Kitobni o'qish: «Цена его коварства»

Shrift:

Nine Months to Redeem Him

«Цена его коварства»

Пролог

«Это все, что я могу тебе дать, – сказал он тогда. – Ни семьи. Ни детей. Только это». И поцеловал меня так, что я, дрожа, задыхалась в его объятиях. «Ты согласна?» – спросил он. «Да», – шепнула я, прижимаясь губами к его губам. Я сама не понимала, что обещаю и чем мне придется за это расплачиваться. Я слишком растворилась в нем, в этом счастье, расцвечивавшем мир миллионом огней.

И вот прошло два месяца. И сегодняшняя новость все изменила.

Я поднималась по ступеням лондонского особняка, и мое сердце трепетало, как пойманная птица. Ребенок. Маленький мальчик с глазами Эдварда? Или очаровательная девчушка с его улыбкой? Когда я думала об этом маленьком чуде, которое скоро смогу взять на руки, я поневоле улыбалась.

Но тут я вспомнила о своем обещании.

Мои пальцы заледенели. Вдруг он решит, что я забеременела нарочно? Чтобы заставить его стать отцом против его воли?

Нет. Он не может так подумать!

Или может?

В коридоре было темно и холодно. Как в сердце Эдварда. Да, он умел быть обаятельным, но его душа была покрыта льдом. Я всегда помнила об этом, как ни старалась забыть.

Я отдала ему свое тело, которого он жаждал, и свою душу, которая была ему совершенно безразлична. Неужели я совершила самую большую ошибку в своей жизни?

А может, он еще изменится? Если бы только я могла поверить, что, узнав о ребенке, он станет другим и когда-нибудь сможет полюбить нас обоих…

Подойдя к спальне, я медленно открыла дверь.

– Я тебя заждался, – раздраженно проговорил Эдвард. – Иди в постель, Диана.

Сжав кулаки, я ступила в темноту комнаты.

Глава 1

Четыре месяца назад…

Мне казалось, что я сейчас умру.

Шофер гнал машину на огромной скорости. Воздух казался раскаленным. Я попыталась открыть окно, чтобы вдохнуть запах свежести и дождя.

– Это опасно, – недовольно проговорил шофер. Кажется, это были первые слова, которые он произнес с того момента, как встретил меня в Хитроу.

– Мне нужен воздух, – извиняющимся тоном проговорила я.

Презрительно фыркнув, он пробормотал что-то себе под нос. Изобразив на лице вежливую улыбку, я смотрела в окно. Тени холмов причудливо изгибались на дороге, над болотистой равниной стелился туман. Корнуолл был прекрасен как сон. Я была на краю света. Впрочем, этого я и хотела.

Нависший над морем утес в красном свете закатного солнца казался призрачным замком. Казалось, оттуда слышится звон мечей, отголосок давних сражений…

– Пенрит-Холл, мисс. – Голос шофера едва перекрывал шум ветра и дождя. – Вот он, прямо перед нами.

Пенрит-Холл? Я внимательнее вгляделась в утес. Нет, это был не обман зрения. Это и вправду был замок, тусклые огни которого отражались в морских волнах, выкрашенных темно-бордовым светом заката. Он казался необитаемым. Подходящее жилье для призраков и вампиров. И ради этого я оставила солнце и розы Калифорнии?

– Мисс, может, нам уже хватит дождя?

Шофер нажал на кнопку, и поднявшееся стекло отрезало меня от мира. Машина подпрыгивала на кочках. Я бросила взгляд на книгу, лежавшую на коленях, – «Частная медсестра: как общаться с пациентом в его собственном доме, сохраняя профессиональную дистанцию и избегая двусмысленностей в общении». Закрыв, я положила книгу в сумку.

Пока я летела сюда из Лос-Анджелеса, я успела прочитать ее дважды. Книги о том, как жить в доме магната-отшельника, исполняя обязанности физиотерапевта с проживанием и помогая ему восстановиться после травмы, были в явном дефиците. Мою, выпущенную в 1959-м, я нашла на книжном развале. При ближайшем рассмотрении она оказалась перепечаткой публикации, впервые выпущенной в 1910-м. Что ж, этого мне вполне хватит. Книги могут научить чему угодно. По крайней мере, разобраться в них мне куда проще, чем в людях.

Наверное, в сотый раз я задумалась о своем нанимателе. Может быть, он уже старенький, дряхлый и немощный? И зачем ему понадобилась я, живущая за шесть тысяч миль от него? В лос-анджелесском агентстве по найму персонала не особо вдавались в детали. «Британский магнат, богач, – сказал рекрутер. – Два месяца назад попал в аварию. Плохо ходит. Просил прислать вас».

– Он знает меня? – Мой голос дрогнул. – Или мою сводную сестру?

– Запрос пришел из лондонского агентства, – пожал плечами рекрутер. – Похоже, английские физиотерапевты ему не подошли.

– Все? – скептически улыбнулась я.

– Это все, что мне позволено сообщить, помимо суммы предлагаемой компенсации. Она весьма внушительна. Правда, вам придется подписать обязательство не разглашать любую полученную информацию, а также согласиться проживать в его поместье столько, сколько он посчитает нужным.

Еще три недели назад я ни за что не согласилась бы на подобное. Но теперь все изменилось. От привычной жизни остались лишь осколки.

Возле замка автомобиль сбавил скорость. Мы проехали под изящной кованой аркой ворот, на которой извивались морские змеи и вились виноградные лозы, и остановились. Каменные стены, окружавшие двор со всех сторон, сливались с серым дождем.

Я застыла на сиденье, вцепившись в сумку. В памяти всплыли слова из только что закрытой книги. «Будьте немногословны, почтительны и терпеливы», – советовала мне автор, миссис Уорредли-Гриббли. Я справлюсь. Справлюсь. Хотя это очень сложно – все время оставаться немногословной, почтительной и терпеливой.

Дверь открылась, и я увидела пожилую даму с зонтом в руках.

– Мисс Мэйвуд? – недовольно проговорила она. – Долго же вас пришлось ждать! Я миссис Макуитер, экономка. За мной, пожалуйста.

Двое мужчин подхватили мой багаж. Я вышла из машины. Вблизи Пенрит-Холл казался еще более заброшенным. Хорошее место, чтобы скрыться от мира.

Холодные капли дождя падали мне на голову. Я дрожала от холода. Неприветливая экономка, далеко обогнав меня, взмахнула зонтом:

– Мисс Мэйвуд?

– Простите… – Торопливо поравнявшись с ней, я попыталась улыбнуться. – Зовите меня Дианой.

– Хозяин заждался, – неодобрительно проговорила она.

– Хозяин? – Я невольно заулыбалась, но, глядя на убийственно серьезное лицо экономки, тут же стерла с лица улыбку. – Да-да, простите ради бога, мой рейс задержали…

Она неодобрительно покачала головой:

– Мистер Сен-Сир хочет, чтобы вы немедленно направились к нему в кабинет.

– Его зовут мистер Сен-Сир? Пожилого джентльмена?

На слове «пожилой» она недоуменно уставилась на меня:

– Эдвард Сен-Сир – так зовут хозяина. За мной, пожалуйста.

Она явно недоумевала, как я могла согласиться работать на человека, не зная его имени. Сказать по правде, я тоже полагала это первейшей глупостью. Не зря Говард считал меня наивной дурочкой. Как он говорил? «Просыпайся, котенок, вдохни чудесный запах кофе! Людей интересует только секс. Секс и деньги».

Я считала иначе. Но я ошибалась. Именно поэтому я оказалась за шесть тысяч миль от дома, одна, в этом странном замке. Но, разглядывая старинные гобелены и доспехи, я заметила на столе вполне современный лэптоп. Свой планшет и мобильный телефон я оставила в Беверли-Хиллз. Я надеялась навсегда расстаться с привычным миром. Но, похоже, и здесь мне не скрыться. На лбу у меня выступили капли пота. Нет, я не стану интересоваться, как у них дела. Ни за что.

– Сюда, пожалуйста.

Миссис Макуитер открыла передо мной дверь кабинета с темной деревянной мебелью и пылающим камином. Я взяла себя в руки. Сейчас я увижусь с этим джентльменом – пожилым, нездоровым, возможно, со странностями… Но кабинет был пуст. Нахмурившись, я повернулась к экономке:

– Но где же…

Но ее уже не было. Я была одна. Я повернулась, чтобы уйти, но тут из темноты прозвучал низкий голос:

– Подойдите сюда.

Вздрогнув от неожиданности, я огляделась. На турецком ковре у камина сидела овчарка – огромная лохматая псина. Она тяжело дышала, свесив язык, и внимательно смотрела на меня.

Я в страхе отпрянула. По Интернету бродит множество видеороликов с говорящими животными, и многие из них были мне знакомы.

– Э-э-э… – Я чувствовала себя ужасно глупо. – Вы что-то сказали?

– А вы не поняли? – Рот собаки был неподвижен. Но, честно говоря, голоса животных казались не предпочтительнее призрачных. Дрожа, я огляделась.

– Мисс Мэйвуд, вам что, нужно письменное приглашение? Я же сказал, подойдите. Я хочу посмотреть на вас.

Тут только я наконец поняла, что глубокий голос исходит не из потустороннего мира, а всего лишь из-за высокой спинки кожаного кресла, стоящего у камина. Покраснев, я двинулась к огню. Пес проводил меня сочувственным взглядом, чуть вильнув хвостом. Слабо улыбнувшись ему, я повернулась к своему новому работодателю.

И замерла.

Эдвард Сен-Сир не был слабым и немощным. О нет!

В кресле сидел статный красавец. Да, его мускулистое тело было травмировано, но все равно излучало силу и даже, пожалуй, угрозу. Он напоминал тигра в клетке.

– Вы очень любезны. – В его голосе явственно прозвучал сарказм.

– Вы – Эдвард Сен-Сир? – прошептала я. – Мой новый работодатель?

– Кажется, это очевидно, – холодно произнес он.

Резкие черты его лица с резкими складками не имели ничего общего со стандартной мужской красотой. Его нельзя было назвать симпатичным. Квадратная челюсть, орлиный нос, слегка искривленный на конце – возможно, след старого перелома. Широкие плечи едва умещались в кресле, правая рука висела на эластичной повязке, неестественно прямая левая нога покоилась на табурете. Его легко было принять за бойца, головореза… быть может, даже убийцу. Но стоило взглянуть ему в глаза, и это ощущение пропадало. Их яркая синева не вязалась с темно-оливковым цветом лица. Они напоминали ночной океан, освещенный луной. Это были глаза человека, познавшего боль, синие, как древний глетчер, нежданно укрывший собой холодные арктические волны.

Его душа страдает больше, чем его тело, подумала я.

Но секунда – и выражение его глаз изменилось. Теперь в них читались лишь безразличие и сарказм да отражались отблески пламени. Может, я все это выдумала?..

– Кажется, я вас знаю, – выдохнула я.

– Мы встречались на вечеринке у вашей сестры в прошлом июне. – Его губы искривила усмешка. – Надо же, вы меня запомнили! Я польщен.

– Мэдисон – моя сводная сестра, – по привычке поправила я, подходя ближе к креслу. – Вы были очень невежливы…

– Но я был прав, не так ли? – Он посмотрел мне прямо в глаза.

Я вспыхнула. Тогда я как раз поступила к Мэдисон в ассистентки и посещать ее роскошные вечеринки входило в мои обязанности. На той, как обычно, работал диджей, сновали официанты и тусовались сотни типов из мира кино – актеры, режиссеры, состоятельные потенциальные продюсеры… Обычно такие мероприятия вызывали у меня лишь желание поскорее убежать. Но в тот раз я была вне себя от радости: мне не терпелось представить Мэдисон моего нового парня, Джейсона. А вскоре я уже наблюдала, как они уединились в укромном уголке зала…

– Он собирается бросить вас и сбежать к ней, – прозвучал за моим плечом едкий голос с британским акцентом.

Я резко обернулась. За моей спиной стоял темноволосый красавец с холодными синими глазами.

– Прошу прощения?

– Я видел, как вы пришли с ним. И просто пытаюсь уберечь вас от боли. Вам с ней не тягаться, и вы отлично об этом знаете.

Мне словно кинжал вонзили в сердце.

Конечно, мне с ней не тягаться! Мэдисон была на год моложе меня. Светловолосая красавица, она сводила мужчин с ума. Но я знала: даже если ты – первая красавица в мире, не факт, что ты будешь счастлива.

Впрочем, уродливой сводной сестре красавицы счастье тем более не светило.

Бросив на нахала яростный взгляд, я решительно отвернулась:

– Вы сами не понимаете, о чем говорите.

Нет, он все понимал. Я осознала это гораздо позднее. Почему же какой-то незнакомый грубиян мгновенно узрел истину, на осознание которой у меня ушли месяцы?

Когда Мэдисон пригласила Джейсона на роль в своем новом фильме, тот был в полном восторге. Я, как ассистентка Мэдисон, полетела с ними на съемки в Париж. Вскоре Мэдисон попросила меня вернуться в Лос-Анджелес и встретиться с журналисткой в ее голливудском доме, рассказав той, каково это – быть обычной девчонкой и в то же время сводной сестрой самой Мэдисон Лау, падчерицей довольно известного продюсера и подружкой восходящей звезды, суперсексуального Джейсона Блэка. «Нам нужна реклама», – наставительно говорила она.

Я бродила по шикарному дому Мэдисон и что-то блеяла о ней и о Джейсоне, но журналистка, казалось, едва прислушивалась к моим словам. Наконец, сняв наушники, она зло рассмеялась и воскликнула:

– Потрясающе! А знаете ли вы, чем нынче эти два голубка занимаются в Париже?

Она показала мне пленку, на которой были Джейсон и Мэдисон, пьяные и обнаженные, у подножия Эйфелевой башни. Вскоре видео облетело весь мир. Журналисты не забыли запечатлеть на нем мою глупую ошарашенную физиономию во время просмотра записи.

Следующие три недели я скрывалась в доме отчима, всячески избегая папарацци, жаждущих запечатлеть мой страдающий вид, и игнорируя светских хроникеров, выкрикивавших свои вопросы: «Эй, Диана, а может, это только рекламный трюк? Ведь нельзя быть настолько слепой!»

Вот от чего я сбежала в Корнуолл.

Эдвард Сен-Сир все знал заранее. Он даже пытался предупредить меня, но я не прислушалась.

Меня била дрожь.

– Так вот зачем вы наняли меня? – спросила я. – Хотели позлорадствовать?

– Нет, – холодно ответил он.

– Значит, пожалели меня?

– Не вас. – В его синих глазах плескалось пламя. – Себя. Мне нужен хороший физиотерапевт. Лучший.

Я непонимающе покачала головой:

– Но в Британии сотни, тысячи специалистов…

– Я сдался после четвертого, – язвительно произнес он. – Первая ничего не умела и сбежала, когда я позволил себе вежливое замечание по поводу ее неловкости…

– Вежливое?

– Вторая тоже ничего не могла, к тому же постоянно хихикала. Я уволил ее на второй день, застав беседующей по телефону с репортерами, которым она собиралась продать мою историю…

– А зачем репортерам ваша история? Кажется, вы просто попали в аварию?

Уголок его рта чуть заметно изогнулся.

– Я не делился подробностями с прессой и не намерен делать это впредь.

– Верная мысль. – Я вспомнила все, что мне самой пришлось пережить из-за репортеров.

– Вы правы. – Его глаза блеснули. – Теперь я могу ходить, но только с тростью. Поэтому я и послал за вами. Помогите мне поправиться.

– А что случилось с остальными двумя?

– Какими двумя?

– Вы говорили, что у вас было четыре физиотерапевта.

Он пожал плечами:

– Третья была моралистка с постной физиономией. Она высасывала из меня волю к жизни.

Я украдкой бросила взгляд на свой промокший жакет, сандалии без задников, столь любимые медсестрами всего мира, мешковатые штаны цвета хаки, измятые после долгого перелета… Может, и я высасываю из него жизненные силы? Впрочем, мой внешний вид не имел никакого значения. Я – физиотерапевт. Я вновь подняла взгляд:

– А четвертая?

– Ну… – Он слегка улыбнулся. – Как-то вечером мы с ней выпили лишнего и в итоге оказались в постели, а это уже другой вид терапии.

– Вы уволили ее за то, что она спала с вами? – поразилась я. – И вам не стыдно?

– У меня не было выбора, – раздраженно произнес он. – После этой ночи она превратилась из скромного физиотерапевта в сумасшедшую, помешанную на браке. Я видел, как она бесконечно пишет в моей медицинской карте «Миссис Сен-Сир» и украшает эти записи цветами и сердечками! – Он презрительно фыркнул.

– Да, вам здорово не повезло, – с насмешливым сочувствием отозвалась я. Затем, склонив голову в притворной задумчивости, продолжила: – А может, проблема в вас?

– Проблемы нет, – отозвался он. – По крайней мере, теперь, когда вы здесь.

– И все-таки я не понимаю. Почему я? Мы встречались лишь однажды, к тому же в то время я уже бросила физиотерапию.

– Да. Ради того, чтобы стать ассистенткой прославленной Мэдисон Лау. Должен признаться, меня удивляет подобный выбор карьеры: из физиотерапевтов мирового класса – в подаватели кофе к собственной сводной сестре.

– Кто сказал, что я – специалист мирового класса?

– Рон Смарт, Тайрис Карлсен, Джон Филд… – Он помолчал. – Все – отличные спортсмены, но, увы, известные своим пристрастием к женскому полу. Думаю, кто-то из них повинен в том, что вам так приглянулась карьера ассистентки у испорченной знаменитости.

– Все мои пациенты вели себя как профессионалы, – резко ответила я. – Я ушла из профессии… по другой причине. – Я отвела взгляд.

– Да бросьте! Мне вы можете признаться. Кто из них хватал вас за задницу?

– Ничего подобного не было.

– Я так и думал, что вы скажете нечто подобное. – Он с насмешкой изогнул бровь. – И это еще одна причина, по которой я хотел нанять именно вас, Диана. Ваше благоразумие.

Услышав это признание и собственное имя из его уст, я вдруг почувствовала, как странное тепло разлилось по телу.

– Если бы кто-то из них приставал ко мне, я бы не стала держать это в тайне, уж поверьте, – упрямо ответила я.

В ответ он лишь пренебрежительно махнул рукой:

– Ваш бойфренд изменил вам с любимицей всей Америки. Вы легко могли продать эту историю журналистам, заработав кучу денег и насладившись местью. Но вы ни словом не упрекнули их. Это истинная лояльность.

– Это глупость, – пробормотала я.

– Нет. – Он взглянул мне в глаза. – Такое редко встретишь.

– Просто приличия. Я не увлекаюсь сплетнями.

– Вы были прекрасным физиотерапевтом. И ушли вы из-за того, что кто-то из пациентов повел себя неподобающе. Кто же?..

– О господи! – взорвалась я. – Поймите, никто из них ни в чем не виноват! Я ушла, потому что хотела стать актрисой!

Актриса. Слово насмешливым эхом заметалось в стенах кабинета. Мои щеки пылали от смущения. Казалось, даже дрова в камине рассыпаются издевательским щелкающим смехом.

Но Эдвард Сен-Сир не смеялся.

– Мисс Мэйвуд, сколько вам лет?

– Двадцать восемь. – Жар еще сильнее прилил к лицу.

– Многовато для актрисы.

– Я мечтала о кино с двенадцати лет.

– Почему же вы ждали так долго?

– Я хотела начать раньше, но…

– Но?..

– Это было бы непрактично. – Я отвела глаза.

– Но ведь вся ваша семья занята в кинобизнесе, – наконец рассмеялся он.

– Мне нравилась физиотерапия, – произнесла я. – Нравилось возвращать людям прежние силы.

– Почему же вы не стали врачом?

– Пациенты физиотерапевта не умирают. – Мой голос предательски дрогнул. Но я взяла себя в руки и невозмутимо продолжила: – Это был разумный выбор. Я могла себя обеспечить. Но после стольких лет…

– Вы не могли найти покоя?

Я кивнула:

– Я бросила работу. Но быть актрисой оказалось не так здорово, как я воображала. Я несколько недель ходила на прослушивания, но в конце концов бросила это и стала ассистенткой у Мэдисон.

– Это же была мечта всей вашей жизни. И вы отдали ей лишь несколько недель.

– Дурацкая мечта, – промямлила я, глядя в пол.

Я думала, он скажет, что мечты не бывают глупыми. Или хотя бы пробормочет что-нибудь утешительное. Так делали все. Даже Мэдисон.

– Что ж, – отозвался Эдвард, – может, это и к лучшему.

– Что? – Мое сердце подпрыгнуло.

– Наверное, вы не слишком хотели этого, – задумчиво кивнул он. – А может, вам не хватило смелости бороться за свою мечту. В любом случае вас ждал провал. Лучше понять это раньше, чем позже. И теперь вы можете вновь приносить пользу. Помогая мне.

Открыв рот, я уставилась на него:

– Откуда вам знать? Может, я бы добилась успеха. Но вы позволяете себе…

– Вы всю жизнь мечтали об этом – и бросили, едва начав. Значит, вам это не нужно.

– А может, нужно?

– Тогда что вы здесь делаете? – Он вновь приподнял бровь. – В Лондоне масса отличных театров. Я куплю вам билет на поезд. Или даже отправлю вас обратно в Голливуд на своем самолете. Диана, докажите мне, что я не прав! – Он испытывающе взглянул на меня. – Сделайте еще одну попытку!

Я ненавидяще смотрела на него. В душе бушевало желание поймать его на слове и уйти.

Но я вспомнила ужас прослушиваний, холодные глаза специалистов по подбору актеров, раз за разом отвергавших меня под самыми разными предлогами – слишком старая, слишком юная, слишком тощая, слишком симпатичная, слишком толстая, слишком уродливая… никудышная. Я не была Мэдисон Лау и знала это.

Я бессильно опустила руки.

– Я так и знал, – произнес Эдвард. – Значит, вам нужна работа. Отлично. Так вот, я хочу вас нанять.

– И все-таки, почему меня? – с трудом проговорила я. – Я так и не поняла…

– Не поняли? – удивился он. – Вы – лучшая. Надежная, компетентная. Красивая…

– Красивая? – зло передразнила я. Конечно, это всего лишь насмешка.

– Очень красивая. – Он взглянул мне в глаза. – Хоть и одеты как пугало.

– Но-но! – слабо запротестовала я.

– Но в вас есть то, что интересует меня больше, чем ваша красота. Профессионализм. Лояльность. Терпение. Интеллект. Благоразумие. Преданность.

– Вы говорите обо мне как о… – Я невольно кивнула в сторону собаки.

– Как о Цезаре? – улыбнулся Эдвард. – Да. Именно это мне и нужно. Рад, что вы это поняли.

Услышав свое имя, пес вильнул хвостом. Подойдя, я почесала его за ушами. Затем вновь подняла взгляд на его хозяина.

Его, а не моего.

– Прошу прощения, – яростно проговорила я, – но я не буду работать с человеком, который относится к физиотерапевту как к собаке.

– Цезарь – отличный пес, – мягко проговорил Эдвард. – Но давайте начистоту. Вы ни за что не вернетесь в Калифорнию. Вы бежали оттуда. И здесь вы можете отлично скрыться. Тут вас никто не потревожит.

– Кроме вас.

– Кроме меня, – согласился он. – Но со мной легко иметь дело.

Я недоверчиво фыркнула.

– А через несколько месяцев, когда я снова смогу бегать, вы уже разберетесь с тем, какую жизнь хотите вести. Здесь вы заработаете достаточно, чтобы можно было выбрать любую дорогу. К примеру, вернуться в университет, основать свою фирму в области физиотерапии или вновь отправиться на кастинги. Как решите.

– Вы просто хотите, чтобы я осталась.

– Да.

Я беспомощно покачала головой:

– Я, кажется, прихожу к выводу, что мне лучше бы вообще убраться подальше от людей.

– Я вас понимаю. – Его глаза сверкнули. – Лучше, чем вы думаете.

Я попыталась улыбнуться:

– Сомневаюсь, что вы проводите много времени в одиночестве.

Эдвард отвел глаза:

– Одиночество бывает разным. Оставайтесь. Мы можем предаваться одиночеству вдвоем. – Его голос звучал угрюмо. – Поможем друг другу.

Предложение звучало заманчиво. Да и был ли у меня выбор? И все же…

– Расскажите мне подробнее о травме, – попросила я, подходя ближе.

Выражение его лица стало непроницаемым.

– Разве в агентстве вам ничего не сказали? Это была авария.

– Мне сказали, что у вас сломана левая лодыжка, правая рука и два ребра. – Я медленно осматривала его тело. – Кроме того, у вас был вывих плеча, при этом, вернувшись домой, вы ухитрились вывихнуть его еще раз. Это случилось в ходе физиотерапии?

В ответ он неловко пожал одним плечом:

– Мне было скучно. И я решил поплавать в океане.

– Вы с ума сошли? – Он же мог погибнуть.

– Я же сказал, меня одолевала скука. Ну, может, я был слегка выпивши.

– Вы сумасшедший, – выдохнула я. – Неудивительно, что вы попали в аварию. Давайте, я попробую угадать: это были уличные гонки, как в кино, да?

Воздух в комнате внезапно похолодел. Пальцы Эдварда сжали подлокотник кресла.

– Давайте договоримся, – холодно сказал он. – Я врезался в фонтан и четыре раза спустил машину с горы. Как в кино. В итоге злодея увезла «скорая», а добрые люди продолжали веселиться.

Его дружелюбие как рукой сняло. Почему? Я глубоко вздохнула, решив все же попробовать докопаться до истины:

– Вы слишком рано стали шутить об этом несчастном случае. Что ж, я оценила юмор. – Я прикусила губу. – Что же случилось на самом деле?

– Я любил женщину, – безучастно проговорил Эдвард, глядя в окно, где угасал последний отблеск заката. – Но это скучная тема. – Он вновь взглянул на меня. – Давайте оба забудем прошлое.

Это была лучшая идея за весь сегодняшний день.

– Договорились, – кивнула я.

– И все-таки Джейсон Блэк – идиот, – тихо пробормотал он.

Воспоминание о Джейсоне резануло меня словно ножом.

– Не надо.

– Какая лояльность! – вздохнул он. – И это после того, как он переспал с вашей сводной сестрой! Вот где истинная преданность. – Он демонстративно взглянул на пса, затем перевел взгляд на меня.

Я ухмыльнулась:

– А вдруг завтра вы выгоните меня, как остальных, под каким-нибудь надуманным предлогом?

– Я дам вам слово, если вы сделаете то же самое. – Он взглянул мне прямо в глаза.

Наши взгляды схлестнулись. Меня вдруг охватил жар, затем – леденящий холод. Его глаза вызывали дрожь. Я невольно посмотрела на его губы – чувственные губы жестокого сластолюбца.

Миссис Уорредли-Гриббли вряд ли одобрила бы такие взгляды. «Оставайтесь профессионалом, – советовала она в шестой главе. – Даже при близком физическом контакте сохраняйте дистанцию, особенно если ваш патрон молод и хорош собой».

Я взглянула на Эдварда леденящим взглядом:

– Мистер Сен-Сир, уж не заигрываете ли вы со мной?

– Зовите меня Эдвардом. – Его глаза блеснули. – И нет, я не заигрываю с вами, Диана. – Мое имя в его устах звучало музыкой. Я с трудом отвела взгляд от его губ. – То, чего я хочу от вас, куда важнее секса.

Ну разумеется. Еще бы этот красавец-магнат снизошел до такой девушки, как я!

– Отлично, – пробормотала я. – То есть… хорошо.

– Вы должны поставить меня на ноги. Я готов тратить на это все время, не занятое работой. Даже если это займет двенадцать часов в день.

– Двенадцать? – изумленно переспросила я. – Но… физиотерапией не занимаются целый день. Мы будем работать один час в день, самое большее – три. Но двенадцать? – Я покачала головой. – Какого рода ваша работа?

– Я – директор международной финансовой компании со штаб-квартирой в Лондоне. Сейчас я в отпуске, но мне все равно приходится работать из дома. Вы должны быть в моем распоряжении днем и ночью, постоянно.

В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь потрескиванием поленьев в камине. Цезарь зевнул.

– Вы слишком многого требуете, – наконец произнесла я.

– Несомненно, – кивнул Эдвард.

– Мне придется на многие месяцы отдать себя в рабство. У меня не будет времени для себя.

– Да.

Что ж, может, в моей ситуации это не так уж плохо. Я взглянула на его искалеченную ногу:

– А если станет трудно, вы выгоните меня?

Неловко опустив ногу и опираясь на подлокотник кресла, Эдвард медленно встал. Он был почти на два фута выше меня и нависал надо мной, как скала над морем.

– А вы? – мягко переспросил он.

Отведя глаза, я покачала головой:

– Нет. Если только вы не будете меня домогаться.

– Не бойтесь. Меня не привлекают напуганные девственницы-идеалистки.

– Да как вы смеете?.. – вскинулась я.

– Я знаю женщин. – Он смотрел на меня с насмешкой. – У меня немалый опыт. Но я предпочитаю свидания на одну ночь или на уик-энд. Секс без проблем.

– Но после аварии, наверное…

– Прошлой ночью у меня была женщина. – Он вновь пожал одним плечом. – Моя приятельница, снимающаяся в рекламе нижнего белья, приехала из Лондона навестить меня. Мы выпили вина и… Мисс Мэйвуд, вы, похоже, шокированы? Что ж, я так и думал, что вы девственница, но все же надеялся, что кое-какие представления по этой части у вас имеются. Или вам объяснить подробности?

Наверное, в этот момент мое лицо могло поспорить цветом со спелым помидором.

– Я… я просто удивилась. С вашими травмами…

– Ничего сложного. Она была сверху. Мне даже не пришлось сползать с кресла. Может, вам нарисовать схему?..

– Н-нет, – задохнулась я. Он был совсем близко, я почти ощущала жар его кожи и силу, которыми веяло от его тела. Он был прав насчет моей неопытнос ти – и все же даже я понимала, что он опасен для женщин. Даже для девственниц-идеалисток вроде меня.

– Итак, вы согласны на мои условия?

Я неуверенно кивнула. Он взял меня за руку – и меня словно ударило током.

– Хорошо, – мягко сказал он. Мы были совсем рядом. Я ощущала его дыхание – теплое и сладкое, как крепкий алкоголь. Я увидела его глаза с красными прожилками и лишь тут поняла, что Эдвард слегка пьян.

На столике у кресла стояла наполовину пустая бутылка дорогого виски и низкий стакан. Высвободив руку, я забрала их:

– Если уж вы хотите, чтобы я постоянно была рядом и являлась по вашему зову в любое время дня и ночи, вам тоже придется кое-что сделать – больше не пить.

– Но это в лечебных целях, – возразил он.

Но я не сдавалась:

– Никаких наркотиков! Если только кофе по утрам – и то если вы будете вести себя достаточно любезно. И никаких ночных развлечений с моделями.

– Отлично, – улыбнулся Эдвард.

– Или с кем-нибудь еще! – резко добавила я.

– Вы действуете неразумно, – ухмыльнулся он.

– Да, – согласилась я. – Как и вы.

Он изучающе посмотрел на меня:

– Но если вы отберете все мои игрушки, чем же я смогу себя развлечь?

Это бесцеремонное разглядывание заставило меня покраснеть.

– Нам с вами предстоит много тяжелой работы, – сухо сказала я.

Эдвард откинулся на спинку кресла:

– Вы все еще тоскуете по Джейсону Блэку.

Эти слова ударили меня словно хлыстом. Затихнув, я отвела взгляд к окну.

– Да, – наконец прошептала я, радуясь, что мой голос не дрожит.

– Вы его любите, – с насмешкой протянул он.

У меня перехватило дыхание. Быть может, в этот момент Джейсон и Мэдисон занимаются любовью в своих шикарных апартаментах в пятизвездочном парижском отеле…

– Но я не хочу его любить, – тихо проговорила я.

– Но вы его все равно любите. – Он с презрительной усмешкой смотрел на меня. – Наверное, и свою сводную сестрицу вы в конце концов простите.

– Я люблю их. – В моем голосе звучал стыд. Мне действительно было стыдно. Какой же идиоткой надо быть, чтобы любить тех, кто не желает платить тебе взаимностью? – Любимых не выбирают.

– О боже! – Эдвард посмотрел на меня долгим взглядом. – Даже теперь вы ни словом не обвиняете их. Что за женщина!

Наступила тишина. За окнами завывал ветер.

– Вы не правы, – тихо проговорил Эдвард. – Мы можем выбирать кого любить. Это совсем не сложно.

– И как же?

– Никого не любить.

Я внимательно посмотрела на него. Мощное тело, тяжелая нижняя челюсть, ледяные синие глаза. Эдвард Сен-Сир, хозяин Пенрит-Холла, красавец и богач, страдал от тяжелых ран. И не только от тех, которые искалечили его тело.

– Ваше сердце тоже разбито, – шепнула я, глядя ему в глаза.

Его взгляд вновь бросил меня в жар. Он подошел ко мне на шаг, возвышаясь надо мной словно скала.

– Наверное, именно в этом главная причина, по которой я хотел видеть здесь именно вас, – прошептал он. – Мы с вами родственные души. И может быть, сможем излечить друг друга. Во всех смыслах…

Он подошел совсем близко. Жар его дыхания заставил меня задрожать. Сердце мое колотилось как безумное. Он склонил голову ко мне…

Bepul matn qismi tugad.