Вниз по реке

которых просидел за рулем. Неделями не находил себе места, не спал ночами – и это решение потихоньку

смешок. – Господи! Так вот в чем дело? С переднего входа надо было заходить,

Река – одно из самых ранних моих воспоминаний. Главное крыльцо отцовского дома смотрит на нее с невысокого взгорка, и у меня сохранились фотографии, выцветшие и пожелтевшие, моих первых дней на этом крыльце. Я спал на руках у своей матери, сидящей тут в кресле-качалке, играл рядом в пыли, пока мой отец ловил рыбу, и даже сейчас мог представить эту реку, как наяву: медленное бурление красных глинистых струй, ползущие вспять воронки водоворотов под обрывистыми берегами, шелестящий

– Это маленький город, Адам. Я знаю тут кучу людей. – Ну а плохое? – спросил я. Рэтборн опустил руки, напустил на себя скорбное выражение, которое, как я знал, было насквозь фальшивым. – А мне и вправду надо объяснять? Я закусил губу, сильно.

прямо вот здесь. Мы выкатились из леса на плоское плато, поросшее жиденькой травкой. На северном краю вздымающийся из земли гранит образовывал зазубренную стену футов тридцати высотой и с четверть мили в длину. Обнажение породы было испещрено трещинами и глубокими расщелинами. Долф остановил пикап прямо под ним и выбрался из кабины. Я последовал его примеру. – В этой деревне жили как минимум человек триста, и все они под конец сбежали сюда. Женщины, дети… Все. Долф выдернул из каменистой земли длинную травинку и растер ее между пальцами, ожидая, пока его слова улягутся у меня в голове. А потом