Kitobni o'qish: «Повелитель птиц», sahifa 4

Глава 9

По пути к зданию службы безопасности института Геррера и Кент вкратце выработали стратегию допроса. Ведущую роль возьмет на себя Нина, а Кент, опытный психолог, будет наблюдать со стороны, подключаясь тогда, когда сочтет нужным.

Однако сейчас, глядя на Чада, своим внушительным ростом под стать Кенту, Нина начала сомневаться в правильности такого решения. Но тревогу в нее вселил не внешний облик Чада. В отличие от ее коллеги, тот буквально излучал самодовольное высокомерие, громогласно свидетельствующее об элитной школе, солидном наследстве и положении в обществе.

Нине доводилось встречаться с подобными людьми, как по работе, так и в личной жизни. Прекрасно представляя себе, что можно ожидать от допроса, она приготовилась получить удовольствие, сравнимое со сверлением канала коренного зуба.

Нина начала готовить сцену для общения на равных, устранив превосходство Чада. Оставшись стоять, она указала на свободный стул напротив.

– Присаживайтесь, Чад.

Геррера обставила это как приказ, а не как просьбу, умышленно обратившись к Чаду по имени, хотя тот этого не предлагал. Подождав, когда Чад устроится на стуле, она заняла место прямо напротив. Кент разместился у нее за спиной, своими габаритами создав психологический противовес Чаду.

– Я уже говорил с полицейскими, – сказал Чад, прежде чем Нина смогла задать вопрос. – Вообще-то я занят. Что вам от меня нужно, ребята?

Просто очаровательно.

– Пропала ваша подруга, – начала Нина. – Не сомневаюсь, она вам очень дорога. Мы рассудили, что вы сделаете все возможное, чтобы помочь ее найти. – Она выждала мгновение, давая впитаться своим словам, после чего добавила: – Даже если наше расследование отнимет у вас какое-то время.

– Вообще-то она не моя подруга, – возразил Чад.

– А соседка Мелиссы по общежитию думает иначе, – сказала Нина. – И у нее в комнате ваша фотография в рамке.

– У меня много знакомых девушек, – сказал Чад, одарив ее улыбкой такой же фальшивой, как и его загар. – Я никогда не говорил ей, что наши отношения какие-то особенные.

– Вы можете рассказать нам о том, когда в последний раз виделись с Мелиссой? – включился в разговор Кент.

Нина отметила, что он назвал девушку по имени, тем самым выделив ее из «знакомых девушек» Чада. Кент также старательно уклонился от вопроса о том, что произошло накануне вечером, вместо этого попросив его рассказать о последней встрече с жертвой. Подсознательно Чад почувствует этот тонкий, но важный нюанс, и если он попытается скрыть то, что на самом деле виделся с Мелиссой после вчерашнего свидания, его обман вскроется. Возможно также, что Чад постарается уйти от прямого ответа, что тоже будет красноречивым признанием.

– Это было часов в десять вечера или около того, – сказал Чад. – Мы стояли перед зданием студенческого союза. Начался дождь, а у нас ни у кого не было зонта. Я не хотел промокнуть, провожая Мелиссу до ее общежития и возвращаясь назад в противоположный конец кампуса, поэтому оставил ее там.

Нина мысленно добавила к растущему списку замечательных черт Чада «ленивый эгоист, не думающий об окружающих».

– Что вы хотите сказать: «оставил ее там»? – нахмурился Кент. – Было темно, шел дождь, а в студгородке произошло несколько случаев исчезновения студенток-первокурсниц. Какого черта вы просто так бросили свою подругу?

Дало себя знать стремление заботиться о ближних, свойственное Кенту. Заметив, как у него напрягся подбородок, Нина поняла, что Чад выводит его из себя. Внимательно изучив парня, она увидела, как выражение его лица становится расчетливым. Нина заключила, что парень наслаждается собой. Очень любопытно. Большинство из тех, кого допрашивали двое сотрудников ФБР, заметно нервничали бы, однако Чад сохранял полную уверенность в себе.

– У меня были дела, блин! – сказал он таким тоном, словно это все объясняло.

Следующий вопрос задала Нина, дав Кенту возможность определиться с тем, хочет ли он рисковать своей карьерой, устроив этому наглецу хорошую взбучку, в чем тот так отчаянно нуждался.

– Вы ничего не сказали Мелиссе?

Тон Чада оставался небрежным:

– Я сказал ей, что буду с друзьями, так что до завтра пусть она не звонит.

Весьма откровенный способ дать понять девушке, что он будет веселиться всю ночь. Без нее.

– И?.. – надавила Нина.

– Что «и»?

Нина едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. Чад прикидывался дурачком, умышленно испытывая ее терпение.

– Вы действительно провели время с друзьями?

– Ну да, – ответил он. – Я отправился в свое студенческое братство. Там как раз вскрыли бочонок пива…

Неожиданный сюрприз.

– Как долго вы там пробыли? – спросила Нина.

– Где-то с час.

– Чем вы занимались потом?

– Послушайте, я не обязан отвечать на ваши вопросы. – Чад с вызовом скрестил руки на груди. – Пока что я старался вам помочь, но если вы будете и дальше приставать ко мне, я обращусь к адвокату своего отца.

Гм. Бежать к папочке… Неужели она на что-то наткнулась?

– Зачем вам будет нужен адвокат? – спросила Нина. – Вам кажется, что вам угрожают?

– Я не сделал ничего плохого, – сказал Чад. – Но вы, ребята, буквально выворачиваете меня наизнанку, стараясь выведать, чем я занимался вчера вечером.

Нина и Кент переглянулись. Чад принял эту вежливую беседу за полноценный жесткий допрос. Очевидно, он не привык к тому, чтобы с него спрашивали отчет о своих действиях в какой бы то ни было форме. Геррера решила четко определить характер разговора.

– Позвольте вам напомнить, – сказала она, – что пропала ваша подруга. Вы последний, с кем ее видели. Вы должны понимать, что у нас могут возникнуть вопросы относительно вашего местонахождения.

– Чудесно, – сказал Чад. – Уйдя с пивной вечеринки, я захватил с собой мебель.

– Кто-нибудь помогал вам нести эту мебель? – спросила Нина, гадая, не пытается ли Чад таким образом обеспечить себе алиби.

– Я имею в виду не диван, агент Геррера, – Чад посмотрел ей прямо в глаза. – «Мебелью» мы называем женщин, которые являются общественной собственностью. Принадлежат студенческому братству. – Он небрежно махнул рукой. – Ими может воспользоваться кто угодно.

– Прошу прощения? – подавшись вперед, зловещим тоном прошептал Кент.

– Это была блондинка, – сказал Чад, то ли не замечая изменившуюся в комнате для допросов атмосферу, то ли не обращая на это внимания. – Как ее звали, не помню, но Скотт должен знать. Это наш президент.

Нина всмотрелась в его лицо, надменное и вызывающее. Его замечание насчет «мебели» было обращено ей: он ясно дал понять, для какой цели, по его мнению, нужны женщины. Для него они были вещью, которую можно передавать друг другу. Большинство людей не станут так нагло оскорблять следователя, который их допрашивает. Если только они не сделают это умышленно, чтобы направить расследование в ложную сторону. Нина приняла решение не заглатывать наживку.

– Мы свяжемся с президентом вашего студенческого братства, – сказала она. – И обязательно разыщем эту молодую даму и выясним, подтвердит ли она ваш рассказ.

– Если вы ее найдете, поделитесь со мной ее телефоном? – спросил Чад. – Я не прочь встретиться с ней еще раз.

Нине наконец надоела эта игра, и она решила его одернуть:

– Вы умышленно стремитесь вывести меня из себя? Потому что я ни за что не поверю, что вы настолько бесчувственный и что единственная ваша забота в настоящий момент – это решить, с какой бы девицей развлечься.

Чад смерил ее оценивающим взглядом.

– Полагаю, вы были бы гораздо спокойнее, если б вас хорошенько удовлетворили в постели. – Он многозначительно подмигнул Кенту. – Вам следовало бы позаботиться об этом.

Нина накрыла руку Кента своей, прежде чем тот схватил Чада за шиворот модной рубашки.

Ей уже приходилось сталкиваться с таким отношением к себе, особенно во время работы в полиции. Изредка мужчины пробовали заигрывать с ней, когда она пыталась продемонстрировать свои полномочия, или же обвиняли ее во фригидности, если она не откликалась на их непристойные домогательства. Нина научилась видеть во всем этом неуважение и попытку отвлечь внимание. Прищуренные глаза Кента превратились в ледяные голубые амбразуры. Нина рассудила, что с этой открытой провокацией ей нужно справиться самой.

– Когда человек, которого я допрашиваю, откровенно старается меня разозлить, – тихо произнесла она, – я задаюсь вопросом, что же он скрывает. Чад, вы что-то скрываете?

– Кроме своей «колбасы», я ничего не скрываю, – презрительно фыркнул Чад.

– Грубое ребячество, – совершенно спокойно продолжала Нина. – Но вы не ответили на мой вопрос.

– Вот мой ответ, – самодовольно ухмыльнулся Чад. – Я за шлюхами не бегаю. – Он помолчал. – С какой стати мне заморачиваться, если они сами бегают за мной?

– То есть, – Нина подняла брови, – ваша защита опирается на сомнительный постулат: «Я слишком красивый».

– Я ничего не могу поделать с тем, какой я. – Чад пожал плечами.

– Нет, можете, – возразил Кент. – И должны.

– Похоже, у вас не должно быть никаких проблем с дамами, – повернулся к нему Чад. – Я хочу сказать, если не брать в расчет ваш мрачный серьезный вид, но это, я так понимаю, беда всех федералов.

Голос Кента понизился до зловещего рокота.

– Назвать вас беспринципным по отношению к женщинам было бы очень большим преуменьшением. – Он подался вперед, вторгаясь в личное пространство Чада. – Надеюсь, когда-нибудь вы повзрослеете. Но сейчас вы еще просто ребенок.

– Мне надоело говорить с вами, – сказал Чад, впервые проявляя нервозность. – Если у вас появятся еще какие-либо вопросы, свяжитесь с адвокатом моего отца.

Глава 10

Приблизительно через час Нина и Кент уже снова находились в «мозговом центре» вместе с остальными членами группы.

– Ну, как прошла беседа с Чадом Эймсом? – спросила Брек.

– Он полная задница, – сказал Кент, прекрасно формулируя итог, к которому пришла и Нина. Она мысленно отметила, что и сама не смогла бы выразиться лучше. – Однако в нашем деле он не подозреваемый.

– Мы подтвердили информацию начальника полиции Финикса о том, что Чад перевелся в ТИА только в январе, больше чем через полтора месяца после первого исчезновения в начале декабря, – сказала Нина, пожимая плечами. – К тому же он не из тех, кто способен испытывать страсть к кому-либо кроме себя.

Увидев всеобщее недоумение, Кент разъяснил:

– Чад – привлекательный парень, слишком увлеченный собой, чтобы думать о Мелиссе. Президент его студенческого братства назвал нам имя и телефон студентки, которая сможет обеспечить ему алиби на то время, когда была похищена Мелисса. – Он нахмурился. – Чад заявил, что он не мог похитить Мелиссу вчера вечером, поскольку, после того как оставил ее перед входом в здание студенческого совета, он – по его собственному выражению – забрал к себе в комнату «мебель». – Далее Кент объяснил, что подразумевал Чад под этим словом.

– Мне доводилось встречать уличных котов, более порядочных, чем этот тип. – Брек поджала губы.

– Та студентка и несколько ее подруг, видевшие их вместе, подтвердили слова Чада, – закончил Кент. – Как бы мне этого ни хотелось, он не тот, кто нам нужен.

Уэйд продолжил совещание.

– Полиция Финикса сворачивает свою работу, – сказал он. – Она не обнаружила никаких следов того, кто похитил Мелиссу. Всю информацию, собранную следователями, передают нам, и расследование снова в наших руках. – Уэйд бросил многозначительный взгляд на лейтенанта Хейзела. – Полагаю, прежде чем двинуться дальше, нам нужно пригласить сюда кого-нибудь из УПФ.

– Ректор ясно дала понять, что хочет, чтобы делом занимался я, – покачал головой тот. – Если привлечь полицию Феникса, она приберет все к своим рукам.

– Вы пригласили нас, но мы ничего не прибирали к рукам, – напомнил Уэйд. – Вы даже не имеете ничего против того, что я провожу совещания и распределяю задания.

– Это другое дело, – пробормотал Хейзел. – Данное расследование не находится в юрисдикции ФБР. Если мы задержим подозреваемого, один из моих сотрудников предъявит ему обвинения, и вся заслуга будет принадлежать нам. С другой стороны, я знаю УПФ. Я сам там работал. Формально наш кампус находится на территории города, и полиция Финикса, если дать ей такую возможность, воспользуется этим, чтобы присвоить себе главную роль.

– А почему это будет… плохо? – нахмурилась Нина.

Хейзел резко обернулся к ней.

– Ректор лишится возможности влиять на изложение событий. Этот сценарий может привести к тому, что институт закроют.

– Это ректор хочет влиять на изложение событий? – спросила Нина. – Или вы сами, лейтенант?

Уэйд поднял руки, успокаивая их.

– Давайте пока что исходить из тех ресурсов, какие у нас есть. – Подождав, когда Хейзел возьмет себя в руки, он обратился к своей группе: – В этом деле много различных аспектов, и я предлагаю разделить наши усилия. – Уэйд повернулся к Брек. – Продолжай восстанавливать испорченные видеозаписи, и в первую очередь выясни, каким образом они были испорчены. Возможно, появится какой-то цифровой след. – Он указал на Кента. – Мы с Кентом составим вчерне психологический портрет преступника, а Геррера воспользуется им, просмотрев протоколы допросов, полученные от УПФ. – И наконец обратился к Хейзелу: – Вы занимаетесь этим делом больше всех остальных и прекрасно знакомы с территорией студгородка. Вы будете помогать нам заполнять пробелы. – Он посмотрел лейтенанту в глаза. – Вы готовы заниматься этим?

– Разумеется, – ответил тот. – Принимаемся за работу! – Задержав взгляд на Нине, он занял место за столом для совещаний. – За годы работы следователем я занимался кражами, наркотиками и, наконец, грабежами. Но никогда – похищениями и убийствами, так что мне будет крайне интересно послушать составленный вами психологический портрет.

Нина села напротив него, также желая услышать, к каким заключениям относительно человека, похитившего шестерых молодых девушек, пришли Уэйд и Кент.

– Я уже упоминал о том, что, на мой взгляд, мы имеем дело с одиночкой, – начал Уэйд. – Это следует из того, как он выбирает своих жертв. Все похищенные им женщины имеют схожие внешние черты. Как правильно заметил Кент, стандарты красоты не являются универсальными, но все эти жертвы в той или иной степени похожи на один-единственный идеал женской привлекательности.

Нине показалось, она поняла, что он хочет сказать.

– Если бы преступников было несколько, внешность жертв различалась бы в зависимости от их личных предпочтений.

Уэйд кивнул, подтверждая правоту ее слов.

– Этого преступника – да, я также заявляю, что наш непр является мужчиной с гетеросексуальной ориентацией, – привлекают определенные внешние данные, и движет им сексуальное вожделение.

– Почему вы полагаете, что речь идет о сексуальном вожделении? – спросил Хейзел. – Мы не знаем, что происходит после того, как преступник похищает своих жертв. Возможно, он сразу же убивает их, не вступая в сексуальный контакт. Быть может, тела девушек где-то зарыты.

На этот вопрос ответил Кент:

– Преступнику необязательно насиловать жертв, для того чтобы преступление оставалось по своей сути сексуальным. Многие серийные убийцы удовлетворяют свои эротические позывы актом убийства, вне зависимости от того, имеет ли место физический секс с жертвой.

У Хейзела на лице появилось озадаченное выражение.

– Вы хотите сказать, он кончает, совершая убийство?

– Это справедливо в некоторых случаях, – подтвердил Кент, – но далеко не во всех.

– Я считаю, что этот мужчина неудовлетворен в сексуальном плане, – снова заговорил Уэйд. – Во многих отношениях он полная противоположность Чаду, которого женщины находят желанным. Мое предположение – наш непр нацеливается на тех, кто, как ему кажется, в обычной ситуации ему недоступен.

– Согласен, – сказал Кент. – Он похищает женщин определенного типа, которых считает привлекательными. Это говорит мне, что с женщинами он ведет себя неуверенно; возможно, в прошлом ему приходилось сталкиваться с тем, что его унизили отказом.

Нина обдумала слова психологов.

– Вы считаете, он устраняет вероятность отказа, просто забирая то, что хочет. – Кент кивнул, и она копнула глубже: – Но разве он не будет чувствовать себя еще более отверженным, когда женщины окажут ему сопротивление?

– Тут полной уверенности не может быть до тех пор, пока мы не узнаем больше, – сказал Кент. – Возможно, преступник накачивает своих жертв наркотиками или лишает их способности сопротивляться каким-то другим способом. А может быть, сразу же убивает их.

– Или, быть может, он тешит себя фантазиями, будто они втайне его любят, но по какой-то причине не могут открыть свои чувства, – добавил Уэйд.

– В таком случае почему женщин так много? – спросил Хейзел. – Почему бы не ограничиться всего одной?

– Это неудержимое влечение, – объяснил Кент. – Преступником движет неудовлетворенная потребность, и нам нужно понять, что это за потребность, потому что сам он не остановится.

Глава 11

Несколько часов спустя Нина сидела с Бьянкой за столом на кухне дома у тети Терезы. Длинный день, проведенный в изучении замечаний по ходу следствия, составленных Хейзелом, и территории студенческого городка ТИА, оставил больше вопросов, чем ответов, и ужин в кругу семьи явился долгожданной возможностью отдохнуть от работы. Дядя Нины и ее двоюродный брат Алекс уже поужинали и, помыв за собой посуду, захватили десерт и отправились в гостиную смотреть по телевизору бейсбол. А женщины остались на кухне, стараясь вытащить из Нины какую-либо информацию о ходе расследования.

– Вы же понимаете, что я не могу ничем с вами поделиться, – сказала им Нина. – Вы напрасно теряете время, пытая меня.

– Мы смотрели пресс-конференцию, – сказала Бьянка. – Похоже, тебе особо нечем с нами делиться. – Она хитро улыбнулась. – Быть может, вам придется кстати этот психологический следователь…

Нина знала, что Бьянка, твердо опирающаяся на науку, не верит в сверхъестественные силы. Очевидно, она подначивала Нину только для того, чтобы попытаться ее разговорить.

– Отличная попытка, Би, но я на это не куплюсь.

– Ну тогда по крайней мере успокой меня, что я могу не тревожиться за вас с Бьянкой, – заговорила Тереза.

Нина поняла, что имела в виду ее тетка: поскольку похититель продолжал терроризировать ТИА, она опасалась за свою племянницу и гостью.

– Я уже вышла за возрастные рамки тех, кто интересует этого типа, – сказала Нина, после чего выразительно посмотрела на Бьянку. – А Би не будет задерживаться в кампусе после того, как стемнеет, и ни на минуту не будет оставаться одна.

– Завтра я встречаюсь с доктором Доусоном, – сказала Бьянка. – Он проведет меня по институту и расскажет об исследовательских проектах, которыми занимается.

– По дороге из гостиницы я заеду сюда за тобой, – сказала Нина. – А когда ваша встреча закончится, кинь мне сообщение, и я отвезу тебя домой.

– Вот видите? – Бьянка повернулась к Терезе. – Как будто она из секретной службы, а я немощный президент! Только что на цепи меня не держит…

– Вот и отлично, – улыбнулась Тереза. – И не смотри на меня так. Все это ради твоей же безопасности.

Нина, признательная за поддержку со стороны тетки, оказалась не готова к тому, что Бьянка предприняла контрнаступление.

– Поскольку ты не хочешь рассказывать нам о расследовании, – начала девушка совершенно невинным тоном, – как насчет того, чтобы дать нам заглянуть за кулисы того, что происходит в вашей оперативной группе?

– Заглянуть за кулисы? – удивилась Нина, стараясь понять, чем вызвана такая резкая смена предмета разговора.

– У них в группе есть один совершенно потрясный парень, агент Джейк Кент, – Бьянка подмигнула Терезе. – Я уже говорила вам, что Нине следует присмотреться к нему внимательнее.

– Ты не говорила мне, что в твоей жизни есть мужчина, – улыбнулась Тереза. – Я была бы не прочь…

– Никакого мужчины у меня нет, – резко перебила ее Нина, чувствуя, что у нее горят щеки. – И я уже раз пятьдесят пыталась втолковать Би, что у агентов, работающих вместе, не может быть никаких личных отношений. – Она повернулась к Бьянке. – Такое просто невозможно.

Однако та перехитрила ее, заручившись поддержкой Терезы, как в свое время поступила сама Нина. При этом девушка ловко увела разговор от себя. Определенно, хитрости ей было не занимать.

– Значит, никакого мужчины нет, так? – спросила Тереза.

Вместо Нины ответила Бьянка:

– Ноль, пусто, nada⁵. – Она задумчиво прищурилась. – Или лучше сказать nadie⁶, с грамматической точки зрения.

Бьянка изучала испанский в школе с одной-единственной целью – подслушивать разговоры своих приемных родителей, мистера и миссис Гомес. Нина не могла решить, использовала ли в данном случае девушка свои незаурядные способности на благое дело.

– А как же тогда Хавьер? – спросила Тереза, внимательно глядя на свою племянницу. – Он холост.

В ходе двух предыдущих расследований Нина работала в паре с Хавьером Пересом, следователем из отдела расследования убийств полиции Финикса. Тереза и ее семья знали Хавьера уже много лет и, похоже, были о нем достаточно высокого мнения, чтобы считать его подходящим женихом.

– О да, я видела его в новостях во время последнего расследования. – Бьянка подалась вперед. – Этот чувак – просто полный улет! – Она игриво склонила голову набок. – Высокий, смуглый, симпатичный…

– Пожалуйста, не надо! – сказала Нина, стараясь сохранить разговор на легкой ноте, чтобы скрыть быстро нарастающее волнение. – Я… сейчас это лучше не трогать.

Бьянка вопросительно подняла брови. Им с Терезой было известно то, что тогда произошло. Это было известно многим – благодаря серийному убийце по прозвищу Шифр. По его сообщениям в социальных сетях весь мир следил за тем, как Нина страдала от рук безжалостного садиста, оставившего ей неизгладимые шрамы, физические и душевные, когда ей было шестнадцать лет⁷.

После нападения Нина неоднократно проходила курсы психотерапии, но прекратила это, когда в возрасте двадцати одного года поступила на службу в полицию. К сожалению, она поймала себя на том, что не смогла быть полностью откровенной с психологом. Тот чувствовал, что она о чем-то недоговаривает, и мягко пытался заставить ее раскрыться, однако Нина отгородилась глухой стеной, не желая обнажать свою самую сокровенную тайну, ту самую, которая оставила после себя чувство глубокого стыда.

Эту часть своего прошлого Нина до сих пор не раскрывала никому, и до тех пор, пока не найдет того, кому можно полностью довериться, она была не готова завязывать что-либо хотя бы отдаленно напоминающее здоровые романтические отношения.

Воспоминания о времени, проведенном в плену у сумасшедшего, навели ее мысли на нынешнее расследование. Вероятно, как никто другой, Нина ощутила эту неразрывную связь, пришедшую вместе с ударом пронизывающего страха. Как проведет эту ночь Мелисса Кэмпбелл?