое место. К такому острову, населенному эльфами, уже мог бы пристать святой Брандан. Меняется и настроение рассказа. Домик Утраченной Игры, куда вошел Эриол, добровольно умалившись в росте, уж слишком отдавал «Алисой в Стране Чудес», и на здешнем угощении хотелось поискать надпись «Съешь меня». Но «Музыка Айнур» – это уже высокая мифология, уводящая в удивительную страну Валинор, озаренную двумя светоносными древами. Истории Валинора и населяющих его богов-валар посвящена первая часть Утраченных сказаний. Действие второй происходит в Средиземье, и главные герои здесь – люди и эльфы. Честно говоря, именно «средиземская часть» кажется мне более драматичной и захватывающей, ведь поистине велико падение Гондолина. А вот связки между двумя частями нет, как нет и финала – Книга Утраченных Сказаний так никогда и не была закончена. Стоит ли об этом сожалеть и вообще, можно ли читать ранний незаконченный текст не под лупой Сильмариллиона? Ровно настолько, насколько вообще можно читать незавершенную книгу. Утраченные сказания обладают собственным обаянием. Они более наивны, чем Сильмариллион, но они же и более красочны. И мне бы хотелось, раскрыв окно летним вечером, услышать флейту Тинфанга Треля, «ибо дух этот – дыхание лета, и, едва в воздухе начинает ощущаться незримое присутствие осени, он усаживается в свою серебристую волшебную ладью, и ласточки увозят его далеко прочь».

«Утраченные Сказания» — это, вне всяких сомнений, «продвинутый» уровень знакомства с творчеством Толкина. Книгу не стоит даже рекомендовать тем, кто ещё не прочитал «Хоббита» и «Властелина Колец». И даже тому, кто сумел осилить «Сильмариллион», я бы советовал подойти к этой книге с большой осторожностью. Потому что «Утраченным Сказаниям», при всей своей сложности, есть, чем удивить. Потому что под обложкой этой книги — совсем не тот Толкин, к которому мы привыкли.

Если попробовать описать книгу в трёх словах, то на ум приходит вот что - «альфа-версия «Сильмариллиона»». Почти все мы знаем, что «Сильмариллион», этот opus magnum Профессора, был издан уже после его смерти. Однако писать труд своей жизни Толкин начал задолго до «Хоббита» - первые наметки Легендариума появились ещё в годы Первой Мировой войны, во время пребывания Толкина в военных госпиталях. После окончания войны Профессор (не будет ошибкой назвать так молодого Толкина, действительно ставшим профессором уже в 1920 году) вплотную взялся за создание своего «вторичного мира». В то время он ещё не имел перед глазами четкой картины того, что известно нам как Арда — поэтому «фундамент» «Сильмариллиона» дошёл до нас в виде разрозненных и зачастую противоречащих друг другу черновиков. Наверное, они бы и остались такими — если бы не сын Толкина Кристофер. Как по мне, именно он — главный герой этой книги. Тот, без чьей усидчивости, скрупулезности и бесконечного уважения к творческому наследия отца не было бы ни «Сильмариллиона», ни 12-томной «Истории Средиземья». Тот, чьё имя с полным правом должно красоваться на обложке рядом с именем отца.

Кристофера Толкина принято считать редактором и компилятором, едва ли не соавтором «Сильмариллиона». Но при подготовке первого тома «Утраченных Сказаний» его роль была иной — он выступил собирателем и комментатором. Собственно, обширные комментарии составляют треть, если не больше, всей книги. Эти страницы, набранные убористым мелким шрифтом, могут оттолкнуть широкого читателя — в том случае, если он ожидал увидеть эпическое фэнтези, а обнаружил что-то вроде диссертации по литературоведению, основанной на корпусе сыроватых черновиков, в которых зачастую лишь смутно угадывается будущий «Сильмариллион». Но именно таковы «Утраченные Сказания».

Я был совершенно серьёзен, говоря, что этой книге есть, чем удивить. Ранняя мифология Толкина действительно весьма отличается от поздней, «зрелой» системы «Сильмариллиона». Фактические первый том «Сказаний» включает в себя «бета-версии» «Айнулиндалэ», «Валаквента» и добрую половину «Квента Сильмариллион». Читателю, хорошо знакомого с «каноническим» «Сильмариллионом», конечно же, сразу бросятся в глаза множество отличий и несообразностей. Самое заметное из них — это, пожалуй, история Эриола-морестранника, которую «ранний» Толкин видел как своего рода обрамление всех сказаний о Валиноре и эльфах. Эриол — простой смертный, волею судеб оказавшийся на берегах Тол-Эрэссэа, далекого западного острова, населенного эльфами — хранителями легенд о далёком прошлом этого мира. Он — современник Альфреда Великого и выходец с берегов Англии, сумевший найти на заокраинном западе остров эльфов. Эриолу выпала честь сделаться связующим звеном между «Сильмариллионом» и известной нам историей Европы, своего рода свидетелем и гарантом подлинности всего корпуса преданий Легендариума. Собственно говоря, история Эриола, связующая две реальности — зримое воплощение желания молодого Толкина «создать для Англии мифологию, которой она была почти что лишена».

При этом образы самих Валар и эльфов (в раней мифологии Толкина нолдор, самые искусные и деятельные из эльфов, назывались ещё «гномами», что, конечно, вызывает довольно ощутимый когнитивный диссонанс у русскоязычного читателя) заметно отличаются от канонических. «Утраченные Сказания» дают отличную возможность увидеть Валинор в его, скажем так, первозданном виде. Притом сразу становится понятным, как много пришлось сократить при подготовке к печати «Сильмариллиона», который является во многих своих частях лишь кратким, сжатым пересказом. Впрочем, нельзя сказать, что от этого «Сильмариллион» проигрывает.

Валинор раннего Толкина страдает, по выражению Кристофера, «крайней «вещественностью» образов» - своего рода обратная сторона их полноты и насыщенности, порой чрезмерных. От этого и Валар, и их королевство выглядят куда менее таинственными и непостижимыми, чем в позднейшем «изводе». В своем раннем мифотворчестве Толкин отнюдь не избегал использовать последовательный символизм, свойственный многим мифологиям — но впоследствии предпочёл начисто от него отказаться. Тем интереснее наблюдать, к каким интересным, порой причудливым построениям приводило Толкина использование этого метода в начале 20-х годов.

Думается, всего всего сказанного достаточно, чтобы ответить на вопрос, почему начинающим любителям Толкина лучше выбрать для чтения что-то другое. «Утраченные Сказания» - эта история непростого вызревания и кристаллизации образов, которые обрели всю свою полноту и сложность в изданном полвека спустя «Сильмариллионе», однако в 20-х годах пребывали ещё в зачаточном состоянии и были весьма далеки от своих окончательных образов. Тем не менее, «Книга Утраченных Сказаний» - это настоящий, «чистый» Толкин, ещё не увенчанный лаврами и находящийся в самом начале своего долгого (мифо)творческого пути. Конечно же, каждый толкинист рано или поздно должен добраться до этой книги, хотя лёгкого чтения она никому не обещает.